Означало ли это, что он все еще сыт ее любовью? Означало ли это, что он беспокоился о ней, не желая обидеть ее? Или все это было ради какой-то милой особы, которой он принадлежал? Наверняка, думала Джиллиан, если бы это было ради нее самой, он бы за эти дни больше смотрел на нее, больше разговаривал с ней.
Застряв на мыслях об этом, Джиллиан издала нетерпеливое восклицание. Нелепо сидеть в этой крохотной голой комнатке, нагоняя на себя тоску, в то время, как она должна подпрыгивать от счастья. Бог знает, возможно, очень скоро ее постигнет настоящее несчастье, но, пока она может наслаждаться, она будет радоваться. Джиллиан встала и взяла плащ. Если женщинам запрещено гулять по монастырю, где-то должно быть место, отведенное специально для гостей.
Предположение Джиллиан оказалось правильным. Сразу за домиком располагался небольшой сад, протянувшийся вдоль стены аббатства. Он был унылый и увядший, но Джиллиан нашла, что посмотреть: как расположены саженцы, как обложены соломой корни многолетних растений. Она внимательно наблюдала за этими приготовлениями, поскольку монахи славились как замечательные садовники, а огороды и сады Тарринга были теперь на ее совести. Ее саму немного удивило, как чувство ответственности усилило ее интерес к делу, и продолжала осмотр, пока совсем не стемнело. Она могла бы побродить и дольше, но услышала, как через ворота проехали всадники. Джиллиан не успела их разглядеть, но предположила, что вернулись Адам со спутниками. Она поспешила в приготовленную для нее комнату, чтобы убедиться, что там все чисто и приготовлено к приходу гостя. Наверняка он сейчас придет к ней… Наверняка? Но никто не пришел.
Осберт де Серей приказал своему отряду расположиться лагерем в полумиле к северу от аббатства. Они только что миновали деревню, так что его люди не возражали. У них были свои методы устраивать себе комфортный отдых, а господин, не делая никаких попыток обеспечить их благосостояние, не спрашивал, чем они занимаются, оставляя их без присмотра.
Сам Осберт в сопровождении Жана и Пьера отправился в аббатство и проехал через ворота как раз перед тем, как их собирались закрыть на ночь. Обед давно миновал, а аббат был занят вечерними молитвами, но приор любезно принял Осберта и распорядился, чтобы ему нашли что-нибудь поесть.
Приор дружелюбно балагурил, извиняясь за недостаточную роскошь сумрачной трапезной и жалуясь на недостаток общества. Зимой путешествуют немногие, заметил он, особенно в эти нелегкие времена, но у них есть еще гости. Жаль, что Осберт не прибыл на несколько часов раньше – тогда он смог бы составить компанию сэру Адаму, сэру Ричарду и сэру Эндрю, которые отправились на охоту. Тусклого света двух свечей хватало, чтобы вкушать пищу, но было недостаточно, чтобы приор заметил, как побледнел Осберт. Само имя Адам встречалось достаточно редко среди знати, а в сочетании с сэром Ричардом и сэром Эндрю в этих краях могло означать только Адама Леманя. Однако, пока Осберт дожевывал, он успел оправиться от шока и сообразить, что Адам уехал на охоту.
Он настолько справился с собой, чтобы спросить у приора, когда ожидается возвращение гостей. Приор заметил, что голос Осберта изменился, но предположил, что тот подавился едой, и сказал с сожалением, что они, наверное, вернутся завтра не раньше полудня. Раз они не вернулись засветло, то, наверное, остались ночевать в охотничьем домике и продолжат охоту на рассвете. Вздох облегчения Осберта был неправильно понят этой доброй душой как знак сожаления, и он покопался в памяти, чтобы найти какие-нибудь слова утешения для расстроенного Осберта. Тут глаза его просветлели.
– Здесь осталась леди, в женском домике у южных ворот, – с надеждой произнес он. – Я уверен, что леди Джиллиан была бы рада побеседовать с вами, если вы составите ей компанию.
– Леди Джиллиан? – выпалил Осберт. – Я… я не хотел бы навязываться… Видите ли, уже темно… Я замерз и устал, а леди… Она, должно быть, тоже устала и пожелала лечь пораньше.
Джиллиан! Джиллиан здесь! Тысяча самых разных эмоций крутилась в голове Осберта, но ему нужно было побыть несколько минут одному, чтобы решить, что делать. Приор пожалел, что гостю не понравилось его предложение, но больше предложить было нечего. Он жалел, что вообще заговорил о леди. Осберт был теперь явно в смущении и замешательстве. Лучше извиниться и уйти, чтобы дать гостю прийти в себя. Осберт равнодушно кивнул, едва заметив уход приора, – его мозг был полностью занят этой удивительной игрой случая.
