север изучали мы, юг — западники. Граница проходила вот здесь, чуть ниже Кабула.
— До тридцать пятого градуса широты, — вновь уточнил Виктор Константинович, и на этот раз геолог замолчал: хотите — докладывайте сами.
Симоненко уловил настроение, кивнул Михаилу Александровичу:
— Рассказывайте, рассказывайте, Виктору Константиновичу по долгу службы следует знать некоторые частности, а нам нужна и общая картина.
Принесли чай, горячий, с танцующим по поверхности паром. Каждый сделал несколько осторожных глотков, и все дружно отставили стаканы — пусть остынет.
— К моменту начала работ мы уже знали, что в Афганистане имеются каменная соль, уголь, лазурит, железо, мелкие россыпи золота, рубиновые копи, изумруды, медь, ну и нефть и газ соответственно, — продолжал геолог. — Работали мы чуть меньше западников, ведь у нас были преимущественно горы, рано ложился снег. Но накануне семидесятых годов афганский департамент геологоразведочных работ стал приглашать нас на некоторые оценочные работы на юг.
— Разрешите, — на этот раз деликатно вступил в разговор Виктор Константинович. — К этому времени к афганцам просочились сведения, что американцы и немцы обнаружили и скрыли от афганского правительства залежи радиоактивных минералов. Это вот здесь, севернее Кандагара. Японцы и французы нашли урановую руду под Лашкаргахом, десятки точек. И тоже была попытка утаить это от правительства.
— Каково содержание урановых руд в Афганистане? — посмотрел Симоненко вновь на Михаила Александровича.
— В Афганистане она самая обогащенная в том регионе — до пяти — десяти процентов. А так обычно десятые доли процента.
— Как вы думаете, могли там производиться разработки?
— Думаю, вряд ли. Хотя опробование точек конечно же могло быть, — уловив наконец, что больше интересует ЦК в геологии и Афганистане, стал более конкретен и Михаил Александрович. — Могу добавить, что на экспорт Афганистан отправляет асбест, лазурит — по пяти шести тонн в год, не больше...
— Куда?
— В Америку и ФРГ. Затем берилл...
— Это для чего?
— Для ракетостроения, самолетостроения. Мы раньше не имели технологии работы с ним, поэтому все эти годы берилл поставлялся только в США.
— Еще добавление, — попросил представитель КГБ. — Со времен второй мировой войны Америка на 90—99 процентов пополняет свои запасы хрома, берилла, слюды и марганца за счет импорта, и в большой степени афганского. Основное внимание в последние годы американцы уделяли в стране поиску нефти и урана.
— Ясно. А чем расплачивается Афганистан с нами?
— Газом, — виновато развел руками Михаил Александрович: газ, конечно, совсем не звучал рядом с хромом, ураном, бериллом. — Просто газ окупается в течение года, и наши южные республики существенно улучшили свое снабжение газом именно за счет Афганистана.
— Ну, допустим, не за счет, — поправил впервые Симоненко. — Наши изыскные работы, как я понял, дали Афганистану многое.
— Конечно. Не говоря уже о месторождениях, которые мы полностью отдаем им, мы, собственно, подготовили для страны и первых специалистов. Например, если раньше с нашими геологами ходило два-три афганца-стажера, то теперь все наоборот: в афганской партии находится всего два-три наших специалиста. В этом году появились первые кандидаты наук по нашему профилю среди афганцев. Это ли не достижение? Конечно, кто-то искал себе в Афганистане выгоду, — вернулся Михаил Александрович к соотношению афганского экспорта в Америку и СССР, — но зато мы просто честно выполняли то, о чем просило нас афганское правительство. Честно и добросовестно, и никто никогда не упрекнет советских геологов за это.
— Много сейчас там наших специалистов, Михаил Александрович? — сдерживая эмоции геолога, вновь вернул в спокойное русло разговор Симоненко.
— Да, много. Знаете, в Афганистане, куда ни пойдешь, что-нибудь да найдешь. Ориентация у афганцев на нас полная. Не поверите, но в иных местах наших геологов встречают лучше, чем в некоторых районах нашей Средней Азии. Честное слово! Поесть, заночевать, достать лошадей — это никогда не было для нас проблемой. Ночевали подчас в мечетях — святынях, можно сказать, мусульманских. Первый вечер и утро местные власти кормили всегда как лучшего гостя, и только бесплатно. О, Афганистан — это прекрасно!
— Ну что же, — вернулся на свое место Симоненко. — Кое-что вы для меня прояснили. Доклад и справки свои вы мне оставите, — протянул он руку за листочками, которые гости вытащили из своих папок. — Да, совсем забыли про чай. Вера Васильевна, ради Бога, пусть Лена принесет нам еще чайку, а то этот остыл...
