Наследник-то у него уже есть…
Так говорили простолюдины, но и во дворце брак короля с Ингеборгой устраивал далеко не всех. Прежде всего свадьбе противилась мать короля Аделаида де Шампань, вдова короля Людовика VII. Женщина властная и своенравная, она после смерти супруга даже пыталась сама править Францией, и Филиппу не без труда удалось отстранить родительницу и настоять, чтобы она больше не вмешивалась в дела государства.
Хотя аббат Гийом клялся и божился, что Ингеборга — это воплощение нежности и милосердия, королева-мать весьма сомневалась в добродетелях девушки. Однако Филипп не внял ее увещеваниям. Ему обещали привезти рыжеволосую зеленоглазую красавицу, и он нетерпеливо ждал свою невесту.
И вот солнечным августовским днем 1193 года в Амьен на взмыленной лошади прискакал гонец. Рухнув к ногам короля, он прохрипел:
— Принцесса Датская приближается к Амьену!
Король, надев само кольчугу с серебряными колечками, сел на скакуна и выехал ей навстречу в окружении знаменосцев.
Чужеземная карета, доверху набитая мехами, остановилась у городских ворот, и из нее вышла Ингеборга.
Филипп, пораженный красотой девушки, спешился и ПОКЛОНИЛСЯ невесте. Никогда еще он не видел столь привлекательной женщины! Аббат Гийом нисколько не преувеличивал: стройная, грациозная, она была в расцвете шпон женственности. Восхитительное лицо обрамляли две золотисто-медные косы, толщиной с руку ребенка, спускавшиеся на пышную грудь. На фоне белоснежной кожи изумрудные глаза принцессы казались огромными и бездонными. Не оттого ли, однако, взгляд красавицы был странно пустым? Королю даже стало не по себе, и он на мгновение прикрыл веки, будто его ослепила полуденное солнце. Смутная тревога закралась ему в душу… Красота Ингеборги была красотой статуи без единого изъяна, красотой морское богини!
Очнувшись от оцепенения, Филипп протянул руки, чтобы заключить невесту в объятия. Король стал говорить ей любезные слова, но она лишь непонимающе улыбалась в ответ, а потом все же что-то прошептала на языке; звучавшем для французского уха довольно грубо. Филипп удивленно посмотрел на Гийома.
— Разве принцесса совсем не говорят по-французски? — спросил он.
— Она знает только несколько фраз по-латыни, — ответил аббат.
— Но у нее живой ум, — быстро вставил епископ Нойонский, — и она скоро научится…
Очарованный красотой юной датчанки, король пожелал венчаться немедленно, не дожидаясь завтрашнего вечера. Смущение Ингеборги делало ее еще более желанной, а потупленный взор говорил, что она согласна. На ее бледных щеках расцвел стыдливый румянец. О, она, конечно же, подчинится своему повелителю. К тому же ни от кого не укрылось, что он ей понравился…
Принцесса так долго мечтала о своем прекрасном рыцаре, что, едва завидев его, уже отдала ему свое сердце. Высокий, статный, с волевым лицом и ясным взглядом, король и в самом деле казался воплощением ее героя. Разве может она возражать ему?
— Коронация королевы состоится завтра, сегодня уже не успеть, — заявил Филипп, обращаясь к епископу. Тот лишь кивнул в ответ.
Посадив Ингеборгу на коня, Филипп тоже вскочил в седло, и кортеж двинулся к собору. По дороге король, ехавший между Ингеборгой и Этьеном де Турне, решил расспросить посланника об условиях брака. Хотя датская принцесса ему очень понравилась, Филипп хотел как можно скорее узнать, удалось ли послам договориться с Кнутом о том, чтобы начать борьбу за английскую корону.
Венец уже давно плохо держался на голове английского монарха, в этом Филипп не сомневался. Ричард Львиное Сердце предпочитал воевать в Святой земле, мечом добывая себе славу, а не заботиться о благе своих подданных. Хуже того, каждый его приезд в страну оборачивался для англичан непосильными поборами и новыми налогами, так что подданные всякий раз ждали его с содроганием.
Вспоминая, как ответил ему хитрый Кнут, епископ склонил голову в раздумье.
— А хватит ли у вашего короля воинов, чтобы отправиться в Англию и отстаивать свои права? — лукаво улыбаясь, сказал тогда датский король.
— Хватит, если он сможет рассчитывать на поддержку датского флота, — ответил посланник.
Однако Кнут намерен был держать свое войско поблизости, чтобы оно всегда могло дать отпор Генриху VI, поэтому французы получили отказ: датчанин не обещал помощи их королю.
— По возвращении из Англии Филипп Август поможет вам обезопасить себя от императора! — не отступали послы.
