— Эй девка! — крикнул он, и Тассименше вздрогнула, как от удара. Будучи рабыней меча Тассимена, она прежде принадлежала графу Эрде и как никто другой знала его нрав.
— Хочешь, чтоб тебе отрубили голову?! — выкрикивал тем временем Рой из графства Эрде с довольно мерзкой ухмылкой на лице. — Это правильно. С рабыни меча, которая предала своего хозяина и его оружие, живьем сдирают кожу. А ты ведь меня предала. Почему ты не вспорола себе брюхо, когда пропал мой Тассимен?
— А не пошел бы ты к черту! — прервал его излияния Барабин, но Рой пропустил его слова мимо ушей, обращаясь по-прежнему к Тассименше.
— Что, у твоего терранца кишка тонка перерезать тебе глотку? Хочешь, я ему помогу? Подставляй шею!
С этими словами Рой потянул из ножен свой безымянный меч.
Барабин, превозмогая усталость, сжал руку на эфесе самурайского клинка и рывком поднялся на ноги, а Тассименше обернулась к бывшему графу, переменив позу. Одним движением она сменила покорное положение на нахально-фривольное — подобное тому, что можно увидеть на картине Гогена, где нагая таитянка сидит, подогнув одну ногу под себя.
Гордо подняв голову и отбросив волосы за спину, Тассименше посмотрела на Роя из графства Эрде снизу вверх и чуть сиплым от слез, но уже твердым голосом заявила:
— Мой господин — благородный дон барон Дорсет, Истребитель Народов, и нет у меня другого хозяина. Никто кроме него не вправе казнить меня и наказывать, ибо он отбил меня с боем у врага, и я принадлежу ему по праву боевой добычи!
В ответ бывший граф нахально захохотал, показывая на Барабина пальцем и чуть не подпрыгивая от возбуждения.
— Что? Вот этот?! Барон Дорсет?! — восклицал он. — Да этот терранец такой же барон, как я — королева Тадея. Спроси его, куда он дел свой ворованный меч? Выронил от страха или продал черным в обмен на свою позорную жизнь?
— Ну хватит, — не выдержал Барабин. — Я же убью тебя голыми руками. Меч мне для этого не понадобится.
Однако рядом с Барабиным была одна Тассименше, а за спиной Роя из графства Эрде кучковался целый отряд, и при этих словах его люди тоже потянули из ножен свои клинки.
Но тут от противоположной стены подал голос принц Леон, который тоже отдыхал после боя и чувствовал себя не самым лучшим образом.
— Эй! — сказал он. — Кто тут забыл указ короля — никаких дуэлей и раздоров между своими, пока не будет взят замок?!
— Этот безродный терранец мне не свой! — прошипел в ответ бывший граф и сплюнул под ноги Барабину.
— Ты забыл с кем разговариваешь, кшатрий? — повысил голос принц.
— Я помню, ваше высочество, — ответил Рой, с силой загоняя меч в ножны и отворачиваясь от Барабина.
Но, бросив взгляд в открытый проем ворот, он не удержался от новой реплики:
— Король въехал на мост. Ему будет интересно знать, куда благородный дон барон Дорсет подевал свой именной меч.
Принц не без труда поднялся с пола и тоже посмотрел в проем.
Король скакал по мосту, окруженный рыцарями, оруженосцами и гейшами. Стрелы и камни летели со всех сторон, и впечатление было такое, будто все защитники замка на стенах целят только в него.
Падали гейши, у которых не было совсем никакой защиты от стрел и камней. Погибали оруженосцы, чьи латы не выдерживали смертоносного шквала. Грохоча доспехами, падали с коней доблестные рыцари — но король оставался цел и невредим.
«Наверное, это у них семейное, — подумал Барабин невольно. — Или их заговорил от смерти один и тот же колдун».
И в ту же секунду он услышал повелительный голос принца:
— Колдун! Подойди сюда!
Роман не сразу понял, что этот приказ относится к нему. А когда сообразил, вороной конь его величества уже влетел в ворота.
Королевский оруженосец, чудом уцелевший под лавиной стрел и камней, спешился первым, и пока он помогал дону Гедеону сойти с коня, Барабин приблизился к принцу.
Первое, что он увидел рядом с его высочеством — это массивное неподвижное тело его гиганта-оруженосца. А за ним скрывалось другое тело, которое казалось изящным и хрупким — особенно теперь.
Эрефорше лежала ничком, раскинув ноги и руки, как подстреленная птица. Лица не было видно, но туника ее вся пропиталась кровью, и Барабин понял, что она мертва, еще до того, как наклонился к ней.
— Нельзя благородному рыцарю представать перед королем без именного меча, — сквозь шум в ушах услышал Роман голос принца. И, переворачивая мертвую девушку на спину, он уже догадывался, что увидит.
Эрефор лежал под нею — на том самом месте, где Барабин бросил его, когда понял, что единственное спасение — в ловкости и легкости движений. Бросил точно так же, как в другом месте и в другое время бросал пистолет или автомат, в котором кончились патроны.
В ближнем бою, когда враги навалились толпой, и с длинным клинком в руке было просто не развернуться, рыцарский меч был так же бесполезен, как пистолет с пустой обоймой. А о том, что именной меч — это не только оружие, но и символ рыцарского достоинства, Барабин в тот момент не думал.
Об этом подумала его верная рабыня. И теперь Барабин был жив, а она лежала у его ног мертвая. И король подходя к этому месту в развевающемся черном плаще и закрытом шлеме, увенчанном короной, на тело гейши даже не посмотрел.
Он смотрел на своего сына, заговоренного от смерти, а Барабин как склонился над мертвой Эрефорше, так и остался стоять, преклонив колено. Рука его сама собой опустилась на эфес Эрефора, и король не заметил в этой позе ничего необычного.
— Из тебя получится хороший король, — сказал дон Гедеон своему наследнику.
— Если бы не чародей, мы бы черта с два опустили мост, — ответил принц, и Барабин услышал, как, удаляясь вместе с королем в сторону тоннеля, дон Леон рассказывает отцу о главном подвиге Истребителя Народов — как он колдовством выбил из блока железяку, заклинившую цепь, и заставил ниндзя свалиться с балки.
А уже входя в тоннель, принц оглянулся и легким взмахом руки поманил Барабина за собой.
Там, впереди, продолжался бой, и почти весь замок еще оставался в руках Ночного Вора. Но теперь при необходимости в замок могли войти хоть все шестнадцать тысяч баргаутских воинов сразу, а Робер о’Нифт мог противопоставить им от силы несколько сот человек.
Следуя за королем, Барабин ни разу не оглянулся на мертвую рабыню. И того взгляда, которым сверлил его очень даже живой бывший граф Эрде, он тоже не увидел.
А ведь если бы взгляд мог убивать, Барабин наверняка упал бы замертво с дымящейся дырой в спине.
41
Судя по тому, сколько баргаутских воинов вошло в мостовую башню за время, пока Роман Барабин сидел в полуотключке у стены, ругался с Роем из графства Эрде и закрывал глаза мертвой рабыне, это воинство давно должно было заполонить весь замок.
Но когда Роман вслед за королем и принцем дошел до конца тоннеля, проложенного внутри стены, соединяющей мостовую башню с главной частью замка, оказалось, что вся эта орава, за вычетом тех, кто уже умер, толпится здесь, образуя чудовищную пробку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104