27 ноября 1978 года. Кабул.
Заплатин хотел уже вылезти из машины, когда прервалась музыка в хрипящем радиоприемнике и водитель с переводчиком разом прильнули к нему, вслушиваясь в сообщение диктора. Он вынужден был толкнуть старшего лейтенанта — не забывай переводить, и тот запоздало кивнул. Неделю назад Василий Петрович убрал от себя Диму, прежнего переводчика, узнав, что тот отчитывается перед представителем КГБ о всех встречах Заплатина и его беседах, причем не только с афганцами, но и со своими товарищами. А он, глупый, еще удивлялся, откуда у представителей особого отдела полная информированность о его делах. Заметив, что Дима после каждой встречи под любым предлогом хоть на несколько минут, но исчезает в комнате особистов, вызвал его и приказал собирать вещи. Слежка возмутила, выбила из колеи: неужели и в наше время еще существует подобное? То, что необходимо, он сам доложит куда следует, а иметь под боком человека, который следит за каждым шагом и каждым словом — увольте! А если нет доверия, он уедет в Союз тут же.
— Да ничего не рассказывал, зачем поднимать шум, — после того как он выставил из кабинета переводчика, прибежал особист. Но это лишний раз подтвердило, что именно к ним прокладывал дорожку Дима. — Хотите, поменяйте его, берите любого другого на выбор.
— И что, любой точно так же будет вас информировать?
— Василий Петрович, мы выполняем здесь каждый свои задачи. Вам нужен переводчик или вы сумеете обойтись без него? — наконец прямо поставил вопрос особист.
Спросил, прекрасно зная, что не обойдется. И вот теперь идет притирка Заплатина с новым переводчиком.
— Ну, что там? — поторопил Заплатин. — О пленуме?
— Да, сейчас, — отозвался старший лейтенант.
О сегодняшнем пленуме ЦК НДПА знали немногие, но ели решили передавать по радио сообщение о его работе, значит, он уже закончился.
— Значит, так, — устраиваясь поудобнее, начал переводчик. — Идет информационное сообщение о пленуме. Семь членов ЦК и два члена Ревсовета — Бабрак, Кештманд, Нур, Анахита и другие, всех не запомнил, которые принимали активное участие в предательском заговоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— До тридцать пятого градуса широты, — вновь уточнил Виктор Константинович, и на этот раз геолог замолчал: хотите — докладывайте сами.
Симоненко уловил настроение, кивнул Михаилу Александровичу:
— Рассказывайте, рассказывайте, Виктору Константиновичу по долгу службы следует знать некоторые частности, а нам нужна и общая картина.
Принесли чай, горячий, с танцующим по поверхности паром. Каждый сделал несколько осторожных глотков, и все дружно отставили стаканы — пусть остынет.
— К моменту начала работ мы уже знали, что в Афганистане имеются каменная соль, уголь, лазурит, железо, мелкие россыпи золота, рубиновые копи, изумруды, медь, ну и нефть и газ соответственно, — продолжал геолог. — Работали мы чуть меньше западников, ведь у нас были преимущественно горы, рано ложился снег. Но накануне семидесятых годов афганский департамент геологоразведочных работ стал приглашать нас на некоторые оценочные работы на юг.
— Разрешите, — на этот раз деликатно вступил в разговор Виктор Константинович. — К этому времени к афганцам просочились сведения, что американцы и немцы обнаружили и скрыли от афганского правительства залежи радиоактивных минералов. Это вот здесь, севернее Кандагара. Японцы и французы нашли урановую руду под Лашкаргахом, десятки точек. И тоже была попытка утаить это от правительства.
— Каково содержание урановых руд в Афганистане? — посмотрел Симоненко вновь на Михаила Александровича.
— В Афганистане она самая обогащенная в том регионе — до пяти — десяти процентов. А так обычно десятые доли процента.
— Как вы думаете, могли там производиться разработки?
— Думаю, вряд ли. Хотя опробование точек конечно же могло быть, — уловив наконец, что больше интересует ЦК в геологии и Афганистане, стал более конкретен и Михаил Александрович. — Могу добавить, что на экспорт Афганистан отправляет асбест, лазурит — по пяти шести тонн в год, не больше...
— Куда?
— В Америку и ФРГ. Затем берилл...
— Это для чего?
— Для ракетостроения, самолетостроения. Мы раньше не имели технологии работы с ним, поэтому все эти годы берилл поставлялся только в США.
