Толстая и глуповатая флорентийка заставила короля вспомнить о стройной и остроумной любовнице. Неужели мужчина, с честью выполнивший супружеский долг, не может себе позволить немного наслаждения?
Вскоре Генриетта убедилась, что женитьба ни в коей мере не лишила Наваррца его мужской силы. Любовники не покидали постель несколько дней. А когда наконец они вышли из спальни, Генриетта тоже была беременной…
Тем временем Мария продолжила неспешное путешествие по дорогам своего королевства. Ее торжественный въезд в столицу пришелся на начало февраля. Парижане, потрясенные великолепием кортежа, встретили молодую королеву громким ликованием.
Мария тоже пережила своего рода потрясение при виде Лувра и даже решила, что с ней сыграли злую шутку. Она-то рассчитывала вступить в великолепный дворец, сравнимый с дворцами ее родной Флоренции, а ее встретили старые мрачные стены, грязь, пыль, разорванные гобелены и мебель, пригодная только для свалки. А уж зловоние!.. В общем, нет смысла объяснять, что почувствовала несчастная молодая женщина, перешагнув порог королевской резиденции.
Пожаловаться ей было некому. Генриха в столице не оказалось, и королева почти сразу узнала, что у нее есть счастливая соперница. Но вместо того чтобы загладить свою вину вниманием и обходительностью, Генрих вынудил королеву принять Генриетту д'Антраг. Это произошло сразу после его возвращения в Париж. Представляя Генриетту жене, король сказал с широкой улыбкой:
— Эта женщина — моя любовница, и она желает стать вашей статс-дамой.
Откровенность короля отнюдь не пришлась фаворитке по вкусу, но она привыкла к выходкам Генриха. И тем не менее то, что случилось через минуту, явилось для нее полной неожиданностью. Когда она присела, чтобы поцеловать край платья королевы, как того требовал этикет, грубый толчок в спину бросил ее на колени. Видимо, король счел недостаточным проявленное Генриеттой уважение.
Кипя от ярости, красная от унижения, она вскочила на ноги и стремительно выбежала из апартаментов королевы, оставив Марию Медичи в состоянии крайней озадаченности. Эта сцена заставила всех присутствующих смущенно потупиться — за исключением Генриха, разумеется. Короля очень забавляла мысль о том, что его стараниями обе женщины оказались беременными.
Вскоре он уже, смеясь, объявлял всем, кто попадался ему на глаза и в коридорах Лувра, и за стенами дворца:
— У меня почти одновременно родятся принц и слуга…
Несмотря на сопротивление любовницы, король поселил ее в Лувре, поблизости от покоев Марии, чтобы, как он сам говорил, «ему недалеко было ходить». Многие парижане последовали примеру своего короля и захотели вкусить как можно больше плотских радостей. Над Парижем точно пронесся ураган безумия. То здесь, то там, как грибы после дождя, возникали злачные места, прозванные в народе «крольчатниками». Содержатели этих заведений соревновались друг с другом в изобретении все более оригинальных развлечений. Владелец одного из борделей придумал «игру в ягодки», которая довольно долго приносила ему немалый доход. Состояла она в том, что собравшаяся в большом зале почтенная публика с удовольствием созерцала, как соблазнительного вида девица на глазах у всех раздевалась догола. Насмотревшись, посетители разбрасывали по полу вишни или орехи (в зависимости от времени года), которые девице следовало собрать, постоянно наклоняясь. К тому моменту, когда последняя ягода оказывалась в корзинке обнаженной красавицы, атмосфера в зале накалялась до предела…
Женщин тоже «обуял бес похоти», и они начали вести себя самым непостижимым образом. В моду вошли прогулки в платьях с вырезом едва ли не до пупка, с обнаженными грудями, которые любой прохожий мог лицезреть. Простой народ потешался, разглядывая полуодетых знатных дам, важно вышагивавших по улицам. Некоторые женщины оказались столь изобретательны, что даже окрашивали соски в ярко-красный цвет; другие же разрисовывали себе и более интимные места.
Священники, конечно же, пытались внушить прихожанам, что они поступают богомерзко, но им гневно говорили:
— Отправляйтесь со своими проповедями к королю, у которого две жены!
И смущенные святые отцы опускали глаза долу.
К началу лета 1601 года животы королевы и фаворитки заметно округлились, что явно радовало короля. Правда, обе женщины не разделяли прекрасного настроения государя, понося друг друга и поочередно устраивая сцены ревности Генриху.
