Тем более своей возлюбленной? Пускай себе ходит…
— Они упадут с лестницы и разобьются насмерть…
— Похороним в этом рейсе второго капитана. Рекорд своего рода…
Едва кончился этот диалог, как на мостике появились Васко и Клотилде. Первый помощник и комиссар не могли сдержать смеха. Клотилде выпачкала в угле и лицо, и руки, белая форма капитана тоже пришла в жалкое состояние.
— Я вожу сеньориту Клотилде по судну. Сейчас мы пойдем в радиорубку.
— Не хотите ли показать также приборы?
— Может быть, потом.
Комиссар махнул рукой и спустился по ступенькам.
Васко направился в радиорубку. Отдыхавший на койке радист, увидев капитана, вскочил.
— Это отсюда передают SOS, когда судно в опасности?
— Именно отсюда, сеньора.
«А что если она попросит послать сигнал SOS?» — подумал Васко. Но даже эта мысль показалась ему смешной и нисколько его не напугала. Вот была бы комедия!
По пути он показал ей свою каюту, жилище капитана. Она заглянула, просунув голову в дверь, но не вошла. На столе стояла фотография красивая улыбающаяся дама с посеребренными сединой волосами и с нею два мальчика, один лет пятнадцати, другой постарше.
— Кто это? — заинтересовалась недоверчивая Клотилде.
— Жена и дети покойного капитана.
Когда они спускались с лестницы, она сказала:
— Я действительно хотела бы выйти замуж за капитана…
— А я, я кто такой по-вашему?
— Да, я знаю… Но я хотела бы выйти замуж за капитана и жить на судне. Плавать с ним на его корабле и увидеть весь свет, все города.
— Брать женщину на борт запрещено. Вы не подумали об опасностях? Дни за днями в море, на судне, среди грубых матросов — вы ведь видели сейчас кочегаров? Жена капитана на борту? Как можно!
— Был такой фильм о капитане, который возил с собой на судне жену. Очень хорошая картина, я забыла название.
Капитан улыбнулся. Они поселятся в Перипери, о домике с зелеными ставнями и окнами, выходящими на море; когда-нибудь вечером в уютной тихой комнате она будет сидеть за вязанием, а Васко, покуривая трубку, расскажет ей, как однажды в Турции безумно влюбившаяся в него магометанка спряталась в его каюте и он обнаружил ее, лишь когда судно уже плыло в открытом море. О многом расскажет он ей, о сигналах SOS, о страшных опасностях, о портах, набитых опиумом и контрабандой, о своей жизни, полной приключений, которую он отныне вручает ей, слагает к ее ногам. Завтра он познакомится с ее родными, будет обедать в ее доме и официально попросит ее руки.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Об идеальном и абсолютном, владении наукой кораблевождения
На следующее утро, когда показались льющиеся в море глинистые воды Амазонки и вдалеке послышался шум поророки, капитан Васко Москозо де Араган впервые за всю свою долгую бурную жизнь совершил кражу; впрочем, тотчас же после этого он проявил исключительную щепетильность и, поборов сильнейшее любопытство, твердо сдержал свое слово быть скромным.
Кража была совершена в салоне, еще пустом в ранний утренний час, когда капитан начал свой последний обход судна. «Ита» полюбилась ему. Нельзя сказать, чтобы этот рейс изобиловал какими-либо из ряда вон выходящими происшествиями; ни кораблекрушения, ни мятежа команды, ни серьезных осложнений с приборами, когда пришлось бы тут же на месте принимать ответственное решение, например внезапно обезумевшая буссоль или рехнувшийся секстант. На борту не оказалось даже революционеров, как угрожал депутат из Параибы. Зато капитан поддерживал дисциплину, уверенно и спокойно вел судно и нашел здесь подругу жизни. Он вернется с нею в Перипери и будет там жить, окруженный друзьями. Ему нечего больше вешать нос, потому что теперь уж никто не усомнится в подлинности его титула и в том, что он действительно совершил множество подвигов. Вот тут-то капитану и пришла в голову мысль о краже. Он полюбил «Иту», ему хотелось иметь среди мореходных инструментов на большом столе у себя в гостиной сувенир, напоминающий о последнем рейсе, который он проделал в качестве капитана. На обратном пути он будет уже на положении пассажира, конечно, почетного, к нему будут относиться с должным уважением, как к капитану дальнего плавания, сделавшему компании большое одолжение, но все же судьба судна, команды, пассажиров уже не будет в его руках. И Васко захотелось иметь какой-нибудь пустяк, безделушку, которая напоминала бы ему счастливые дни на борту «Иты». Например, пепельницу с эмблемой компании и изображением «Иты». Одна такая пепельница была разыграна в качестве приза накануне, другие стояли на столах для курильщиков. Васко огляделся, вокруг никого не было. Пепельница тотчас исчезла в правом кармане его кителя. А поскольку трудно только начало, другая пепельница тут же оказалась в левом кармане. Это не было внезапным припадком клептомании, просто он вспомнил о своем добром верном друге Зекинье Курвело. Мог ли он привезти ему лучший подарок в доказательство дружбы?