— Еще добавление, — попросил представитель КГБ. — Со времен второй мировой войны Америка на 90—99 процентов пополняет свои запасы хрома, берилла, слюды и марганца за счет импорта, и в большой степени афганского. Основное внимание в последние годы американцы уделяли в стране поиску нефти и урана.
— Ясно. А чем расплачивается Афганистан с нами?
— Газом, — виновато развел руками Михаил Александрович: газ, конечно, совсем не звучал рядом с хромом, ураном, бериллом. — Просто газ окупается в течение года, и наши южные республики существенно улучшили свое снабжение газом именно за счет Афганистана.
— Ну, допустим, не за счет, — поправил впервые Симоненко. — Наши изыскные работы, как я понял, дали Афганистану многое.
— Конечно. Не говоря уже о месторождениях, которые мы полностью отдаем им, мы, собственно, подготовили для страны и первых специалистов. Например, если раньше с нашими геологами ходило два-три афганца-стажера, то теперь все наоборот: в афганской партии находится всего два-три наших специалиста. В этом году появились первые кандидаты наук по нашему профилю среди афганцев. Это ли не достижение? Конечно, кто-то искал себе в Афганистане выгоду, — вернулся Михаил Александрович к соотношению афганского экспорта в Америку и СССР, — но зато мы просто честно выполняли то, о чем просило нас афганское правительство. Честно и добросовестно, и никто никогда не упрекнет советских геологов за это.
— Много сейчас там наших специалистов, Михаил Александрович? — сдерживая эмоции геолога, вновь вернул в спокойное русло разговор Симоненко.
— Да, много. Знаете, в Афганистане, куда ни пойдешь, что-нибудь да найдешь. Ориентация у афганцев на нас полная. Не поверите, но в иных местах наших геологов встречают лучше, чем в некоторых районах нашей Средней Азии. Честное слово! Поесть, заночевать, достать лошадей — это никогда не было для нас проблемой. Ночевали подчас в мечетях — святынях, можно сказать, мусульманских. Первый вечер и утро местные власти кормили всегда как лучшего гостя, и только бесплатно. О, Афганистан — это прекрасно!
— Ну что же, — вернулся на свое место Симоненко. — Кое-что вы для меня прояснили. Доклад и справки свои вы мне оставите, — протянул он руку за листочками, которые гости вытащили из своих папок. — Да, совсем забыли про чай. Вера Васильевна, ради Бога, пусть Лена принесет нам еще чайку, а то этот остыл...
27 ноября 1978 года. Кабул.
Заплатин хотел уже вылезти из машины, когда прервалась музыка в хрипящем радиоприемнике и водитель с переводчиком разом прильнули к нему, вслушиваясь в сообщение диктора. Он вынужден был толкнуть старшего лейтенанта — не забывай переводить, и тот запоздало кивнул. Неделю назад Василий Петрович убрал от себя Диму, прежнего переводчика, узнав, что тот отчитывается перед представителем КГБ о всех встречах Заплатина и его беседах, причем не только с афганцами, но и со своими товарищами. А он, глупый, еще удивлялся, откуда у представителей особого отдела полная информированность о его делах. Заметив, что Дима после каждой встречи под любым предлогом хоть на несколько минут, но исчезает в комнате особистов, вызвал его и приказал собирать вещи. Слежка возмутила, выбила из колеи: неужели и в наше время еще существует подобное? То, что необходимо, он сам доложит куда следует, а иметь под боком человека, который следит за каждым шагом и каждым словом — увольте! А если нет доверия, он уедет в Союз тут же.
— Да ничего не рассказывал, зачем поднимать шум, — после того как он выставил из кабинета переводчика, прибежал особист. Но это лишний раз подтвердило, что именно к ним прокладывал дорожку Дима. — Хотите, поменяйте его, берите любого другого на выбор.
— И что, любой точно так же будет вас информировать?
— Василий Петрович, мы выполняем здесь каждый свои задачи. Вам нужен переводчик или вы сумеете обойтись без него? — наконец прямо поставил вопрос особист.
Спросил, прекрасно зная, что не обойдется. И вот теперь идет притирка Заплатина с новым переводчиком.
— Ну, что там? — поторопил Заплатин. — О пленуме?
— Да, сейчас, — отозвался старший лейтенант.
О сегодняшнем пленуме ЦК НДПА знали немногие, но ели решили передавать по радио сообщение о его работе, значит, он уже закончился.
— Значит, так, — устраиваясь поудобнее, начал переводчик. — Идет информационное сообщение о пленуме. Семь членов ЦК и два члена Ревсовета — Бабрак, Кештманд, Нур, Анахита и другие, всех не запомнил, которые принимали активное участие в предательском заговоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119