При нашем появлении Джинна оскалилась и разразилась ругательствами. Особенно тяжело слушать ее было потому, что слова, которые она выкрикивала, были совершенно детскими: Джинна явно просто не знала взрослых непристойностей и проклятий, а потому не могла придумать ничего другого, кроме перечисления обычных телесных функций. Все это производило трогательное и душераздирающее впечатление.
Милые темные глаза девочки смотрели на меня из-под длинных детских ресниц; нужные розовые губы и румяные щеки еще не утратили детской округлости. Рядом с постелью воздух казался густым, почти непригодным для дыхания; я подумал, что долго этого зловония не выдержу.
Я повернулся к Марин и вопросительно поднял брови. Заговорить я не рискнул: на меня накатывали такие волны тошноты, что я боялся с собой не справиться.
– Никогда такого не видела, – тихо сказала повитуха; по ее запаху я почувствовал, как сильно она встревожена. – Я не знаю, что с ней. – Она откинула одеяло, и Джинна забилась, стараясь сбросить веревки. Однако вызвано это было не болями: девочку сотрясала ярость. Я ясно ощутил тяжелое облако ненависти и гнева.
Марин подняла рубашку девочки, и я ощупал ее живот. Руку мне пришлось отдернуть: кожа была обжигающе горячей, но не из-за жара, а отчего-то еще.
– Сколько недель ее беременности? – спросил я.
– Около восемнадцати, – ответила Марин. – Ребенок шевелится.
Гэрровин предупреждал меня о том, что при таком сроке аборт делать не следует: он считал, что это слишком опасно для матери. Что ж, по крайней мере от необходимости принимать решение я оказался избавлен.
Мне было нужно уйти из этой комнаты, я задыхался от миазмов боли и ненависти. Я не хотел больше слышать грязную брань, извергаемую этими детскими устами. Я кивнул на дверь, предлагая Марин выйти.
На кухне нас ожидали полные беспокойства тетя и дядя Джинны. Мне пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть.
– Что случится, если ее отвязать? – спросил я. Во рту я ощущал вкус крови: чтобы справиться со своими чувствами, мне пришлось сильно прикусить губу.
Кеоти и его жена обменялись виноватыми взглядами.
– Она все время пытается убежать, – наконец сказал Кеоти. – Она твердит, что хочет вернуться к тому мужчине, который… сделал с ней такое. Это… это странно. Сначала она радовалась, что ей удалось от него скрыться. Как мы понимаем, она убежала, рискуя жизнью, после того как провела несколько дней взаперти, подвергаясь надругательствам. Ее начинало трясти, как только об этом заходила речь. А теперь она ведет себя так, словно этот… этот мужчина – ее любимый, хотя она так его никогда не называет. Ерунда какая-то…
Мне это тоже было непонятно, но я не мог не вспомнить все, что рассказывала мне Блейз насчет заражения дун-магией.
– Девочка – силв?
Снова Кеоти и его жена искоса взглянули друг на друга.
– Мы – богобоязненные люди, – пробормотал Кеоти, – мы от магии держимся подальше. Наш проповедник говорит, что иметь такую силу греховно, а мы добрые менодиане.
– Однако, как я понимаю, из силвов получаются хорошие целители.
– Ну да, так я слышал.
– Так Джинна силв или нет?
Ответила мне в конце концов его жена, вытирая передником вспотевшие ладони:
– Ах, беда: в нашей семье и правда силв-магия передается из поколения в поколение, сир-Гилфитер. Мы и сами не рады и боремся, как можем… Когда родные узнали, что Джинна может создавать иллюзии, ей крепко-накрепко запретили это делать. Ее учили не давать воли магии, и она охотно слушалась. Джинна у нас послушное, добродетельное дитя… хотя теперь…
– Где она жила?
– Да уж чего там, расскажи ему, – кивнула Кеоти жена. – Если ему нужно это знать, чтобы помочь бедняжке, что уж там скрывать… – Женщина посмотрела мне в глаза. – Я что угодно сделаю, чтобы спасти дочь сестры, сир-врач. Пока с ней не началось, она была такой милой девочкой…
– Ее отец – плетельщик циновок, – сказал Кеоти. – Он собирает пандану на Плавучей Заросли, потом режет и сушит листья и делает из них циновки. – Кеоти показал на яркие половики. – Это его работа. Когда он привез к нам Джинну, он говорил, что на острове посреди озера поселились какие-то чужаки и что он считает виновником одного из них… А еще он рассказывал, что из деревень вокруг Плавучей Заросли стали пропадать люди… девушки. Когда мужчины отправились их искать, они тоже исчезли, так что теперь никто больше не хочет туда соваться.
– Дун-маги, – сказал я.