Вопрос заключался лишь в том, счастливый ли это случай или нет. И как воспользоваться им? Хотел ли он возвращения Джиллиан? Осберта бросило в жар. Девчонка была лакомым кусочком, даже накачанная зельем и совершенно пассивная, но сейчас это не имело значения. Окажется ли она полезной? И сможет ли он увезти ее, не подвергая опасности себя? Последний вопрос был самым важным, и после некоторых раздумий Осберт решил, что это возможно. Он не мог увезти ее этой ночью, так как, если он выведет лошадей из стойла, это вызовет излишнее любопытство, но возвращения Леманя ожидали только после утренней охоты. Если Осберт выедет перед самым рассветом, что было вполне естественно, он сможет, не привлекая ничьего внимания, забрать с собой Джиллиан.
Оставив на столе беспорядочно разбросанные объедки, Осберт вышел посоветоваться со своими приспешниками. Жан отправился осторожно разведать обстановку, пока Осберт продолжал размышлять, стоит ли добыча риска. Безопаснее всего было бы просто убить Джиллиан, но, к несчастью, он назвал монахам свое настоящее имя, и его, безусловно, обвинят в ее смерти. Это лишит его всякой возможности домогаться земель Невилля, поскольку церковь запрещает наследование владений жертвы убийцей. Это означало, что ему придется тащить ее с собой в добром здравии, а сопротивляющаяся женщина – большая помеха в дороге.
Осберт очень злился на Адама. Он рассчитывал, что Адам убьет Джиллиан, чтобы облегчить себе захват ее земель, но этот тупой Лемань не сделал этого. Вне всякого сомнения, он заставил эту дурочку отдать все ему. Однако подобный акт легко будет оспорить, поскольку, по брачному договору, Джиллиан отдала все свои земли мужу, а ее мужем был он, Осберт. Может, Джиллиан в попытке спасти себе жизнь не сообщила об этом Леманю? Глупая, упрямая сука, ей всегда удается причинять ему неприятности.
Слово «упрямая» породило новый поток мыслей. Она могла сделать вид, что сдалась, надеясь при первой возможности взбунтоваться. Как могло оказаться, что сэр Ричард и сэр Эндрю так дружны с Леманем, что отправились с ним на охоту? Почему эта сучка не поплакалась им, прося защитить ее? Осберт пожал плечами и ухмыльнулся, представив себе, какими методами Лемань воспользовался, чтобы убедить ее повиноваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Застряв на мыслях об этом, Джиллиан издала нетерпеливое восклицание. Нелепо сидеть в этой крохотной голой комнатке, нагоняя на себя тоску, в то время, как она должна подпрыгивать от счастья. Бог знает, возможно, очень скоро ее постигнет настоящее несчастье, но, пока она может наслаждаться, она будет радоваться. Джиллиан встала и взяла плащ. Если женщинам запрещено гулять по монастырю, где-то должно быть место, отведенное специально для гостей.
Предположение Джиллиан оказалось правильным. Сразу за домиком располагался небольшой сад, протянувшийся вдоль стены аббатства. Он был унылый и увядший, но Джиллиан нашла, что посмотреть: как расположены саженцы, как обложены соломой корни многолетних растений. Она внимательно наблюдала за этими приготовлениями, поскольку монахи славились как замечательные садовники, а огороды и сады Тарринга были теперь на ее совести. Ее саму немного удивило, как чувство ответственности усилило ее интерес к делу, и продолжала осмотр, пока совсем не стемнело. Она могла бы побродить и дольше, но услышала, как через ворота проехали всадники. Джиллиан не успела их разглядеть, но предположила, что вернулись Адам со спутниками. Она поспешила в приготовленную для нее комнату, чтобы убедиться, что там все чисто и приготовлено к приходу гостя. Наверняка он сейчас придет к ней… Наверняка? Но никто не пришел.
Осберт де Серей приказал своему отряду расположиться лагерем в полумиле к северу от аббатства. Они только что миновали деревню, так что его люди не возражали. У них были свои методы устраивать себе комфортный отдых, а господин, не делая никаких попыток обеспечить их благосостояние, не спрашивал, чем они занимаются, оставляя их без присмотра.
Сам Осберт в сопровождении Жана и Пьера отправился в аббатство и проехал через ворота как раз перед тем, как их собирались закрыть на ночь. Обед давно миновал, а аббат был занят вечерними молитвами, но приор любезно принял Осберта и распорядился, чтобы ему нашли что-нибудь поесть.
