В таком виде он походил на человека, собирающегося разрешить какую-то тайну.
Они проходили мимо церкви Девы Непорочной, и Майк завел его внутрь. Пятна красной краски, покрывавшие глаз, стали бледней, но еще были очень заметны.
– Это что, дурной глаз? – спросил Крис.
– Да, – рассеянно ответил Майк.
Дело его рук тоже оставалось на месте.
– Зачем им в церкви дурной глаз?
– Ты неправильно понял. Глаз на стене для того, чтобы отводить дурной глаз. То есть если кто из прихожан пытается сглазить человека, изображение на стене отводит чары, оберегая остальных прихожан от недобрых последствий сглаза.
– У кого же дурной глаз?
– Он может быть у тебя, у меня. У любого, кто желает зла другим людям.
– Ты прав, – сказал Крис. – Рад, что мы сразу все выяснили.
Майк посмотрел на него. Знает ли он? Никки заявила, что рассказала Крису об их связи, но Майк сомневался, можно ли ей верить. Безусловно, Никки способна на такое, но она могла и солгать, просто чтобы завести его. По поведению Криса судить, правду она сказала или солгала, было невозможно. Его взгляд метался по сторонам, словно он никак не мог понять, каким образом жизнь так сразу занесла его в такую дыру. И еще он избегал смотреть Майку в глаза. Он был взвинчен, но, учитывая его и Никки сложные отношения, это было понятно.
– Пошли выпьем.
Крис вышел вслед за Майком из церкви и удивил ответом:
– Да, давай выпьем.
Они расположились в таверне у моря. Ветерок гнал небольшие волны, с шипением набегавшие на песчаный берег. Крис положил ключ на столик; официант принес им пиво. Было рано, и туристы еще не заполонили таверну. Говорил больше Майк, описывая, как они с Ким добирались сюда из Англии. Когда официант снова подошел к ним, Майк воспользовался возможностью произвести впечатление на Криса, сказав несколько слов по-гречески, но Крис по-прежнему супился.
Несколько кружек пива спустя улица стала заполняться туристами, ищущими, где поесть, и местными, вышедшими на вечерний променад вдоль набережной, чтобы людей посмотреть и себя показать. Крис рыгнул и уставился на загорелые легкие ножки двух молоденьких скандинавок, проходивших мимо.
– Да, – сказал Майк, – пора поесть.
Они переместились в ресторанчик Райги, расположенный на крыше, где Майка знали и встречали как старого знакомого. Райга сидел за угловым столиком, ласково сжимая бутылку семизвездочной метаксы и встречая каждого посетителя низким ворчанием и громким стуком стакана о стол. Это был образчик свирепого и колоритного стареющего грека, с седеющей головой и торчащими усами, цветом и жесткостью напоминавшими стальную проволоку. Столь необычная манера приветствовать посетителей отпугивала многих слабонервных туристов, но если кто и принимал ее за предупредительный выстрел, то Райга был последним, кто стал бы убеждать его в обратном.
Однако, миновав сего свирепого стража, искатель приключений мог быть уверен, что тут его накормят так, как нигде на всем острове, – никаких сувлаки, жареных цыплят и прочих дежурных туристских блюд. Майк и Крис уписывали за обе щеки, осушили по бутылке красного, не считая пива, выпитого в ожидании заказа. Закончили бренди и сигаретами. Райга подсел к ним со своей бутылкой коньяка и поставил им еще четверть пинты бренди за счет заведения.
– Где твоя жена? – прорычал он Майку.
– Дома.
– С моей женой, – добавил запьяневший Крис.
– Ты женат? – Райга презрительно глянул на него.
– Да. А вы?
Райга посмотрел на него еще презрительней:
– Конечно. А то чего я тут, мою посуду?
– Я приехал за женой, – объявил Крис во весь голос, глядя на Майка. – Она сбежала от меня.
– Ты бегаешь за ней? – Райга горестно покачал головой. – Воспользуйся шансом. Уезжай.
– Каким шансом?
– Да, уезжай! Потому что, когда мужчина женат, он мертвый.
– Нет, – сказал Крис. – Брак – это уважаемый и жизнетворящий институт.
– Что? – рявкнул Райга.
– Он сказал, что ему нравится быть женатым, – объяснил Майк.
Райга покосился на Криса, потом обвел взглядом других обедающих, словно не веря, что в один вечер в его ресторан могло прийти столько дураков.
– Ну-ка, отдайте мой бренди. – Он сгреб стаканы, которые прежде поставил перед Майком и Крисом, и унес их.
Минуту спустя он вернулся и поставил стаканы обратно.
– Жена надрала мне уши и сказала, чтобы я отнес вам бренди. – Он долил стаканы доверху, крикнул: – Гья сас! Ваше здоровье! – и, как побитая собака, вернулся к своему одинокому столику в углу.
– Это все спектакль, – сказал Майк, прихлебывая бренди.
