– У нас есть двенадцать экс-силвов. Трое получили легкие раны, остальные – те, кто стоял на страже в окрестностях деревни и кто был в лодках на озере – невредимы. Все они – хранители, некоторые работали на Совет, так что по крайней мере раньше были сильными магами. Блейз… – Я сделал глубокий вдох и приготовился встретиться с ее неодобрением: ведь доказать то, что я собирался сказать, я не мог. – Я думаю, что силв– и дун-магия – одна и та же болезнь, просто одна является более тяжелой формой по сравнению с другой. Это, кстати, объяснило бы то, что ты мне когда-то рассказывала насчет цвета плаценты. Сильная концентрация силв-магии начинает выглядеть как дун-магия. – Я помолчал, потом добавил: – Мы могли бы попробовать заставить этих экс-силвов исцелить Тора.
– Они теперь дун-маги, а не силвы. – Блейз говорила как учительница, пытающаяся проявить терпение в отношении особо тупого ученика.
– Да, но что, если они не утратили способностей целителей?
– Дун-маги не могут лечить… – Однако тут Блейз заколебалась. – Правда, Мортред намекал, что силвы Датрика исцелили его, только я решила, что это случилось, когда они еще не были полностью превращены в дун-магов.
– Мои предположения идут еще дальше. Я полагаю, что дун-маги, даже те, кто никогда не был силвом, могут лечить. В конце концов, себя же они исцеляют, не так ли? Даже Мортред постепенно излечил себя от последствий чересчур сильных заклинаний, к которым прибег ради потопления Дастел, – по крайней мере ты так мне говорила.
Блейз кивнула, явно в душе ругая себя за то, что не подумала раньше о такой возможности.
– Блейз, дун-маги обычно не лечат других, потому что не хотят этого, а вовсе не потому, что не могут. Силв-маги, конечно, им для этого тоже не нужны – себя они лечат сами.
Блейз пристально посмотрела на меня; в ней боролись недоверие и надежда.
– Ты уверен, что знаешь, о чем говоришь? – Блейз была, как всегда, резкой и прямой.
– Нет. Это только теория, и я могу ошибаться.
– Да ты хоть веришь ли в целительство силвов? Ты же думаешь о магии как о болезни!
– Сомневаюсь, что теперь хоть в чем-нибудь могу быть уверен… Одно, впрочем, я знаю твердо: человеческий разум способен на замечательные вещи. Иногда даже на Небесной равнине, где силвов нет, я видел, как люди возвращались к жизни только потому, что были полны решимости выжить. Менодиане назвали бы такие выздоровления чудесами, проявлениями божьей милости. Я врач, а потому вижу причину в более прозаической, но от этого не менее чудесной вещи – силе воли. Может быть, разум силва или дун-мага обладает возможностями, о которых я ничего не знаю. – Впрочем, я, конечно, видел, что они сотворили с моим плотом… Поколебавшись, я сказал: – Райдеру терять нечего. – И постарался отогнать непрошеную мысль: потерять могут другие. – В нормальных обстоятельствах человек, обладающий Взглядом, сопротивлялся бы воздействию дун-магии благодаря своему иммунитету. Райдер же будет без сознания… может быть, это облегчит дело.
– Как сможем мы заставить дун-магов делать то, чего они не хотят?
– Нам нужно будет пообещать им взамен то, чего они хотят очень сильно.
– И что же это?
– Жизнь. Они ведь пленники гхемфов. Они все видели, что делают гхемфы с дун-магами, я об этом позаботился. Им уже известно, что магия на гхемфов не действует. Они понимают, что бежать не смогут и умрут, как и остальные. Только моя просьба пока удерживает гхемфов от расправы.
– Мы можем пообещать, что освободим их, если они помогут Райдеру, но поверят ли они нам?
– Поверят, если то же самое пообещают гхемфы, которые никогда не нарушают своего слова.
– Гхемфы не дадут такого обещания – они возненавидели дун-магов… из-за Эйлсы.
– Дадут, если их о том попросит Блейз Полукровка.
Блейз долго смотрела мне в глаза. Перед нами лежал, тяжело дыша, Тор Райдер, мускулистое тело которого могло бы послужить символом красоты Сотворения…
– Ты готов отпустить дюжину дун-магов ради одного человека? – хрипло прошептала Блейз. – Человека, которого ты почти не знаешь? Да понимаешь ли ты, какой вред эти выродки могут причинить?
– Понимаю… по крайней мере после того, что я сегодня увидел, я могу себе это представить. Не забывай: я чую их запах, а зло обладает особым зловонием. – Я вспомнил Джинну. – Да, я понимаю.
– Позволить этим людям убивать и развращать – разве это достойно хорошего врача? Да и вообще порядочного человека?
– Ты сама пошла бы на такое, – возразил я.
– Да, ради Тора я готова на что угодно, – согласилась Блейз. – Но ведь я любила его, и к тому же я не образцовая гражданка, с молоком матери впитавшая правила чести. А вот ты – ты врач, отказывающийся даже убивать животных, чтобы утолить голод. Почему ты готов выпустить в мир эту скверну?
Она и на самом деле не понимала меня – я чуял ее озадаченность, ее желание разобраться. Объяснять Блейз мои резоны мне не хотелось, не хотелось, чтобы наши с ней отношения изменились… Я со стыдом отвел глаза, признавая свою слабость, признавая, что мои намерения аморальны. Существам, подобным экс-силвам, никогда не следовало бы позволять превращать в ад жизнь других людей.
– Давай просто считать, что у меня есть для этого свои причины. Тор Райдер – прекрасный человек, который совершит много добра, если выживет. – Я понимал, что так объясняют свои поступки люди, готовые совершить большое зло ради благородных целей.
В глубине души я даже не был уверен, что мои цели благородны и бескорыстны. Я и тогда понимал, как понимаю теперь, что такое решение было неправильно. Мы все дорого заплатили за него: я – угрызениями совести, Блейз – потерей друга, а Тор… Тор потерял больше нас всех – он потерял цельность… потерял себя.
С Блейз я говорил достаточно уверенно, но сам не был так уж убежден, что мой план приведет к успеху. Во-первых, я мог ошибаться насчет целительских способностей дун-магов или экс-силвы могли предпочесть смерть спасению менодианского патриарха. Во-вторых, сомнительно, чтобы они стали доверять гхемфам: они ведь видели, как эти существа подвергали мучительной смерти попавших им в когти дун-магов. Впрочем, пожалуй, возможностей погибнуть в битве безболезненно не так уж и много…
Как выяснилось, двенадцать силвов, подобно всем нам, привыкли верить в несомненную честность гхемфов и их неспособность лгать, поэтому они проявили готовность поверить в обещание. На мой взгляд, свою роль могло сыграть и то, что превращение в дун-магов лишило силвов остроты ума и способности критически оценивать ситуацию. В конце концов было достигнуто соглашение: силвы попытаются исцелить Тора, а мы с Блейз будем следить за этим, чтобы удостовериться: пленники не нанесут ему вреда своей магией. Блейз полагала, что сможет отличить целительную магию от убийственной, а я надеялся, что она не ошибается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125