Совершив кражу столь ловко и удачно, капитан не чувствовал угрызений совести. Национальная компания каботажного судоходства богата, две пепельницы не имеют для ее бюджета никакого значения. Конечно, он не украл бы их, если бы на судне продавались такие пепельницы. Но он узнал от самого комиссара, что для премии выделили последний экземпляр из полученной партии. Вот из-за вазы для печенья, не совсем добровольно поднесенной сеньором Стенио, его действительно мучила совесть. А ведь ее-то он как раз и не украл.
И к тому же этот подарок доставил Клотилде большое удовольствие. Накануне вечером, когда они в последний раз любовались луной и морем, она сказала, что догадалась о его любви именно в тот момент, когда он преподнес ей этот шедевр, украшенный влюбленной парой на софе.
Капитан шел по палубе, погруженный в размышления. Вдруг он увидел Фирмино Мораиса, адвоката из Пара. Юрист, охваченный глубоким раздумьем, стоял, прислонясь к перилам, и глядел на море невидящим взглядом. Услышав шаги капитана, он обернулся, они поздоровались и разговорились. «Любезный адвокат был встревожен и озабочен. Казалось, он нуждался в чьем-то присутствии и ухватился за капитана, лишь бы не думать, не оставаться наедине со своими мучениями и тревогами. Он пошел вместе с Васко.
— Итак, капитан, сегодня мы будем в Белеме-до-Гран-Пара…
— В три часа дня, сеньор Мораис. — Он взглянул на часы, было семь утра. — Через восемь часов…
— Хорошее было плавание, приятное…
— Спокойное, самое спокойное из всех, которые я когда-либо совершал.
— Спокойное? — спросил адвокат. — Так ли?
— А разве нет? Ведь не было ни шторма, ни урагана.
— Но, кажется, шторм все же поднялся… В сердцах пассажиров, капитан.
Не намек ли это на его любовь к Клотилде? Адвокат шутит, предполагая, что у капитана и Кло такие же отношения, как у него самого с этой девушкой-метиской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Они упадут с лестницы и разобьются насмерть…
— Похороним в этом рейсе второго капитана. Рекорд своего рода…
Едва кончился этот диалог, как на мостике появились Васко и Клотилде. Первый помощник и комиссар не могли сдержать смеха. Клотилде выпачкала в угле и лицо, и руки, белая форма капитана тоже пришла в жалкое состояние.
— Я вожу сеньориту Клотилде по судну. Сейчас мы пойдем в радиорубку.
— Не хотите ли показать также приборы?
— Может быть, потом.
Комиссар махнул рукой и спустился по ступенькам.
Васко направился в радиорубку. Отдыхавший на койке радист, увидев капитана, вскочил.
— Это отсюда передают SOS, когда судно в опасности?
— Именно отсюда, сеньора.
«А что если она попросит послать сигнал SOS?» — подумал Васко. Но даже эта мысль показалась ему смешной и нисколько его не напугала. Вот была бы комедия!
По пути он показал ей свою каюту, жилище капитана. Она заглянула, просунув голову в дверь, но не вошла. На столе стояла фотография красивая улыбающаяся дама с посеребренными сединой волосами и с нею два мальчика, один лет пятнадцати, другой постарше.
— Кто это? — заинтересовалась недоверчивая Клотилде.
— Жена и дети покойного капитана.
Когда они спускались с лестницы, она сказала:
— Я действительно хотела бы выйти замуж за капитана…
— А я, я кто такой по-вашему?
— Да, я знаю… Но я хотела бы выйти замуж за капитана и жить на судне. Плавать с ним на его корабле и увидеть весь свет, все города.
— Брать женщину на борт запрещено. Вы не подумали об опасностях? Дни за днями в море, на судне, среди грубых матросов — вы ведь видели сейчас кочегаров? Жена капитана на борту? Как можно!
— Был такой фильм о капитане, который возил с собой на судне жену. Очень хорошая картина, я забыла название.