– Знаю, – проговорил Крис, глядя на терракотовые крыши. – Я тоже чувствую, когда играют. Как ты, Майк.
Майк промолчал. Они направились к выходу. Крис оступился на лестнице и едва не снес столик, за которым сидели немцы.
– Виноват, – сказал Крис, – просто от меня ушла жена.
Майк пришел ему, а может им, на помощь и осторожно повел Криса по кривой, тускло освещенной улице.
– Это все свежий воздух, Майк. С ног валит, когда оказываешься на улице.
Майк покачал головой:
– Ресторан был на открытом воздухе, Крис.
– Мой ключ! Я забыл там ключ!
Крис поспешил обратно к ресторану, оставив Майка ждать под тускло-желтым фонарем. Схожий с бокалом на тонкой ножке, куст белой магнолии за потрескавшейся от солнца стеной источал пьянящий аромат; огромные ночные бабочки одуряюще мельтешили вокруг лампы. Майк не выносил подобных вещей. У него было такое чувство, что Крис в любой момент может обрушить на него все, что в нем накопилось. Отчасти он надеялся, что так и случится, по крайней мере Ким при этом не будет. Он молился, чтобы они смогли как-то уладить отношения и договориться, только чтобы Ким не узнала правды.
Крис вернулся со своим огромным ключом. Остановил Майка и спросил:
– Куда теперь?
– В рок-бар «Черная орхидея».
– Ты стараешься удержать меня, чтобы я не пошел к Никки.
– Неплохая идея. Только на нынешнюю ночь. Утром иначе смотришь на вещи.
Майк привел его в бар, где горел фиолетовый свет и гремела музыка. Они пили импортное пиво, и Крис влюбился в девушку за стойкой; он сказал ей, что от него сбежала жена, но она могла бы прекрасно ее заменить. Потом заговорил с двумя скандинавками, теми, что в начале вечера прошли мимо их столика.
– Моя жена сбежала с другим, – услышал Майк.
Крис как будто хотел, чтобы все знали об этом. В час ночи Майк вытащил его из клубка пьяных немецких футбольных фанатов, которые, похоже, рады были принять Криса в свои ряды. Когда они выползли из бара, Крис услышал музыку, доносившуюся из дискотеки на берегу.
– Еще бутылочку, – сказал Крис.
Майк застонал:
– Только одну, и все.
Дискотека на открытом воздухе была почти пуста. Стольких разноцветных лампочек хватило бы осветить всю деревню, за столиками – ни души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Они проходили мимо церкви Девы Непорочной, и Майк завел его внутрь. Пятна красной краски, покрывавшие глаз, стали бледней, но еще были очень заметны.
– Это что, дурной глаз? – спросил Крис.
– Да, – рассеянно ответил Майк.
Дело его рук тоже оставалось на месте.
– Зачем им в церкви дурной глаз?
– Ты неправильно понял. Глаз на стене для того, чтобы отводить дурной глаз. То есть если кто из прихожан пытается сглазить человека, изображение на стене отводит чары, оберегая остальных прихожан от недобрых последствий сглаза.
– У кого же дурной глаз?
– Он может быть у тебя, у меня. У любого, кто желает зла другим людям.
– Ты прав, – сказал Крис. – Рад, что мы сразу все выяснили.
Майк посмотрел на него. Знает ли он? Никки заявила, что рассказала Крису об их связи, но Майк сомневался, можно ли ей верить. Безусловно, Никки способна на такое, но она могла и солгать, просто чтобы завести его. По поведению Криса судить, правду она сказала или солгала, было невозможно. Его взгляд метался по сторонам, словно он никак не мог понять, каким образом жизнь так сразу занесла его в такую дыру. И еще он избегал смотреть Майку в глаза. Он был взвинчен, но, учитывая его и Никки сложные отношения, это было понятно.
– Пошли выпьем.
Крис вышел вслед за Майком из церкви и удивил ответом:
– Да, давай выпьем.
Они расположились в таверне у моря. Ветерок гнал небольшие волны, с шипением набегавшие на песчаный берег. Крис положил ключ на столик; официант принес им пиво. Было рано, и туристы еще не заполонили таверну. Говорил больше Майк, описывая, как они с Ким добирались сюда из Англии. Когда официант снова подошел к ним, Майк воспользовался возможностью произвести впечатление на Криса, сказав несколько слов по-гречески, но Крис по-прежнему супился.
Несколько кружек пива спустя улица стала заполняться туристами, ищущими, где поесть, и местными, вышедшими на вечерний променад вдоль набережной, чтобы людей посмотреть и себя показать. Крис рыгнул и уставился на загорелые легкие ножки двух молоденьких скандинавок, проходивших мимо.
– Да, – сказал Майк, – пора поесть.