– Дун-маги? – переспросила Марин. – О таком я еще не слышала. Люди на базаре говорят, что чужаки, должно быть, разозлили духов озера… или чудовищ, которые живут в воде. Легенды о них мне рассказывали еще в детстве. Ох, боже, только бы у нас снова не появились дун-маги!
– Снова?
– У нас на Порфе, прямо тут, в Амкабрейге, лет семь или восемь назад появился наместник – дун-маг, – объяснил Кеоти. – Только хранители и помогли нам от него избавиться. Какие ужасы он творил ради удовлетворения своих прихотей! Сколько людей погибло, пока не разобрались, что он собой представлял! Говорят, дун-маги питаются страданиями и смертью… – Голос Кеоти задрожал, когда он увидел, как переменилось лицо его жены. – Джинна?..
– Я думаю, что ее изнасиловал дун-маг. Думаю, он заразил и ее своей болезнью. И боюсь, ребенок тоже заражен.
– Болезнью? – прошептал Кеоти.
– Я полагаю, что дун-магия – это болезнь. Мне кажется, что и Джинна, и ее ребенок страдают ею. Жар у девочки – следствие дун-магии, а не лихорадки.
Шок, который обрушился на Марин, Кеоти и его жену, когда они осознали весь ужас сказанного мной, лишил их слов.
– Ты хочешь сказать, – наконец выдавила из себя Марин, – что Джинна тоже – дун-маг? И родит еще одного?
– Мне это кажется вероятным. – Боль, мучившая меня, немного отступила, и я мог с ней справиться. Я взглянул на свои руки, все еще сжимавшие спинку стула. Стоило мне ослабить хватку, как пальцы начали дрожать.
– Не можешь ли ты хоть чем-нибудь помочь? – умоляюще спросила меня жена Кеоти.
– У меня нет опыта в лечении дун-магии. Я не обладаю Взглядом и даже не могу с уверенностью утверждать, что мой диагноз верен. Я посоветовал бы вам найти человека, способного при помощи Взгляда точно определить, в чем дело… иеще: отбросьте свои предубеждения против силв-магии и найдите целителя-силва. Может быть, он сможет помочь, особенно если вы не станете ждать.
– Обладающие Взглядом! Силвы! – воскликнул Кеоти. – Это же Порф! Кто здесь имеет такие дарования? Да даже если целитель-силв и найдется, разве будут мне по карману его услуги?
Жена бросила на него осуждающий взгляд. Как я догадался, она полагала, что денежки у супруга водятся, только вот расставаться с ними он не любит.
– Джинна – силв и родилась на Порфе, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Милые темные глаза девочки смотрели на меня из-под длинных детских ресниц; нужные розовые губы и румяные щеки еще не утратили детской округлости. Рядом с постелью воздух казался густым, почти непригодным для дыхания; я подумал, что долго этого зловония не выдержу.
Я повернулся к Марин и вопросительно поднял брови. Заговорить я не рискнул: на меня накатывали такие волны тошноты, что я боялся с собой не справиться.
– Никогда такого не видела, – тихо сказала повитуха; по ее запаху я почувствовал, как сильно она встревожена. – Я не знаю, что с ней. – Она откинула одеяло, и Джинна забилась, стараясь сбросить веревки. Однако вызвано это было не болями: девочку сотрясала ярость. Я ясно ощутил тяжелое облако ненависти и гнева.
Марин подняла рубашку девочки, и я ощупал ее живот. Руку мне пришлось отдернуть: кожа была обжигающе горячей, но не из-за жара, а отчего-то еще.
– Сколько недель ее беременности? – спросил я.
– Около восемнадцати, – ответила Марин. – Ребенок шевелится.
Гэрровин предупреждал меня о том, что при таком сроке аборт делать не следует: он считал, что это слишком опасно для матери. Что ж, по крайней мере от необходимости принимать решение я оказался избавлен.
Мне было нужно уйти из этой комнаты, я задыхался от миазмов боли и ненависти. Я не хотел больше слышать грязную брань, извергаемую этими детскими устами. Я кивнул на дверь, предлагая Марин выйти.
На кухне нас ожидали полные беспокойства тетя и дядя Джинны. Мне пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть.
– Что случится, если ее отвязать? – спросил я. Во рту я ощущал вкус крови: чтобы справиться со своими чувствами, мне пришлось сильно прикусить губу.
Кеоти и его жена обменялись виноватыми взглядами.
– Она все время пытается убежать, – наконец сказал Кеоти. – Она твердит, что хочет вернуться к тому мужчине, который… сделал с ней такое. Это… это странно. Сначала она радовалась, что ей удалось от него скрыться. Как мы понимаем, она убежала, рискуя жизнью, после того как провела несколько дней взаперти, подвергаясь надругательствам. Ее начинало трясти, как только об этом заходила речь. А теперь она ведет себя так, словно этот… этот мужчина – ее любимый, хотя она так его никогда не называет. Ерунда какая-то…
Мне это тоже было непонятно, но я не мог не вспомнить все, что рассказывала мне Блейз насчет заражения дун-магией.