Но датскому королю это обещание показалось ненадежным, и он отрицательно покачал головой…
Разумеется, французский король вовсе не собирался воевать с римским императором — тем более что Генрих выполнил просьбу Филиппа и задержал Ричарда Львиное Сердце на обратном пути из Палестины, заточив его в одну из своих крепостей на Рейне. Епископ об этом знал, поэтому его ответ королю Филиппу прозвучал весьма уклончиво:
— Дело это сложное, государь, и требует времени… Филипп Август не скрыл своего недовольства, и советник поспешил перевести разговор в другое русло.
— Что же до приданого, — сказал он, бросая на короля испытующий взгляд, — то датчанин предложил выплатить его серебряными монетами. И мы потребовали десять тысяч серебряных марок…
Филипп с трудом сдержал возглас изумления. Радостная улыбка тронула его губы. На такую сумму он никак не рассчитывал!
— Однако король Кнут — государь бережливый, — продолжал Этьен де Турне. — Наше требование показалось ему чрезмерным, и он даже начал сомневаться, заключать ли брачный договор. Но аббат Гийом, которому датчанин доверяет и к советам которого прислушивается, убедил его в том, что Дании не стоит ссориться с французским монархом из-за горсти монет…
— И где же она? — Филипп оглянулся на тянущийся за кортежем обоз.
Смущенно кашлянув, епископ тихо произнес:
— Учитывая размеры приданого, нам пришлось согласиться на рассрочку…
Король помрачнел и уже готов был взорваться, но тут взгляд его упал на Ингеборгу, и Филипп успокоился. Ради такой красавицы стоит пойти на уступки! К тому же епископ славится искусством вести трудные переговоры: через какое-то время все уладится…
И Филипп снова улыбнулся. Сегодня ему хочется думать только о любви!
А вот и ворота храма… Свежевыстроенное здание сияло белизной. На ступенях в окружении многочисленной свиты будущую невестку ждала Аделаида де Шампань. Женщины сдержанно приветствовали друг друга, после чего Филипп, взяв Ингеборгу за руку, повел ее в собор.
Брачная церемония была недолгой, и вскоре молодые опять показались на пороге. Они двинулись между рядами ликующих горожан, и до самого заика их сопровождал торжественный перезвон колоколов Амьена. До поздней ночи жители радостно отмечали королевскую свадьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Так говорили простолюдины, но и во дворце брак короля с Ингеборгой устраивал далеко не всех. Прежде всего свадьбе противилась мать короля Аделаида де Шампань, вдова короля Людовика VII. Женщина властная и своенравная, она после смерти супруга даже пыталась сама править Францией, и Филиппу не без труда удалось отстранить родительницу и настоять, чтобы она больше не вмешивалась в дела государства.
Хотя аббат Гийом клялся и божился, что Ингеборга — это воплощение нежности и милосердия, королева-мать весьма сомневалась в добродетелях девушки. Однако Филипп не внял ее увещеваниям. Ему обещали привезти рыжеволосую зеленоглазую красавицу, и он нетерпеливо ждал свою невесту.
И вот солнечным августовским днем 1193 года в Амьен на взмыленной лошади прискакал гонец. Рухнув к ногам короля, он прохрипел:
— Принцесса Датская приближается к Амьену!
Король, надев само кольчугу с серебряными колечками, сел на скакуна и выехал ей навстречу в окружении знаменосцев.
Чужеземная карета, доверху набитая мехами, остановилась у городских ворот, и из нее вышла Ингеборга.
Филипп, пораженный красотой девушки, спешился и ПОКЛОНИЛСЯ невесте. Никогда еще он не видел столь привлекательной женщины! Аббат Гийом нисколько не преувеличивал: стройная, грациозная, она была в расцвете шпон женственности. Восхитительное лицо обрамляли две золотисто-медные косы, толщиной с руку ребенка, спускавшиеся на пышную грудь. На фоне белоснежной кожи изумрудные глаза принцессы казались огромными и бездонными. Не оттого ли, однако, взгляд красавицы был странно пустым? Королю даже стало не по себе, и он на мгновение прикрыл веки, будто его ослепила полуденное солнце. Смутная тревога закралась ему в душу… Красота Ингеборги была красотой статуи без единого изъяна, красотой морское богини!
Очнувшись от оцепенения, Филипп протянул руки, чтобы заключить невесту в объятия. Король стал говорить ей любезные слова, но она лишь непонимающе улыбалась в ответ, а потом все же что-то прошептала на языке; звучавшем для французского уха довольно грубо. Филипп удивленно посмотрел на Гийома.
— Разве принцесса совсем не говорят по-французски? — спросил он.
