Стефания с грустью вспоминала милый ее сердцу Лэкен, где на каждом столе непременно стояли роскошные букеты, а ванная комната была теплой и уютной.
— Как же можно жить здесь? — шептала принцесса, оглядывая ватерклозет с белеными стенами и тщетно отыскивая глазами вешалку с полотенцами. М-да, о бельгийском комфорте следовало забыть…
Едва войдя в замок, Рудольф принялся ругаться, как грубый солдафон. Он разбранил слуг, потребовал подавать ужин и мрачно прошествовал в столовую, не предложив жене руку. Трапеза прошла в молчании. Супруги устали и думали каждый о своем. Стефи была очень разочарована, но виду не подавала, сидела по обыкновению прямо, ела чинно и неторопливо. «И этот человек пригласил однажды певцов, чтобы они исполнили серенаду под моими окнами?!» — думала она, смотря на мужа, который громко зевал, то и дело ковырял в зубах зубочисткой и вообще вел себя очень невоспитанно. Он был тут у себя дома и не стеснялся молодой жены.
Когда супруги встали из-за стола, Рудольф сказал с улыбкой:
— Я только выкурю в бильярдной сигару и сразу приду к вам, дорогая!
…Ночь разочаровала Рудольфа. Он, как и Филипп, привык к женщинам опытным и смелым, а Стефания была робка и неумела. Она сильно смущалась, все время норовила прикрыться одеялом и шептала:
— Ну что вы, что вы! Разве так можно?
В конце концов Рудольф перестал обращать внимание на это бормотание и атаковал — грубо и быстро. Как ни странно, Стефи его бесцеремонность пришлась по душе, и к утру эрцгерцогиня поняла две вещи: что она влюблена в своего мужа и Что он совершенно не любит ее.
И так будет всегда. Стефания пыталась что-то объяснить супругу, плакала, умоляла ее выслушать, но Рудольф только смеялся и говорил:
— Глупенькая! Не хочу я понимать тебя! Да и что там понимать? Тебе нравится, как я обращаюсь с тобой по ночам? Вот и хорошо. А психология твоя меня не интересует. Я в ней женщинам вообще отказываю.
Рудольф был от природы человеком грубым, неуравновешенным и жестоким. Он всегда любил убивать и именно поэтому так часто охотился. И ему претило все то, что было святым для его жены, то есть любовь к отечеству, долг перед подданными, строгие моральные принципы и приличия. Францу-Иосифу не нравилось поведение наследника престола, и он даже жалел о том, что так легко согласился на его брак со Стефанией. Слишком юная и боязливая принцесса не смогла благотворно подействовать на своего мужа и стала для него очередным развлечением, очередной любовницей. А некоторые пороки Рудольфа вызывали у императора отвращение и даже страх. Много раз он увещевал сына, грозил лишить его прав наследного принца и даже хватался за сердце, но эрцгерцог был неисправим.
Спустя два года Стефания родила девочку, и после этого ее здоровье пошатнулось. Врачи заявили, что у эрцгерцогини не будет больше детей. Однако Рудольфа это не обеспокоило. Он редко бывал дома и предпочитал не появляться даже на официальных приемах. Обыкновенно его место на троне подле Стефании пустовало, потому что эрцгерцог или бывал слишком пьян, чтобы добраться до дворца, или пропадал в каком-нибудь притоне, или крепко спал у очередной любовницы. А Стефания мужественно несла груз государственных обязанностей, деля его со свекром. Она, подобно Францу-Иосифу, полагала, что не имеет права пренебрегать делами, и со временем император привязался к своей невестке. Стефания даже попробовала помирить Франца-Иосифа с сыном, но у нее ничего не получилось.
Муж совершенно не считался с ее мнением, и супруги часто ссорились. А однажды, выслушав очередную жалобу жены, Рудольф — совершенно пьяный, с нездоровым блеском в глазах — сказал:
— Все равно я ровным счетом ничего не понимаю из того, что ты тут толкуешь.. Наверное, ерунда какая-нибудь. Ты лучше меня послушай. Давай застрелимся, а? Оба! И прямо сейчас!
С испугом отшатнувшись от мужа, Стефания убежала к себе и заперлась. Утром никто не поминал об этих страшных словах.
Впрочем, иногда супруги находили общество друг друга приятным. Так было, например, в 1886 году, когда они вместе с Луизой и Филиппом открывали новый охотничий домик неподалеку от Вены в местечке Майерлинг. Все веселились в тот день. Филипп был сама любезность, Рудольф много смеялся и галантно ухаживал за собственной женой. Но такое случалось редко, очень редко…
Луиза была по-прежнему привязана к Рудольфу и все больше боялась за него.
— Правда ли, друг мой, что ты стал близок с баронессой Вецера? — спросила она как-то эрцгерцога.
