Четырьмя этажами ниже луч фонарика пробежал по тротуару и нацелился вверх, в мою сторону. Я разглядел фигуры мужчин на тротуаре, когда луч фонарика вернулся вниз. Сзади себя я услышал, как распахнулась дверь офиса и туда ввалились несколько человек, и поспешно полез по пожарной лестнице вверх, к крыше. Поднявшись на один пролет, я бросил взгляд вниз и увидел свет, проникающий сквозь жалюзи на окнах офиса Гордона.
Я карабкался вверх по металлическим ступенькам с максимальной скоростью, на которую был только способен, сердце бешено колотилось, ладони взмокли от пота. Несомненно, копы! Выстрелы явно произведены из полицейских револьверов, а тот пронзительный, предсмертный вопль издал конечно же старина Пити. И я знал, что он уже мертв. Кто-то, видимо, заметил яркое сверкание моей вспышки и позвонил в полицию. Карвер наверняка проявляет особый интерес к офису Гордона и без сомнения явится сюда.
Шестой пролет, седьмой. Осталось лишь несколько футов до крыши. И тут меня накрыл луч света, выхвативший мою фигуру из темноты так внезапно, что я даже пошатнулся. Треснул выстрел, пуля с визгом срикошетила о металл рядом со мной и злобно пропела в воздухе. Я стремительно проскочил последние ступеньки и достиг верха, когда прозвучало еще несколько выстрелов и пули прозвенели, попав в пожарную лестницу. Что-то дернуло меня за куртку, когда я уже перекатывался через бетонную стенку, ограничивающую крышу. Железные ступеньки пожарной лестницы загудели под тяжелыми шагами.
Я выхватил из кармана маленький фонарик, включил его и, пользуясь его светом, побежал через крышу к выходящей в переулок тыльной стене здания. Там должна быть пожарная лестница, просто должна быть! Я достиг края — эта сторона дома была пуста!
За узким проулком находилось другое здание, которое было на несколько футов ниже того, на крыше которого я оказался и стену которого прочерчивала металлическая паутина пожарной лестницы. Ее верхняя площадка находилась в десяти футах ниже, но слишком далеко — мне было не допрыгнуть до нее через проулок.
Сзади меня, с другой стороны крыши, на пожарной лестнице уже звенели верхние ступеньки. Я выхватил кольт, повернулся и выстрелил в бетонную стену. Пуля громко шмякнулась в бетон, и звон на лестнице стих. После моего выстрела на некоторое время установилась полная тишина.
Я не двигался. В горле у меня пересохло, кровь отчаянно стучала в висках. Я аккуратно положил включенный фонарик на бетонную стену напротив огражденной площадки пожарной лестницы на противоположной стороне проулка, направив его луч туда, где должны были вынырнуть копы. Я побежал по крыше в том направлении, где они прятались за стеной. На бегу я еще раз выстрелил в стену, чтобы не дать им высунуться из-за нее, и, остановившись, разрядил последний патрон из моего кольта. Повернулся и побежал обратно на свет своего фонарика, лежащего на бетонной площадке, разогнался изо всех сил, стараясь не думать ни о чем, и не спускал глаз со световой точки.
Я должен был прыгнуть. Так, по крайней мере, я получал хоть какой-то шанс. Оставаясь же на крыше, я его терял. Я бежал прямо на свет фонарика, взвился по пожарной лестнице вверх над бетонной стенкой и вложил всю силу своего тела в толчок правой ногой в шести дюймах от фонарика, стараясь взлететь как можно выше над густой темнотой под собой, над твердым покрытием переулка семью этажами ниже.
Глыба соседнего здания внезапно выросла прямо перед моими глазами, и, когда я начал падать вниз, здание скользнуло вверх и ближе ко мне каким-то жутким, ужасающе смазанным движением, словно бросилось мне навстречу и как бы взлетело надо мной. Мои руки были выставлены вперед, перекрыв мне почти все поле зрения, однако я увидел какое-то сумасшедшее завихрение. В следующее мгновение я врезался в стену здания.
Удар сотряс все мое тело, кости мои затрещали, воздух с шумом вырвался из моих легких, и густая тьма стала обволакивать мой мозг. Однако сознания я не потерял и чувствовал, как боль разрывает мою плоть, как грубая кирпичная кладка обдирает мне кожу. Последовал еще один удар — моя голова стукнулась обо что-то твердое, и на сей раз все ощущения исчезли.
Без сознания я пробыл, видимо, лишь несколько секунд, и, когда ощущение боли вернулось ко мне, я сообразил, что лежу на боку, на твердых металлических ребрах площадки пожарной лестницы. Мое лицо горело, и теплая кровь выступила в тех местах, где была содрана кожа. Мускулы левого плеча, казалось, были порваны, грудь разрывала боль, прожигая ребра. Но, по крайней мере, была боль, было ощущение боли.
Подтянув под себя ноги, я встал и шагнул к двери передо мной. Она была заперта; верхняя половина была из матового стекла. Я снял куртку, обмотал ее вокруг кулака и разбил стекло, потом, кинув куртку на торчащие в раме осколки, нырнул внутрь. Полежав секунду, я поднялся и побежал.
Мчался я как в тумане, без единой мысли в голове, и мне почудилось, что я бегу долгие мили коридоров, спускаясь по бесконечным лестницам. Я продирался сквозь кромешную тьму с пустыми руками. Прошли, казалось, часы, прежде чем я сообразил, что потерял револьвер и что на мне уже не было куртки. Фотокамера в чехле все еще болталась у меня на шее. Я чувствовал, как кровь сочится из моего лба и затекает в глаз, и смахивал ее на бегу. Где-то далеко слышался вой сирен.
Достигнув первого этажа, я остановился, судорожно втягивая воздух в легкие. Сердце дико колотилось, голова кружилась. Я бесшумно прошел по коридору и остановился в нескольких футах от распахнутой двери, в которую просачивался свет с улицы, пытаясь сообразить, почему она не закрыта и не заперта. Где-то в глубине здания слышались какие-то движения и тихие голоса.
Подойдя вплотную к двери, я прижался к притолоке и оглядел улицу. Несколько машин были припаркованы у тротуара, но я не увидел никого ни в них, ни рядом с ними. Поблизости не было ничего похожего на полицейскую машину. Я шагнул на тротуар, повернул налево и спокойно пошел вперед.
Холодный воздух через несколько шагов настолько освежил меня, что я даже сообразил, где нахожусь — на улице Каштанов, и что я иду в сторону Главной улицы. Я собрался было вернуться обратно, бросил взгляд через плечо и увидел машину, поворачивающую на улицу почти в квартале от меня. Поэтому я продолжал двигаться прямо, несколько ускорив шаг. Фары машины сзади осветили меня, когда я уже дошел до угла и повернул направо. В полуквартале от меня, на Главной улице, на шесть футов над тротуаром возвышался помост Красного Креста. Под ним, скрытые тканью, были только крестовины и опоры из досок, а также... пустота. Если мне удастся добраться до помоста и заползти под него, то я смогу хотя бы перевести дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46