Приор дружелюбно балагурил, извиняясь за недостаточную роскошь сумрачной трапезной и жалуясь на недостаток общества. Зимой путешествуют немногие, заметил он, особенно в эти нелегкие времена, но у них есть еще гости. Жаль, что Осберт не прибыл на несколько часов раньше – тогда он смог бы составить компанию сэру Адаму, сэру Ричарду и сэру Эндрю, которые отправились на охоту. Тусклого света двух свечей хватало, чтобы вкушать пищу, но было недостаточно, чтобы приор заметил, как побледнел Осберт. Само имя Адам встречалось достаточно редко среди знати, а в сочетании с сэром Ричардом и сэром Эндрю в этих краях могло означать только Адама Леманя. Однако, пока Осберт дожевывал, он успел оправиться от шока и сообразить, что Адам уехал на охоту.
Он настолько справился с собой, чтобы спросить у приора, когда ожидается возвращение гостей. Приор заметил, что голос Осберта изменился, но предположил, что тот подавился едой, и сказал с сожалением, что они, наверное, вернутся завтра не раньше полудня. Раз они не вернулись засветло, то, наверное, остались ночевать в охотничьем домике и продолжат охоту на рассвете. Вздох облегчения Осберта был неправильно понят этой доброй душой как знак сожаления, и он покопался в памяти, чтобы найти какие-нибудь слова утешения для расстроенного Осберта. Тут глаза его просветлели.
– Здесь осталась леди, в женском домике у южных ворот, – с надеждой произнес он. – Я уверен, что леди Джиллиан была бы рада побеседовать с вами, если вы составите ей компанию.
– Леди Джиллиан? – выпалил Осберт. – Я… я не хотел бы навязываться… Видите ли, уже темно… Я замерз и устал, а леди… Она, должно быть, тоже устала и пожелала лечь пораньше.
Джиллиан! Джиллиан здесь! Тысяча самых разных эмоций крутилась в голове Осберта, но ему нужно было побыть несколько минут одному, чтобы решить, что делать. Приор пожалел, что гостю не понравилось его предложение, но больше предложить было нечего. Он жалел, что вообще заговорил о леди. Осберт был теперь явно в смущении и замешательстве. Лучше извиниться и уйти, чтобы дать гостю прийти в себя. Осберт равнодушно кивнул, едва заметив уход приора, – его мозг был полностью занят этой удивительной игрой случая.
Вопрос заключался лишь в том, счастливый ли это случай или нет. И как воспользоваться им? Хотел ли он возвращения Джиллиан? Осберта бросило в жар. Девчонка была лакомым кусочком, даже накачанная зельем и совершенно пассивная, но сейчас это не имело значения. Окажется ли она полезной? И сможет ли он увезти ее, не подвергая опасности себя? Последний вопрос был самым важным, и после некоторых раздумий Осберт решил, что это возможно. Он не мог увезти ее этой ночью, так как, если он выведет лошадей из стойла, это вызовет излишнее любопытство, но возвращения Леманя ожидали только после утренней охоты. Если Осберт выедет перед самым рассветом, что было вполне естественно, он сможет, не привлекая ничьего внимания, забрать с собой Джиллиан.
Оставив на столе беспорядочно разбросанные объедки, Осберт вышел посоветоваться со своими приспешниками. Жан отправился осторожно разведать обстановку, пока Осберт продолжал размышлять, стоит ли добыча риска. Безопаснее всего было бы просто убить Джиллиан, но, к несчастью, он назвал монахам свое настоящее имя, и его, безусловно, обвинят в ее смерти. Это лишит его всякой возможности домогаться земель Невилля, поскольку церковь запрещает наследование владений жертвы убийцей. Это означало, что ему придется тащить ее с собой в добром здравии, а сопротивляющаяся женщина – большая помеха в дороге.
Осберт очень злился на Адама. Он рассчитывал, что Адам убьет Джиллиан, чтобы облегчить себе захват ее земель, но этот тупой Лемань не сделал этого. Вне всякого сомнения, он заставил эту дурочку отдать все ему. Однако подобный акт легко будет оспорить, поскольку, по брачному договору, Джиллиан отдала все свои земли мужу, а ее мужем был он, Осберт. Может, Джиллиан в попытке спасти себе жизнь не сообщила об этом Леманю? Глупая, упрямая сука, ей всегда удается причинять ему неприятности.
Слово «упрямая» породило новый поток мыслей. Она могла сделать вид, что сдалась, надеясь при первой возможности взбунтоваться. Как могло оказаться, что сэр Ричард и сэр Эндрю так дружны с Леманем, что отправились с ним на охоту? Почему эта сучка не поплакалась им, прося защитить ее? Осберт пожал плечами и ухмыльнулся, представив себе, какими методами Лемань воспользовался, чтобы убедить ее повиноваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125