– Боюсь, что нет. Я возьму одеяла и устроюсь на ков­рике в гостиной.
Она посмотрела на бокал.
– Тебе нет никакой необходимости проводить ночь на полу. Ты тоже можешь спать на кровати.
Ему потребовалось сосчитать до пяти, прежде чем до него дошел смысл сказанного.
– Прошу прощения?
У Флер густо порозовела шея.
– Кровать очень широкая, а мы оба устали, и нам предстоит долгое путешествие. Я допускаю, что это несколько неудобно, но с подобной ситуацией нам придется сталки­ваться и впредь. Например, когда будем наносить визиты.
Его тело тут же подсказало ему, что спать с ней в одной постели будет ошибкой. При одной только мысли об этом у него все напряглось. Все-таки лучше воспользоваться ков­риком.
И в то же время ситуация, когда он может оказаться с ней на одной кровати, чем-то привлекала. Он не мог объяснить, почему желал подобной, пусть даже целомудренной, близости. Но факт оставался фактом: ему это было бы приятно. И тогда, может быть…
– Ты уверена? Я не хотел бы тебя напугать или смутить.
– Это невозможно. Я полностью тебе доверяю.
Он предпочел бы, чтобы она не полагалась на него. Ка­кие у нее основания для доверия? Дьявольски неудобно, что она ему верит.
– Ну чтож… Мы попросим горничную помочь тебе с купанием. Я подожду, пока ты уснешь, в гостиной.
Она поднялась и ушла в спальню. Когда пришел камер­динер, Данте попросил, чтобы прислали горничную. По­явилась горничная и отправилась помогать Флер. Данте рас­хаживал по гостиной, прислушиваясь к плеску воды и мыс­ленно рисуя картины, как его жена моет обнаженное тело.
Он с радостью помыл бы ее сам. А позже извлек бы ее из теплой воды, вытер мягким полотенцем, отнес на кровать и овладел ею под рассеянным светом большого зер­кала…
Плеск воды прекратился.
Горничная показалась в гостиной, сделала книксен и удалилась.
Некоторое время в спальне слышались звуки шагов, за­тем установилась тишина.
Данте засек время на карманных часах. Он будет ждать полчаса. Этого должно вполне хватить.
Он вошел в кабинет и стал рассматривать библиотеку Маклейна. Почти сплошь вошедшие в моду классики, но не только. Он обнаружил предмет наибольшей гордости своего друга – серию эротических гравюр итальянского ху­дожника эпохи Возрождения. Он пробежал глазами изо­браженные сексуальные позиции.
Все это не пригодится нынешней ночью. И к лучшему. Если бы это случилось, ситуация бы кардинально измени­лась. Он определенно этого не хотел.
Когда истекли полчаса, Данте вошел в спальню. На сто­лике рядом с кроватью горела свеча, зеркало распростра­няло ее бледно-золотистый свет на рассыпавшиеся по ат­ласному покрывалу волосы Флер. Она спала на спине. Тень от ее густых черных ресниц падала на щеки.
Он прошел в гардеробную, достал свою одежду и надел ночную рубашку, которую недавно нанятый камердинер весьма кстати положил в чемодан. Стараясь не разбудить Флер, он сел на кровать и посмотрел на нее в зеркало. Она выглядела умиротворенной и красивой. Он никогда рань­ше не видел ее волосы распущенными. Они волнами по­крывали ее руки, которые Флер сплела на животе.
Ее ресницы дрогнули, веки открылись. Данте и Флер посмотрели друг на друга в зеркальном отражении. Их раз­деляло расстояние не более ширины тела, и на них обоих падал отраженный свет из зеркала.
– Я не хотел тебя будить.
– Я еще не заснула. – Она окинула взглядом кровать. – Это несколько необычно.
–Да.
– Но нельзя сказать, что неприятно.
– Нет, не неприятно.
Она снова посмотрела на него в зеркале.
– Спасибо, что ты женился на мне.
Он не нашелся, что ответить.
Флер закрыла глаза. Ее сомкнутые руки расслабились и упали на простыню. Данте чувствовал, что она засыпает. Однако она снова открыла глаза и задумчиво нахмурила брови.
– Данте, а это зеркало… Тебе не кажется… Может, не­ прилично об этом думать, только… Может, он установил здесь зеркало, чтобы… – Румянец смущения появился на ее розовых щеках.
Протянув руку, он погладил ее кисть.
– Скорее всего он сделал это, чтобы удобнее было читать.
Ее маленькая ладонь повернулась под его рукой. Он не убрал ее, получая удовольствие от ощущения ее изящества и тепла. Ему пришлось сдержать внезапно возникшее же­лание прижаться губами к ее рту. Он испытывал умильное, чистое чувство от того, что держит ее ладонь, хотя его кровь бурлила и жаждала большего.
– Спокойной ночи, – сонным голосом промолвила Флер.
– Спи спокойно, нежный цветок.
Глава 6
– Этой недвижимостью владела моя тетя Офелия, – по­яснила Флер, когда карета въехала на неширокую дорогу, проходящую по угодьям Дарема. В отдалениила ними мед­ленно двигалась телега с несколькими слугами, которых она наняла в соседней деревне. – Ее муж погиб на войне, а сес­тра пропала, и она сделала мою мать, ее единоутробную сес­тру, своей наследницей. Имение перешло ко мне от матери.
– У вас есть тетя, которая пропала?
– Тетя Пег была психически неполноценной. Она вела себя как ребенок. Тетя Офелия поселила ее в небольшом коттедже рядом с основным домом, приставила к ней при­слугу, которая ухаживала за ней. Но однажды тетя ушла из дому и не вернулась.
Флер все утро много говорила, стараясь заполнить пау­зы. Данте, напротив, был молчалив, словно чувствовал себя неловко после проведенной с ней на одной кровати ночи.
– Ее так и не нашли?
– Грегори и его люди искали несколько дней, но без­ результатно. Спустя десять лет ее кости были найдены в ов­раге в нескольких милях от дома.
– Фартингстоун был другом вашей тети? Именно через нее он познакомился с вашей матерью?
– Его владение соседствует с нашим на севере. Тетя Офелия представила его моим родителям много лет назад, и он сделался их советником по финансовым вопросам. После смерти отца мама и я проводили большую часть лета здесь, в результате они сблизились.
Карета подъехала к внушительного вида каменному зда­нию, окруженному высокими деревьями.
– Я редко наезжаю сюда, но здесь должно быть непло­хо, – сказала Флер. – В доме проживает чета, которая под­держивает усадьбу в порядке.
Она с облегчением убедилась, что мистер и миссис Хилл отлично содержат дом. Данте прошелся по комнатам пер­вого этажа.
– Дом леди, – заметил он в гостиной, проведя пальца­ми по светлому узорчатому чехлу на кресле.–Усадьба боль­шая?
– Не очень. Доход от нее невелик.
Флер сама удивилась, почему у нее вырвалась эта не­правда. Затем поняла, что не хотела, чтобы он думал, будто она управляет этой собственностью неразумно, как о том заявлял Грегори.
Когда прибыли слуги, Флер послала их наверх, чтобы приготовить комнаты. Две комнаты, две кровати, две жиз­ни – так начиналось с сегодняшнего утра их будущее. Осо­знание этого факта несколько опечалило ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79