Они переместились в ресторанчик Райги, расположенный на крыше, где Майка знали и встречали как старого знакомого. Райга сидел за угловым столиком, ласково сжимая бутылку семизвездочной метаксы и встречая каждого посетителя низким ворчанием и громким стуком стакана о стол. Это был образчик свирепого и колоритного стареющего грека, с седеющей головой и торчащими усами, цветом и жесткостью напоминавшими стальную проволоку. Столь необычная манера приветствовать посетителей отпугивала многих слабонервных туристов, но если кто и принимал ее за предупредительный выстрел, то Райга был последним, кто стал бы убеждать его в обратном.
Однако, миновав сего свирепого стража, искатель приключений мог быть уверен, что тут его накормят так, как нигде на всем острове, – никаких сувлаки, жареных цыплят и прочих дежурных туристских блюд. Майк и Крис уписывали за обе щеки, осушили по бутылке красного, не считая пива, выпитого в ожидании заказа. Закончили бренди и сигаретами. Райга подсел к ним со своей бутылкой коньяка и поставил им еще четверть пинты бренди за счет заведения.
– Где твоя жена? – прорычал он Майку.
– Дома.
– С моей женой, – добавил запьяневший Крис.
– Ты женат? – Райга презрительно глянул на него.
– Да. А вы?
Райга посмотрел на него еще презрительней:
– Конечно. А то чего я тут, мою посуду?
– Я приехал за женой, – объявил Крис во весь голос, глядя на Майка. – Она сбежала от меня.
– Ты бегаешь за ней? – Райга горестно покачал головой. – Воспользуйся шансом. Уезжай.
– Каким шансом?
– Да, уезжай! Потому что, когда мужчина женат, он мертвый.
– Нет, – сказал Крис. – Брак – это уважаемый и жизнетворящий институт.
– Что? – рявкнул Райга.
– Он сказал, что ему нравится быть женатым, – объяснил Майк.
Райга покосился на Криса, потом обвел взглядом других обедающих, словно не веря, что в один вечер в его ресторан могло прийти столько дураков.
– Ну-ка, отдайте мой бренди. – Он сгреб стаканы, которые прежде поставил перед Майком и Крисом, и унес их.
Минуту спустя он вернулся и поставил стаканы обратно.
– Жена надрала мне уши и сказала, чтобы я отнес вам бренди. – Он долил стаканы доверху, крикнул: – Гья сас! Ваше здоровье! – и, как побитая собака, вернулся к своему одинокому столику в углу.
– Это все спектакль, – сказал Майк, прихлебывая бренди.
– Знаю, – проговорил Крис, глядя на терракотовые крыши. – Я тоже чувствую, когда играют. Как ты, Майк.
Майк промолчал. Они направились к выходу. Крис оступился на лестнице и едва не снес столик, за которым сидели немцы.
– Виноват, – сказал Крис, – просто от меня ушла жена.
Майк пришел ему, а может им, на помощь и осторожно повел Криса по кривой, тускло освещенной улице.
– Это все свежий воздух, Майк. С ног валит, когда оказываешься на улице.
Майк покачал головой:
– Ресторан был на открытом воздухе, Крис.
– Мой ключ! Я забыл там ключ!
Крис поспешил обратно к ресторану, оставив Майка ждать под тускло-желтым фонарем. Схожий с бокалом на тонкой ножке, куст белой магнолии за потрескавшейся от солнца стеной источал пьянящий аромат; огромные ночные бабочки одуряюще мельтешили вокруг лампы. Майк не выносил подобных вещей. У него было такое чувство, что Крис в любой момент может обрушить на него все, что в нем накопилось. Отчасти он надеялся, что так и случится, по крайней мере Ким при этом не будет. Он молился, чтобы они смогли как-то уладить отношения и договориться, только чтобы Ким не узнала правды.
Крис вернулся со своим огромным ключом. Остановил Майка и спросил:
– Куда теперь?
– В рок-бар «Черная орхидея».
– Ты стараешься удержать меня, чтобы я не пошел к Никки.
– Неплохая идея. Только на нынешнюю ночь. Утром иначе смотришь на вещи.
Майк привел его в бар, где горел фиолетовый свет и гремела музыка. Они пили импортное пиво, и Крис влюбился в девушку за стойкой; он сказал ей, что от него сбежала жена, но она могла бы прекрасно ее заменить. Потом заговорил с двумя скандинавками, теми, что в начале вечера прошли мимо их столика.
– Моя жена сбежала с другим, – услышал Майк.
Крис как будто хотел, чтобы все знали об этом. В час ночи Майк вытащил его из клубка пьяных немецких футбольных фанатов, которые, похоже, рады были принять Криса в свои ряды. Когда они выползли из бара, Крис услышал музыку, доносившуюся из дискотеки на берегу.
– Еще бутылочку, – сказал Крис.
Майк застонал:
– Только одну, и все.
Дискотека на открытом воздухе была почти пуста. Стольких разноцветных лампочек хватило бы осветить всю деревню, за столиками – ни души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80