— Она знает только несколько фраз по-латыни, — ответил аббат.
— Но у нее живой ум, — быстро вставил епископ Нойонский, — и она скоро научится…
Очарованный красотой юной датчанки, король пожелал венчаться немедленно, не дожидаясь завтрашнего вечера. Смущение Ингеборги делало ее еще более желанной, а потупленный взор говорил, что она согласна. На ее бледных щеках расцвел стыдливый румянец. О, она, конечно же, подчинится своему повелителю. К тому же ни от кого не укрылось, что он ей понравился…
Принцесса так долго мечтала о своем прекрасном рыцаре, что, едва завидев его, уже отдала ему свое сердце. Высокий, статный, с волевым лицом и ясным взглядом, король и в самом деле казался воплощением ее героя. Разве может она возражать ему?
— Коронация королевы состоится завтра, сегодня уже не успеть, — заявил Филипп, обращаясь к епископу. Тот лишь кивнул в ответ.
Посадив Ингеборгу на коня, Филипп тоже вскочил в седло, и кортеж двинулся к собору. По дороге король, ехавший между Ингеборгой и Этьеном де Турне, решил расспросить посланника об условиях брака. Хотя датская принцесса ему очень понравилась, Филипп хотел как можно скорее узнать, удалось ли послам договориться с Кнутом о том, чтобы начать борьбу за английскую корону.
Венец уже давно плохо держался на голове английского монарха, в этом Филипп не сомневался. Ричард Львиное Сердце предпочитал воевать в Святой земле, мечом добывая себе славу, а не заботиться о благе своих подданных. Хуже того, каждый его приезд в страну оборачивался для англичан непосильными поборами и новыми налогами, так что подданные всякий раз ждали его с содроганием.
Вспоминая, как ответил ему хитрый Кнут, епископ склонил голову в раздумье.
— А хватит ли у вашего короля воинов, чтобы отправиться в Англию и отстаивать свои права? — лукаво улыбаясь, сказал тогда датский король.
— Хватит, если он сможет рассчитывать на поддержку датского флота, — ответил посланник.
Однако Кнут намерен был держать свое войско поблизости, чтобы оно всегда могло дать отпор Генриху VI, поэтому французы получили отказ: датчанин не обещал помощи их королю.
— По возвращении из Англии Филипп Август поможет вам обезопасить себя от императора! — не отступали послы.
Но датскому королю это обещание показалось ненадежным, и он отрицательно покачал головой…
Разумеется, французский король вовсе не собирался воевать с римским императором — тем более что Генрих выполнил просьбу Филиппа и задержал Ричарда Львиное Сердце на обратном пути из Палестины, заточив его в одну из своих крепостей на Рейне. Епископ об этом знал, поэтому его ответ королю Филиппу прозвучал весьма уклончиво:
— Дело это сложное, государь, и требует времени… Филипп Август не скрыл своего недовольства, и советник поспешил перевести разговор в другое русло.
— Что же до приданого, — сказал он, бросая на короля испытующий взгляд, — то датчанин предложил выплатить его серебряными монетами. И мы потребовали десять тысяч серебряных марок…
Филипп с трудом сдержал возглас изумления. Радостная улыбка тронула его губы. На такую сумму он никак не рассчитывал!
— Однако король Кнут — государь бережливый, — продолжал Этьен де Турне. — Наше требование показалось ему чрезмерным, и он даже начал сомневаться, заключать ли брачный договор. Но аббат Гийом, которому датчанин доверяет и к советам которого прислушивается, убедил его в том, что Дании не стоит ссориться с французским монархом из-за горсти монет…
— И где же она? — Филипп оглянулся на тянущийся за кортежем обоз.
Смущенно кашлянув, епископ тихо произнес:
— Учитывая размеры приданого, нам пришлось согласиться на рассрочку…
Король помрачнел и уже готов был взорваться, но тут взгляд его упал на Ингеборгу, и Филипп успокоился. Ради такой красавицы стоит пойти на уступки! К тому же епископ славится искусством вести трудные переговоры: через какое-то время все уладится…
И Филипп снова улыбнулся. Сегодня ему хочется думать только о любви!
А вот и ворота храма… Свежевыстроенное здание сияло белизной. На ступенях в окружении многочисленной свиты будущую невестку ждала Аделаида де Шампань. Женщины сдержанно приветствовали друг друга, после чего Филипп, взяв Ингеборгу за руку, повел ее в собор.
Брачная церемония была недолгой, и вскоре молодые опять показались на пороге. Они двинулись между рядами ликующих горожан, и до самого заика их сопровождал торжественный перезвон колоколов Амьена. До поздней ночи жители радостно отмечали королевскую свадьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106