— Ревнуешь? — поинтересовался тот, оторвавшись от созерцания колечек табачного дыма.
— Конечно, нет! Чем она лучше прочих твоих любовниц, до которых мне нет ровно никакого дела? Но об этой Марии Вецера ходят совершенно гнусные слухи. Если даже половина из них правда, то ты замараешь свое имя…
— Да что ты? — хохотнул Рудольф. — Как можно замарать то, что и так уже запачкано? А Мария — изумительная женщина. Она способна выделывать такое, что просто голова кругом идет. Вообрази только…
— О господи, избавь меня от подробностей, Рудольф! Уверяю тебя, я и без того знаю достаточно. Неужто ты забыл, как много в наших салонах сплетниц? И вот еще что… — Луиза помедлила, а потом твердо сказала: — Мне жаль мою сестру. Стефания страдает, потому что Мария ведет себя вызывающе. Отчего ты позволяешь унижать женщину, которая носит твое имя?
— Я не хочу обижать Стефи, поверь! Но, видишь ли, ты тогда лукавила…
— Когда?
— Несколько лет назад ты сказала мне, что сестра твоя похожа на тебя, но это неправда. Она… пресная, что ли. С тобой или с Марией ее не сравнить.
Луиза шутливо ударила его веером и перевела разговор на другое. Она не считала Марию серьезной соперницей и была уверена, что Рудольф очень скоро расстанется с ней.
Но роман с баронессой затянулся. Он продолжался целых три года и закончился трагически.
26 января 1889 года эрцгерцог, Мария Вецера, граф Койош и Филипп Кобургский отправились в охотничий домик в Майерлинге. Они собирались всего лишь поохотиться — однако через четыре дня Рудольф и Мария погибли. Трупы нашла прислуга. Любовники были застрелены — или же застрелились.
Никто до сих пор не знает, что же произошло в Майерлинге на самом деле.
…Едва лишь весть об этой двойной смерти достигла Вены, как все начали выдвигать самые невероятные предположения. Луиза еще лежала в постели, когда ее любимая горничная, заплаканная и растерянная, попросила позволения рассказать ей кое-что.
— Что случилось, Жозефина? — рассеянно спросила принцесса, снимая свой нарядный ночной чепчик. — Погляди-ка, оборка оторвалась. Пришей, не забудь.
— Слушаюсь, госпожа, да только что там чепчик, когда наш господин застрелил господина эрцгерцога и одну даму!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Как же можно жить здесь? — шептала принцесса, оглядывая ватерклозет с белеными стенами и тщетно отыскивая глазами вешалку с полотенцами. М-да, о бельгийском комфорте следовало забыть…
Едва войдя в замок, Рудольф принялся ругаться, как грубый солдафон. Он разбранил слуг, потребовал подавать ужин и мрачно прошествовал в столовую, не предложив жене руку. Трапеза прошла в молчании. Супруги устали и думали каждый о своем. Стефи была очень разочарована, но виду не подавала, сидела по обыкновению прямо, ела чинно и неторопливо. «И этот человек пригласил однажды певцов, чтобы они исполнили серенаду под моими окнами?!» — думала она, смотря на мужа, который громко зевал, то и дело ковырял в зубах зубочисткой и вообще вел себя очень невоспитанно. Он был тут у себя дома и не стеснялся молодой жены.
Когда супруги встали из-за стола, Рудольф сказал с улыбкой:
— Я только выкурю в бильярдной сигару и сразу приду к вам, дорогая!
…Ночь разочаровала Рудольфа. Он, как и Филипп, привык к женщинам опытным и смелым, а Стефания была робка и неумела. Она сильно смущалась, все время норовила прикрыться одеялом и шептала:
— Ну что вы, что вы! Разве так можно?
В конце концов Рудольф перестал обращать внимание на это бормотание и атаковал — грубо и быстро. Как ни странно, Стефи его бесцеремонность пришлась по душе, и к утру эрцгерцогиня поняла две вещи: что она влюблена в своего мужа и Что он совершенно не любит ее.
И так будет всегда. Стефания пыталась что-то объяснить супругу, плакала, умоляла ее выслушать, но Рудольф только смеялся и говорил:
— Глупенькая! Не хочу я понимать тебя! Да и что там понимать? Тебе нравится, как я обращаюсь с тобой по ночам? Вот и хорошо. А психология твоя меня не интересует. Я в ней женщинам вообще отказываю.
