Мало того что Клод-Ламораль сам, не советуясь с сыном, подыскал ему невесту (это как раз понятно, и было бы странно, если бы герцог прислушался к мнению неопытного юнца), но он даже не удосужился сообщить, кто же эта девушка. Разумеется, нрав у главы дома был прескверный, однако молодой человек мог бы, пожалуй, набраться храбрости и узнать хотя бы имя той, что предназначили ему в жены. Но Карл-Иосиф так хотел опять оказаться в Вене, где ему всегда очень нравилось, что не стал задавать лишних вопросов, а без промедления подчинился отцовскому приказу.
…День за днем герцоги де Люинь посещали аристократические дома Вены, и всякий раз сердце юноши замирало: может быть, сегодня он увидит наконец ту, что станет его супругой? Однако имя невесты ему суждено было узнать лишь спустя месяц, когда он, как ему казалось, повидал уже всех венских красавиц.
«Вон та брюнетка? — гадал Карл-Иосиф, сидя за обеденным столом во дворце Кински. — Или, может, эта блондинка? Какие плечи, а? Правда, зубы… Нет, пусть лучше это окажется не она. Мне больше нравится рыженькая… и улыбается она как-то особенно, со значением. Наверное, отец имел в виду именно ее…»
И молодой герцог внимательно вглядывался в бесстрастное лицо Клода-Ламораля, поглощавшего оленину со спаржей.
На обратном пути в карете герцог де Люинь-старший внезапно сказал сыну:
— Через несколько дней вы станете мужем Марии-Франс-Ксавьеры Лихтенштейнской. Благодарите!
Юноша покорно приложился к отцовской руке и тут же спросил:
— Но, батюшка, кто же она? Я не знаю девицы с таким именем.
Герцог не замедлил разгневаться.
— То есть как это — не знаете?! Да вы же просидели с ней рядом весь обед!
Карл-Иосиф задумался, а потом, забыв о приличиях, громко расхохотался:
— Вы, наверное, шутите, батюшка. Этой девчонке нет еще и двенадцати!
— Ей пятнадцать, — сухо пояснил герцог. — А вам — напоминаю, коли забыли, — намедни исполнилось восемнадцать. Так что невеста как раз для вас. Надеюсь, вы не собираетесь оспаривать отцовскую волю?
Карл-Иосиф не собирался и спустя всего восемь дней женился.
«До свадьбы мы с моей маленькой женушкой не перемолвились ни словечком, — записал он в дневнике. — Вот как довелось мне совершить тот шаг, который многие почитают за самый важный в жизни. Несколько недель она забавляла меня, а потом стала безразлична…»
Свадьба состоялась в великолепном дворце Лихтенштейнов, одном из самых красивых зданий Вены. Произошло это 6 августа 1755 года.
…Приближалась первая брачная ночь. Несколько престарелых матрон из семейства Лихтенштейн торжественно поднялись на второй этаж дворца и скрылись в спальне молодых. Постель еще была не освящена, потому что прежде следовало положить кое-что под подушки, перины и покрывала.
— Ну вот, теперь бог наверняка услышит наши молитвы! — удовлетворенно сказала своим родственницам седовласая дама, и те согласно закивали и направились к лестнице. Если бы юный герцог знал, что именно проделали с его постелью эти женщины, он наверняка рассорился бы с ними. Но пока он ни о чем не догадывался и был занят тем, что изумленно смотрел на свое отражение в зеркале.
— Кровать освятили, и герцогиня уже возлегла на нее, — громогласно объявил слуга, одетый в цвета дома Лихтенштейнов.
Де Люинь вздрогнул, прошептал:
— Завтра же прикажу сменить все ливреи на наши цвета! — и обеими руками приподнял полы своего халата. Он был огненного цвета и расшит золотыми попугаями, сидевшими на маленьких зеленых деревьях. — Это он, — горестно прошептал Карл-Иосиф. — Значит, я не ошибся, и даже после свадьбы отец не стал менее рачительным. Что ж, ладно, в конце концов, моя жена еще ни разу не видела сие одеяние, в котором батюшка пережил не один десяток приступов подагры. Однако же и жарко в нем! Все-таки лето на дворе. Пойду. Пора исполнять свой супружеский долг… хотя эта рыжая рухлядь, ей-ей, напрочь отбивает желание.
И герцог решительно шагнул к двери, за которой стоял одетый с иголочки Клод-Ламораль. Он любовно одернул на сыне ветхий халат, сказал мимоходом:
— Как раньше шили, а? Сносу вещи нет! — и ввел новобрачного в опочивальню.
Молодой человек, стесняясь своего вида, быстро разделся и под взглядами добрых трех десятков приближенных и родственников юркнул в постель. Занавески задернули, свет погасили — и де Люинь обнял дрожавшую от страха и смятения жену.
