Флер крепко обхватила Дан­те. Не имея сил думать более ни о чем ином, она прижалась к лежащей между ее бедер ноге, как бы пытаясь погасить зуд, который довел ее до такого исступления.
– Раздвинь свои ножки, дорогая, – сказал Данте ти­хим голосом. Команда дошла до нее, и она повиновалась.
Данте расположился между ее разведенных бедер. Не­сколько слоев одежды не помешали Флер ощутить интим­ность соприкосновения их тел. Подобно распутнице, она крепко прижалась к нему, чтобы получить хоть какое-то об­легчение.
Словно во сне, она чувствовала, как он поглаживает ей бедро, как его ладонь скользит все выше. Флер нисколько не возражала, более того, все ее существо приветствовало эту агрессию. Остановись он, и она разорвала бы все юбки, создающие помеху его руке. Но он не нуждался в ее помо­щи. Его рука дошла до верхней кромки чулка и соприкос­нулась с обнаженным бедром. Скользя все выше, рука за­дирала юбки и рубашку, приближаясь к встрече с самым интимным местом.
И хотя ее тело приветствовало это продвижение и ожи­дало того мгновения, когда теплая ладонь ляжет на ною­щий холмик, что-то в ней вдруг дрогнуло. Какая-то кро­хотная капелька страха разбавила овладевшее ею состояние эйфории и словно вернула к реальности. Флер съежилась при мысли, что сейчас совершится вторжение в нее.
Данте это почувствовал и остановил руку в каком-то дюйме от холмика.
В этот момент фермер кого-то окликнул через все поле. Данте закрыл глаза, собирая в кулак всю свою волю.
Он сполз с Флер и расправил ее юбки.
– Ты права. Прости меня, что я зашел так далеко. Здесь не место для подобных вещей.
Она почувствовала облегчение. Затем смятение. Она по­няла, что рассчитывала на это. Даже в тот момент, когда она поддалась чудесной страсти, она полагала, что все не зайдет столь далеко здесь, на траве, когда рядом с изгоро­дью поет и работает фермер.
Данте в мгновение ока застегнул ей платье. Откинув­шись на спину, он притянул ее к себе и обнял.
Капелька страха испарилась так же быстро, как и по­явилась. Флер счастливо прижалась к его телу, их взоры были снова устремлены в небо. Она смотрела на белые об­лачка на фоне голубизны небосвода и думала, что она, ка­жется, видит рай, который сейчас у нее в душе.
Может быть, может быть…
Она знала, что он намерен заняться с ней любовью, ког­да опустится покрывало ночи. В течение всего дня это чи­талось в его глазах и было видно по его поведению. Во вре­мя их прогулок и легких разговоров в нем порой прогляды­вало нечто такое, что вызывало в ней головокружение и воз­буждение.
Она никогда не могла предположить, что взаимное вле­чение может создать прямо-таки физически ощутимое при­тяжение. Она наслаждалась уже одним предвкушением бли­зости.
Однако позже, когда они обедали на террасе, новая ка­пелька страха выплеснулась на ее эйфорию. К ней добави­лась еще одна, затем еще… Неведомые дурные предчувствия стали разрушать ощущение счастья.
Она беспомощно смотрела на какие-то белые цветы, ко­торые в тусклом освещении казались призраками. Флер все­ми силами пыталась справиться с тисками, которые соби­рались сомкнуться вокруг нее. Она ощутила дрожь отвра­щения.
«Пожалуйста, не надо. Не сейчас».
Данте протянул через стол руку и накрыл ее ладонь своей.
– Тебя знобит от вечернего ветерка?
– Нет. – К счастью, на какое-то время отступил и страх. Доброжелательное, участливое выражение лица Данте сде­лало ее тревогу необоснованной, с которой вполне можно справиться.
Он поднялся и взял ее под руку.
– Однако же пойдем в библиотеку. Пусть слуги закон­чат уборку.
Она шла за ним, его рука сжимала ее ладонь. Начинал­ся танец, в котором он был ведущим, а ей оставалось лишь надеяться, что у нее хватит мужества довериться ему.
Они сидели рядом на диване, листая том гравюр на ар­хеологические темы. Ощущение его близости мешало Флер воспринимать изображенное. Интересно, он испытывает тоже самое? Способен ли он почувствовать, что в глубине ее души кроется нечто скверное, которое дает в этот момент ростки и может напомнить ей о своей мощи?
«Оно не овладеет мной. Я ему этого не позволю».
Дверь в библиотеку оставалась открытой, и им было слышно, как слуги заканчивают уборку. Привычные житей­ские звуки успокаивали Флер. Они пока еще не одни. Но скоро останутся наедине.
«Я могу это сделать. Я хочу этого».
Дом постепенно погружался в тишину. Возле двери про­шелестели юбки. Женщины направлялись в свои комнаты в мансарде. Одна из них будет ждать ее наверху, чтобы по­мочь ей раздеться.
Данте поднял громоздкий том с ее колен и отложил в сторону. Повернувшись к ней лицом, он обнял ее за плечи.
Поцелуй. Нежный, легкий поцелуй. Страх пошел на убыль, однако окончательно не пропал.
Еще поцелуй. Покрепче. Страх сделался почти незамет­ным. Почти…
«Пожалуйста, пожалуйста…»
Он гладил ее лицо. Он выглядел таким красивым при свете свечи. Красивым, привлекательным и опасным.
– Я хочу снова спать с тобой ночью, Флер. Но на сей раз не как твой друг, а как муж своей жены. Мы об этом не договаривались, но я думаю, что мы можем превратить наш дружеский союз в настоящий брак. Мне бы хотелось попы­таться это сделать.
Излучаемая им сила вливалась в нее, и вдруг она ощу­тила, что все остальное не имеет никакого значения. Его сияющие глаза взяли ее в плен, он словно проник в глуби­ну ее души. Интересно, какая-нибудь женщина смогла ему отказать? Что-то в его глазах говорило, что такой женщи­ны никогда не было, но он думал, что она может оказаться именно такой. Она льстила себя надеждой, что видит кое-что еще. А именно – беспокойство, словно ее ответ что-то значит.
«Я могу это сделать».
– Я бы тоже хотела попытаться.
– Дорогая, это делает меня счастливым. – Он встал и протянул ей руку. – Иди наверх. Твоя горничная ожидает тебя. Я вскоре последую за тобой.
У нее подгибались ноги и гулко стучало сердце, когда она поднималась по лестнице, направляясь в спальню.
С каждым шагом росток страха увеличивался на зави­ток.
Горничная помогла ей раздеться. Она набросила на себя розовую ночную рубашку и нервно ощупала тонкий шелк. Она сшила ее несколько лет назад, перед тем как решила остаться в девицах. Зачем она прихватила эту дурацкую кру­жевную вещицу в их путешествие? Чтобы поиграть в дет­скую игру, изобразить из себя невесту? Или же она втайне надеялась, что брачная ночь все же состоится?
«Пожалуйста, пожалуйста…»
Горничная расчесала ей волосы и ушла, оставив ее в спальне одну. Совершенно одну, беспомощную, не защи­щенную от самой себя.
Страх внезапно превратился в гигантского жестокого монстра, овладел ее сердцем, породил в душе панику.
В ее мозгу проплывали кошмарные образы. Это были картины агонии и отчаяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79