Рудольф был от природы человеком грубым, неуравновешенным и жестоким. Он всегда любил убивать и именно поэтому так часто охотился. И ему претило все то, что было святым для его жены, то есть любовь к отечеству, долг перед подданными, строгие моральные принципы и приличия. Францу-Иосифу не нравилось поведение наследника престола, и он даже жалел о том, что так легко согласился на его брак со Стефанией. Слишком юная и боязливая принцесса не смогла благотворно подействовать на своего мужа и стала для него очередным развлечением, очередной любовницей. А некоторые пороки Рудольфа вызывали у императора отвращение и даже страх. Много раз он увещевал сына, грозил лишить его прав наследного принца и даже хватался за сердце, но эрцгерцог был неисправим.
Спустя два года Стефания родила девочку, и после этого ее здоровье пошатнулось. Врачи заявили, что у эрцгерцогини не будет больше детей. Однако Рудольфа это не обеспокоило. Он редко бывал дома и предпочитал не появляться даже на официальных приемах. Обыкновенно его место на троне подле Стефании пустовало, потому что эрцгерцог или бывал слишком пьян, чтобы добраться до дворца, или пропадал в каком-нибудь притоне, или крепко спал у очередной любовницы. А Стефания мужественно несла груз государственных обязанностей, деля его со свекром. Она, подобно Францу-Иосифу, полагала, что не имеет права пренебрегать делами, и со временем император привязался к своей невестке. Стефания даже попробовала помирить Франца-Иосифа с сыном, но у нее ничего не получилось.
Муж совершенно не считался с ее мнением, и супруги часто ссорились. А однажды, выслушав очередную жалобу жены, Рудольф — совершенно пьяный, с нездоровым блеском в глазах — сказал:
— Все равно я ровным счетом ничего не понимаю из того, что ты тут толкуешь.. Наверное, ерунда какая-нибудь. Ты лучше меня послушай. Давай застрелимся, а? Оба! И прямо сейчас!
С испугом отшатнувшись от мужа, Стефания убежала к себе и заперлась. Утром никто не поминал об этих страшных словах.
Впрочем, иногда супруги находили общество друг друга приятным. Так было, например, в 1886 году, когда они вместе с Луизой и Филиппом открывали новый охотничий домик неподалеку от Вены в местечке Майерлинг. Все веселились в тот день. Филипп был сама любезность, Рудольф много смеялся и галантно ухаживал за собственной женой. Но такое случалось редко, очень редко…
Луиза была по-прежнему привязана к Рудольфу и все больше боялась за него.
— Правда ли, друг мой, что ты стал близок с баронессой Вецера? — спросила она как-то эрцгерцога.
— Ревнуешь? — поинтересовался тот, оторвавшись от созерцания колечек табачного дыма.
— Конечно, нет! Чем она лучше прочих твоих любовниц, до которых мне нет ровно никакого дела? Но об этой Марии Вецера ходят совершенно гнусные слухи. Если даже половина из них правда, то ты замараешь свое имя…
— Да что ты? — хохотнул Рудольф. — Как можно замарать то, что и так уже запачкано? А Мария — изумительная женщина. Она способна выделывать такое, что просто голова кругом идет. Вообрази только…
— О господи, избавь меня от подробностей, Рудольф! Уверяю тебя, я и без того знаю достаточно. Неужто ты забыл, как много в наших салонах сплетниц? И вот еще что… — Луиза помедлила, а потом твердо сказала: — Мне жаль мою сестру. Стефания страдает, потому что Мария ведет себя вызывающе. Отчего ты позволяешь унижать женщину, которая носит твое имя?
— Я не хочу обижать Стефи, поверь! Но, видишь ли, ты тогда лукавила…
— Когда?
— Несколько лет назад ты сказала мне, что сестра твоя похожа на тебя, но это неправда. Она… пресная, что ли. С тобой или с Марией ее не сравнить.
Луиза шутливо ударила его веером и перевела разговор на другое. Она не считала Марию серьезной соперницей и была уверена, что Рудольф очень скоро расстанется с ней.
Но роман с баронессой затянулся. Он продолжался целых три года и закончился трагически.
26 января 1889 года эрцгерцог, Мария Вецера, граф Койош и Филипп Кобургский отправились в охотничий домик в Майерлинге. Они собирались всего лишь поохотиться — однако через четыре дня Рудольф и Мария погибли. Трупы нашла прислуга. Любовники были застрелены — или же застрелились.
Никто до сих пор не знает, что же произошло в Майерлинге на самом деле.
…Едва лишь весть об этой двойной смерти достигла Вены, как все начали выдвигать самые невероятные предположения. Луиза еще лежала в постели, когда ее любимая горничная, заплаканная и растерянная, попросила позволения рассказать ей кое-что.
— Что случилось, Жозефина? — рассеянно спросила принцесса, снимая свой нарядный ночной чепчик. — Погляди-ка, оборка оторвалась. Пришей, не забудь.
— Слушаюсь, госпожа, да только что там чепчик, когда наш господин застрелил господина эрцгерцога и одну даму!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106