Капитан улыбнулся. Они поселятся в Перипери, о домике с зелеными ставнями и окнами, выходящими на море; когда-нибудь вечером в уютной тихой комнате она будет сидеть за вязанием, а Васко, покуривая трубку, расскажет ей, как однажды в Турции безумно влюбившаяся в него магометанка спряталась в его каюте и он обнаружил ее, лишь когда судно уже плыло в открытом море. О многом расскажет он ей, о сигналах SOS, о страшных опасностях, о портах, набитых опиумом и контрабандой, о своей жизни, полной приключений, которую он отныне вручает ей, слагает к ее ногам. Завтра он познакомится с ее родными, будет обедать в ее доме и официально попросит ее руки.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Об идеальном и абсолютном, владении наукой кораблевождения
На следующее утро, когда показались льющиеся в море глинистые воды Амазонки и вдалеке послышался шум поророки, капитан Васко Москозо де Араган впервые за всю свою долгую бурную жизнь совершил кражу; впрочем, тотчас же после этого он проявил исключительную щепетильность и, поборов сильнейшее любопытство, твердо сдержал свое слово быть скромным.
Кража была совершена в салоне, еще пустом в ранний утренний час, когда капитан начал свой последний обход судна. «Ита» полюбилась ему. Нельзя сказать, чтобы этот рейс изобиловал какими-либо из ряда вон выходящими происшествиями; ни кораблекрушения, ни мятежа команды, ни серьезных осложнений с приборами, когда пришлось бы тут же на месте принимать ответственное решение, например внезапно обезумевшая буссоль или рехнувшийся секстант. На борту не оказалось даже революционеров, как угрожал депутат из Параибы. Зато капитан поддерживал дисциплину, уверенно и спокойно вел судно и нашел здесь подругу жизни. Он вернется с нею в Перипери и будет там жить, окруженный друзьями. Ему нечего больше вешать нос, потому что теперь уж никто не усомнится в подлинности его титула и в том, что он действительно совершил множество подвигов. Вот тут-то капитану и пришла в голову мысль о краже. Он полюбил «Иту», ему хотелось иметь среди мореходных инструментов на большом столе у себя в гостиной сувенир, напоминающий о последнем рейсе, который он проделал в качестве капитана. На обратном пути он будет уже на положении пассажира, конечно, почетного, к нему будут относиться с должным уважением, как к капитану дальнего плавания, сделавшему компании большое одолжение, но все же судьба судна, команды, пассажиров уже не будет в его руках. И Васко захотелось иметь какой-нибудь пустяк, безделушку, которая напоминала бы ему счастливые дни на борту «Иты». Например, пепельницу с эмблемой компании и изображением «Иты». Одна такая пепельница была разыграна в качестве приза накануне, другие стояли на столах для курильщиков. Васко огляделся, вокруг никого не было. Пепельница тотчас исчезла в правом кармане его кителя. А поскольку трудно только начало, другая пепельница тут же оказалась в левом кармане. Это не было внезапным припадком клептомании, просто он вспомнил о своем добром верном друге Зекинье Курвело. Мог ли он привезти ему лучший подарок в доказательство дружбы?
Совершив кражу столь ловко и удачно, капитан не чувствовал угрызений совести. Национальная компания каботажного судоходства богата, две пепельницы не имеют для ее бюджета никакого значения. Конечно, он не украл бы их, если бы на судне продавались такие пепельницы. Но он узнал от самого комиссара, что для премии выделили последний экземпляр из полученной партии. Вот из-за вазы для печенья, не совсем добровольно поднесенной сеньором Стенио, его действительно мучила совесть. А ведь ее-то он как раз и не украл.
И к тому же этот подарок доставил Клотилде большое удовольствие. Накануне вечером, когда они в последний раз любовались луной и морем, она сказала, что догадалась о его любви именно в тот момент, когда он преподнес ей этот шедевр, украшенный влюбленной парой на софе.
Капитан шел по палубе, погруженный в размышления. Вдруг он увидел Фирмино Мораиса, адвоката из Пара. Юрист, охваченный глубоким раздумьем, стоял, прислонясь к перилам, и глядел на море невидящим взглядом. Услышав шаги капитана, он обернулся, они поздоровались и разговорились. «Любезный адвокат был встревожен и озабочен. Казалось, он нуждался в чьем-то присутствии и ухватился за капитана, лишь бы не думать, не оставаться наедине со своими мучениями и тревогами. Он пошел вместе с Васко.
— Итак, капитан, сегодня мы будем в Белеме-до-Гран-Пара…
— В три часа дня, сеньор Мораис. — Он взглянул на часы, было семь утра. — Через восемь часов…
— Хорошее было плавание, приятное…
— Спокойное, самое спокойное из всех, которые я когда-либо совершал.
— Спокойное? — спросил адвокат. — Так ли?
— А разве нет? Ведь не было ни шторма, ни урагана.
— Но, кажется, шторм все же поднялся… В сердцах пассажиров, капитан.
Не намек ли это на его любовь к Клотилде? Адвокат шутит, предполагая, что у капитана и Кло такие же отношения, как у него самого с этой девушкой-метиской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66