Мария-Франс была не очень Привлекательна, но юность всегда свежа, и герцог не сомневался в том, что все пройдет замечательно. Однако тут-то и выяснилось, что именно оставили в постели молодых престарелые кумушки. Мощи! Ну конечно же, мощи святых, которые должны были оберечь от сглаза и сделать обоих супругов плодовитыми.
— Дорогая, это что, пряжка? — возмущенно вопросил Карл-Иосиф, когда ему в бок вонзилось что-то острое. — Неужели это нынче модно — пришивать к ночным рубашкам пряжки?!
— Н-нет, — робко ответствовала Мария-Франс. — Это не мое. Дайте-ка посмотреть.
И юные супруги с интересом оглядели оправленную в золото косточку из пясти святого Иоанна. Благоговейно положив ее на столик, Карл-Иосиф опять притянул к себе молодую герцогиню. Но тут он ощутил под собственными ягодицами какой-то посторонний предмет. С трудом удержав рвавшееся наружу проклятие, новобрачный извлек из-под одеяла косточку святого Галла. За ней последовали три волоска святого Иосифа и несколько ладанок.
— Наверное, это тетушки. Они очень хотят, чтобы у нас с вами были дети, — виновато прошептала Мария-Франс, видя, что молодой муж кипит от ярости.
— Думаю, бесполезно объяснять им, в каких именно случаях мощи святых действительно помогают, — сухо сказал герцог. — Скоро рассвет. Если дело пойдет так и дальше, то мы с вами останемся бездетными. Обнимите меня покрепче, сударыня!
Не успел де Люинь доказать-таки себе и Марии-Франс, что он — настоящий мужчина, как в опочивальню ворвались все те же пожилые дамы. Теперь им понадобились ночные рубашки молодых.
— Я хочу спать, — пытался втолковать теще, едва ли не силком стаскивавшей с него сорочку, Карл-Иосиф. — Вот встану утром и отдам вам ее.
— Да как же вы не понимаете, сударь?! — гневно всплеснула руками госпожа де Лихтенштейн. — Ведь моя дочь была только что лишена девственности! А если эти ночные одежды попадут в руки колдунов?!
Карл-Иосиф вздохнул и безропотно разоблачился. Супруга последовала его примеру. Она была такая сонная, что, кажется, вообще не поняла, что произошло. А вот герцогу спать расхотелось. Он накинул огненно-рыжий халат, вышел из спальни, позвонил камердинеру и приказал подать ему одеться. Молодой муж решил отправиться на охоту, которая всегда помогала ему избавиться от сплина.
— Ну и тоска же эта семейная жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
…День за днем герцоги де Люинь посещали аристократические дома Вены, и всякий раз сердце юноши замирало: может быть, сегодня он увидит наконец ту, что станет его супругой? Однако имя невесты ему суждено было узнать лишь спустя месяц, когда он, как ему казалось, повидал уже всех венских красавиц.
«Вон та брюнетка? — гадал Карл-Иосиф, сидя за обеденным столом во дворце Кински. — Или, может, эта блондинка? Какие плечи, а? Правда, зубы… Нет, пусть лучше это окажется не она. Мне больше нравится рыженькая… и улыбается она как-то особенно, со значением. Наверное, отец имел в виду именно ее…»
И молодой герцог внимательно вглядывался в бесстрастное лицо Клода-Ламораля, поглощавшего оленину со спаржей.
На обратном пути в карете герцог де Люинь-старший внезапно сказал сыну:
— Через несколько дней вы станете мужем Марии-Франс-Ксавьеры Лихтенштейнской. Благодарите!
Юноша покорно приложился к отцовской руке и тут же спросил:
— Но, батюшка, кто же она? Я не знаю девицы с таким именем.
Герцог не замедлил разгневаться.
— То есть как это — не знаете?! Да вы же просидели с ней рядом весь обед!
Карл-Иосиф задумался, а потом, забыв о приличиях, громко расхохотался:
— Вы, наверное, шутите, батюшка. Этой девчонке нет еще и двенадцати!
— Ей пятнадцать, — сухо пояснил герцог. — А вам — напоминаю, коли забыли, — намедни исполнилось восемнадцать. Так что невеста как раз для вас. Надеюсь, вы не собираетесь оспаривать отцовскую волю?
Карл-Иосиф не собирался и спустя всего восемь дней женился.
«До свадьбы мы с моей маленькой женушкой не перемолвились ни словечком, — записал он в дневнике. — Вот как довелось мне совершить тот шаг, который многие почитают за самый важный в жизни. Несколько недель она забавляла меня, а потом стала безразлична…»
Свадьба состоялась в великолепном дворце Лихтенштейнов, одном из самых красивых зданий Вены. Произошло это 6 августа 1755 года.