– Девочка – силв?
Снова Кеоти и его жена искоса взглянули друг на друга.
– Мы – богобоязненные люди, – пробормотал Кеоти, – мы от магии держимся подальше. Наш проповедник говорит, что иметь такую силу греховно, а мы добрые менодиане.
– Однако, как я понимаю, из силвов получаются хорошие целители.
– Ну да, так я слышал.
– Так Джинна силв или нет?
Ответила мне в конце концов его жена, вытирая передником вспотевшие ладони:
– Ах, беда: в нашей семье и правда силв-магия передается из поколения в поколение, сир-Гилфитер. Мы и сами не рады и боремся, как можем… Когда родные узнали, что Джинна может создавать иллюзии, ей крепко-накрепко запретили это делать. Ее учили не давать воли магии, и она охотно слушалась. Джинна у нас послушное, добродетельное дитя… хотя теперь…
– Где она жила?
– Да уж чего там, расскажи ему, – кивнула Кеоти жена. – Если ему нужно это знать, чтобы помочь бедняжке, что уж там скрывать… – Женщина посмотрела мне в глаза. – Я что угодно сделаю, чтобы спасти дочь сестры, сир-врач. Пока с ней не началось, она была такой милой девочкой…
– Ее отец – плетельщик циновок, – сказал Кеоти. – Он собирает пандану на Плавучей Заросли, потом режет и сушит листья и делает из них циновки. – Кеоти показал на яркие половики. – Это его работа. Когда он привез к нам Джинну, он говорил, что на острове посреди озера поселились какие-то чужаки и что он считает виновником одного из них… А еще он рассказывал, что из деревень вокруг Плавучей Заросли стали пропадать люди… девушки. Когда мужчины отправились их искать, они тоже исчезли, так что теперь никто больше не хочет туда соваться.
– Дун-маги, – сказал я.
– Дун-маги? – переспросила Марин. – О таком я еще не слышала. Люди на базаре говорят, что чужаки, должно быть, разозлили духов озера… или чудовищ, которые живут в воде. Легенды о них мне рассказывали еще в детстве. Ох, боже, только бы у нас снова не появились дун-маги!
– Снова?
– У нас на Порфе, прямо тут, в Амкабрейге, лет семь или восемь назад появился наместник – дун-маг, – объяснил Кеоти. – Только хранители и помогли нам от него избавиться. Какие ужасы он творил ради удовлетворения своих прихотей! Сколько людей погибло, пока не разобрались, что он собой представлял! Говорят, дун-маги питаются страданиями и смертью… – Голос Кеоти задрожал, когда он увидел, как переменилось лицо его жены. – Джинна?..
– Я думаю, что ее изнасиловал дун-маг. Думаю, он заразил и ее своей болезнью. И боюсь, ребенок тоже заражен.
– Болезнью? – прошептал Кеоти.
– Я полагаю, что дун-магия – это болезнь. Мне кажется, что и Джинна, и ее ребенок страдают ею. Жар у девочки – следствие дун-магии, а не лихорадки.
Шок, который обрушился на Марин, Кеоти и его жену, когда они осознали весь ужас сказанного мной, лишил их слов.
– Ты хочешь сказать, – наконец выдавила из себя Марин, – что Джинна тоже – дун-маг? И родит еще одного?
– Мне это кажется вероятным. – Боль, мучившая меня, немного отступила, и я мог с ней справиться. Я взглянул на свои руки, все еще сжимавшие спинку стула. Стоило мне ослабить хватку, как пальцы начали дрожать.
– Не можешь ли ты хоть чем-нибудь помочь? – умоляюще спросила меня жена Кеоти.
– У меня нет опыта в лечении дун-магии. Я не обладаю Взглядом и даже не могу с уверенностью утверждать, что мой диагноз верен. Я посоветовал бы вам найти человека, способного при помощи Взгляда точно определить, в чем дело… иеще: отбросьте свои предубеждения против силв-магии и найдите целителя-силва. Может быть, он сможет помочь, особенно если вы не станете ждать.
– Обладающие Взглядом! Силвы! – воскликнул Кеоти. – Это же Порф! Кто здесь имеет такие дарования? Да даже если целитель-силв и найдется, разве будут мне по карману его услуги?
Жена бросила на него осуждающий взгляд. Как я догадался, она полагала, что денежки у супруга водятся, только вот расставаться с ними он не любит.
– Джинна – силв и родилась на Порфе, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125