— Спасибо. Отон остается в Ресифе…
— Кто?
— Депутат, который сидел слева от вас. Способный человек, но совсем сбился с толку. Связался с либеральным альянсом. Ведь это же безумие! И теперь он и ему подобные втягивают в это безумие Параибу, а ведь штат маленький, подумайте только, он целиком зависит от президента республики. Поняли, что выборы проиграли, и выдумывают всякие перевороты и революции.
— Признаюсь, меня вчера немного встревожило предположение, что на борту могут оказаться заговорщики…
— Молодой человек с будущим, но сам себе все портит. К тому же пьет, да и ни одной юбки видеть не может равнодушно. С самого утра крутится около актрис…
— Каких актрис?
— Они сели в Рио. Маленькая плохонькая труппа, едут давать спектакли в Ресифе. Четыре женщины и четверо мужчин. Женщины вчера не были в столовой. Поэтому вы их не видели. — Сенатор поджал губы. — Вот они, и Отон опять с ними. Посмотрите, разве прилично федеральному депутату так себя вести? Путается с актрисами… У всех на виду…
Капитан увидел трех смеющихся девушек, две из них были в длинных брюках, что считалось в те времена неслыханной смелостью, третья в легком прозрачном платье.
— А где же четвертая?
— Четвертая — старуха, она играет служанок… Должно быть, сидит и вяжет… Она целыми днями не выпускает спиц из рук.
Отон заметил сенатора и капитана, помахал рукой и подошел в сопровождении актрис.
— Познакомьтесь с нашим новым капитаном.
Сенатор кивнул, не вставая с места. Он не хотел, чтобы его видели с девицами из театра. Васко встал, поклонился и пожал руки девушкам.
— Очень приятно, капитан… — улыбнулась полногрудая шатенка, стоявшая рядом с Отоном.
— Скажите, сеньор капитан, — спросила белокурая хрупкая девушка с большими глазами, — неужели это страшное море будет опять так бесноваться, как вчера? Я первый раз путешествую по морю и в жизни никогда так плохо себя не чувствовала…
— Гарантирую вам отличную погоду до конца путешествия. Я закажу для сеньориты море из роз!
Не зря бывал капитан на балах во дворце и в пансионе «Монте-Карло», не зря скитался по морям, командуя большими пакетботами, возя пассажиров из Неаполя и Генуи на Восток. Он умел разговаривать с красивыми и изящными женщинами.
— Капитан просто прелесть… — сказала третья, с завитыми волосами и ямочками на щеках.
— Отон… Сеньор Отон нам рассказал, что вы объехали весь свет… И что у вас даже есть орден, это правда?
— Да, поплавал немало за сорок лет.
— Вы были в Голландии? — поинтересовалась та, что с ямочками, ее звали Режина.
— Да, сеньора…
— А вы не знали там одну семью — Ван Фриее? Они живут… подождите-ка, я вспомню… В Саевангенте, кажется, так, называется этот город.
— Ван Фриес? Что-то не припоминаю… Я знал там главным образом судовладельцев и моряков. Ваши знакомые не имеют отношения к морю?
— Думаю, что нет… Теун говорил, что они разводят тюльпаны…
— А кто этот Теун, который разводит тюльпаны? — заинтересовался депутат, фамильярно взяв шатенку под руку.
— Это был ее возлюбленный… — объяснила хрупкая девушка.
Полногрудая шатенка бросила томный взгляд на Отона:
— Люди влюбляются, а потом страдают…
Сенатор поднялся: палуба начала заполняться пассажирами, и ему вовсе не хотелось у всех на глазах принимать участие в таком разговоре.
— Это самый интересный мужчина, какого я знала в жизни, — призналась Режина. — Я любила его безумно… Он был немного похож на вас, сеньор капитан, только он выше ростом…
— Видите, капитан? — рассмеялся депутат. — Вы одержали победу…
— И моложе, конечно…
— Стоит ли говорить о таком старике, как я…
— Ах! Оставьте, капитан, я не хотела вас обидеть. Вы совсем не стары, сеньор. Вы очень даже стройный и красивый.
— Капитан еще вполне может погубить женщину, испортить ей жизнь… заметила худенькая девушка, провожая глазами сенатора, который скрылся в салоне.
— Я же говорю, капитан! Вы разбиваете сердца, — сказал Отон.
— Девушки смеялись, радуясь солнечному утру и спокойствию на море.
— Когда у вас начинаются спектакли в Ресифе? — поинтересовался Васко.
— Завтра вечером, в Санта-Изабел.
— Жаль, что я не смогу увидеть вас на сцене. Побываю на обратном пути, если судно будет ночевать в порту… Я хочу поаплодировать вам…
Громкий лай прервал его слова. Он обернулся и увидел красивую сеньору в коротком, до колен, платье, с обнаженными плечами, волосы ее были стянуты косынкой. Она ласково бранила собачку.
— Одевается так, будто ей пятнадцать лет, — заметила шатенка.
— И не расстается с собачонкой. Никогда не видела такой любви. Как будто это ее ребенок…
— Это больше, чем ребенок… — сказал депутат.
— А что это такое? — заинтересовалась та, что с ямочками.
— Я вам скажу на ушко…
— Мне… — попросила шатенка.
Отон прошептал что-то, прижимаясь ртом к уху шатенки, она закрыла рот рукой и, сдерживая смех, сказала с негодованием:
— Что за ужас, вы невозможный человек…
— Что он говорит? Скажи мне…
Васко поклонился даме, о которой судачили актрисы и депутат. Она улыбнулась в ответ, но тотчас же, заметив собеседников капитана, резко повернулась к ним спиной. Васко встревожился, он хотел подойти и помочь даме разложить шезлонг. Хрупкая девушка спросила:
— Вы тоже так думаете, капитан?
— Что, сеньорита?
— А вот что говорит сеньор Отон…
— Я не знаю, о чем речь… Простите…
Он поспешно подошел к даме и взял шезлонг, который она тщетно пыталась установить одной рукой: другая была занята собачкой.
— Разрешите мне, сеньора…
— Благодарю вас, я причинила вам беспокойство…
— Для меня это удовольствие, поверьте… Садитесь, пожалуйста.
Она села, положила собачку на колени, та скалила зубы и рычала на капитана. Васко прислонился к борту.
— Тише, Жасмин, надо относиться к капитану с почтением…
— Я не нравлюсь вашей собачке…
— Она так со всеми вначале. Ревнует меня. Потом привыкнет. — И прибавила насмешливо, с легким раздражением: — Ваши приятельницы соскучились о вас, капитан. Видите, они на нас смотрят и, конечно, сплетничают…
Капитан посмотрел — актрисы и депутат смеялись, хрупкая девушка подмигнула ему.
— Они мне вовсе не приятельницы. Меня только что с ними познакомили.
— Называют себя актрисами, а похожи больше на женщин легкого поведения. Да и актрисы-то они жалкие! С самого Рио ведут себя просто скандально, все мужчины вертятся вокруг них. Вот этот сеньор Отон не отходит ни на минуту. Как будто, кроме них, здесь никого нет.
— Сеньора, несомненно, преувеличивает. Разве может кто-либо смотреть на другую женщину, если вы на корабле?
— Капитан, бога ради… Вы меня даже смутили.
— Вы тоже сойдете в Ресифе?
— Нет, я до Белема. Я там живу… — И она вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66