Они были на террасе вдвоем.
– Кажется, он очень любит Эдмунда, – сказала Флер.
– Он идеальный дядя, умеет устраивать заговоры с ними против нас. Каждому мальчишке понравилось бы иметь та­кого дядю. – Леклер подошел к Флер поближе. – Он тоже их любит и получает не меньшее удовольствие от игр с ними. Если у кого и есть темперамент отцовства, то это у Данте.
Флер сглотнула и продолжила наблюдение за лошадь­ми. Данте устроил небольшую гонку и позволил Милтону и пони выиграть забег.
– Он мой брат, Флер. Мой брат.
Флер закрыла глаза, услышав, каким тоном это было произнесено. Он был охвачен тревогой оттого, что она не приняла во внимание их прежнюю дружбу, заманив Данте в брак, не пощадила его из уважения к той их дружбе.
– Я ведь не ошибаюсь? Ты предложила ему женитьбу на таких же условиях, как когда-то мне?
– Я была предельно честна. Я не обманывала его. Он знал, какой будет договор, прежде чем сделать свой выбор.
– Он был по уши в долгах, и ты бросила ему спаситель­ную веревку. Тут вряд ли можно говорить о выборе.
– У него были другие возможности, разве не так? Он мог опереться на друзей. Мог обратиться к тебе. Он пред­почел этого не делать. Он знал, что обретет и что потеряет в случае этой женитьбы.
– Он не имеет понятия, что потерял, потому что никог­да этого не имел, а посему не может осознать цену утраты. – Леклер жестом показал на своих сыновей и брата. – Однако он скоро начнет задумываться об этом. Нет детей. Нет бли­зости с женщиной, которую он любит и с которой хочет все­гда быть вместе. Он приговорен существовать все отведен­ное ему время, заводя случайные романы и не имея стержня в жизни. С постоянным юношеским брожением в крови.
Она оторвала взгляд от лошадей и стала смотреть на тра­ву под террасой. Ей хотелось сказать Леклеру, что он оши­бается, что Данте мало интересуют подобные вещи.
– Я боялась твоего возвращения, – сказала она. – Я знала, что ты это не одобришь и станешь винить меня в том, что злоупотребляю его добрым отношением.
Леклер положил руку на ее ладонь, опирающуюся на ка­менные перила.
– Я не виню тебя. Я прошу прощения, если это прозву­чало как обвинение. Я лишь хочу счастья для него и для тебя.
Ей было приятно его прикосновение. Целомудренное и ласковое, оно всегда выражало дружескую привязанность и доверие. До Данте (скорее всего ошибка, должно быть Леклер ) он был единственным мужчиной, ко­торого она могла вынести.
Она полагала, что у них будут такие же дружеские отно­шения с Данте. Однако Данте действовал на нее не так, как Леклер. Как ни один другой мужчина. И это вело их к беде.
– Ты объяснила ему все, Флер? Я думаю, что это помо­жет, если он поймет причину.
Она наконец решилась взглянуть на него. Его красивое лицо выражало готовность понять и заботу, в нем не было гнева. Он был старше Данте всего на два года, но тем не менее всегда был старшим братом в семье, даже тогда, ког­да был жив первенец и носил титул. Ответственность легла на него уже в молодом возрасте, и если бы Бьянка не вошла в его жизнь и не перевернула бы все вверх дном, он соста­рился бы до срока.
– Разумеется. Он понимает, что я такова от природы, и дело не в моем выборе.
– Я имею в виду, объяснила ли ты, почему ты такая?
– Этому нет объяснения, Леклер. Я родилась такой.
Он вскинул голову и некоторое время внимательно смотрел на нее, словно она сказала нечто любопытное.
–Да, я понимаю, что вряд ли тебе хочется над этим мно­го размышлять, – проговорил он. – Пошли найдем Бьянку. Она очень хочет узнать подробности похищения от тебя. Она считает это весьма романтичным.
– В таком случае ей просто неизвестна вся история.
– Нет, Флер. Только трое из нас будут знать об этом.
Данте понимал, что рано или поздно между ним и Верджилом состоится мужской разговор. Так он обычно назы­вал бурные приватные беседы, которые у них периодиче­ски возникали. Обычно Верджил приходил в бешенство от долгов Данте и из-за его дурного поведения. Данте рассмат­ривал эти беседы как плату за то, что он брат виконта, и за размер жалованья, которое позволяло ему вести приемле­мый образ жизни.
На сей раз, однако, мужской разговор должен был су­щественно отличаться от предыдущих.
И Данте предпочел бы его избежать.
У него были другие дела в графстве, и днем он взял из конюшни лошадь и отправился в путь через парк. Он до­ехал до холма, который служил границей имения, и посмот­рел на огромный соседний дом.
Он ехал к нему через поле, которое выглядело хорошо ухоженным, и обратил внимание на пару коттеджей, кото­рые были построены после того, как он последний раз ви­дел эту недвижимость.
Дворецкий взял визитную карточку Данте и повернул­ся, чтобы проводить его в библиотеку.
Светловолосый мужчина лет тридцати пяти застегивал фрак, когда они туда вошли.
– Дюклерк, – воскликнул мужчина, – какой прият­ный сюрприз!
Данте поприветствовал Найджела Кенвуда. Это был ку­зен Бьянки и второй баронет Вудли – этот титул был даро­ван королем деду Бьянки.
– Поздравляю с женитьбой. Выражаю искреннюю на­дежду, что ты справишься с претензиями Фартингстоуна, – сказал Кенвуд. Он сел в красивое кресло возле фортепьяно. Кенвуд великолепно играл на этом инструменте. Данте на­деялся, что музыка давала ему утешение, пока он жил здесь в глуши и безвестности.
– Несмотря на твое изгнание, ты уже слышал об этом.
– Если человек хочет что-то услышать, ему это непре­менно удастся.
– Я как раз хотел обсудить с тобой эту способность людей.
Кенвуд проверил, насколько хорошо сидит на нем фрак. Он всегда отличался элегантностью и следил за модой.
– Я догадывался, что это не просто светский визит, Дюклерк.
– Пожалуй.
– Проклятие, это было много лет назад. Леклер при­нимает меня. Лучше бы все это было забыто.
– В данный момент я не могу забыть. Мне нужно кое-что узнать.
Глубоко вздохнув, Кенвуд лениво махнул рукой:
– Ладно, валяй.
– В том заговоре с применением шантажа, который ты организовал десять лет назад, были такие лица, которые из­ бежали разоблачения?
– Не было никакого заговора и шантажа. Что касается других, которых я считал друзьями, то они подставили меня…
– Ты шантажировал Бьянку, так что не разыгрывай из себя невинность.
Кенвуд надулся и замолчал.
– Так были там другие фигуранты?
– Откуда, черт побери, мне знать? Я даже не понимал, что меня задействовали. Что касается Бьянки – да, я при­нимаю твое обвинение. Однако я ничего не знаю о других. Леклер понимает, как все получилось.
– Но ты чувствовал, что все-таки существуют и другие, помимо тех, о которых мы узнали?
– Я подозревал, что у Нэнси есть другие любовники.
– Возможно, что один из них знал, что она делает.
– Хью Сиддел входил в число тех любовников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79