В конце сентября во дворец вызвали повитуху Луизу Буржуа, которую король встретил словами:
— Моя дорогая, вам предстоит дело большой важности, и вы должны постараться и приложить все усилия, чтобы на свет появился здоровый младенец.
— Кого же ждет Ваше Величество — девочку или мальчика? — спросила повитуха, улыбаясь королю.
— Какой странный вопрос! — удивился Беарнец. — Я уверен, что все зависит только от вас, потому сделайте так, чтобы родился мальчик.
Двадцать седьмого сентября королева в Фонтенбло произвела на свет сына, но, поскольку ребенок был слабеньким, Луиза Буржуа сказала Генриху:
— Сир, будь это не королевский сын, я бы набрала в рот вина и дала ему несколько капель, чтобы он окреп.
Король поднес к губам повитухи бутылку и приказал:
— Поступайте так, как если бы это был любой другой ребенок.
Женщина набрала в рот вина и влила его в крохотный ротик новорожденного.
Именно так, глотнув красного вина, начал жизнь дофин, будущий Людовик XIII.
Несколько недель спустя, злясь на весь белый свет из-за того, что она опоздала, Генриетта тоже родила мальчика, которого окрестили Генрихом. А поскольку Беарнец не упускал случая сделать пакость супруге, он объявил, что второй ребенок ему кажется более красивым, чем маленький дофин. Это, разумеется, не улучшило отношений между двумя женщинами.
Но поединок все же выиграла Мария. Когда королева родила шестого ребенка, фаворитка лишилась королевской любви по милости совсем юной и очаровательной Шарлотты де Монморанси. Генриетта наконец сложила оружие , вымолила у королевы прощение и энергично взялась помогать ей изводить супруга, которого Мария Медичи искренне ненавидела.
НОЧЬ ПОКОРНОСТИ. ЛЮДОВИК XIII И АННА АВСТРИЙСКАЯ
Когда 14 мая 1610 года безумный Франсуа Равальяк ударом кинжала в грудь оборвал жизнь «неувядающего любовника», Франция погрузилась в скорбь. Народ, искренне любивший старого весельчака и волокиту, был просто ошеломлен. Торговцы закрывали лавки, продажные девки рыдали в голос, в харчевнях только и разговору было, что о смерти короля. Париж облачился в траур.
Этот государь прожил яркую жизнь, полную опасностей и веселых приключений, и его страна была обязана ему очень многим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Вскоре Генриетта убедилась, что женитьба ни в коей мере не лишила Наваррца его мужской силы. Любовники не покидали постель несколько дней. А когда наконец они вышли из спальни, Генриетта тоже была беременной…
Тем временем Мария продолжила неспешное путешествие по дорогам своего королевства. Ее торжественный въезд в столицу пришелся на начало февраля. Парижане, потрясенные великолепием кортежа, встретили молодую королеву громким ликованием.
Мария тоже пережила своего рода потрясение при виде Лувра и даже решила, что с ней сыграли злую шутку. Она-то рассчитывала вступить в великолепный дворец, сравнимый с дворцами ее родной Флоренции, а ее встретили старые мрачные стены, грязь, пыль, разорванные гобелены и мебель, пригодная только для свалки. А уж зловоние!.. В общем, нет смысла объяснять, что почувствовала несчастная молодая женщина, перешагнув порог королевской резиденции.
Пожаловаться ей было некому. Генриха в столице не оказалось, и королева почти сразу узнала, что у нее есть счастливая соперница. Но вместо того чтобы загладить свою вину вниманием и обходительностью, Генрих вынудил королеву принять Генриетту д'Антраг. Это произошло сразу после его возвращения в Париж. Представляя Генриетту жене, король сказал с широкой улыбкой:
— Эта женщина — моя любовница, и она желает стать вашей статс-дамой.
Откровенность короля отнюдь не пришлась фаворитке по вкусу, но она привыкла к выходкам Генриха. И тем не менее то, что случилось через минуту, явилось для нее полной неожиданностью. Когда она присела, чтобы поцеловать край платья королевы, как того требовал этикет, грубый толчок в спину бросил ее на колени. Видимо, король счел недостаточным проявленное Генриеттой уважение.
Кипя от ярости, красная от унижения, она вскочила на ноги и стремительно выбежала из апартаментов королевы, оставив Марию Медичи в состоянии крайней озадаченности. Эта сцена заставила всех присутствующих смущенно потупиться — за исключением Генриха, разумеется. Короля очень забавляла мысль о том, что его стараниями обе женщины оказались беременными.