…Приближалась первая брачная ночь. Несколько престарелых матрон из семейства Лихтенштейн торжественно поднялись на второй этаж дворца и скрылись в спальне молодых. Постель еще была не освящена, потому что прежде следовало положить кое-что под подушки, перины и покрывала.
— Ну вот, теперь бог наверняка услышит наши молитвы! — удовлетворенно сказала своим родственницам седовласая дама, и те согласно закивали и направились к лестнице. Если бы юный герцог знал, что именно проделали с его постелью эти женщины, он наверняка рассорился бы с ними. Но пока он ни о чем не догадывался и был занят тем, что изумленно смотрел на свое отражение в зеркале.
— Кровать освятили, и герцогиня уже возлегла на нее, — громогласно объявил слуга, одетый в цвета дома Лихтенштейнов.
Де Люинь вздрогнул, прошептал:
— Завтра же прикажу сменить все ливреи на наши цвета! — и обеими руками приподнял полы своего халата. Он был огненного цвета и расшит золотыми попугаями, сидевшими на маленьких зеленых деревьях. — Это он, — горестно прошептал Карл-Иосиф. — Значит, я не ошибся, и даже после свадьбы отец не стал менее рачительным. Что ж, ладно, в конце концов, моя жена еще ни разу не видела сие одеяние, в котором батюшка пережил не один десяток приступов подагры. Однако же и жарко в нем! Все-таки лето на дворе. Пойду. Пора исполнять свой супружеский долг… хотя эта рыжая рухлядь, ей-ей, напрочь отбивает желание.
И герцог решительно шагнул к двери, за которой стоял одетый с иголочки Клод-Ламораль. Он любовно одернул на сыне ветхий халат, сказал мимоходом:
— Как раньше шили, а? Сносу вещи нет! — и ввел новобрачного в опочивальню.
Молодой человек, стесняясь своего вида, быстро разделся и под взглядами добрых трех десятков приближенных и родственников юркнул в постель. Занавески задернули, свет погасили — и де Люинь обнял дрожавшую от страха и смятения жену.
Мария-Франс была не очень Привлекательна, но юность всегда свежа, и герцог не сомневался в том, что все пройдет замечательно. Однако тут-то и выяснилось, что именно оставили в постели молодых престарелые кумушки. Мощи! Ну конечно же, мощи святых, которые должны были оберечь от сглаза и сделать обоих супругов плодовитыми.
— Дорогая, это что, пряжка? — возмущенно вопросил Карл-Иосиф, когда ему в бок вонзилось что-то острое. — Неужели это нынче модно — пришивать к ночным рубашкам пряжки?!
— Н-нет, — робко ответствовала Мария-Франс. — Это не мое. Дайте-ка посмотреть.
И юные супруги с интересом оглядели оправленную в золото косточку из пясти святого Иоанна. Благоговейно положив ее на столик, Карл-Иосиф опять притянул к себе молодую герцогиню. Но тут он ощутил под собственными ягодицами какой-то посторонний предмет. С трудом удержав рвавшееся наружу проклятие, новобрачный извлек из-под одеяла косточку святого Галла. За ней последовали три волоска святого Иосифа и несколько ладанок.
— Наверное, это тетушки. Они очень хотят, чтобы у нас с вами были дети, — виновато прошептала Мария-Франс, видя, что молодой муж кипит от ярости.
— Думаю, бесполезно объяснять им, в каких именно случаях мощи святых действительно помогают, — сухо сказал герцог. — Скоро рассвет. Если дело пойдет так и дальше, то мы с вами останемся бездетными. Обнимите меня покрепче, сударыня!
Не успел де Люинь доказать-таки себе и Марии-Франс, что он — настоящий мужчина, как в опочивальню ворвались все те же пожилые дамы. Теперь им понадобились ночные рубашки молодых.
— Я хочу спать, — пытался втолковать теще, едва ли не силком стаскивавшей с него сорочку, Карл-Иосиф. — Вот встану утром и отдам вам ее.
— Да как же вы не понимаете, сударь?! — гневно всплеснула руками госпожа де Лихтенштейн. — Ведь моя дочь была только что лишена девственности! А если эти ночные одежды попадут в руки колдунов?!
Карл-Иосиф вздохнул и безропотно разоблачился. Супруга последовала его примеру. Она была такая сонная, что, кажется, вообще не поняла, что произошло. А вот герцогу спать расхотелось. Он накинул огненно-рыжий халат, вышел из спальни, позвонил камердинеру и приказал подать ему одеться. Молодой муж решил отправиться на охоту, которая всегда помогала ему избавиться от сплина.
— Ну и тоска же эта семейная жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106