Вскоре он уже, смеясь, объявлял всем, кто попадался ему на глаза и в коридорах Лувра, и за стенами дворца:
— У меня почти одновременно родятся принц и слуга…
Несмотря на сопротивление любовницы, король поселил ее в Лувре, поблизости от покоев Марии, чтобы, как он сам говорил, «ему недалеко было ходить». Многие парижане последовали примеру своего короля и захотели вкусить как можно больше плотских радостей. Над Парижем точно пронесся ураган безумия. То здесь, то там, как грибы после дождя, возникали злачные места, прозванные в народе «крольчатниками». Содержатели этих заведений соревновались друг с другом в изобретении все более оригинальных развлечений. Владелец одного из борделей придумал «игру в ягодки», которая довольно долго приносила ему немалый доход. Состояла она в том, что собравшаяся в большом зале почтенная публика с удовольствием созерцала, как соблазнительного вида девица на глазах у всех раздевалась догола. Насмотревшись, посетители разбрасывали по полу вишни или орехи (в зависимости от времени года), которые девице следовало собрать, постоянно наклоняясь. К тому моменту, когда последняя ягода оказывалась в корзинке обнаженной красавицы, атмосфера в зале накалялась до предела…
Женщин тоже «обуял бес похоти», и они начали вести себя самым непостижимым образом. В моду вошли прогулки в платьях с вырезом едва ли не до пупка, с обнаженными грудями, которые любой прохожий мог лицезреть. Простой народ потешался, разглядывая полуодетых знатных дам, важно вышагивавших по улицам. Некоторые женщины оказались столь изобретательны, что даже окрашивали соски в ярко-красный цвет; другие же разрисовывали себе и более интимные места.
Священники, конечно же, пытались внушить прихожанам, что они поступают богомерзко, но им гневно говорили:
— Отправляйтесь со своими проповедями к королю, у которого две жены!
И смущенные святые отцы опускали глаза долу.
К началу лета 1601 года животы королевы и фаворитки заметно округлились, что явно радовало короля. Правда, обе женщины не разделяли прекрасного настроения государя, понося друг друга и поочередно устраивая сцены ревности Генриху.
В конце сентября во дворец вызвали повитуху Луизу Буржуа, которую король встретил словами:
— Моя дорогая, вам предстоит дело большой важности, и вы должны постараться и приложить все усилия, чтобы на свет появился здоровый младенец.
— Кого же ждет Ваше Величество — девочку или мальчика? — спросила повитуха, улыбаясь королю.
— Какой странный вопрос! — удивился Беарнец. — Я уверен, что все зависит только от вас, потому сделайте так, чтобы родился мальчик.
Двадцать седьмого сентября королева в Фонтенбло произвела на свет сына, но, поскольку ребенок был слабеньким, Луиза Буржуа сказала Генриху:
— Сир, будь это не королевский сын, я бы набрала в рот вина и дала ему несколько капель, чтобы он окреп.
Король поднес к губам повитухи бутылку и приказал:
— Поступайте так, как если бы это был любой другой ребенок.
Женщина набрала в рот вина и влила его в крохотный ротик новорожденного.
Именно так, глотнув красного вина, начал жизнь дофин, будущий Людовик XIII.
Несколько недель спустя, злясь на весь белый свет из-за того, что она опоздала, Генриетта тоже родила мальчика, которого окрестили Генрихом. А поскольку Беарнец не упускал случая сделать пакость супруге, он объявил, что второй ребенок ему кажется более красивым, чем маленький дофин. Это, разумеется, не улучшило отношений между двумя женщинами.
Но поединок все же выиграла Мария. Когда королева родила шестого ребенка, фаворитка лишилась королевской любви по милости совсем юной и очаровательной Шарлотты де Монморанси. Генриетта наконец сложила оружие , вымолила у королевы прощение и энергично взялась помогать ей изводить супруга, которого Мария Медичи искренне ненавидела.
НОЧЬ ПОКОРНОСТИ. ЛЮДОВИК XIII И АННА АВСТРИЙСКАЯ
Когда 14 мая 1610 года безумный Франсуа Равальяк ударом кинжала в грудь оборвал жизнь «неувядающего любовника», Франция погрузилась в скорбь. Народ, искренне любивший старого весельчака и волокиту, был просто ошеломлен. Торговцы закрывали лавки, продажные девки рыдали в голос, в харчевнях только и разговору было, что о смерти короля. Париж облачился в траур.
Этот государь прожил яркую жизнь, полную опасностей и веселых приключений, и его страна была обязана ему очень многим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106