Гаррику пришлось отдышаться, прежде чем он смог заговорить.
— Один из моих предков был величайшим воином, — с легкой полуулыбкой произнес он. — Может быть, его талант отчасти перешел ко мне по наследству.
Он коснулся своей груди. Под туникой у него висела на шелковой ленте коронационная медаль короля Каруса. Отец Гаррика передал ему эту медаль в тот день, когда Теноктрис очутилась в деревушке Барка. С того дня все пошло по-другому.
— Мы с Теноктрис подумывали прогуляться к гавани, — проговорил Кэшел. Голос его звучал медленно, раскатисто и мощно, в нем звенела сила молодости. — Моя сестра вместе с Шариной и Лиэйн занялись ткачеством. У них есть какая-то особая задумка.
Кэшел и его сестра Илна осиротели в семилетнем возрасте, после чего им пришлось самостоятельно взрослеть и приспосабливаться к жизни. Гаррик и сам обладал недюжинной силой, но он знал: его друг Кэшел сильнее любого человека, когда-либо встреченного им в жизни.
— Я-то уж и не помню, когда меня называли девушкой, а с ткацким станком не имела дело еще дольше, — рассмеялась Теноктрис. Голос ее звучал задорно и весело, отчего она казалась много моложе тех лет, какие на самом деле обременяли ее чело. — Мы думали пригласить тебя прогуляться, но если ты хочешь продолжать упражнения…
— Нет, на сегодня достаточно, — отозвался Гаррик. — Сейчас помоюсь и присоединюсь к вам.
Он усмехнулся.
— Стоит переусердствовать с упражнениями, и твои мускулы потеряют больше, нежели приобретут.
Ни друзья, ни стражники не поняли причину его веселья, но король, затаившийся где-то глубинах подсознания Гаррика, рассмеялся вместе с подопечным.
Кэшел ор-Кенсет был вполне доволен жизнью сейчас, когда вышагивал вместе с друзьями вдоль набережной в Эрдине. Жизнерадостность была его обычным состоянием. Ему немного было нужно для счастья, и, пожалуй, работа давала ему все, в чем он нуждался, за исключением, разве что, одной вещи.
И этим единственным, чего недоставало Кэшелу, была сестра Гаррика, Шарина, девушка, в которую он был тайно влюблен, сколько себя помнил. Но теперь и Шарина была с ним.
Кэшел и Гаррик постарались приспособиться к удобному для Теноктрис ритму. Несмотря на свой преклонный возраст и хрупкость, старая леди двигалась куда резвее, чем, к примеру, овцы, которых обычно пас Кэшел.
Юноша привык пасти стада на зеленых равнинах к югу от деревушки Барка с семилетнего возраста. По мере же взросления ему все чаще доставались поручения, требовавшие силы: копать ямы, валить деревья, перетаскивать тяжести. Народ в округе быстро смекнул, что на Кэшела можно положиться, сколь трудное и кропотливое дело ему ни поручи.
— Это что, святилище Госпожи? — спросил Гаррик. Он кивнул в направлении алтаря в начале причала, протянувшегося вдоль реки Эрд. Показывать пальцем на святыню было бы неприлично, к тому же всегда найдется кто-то, кого оскорбит непочтительное поведение чужаков из Хафта.
Конечно, людям таких габаритов, как Кэшел и Гаррик, не стоило опасаться стычки. Но все же, будучи юношами воспитанными, они не желали никого обижать.
Алтарь украшало изображение женской фигуры с небольшой чашей в руках. Трое моряков зажигали благовония и устанавливали их в чаше. Одета женщина была в просторные шаровары и рубаху без рукавов, оставлявшую груди обнаженными.
— Именно в таком виде Госпоже поклоняются на Шенги, — заметила Теноктрис. Она недобро усмехнулась. — Я должна признать, что в мое время Госпожа носила на Шенги именно такой костюм. Правда, в те дни Эрдин представлял собой всего лишь непроходимое болото, а Герцоги Сандраккана — кучку бандитов, чей замок стоял в восточной оконечности острова.
— Но ведь эти моряки — не с Шенги, верно? — усомнился Гаррик. — Я всегда считал, что тамошние люди более низкорослые и темнокожие.
— Моряки принимают духовную помощь из любого доступного источника, — сказала Теноктрис. — Они осмотрительнее, чем большинство людей, и понимают, что их жизнь и благополучие зависят от сил, контролировать которые они не в состоянии.
И добавила, понизив голос, чтобы не услышали посторонние:
— Хотелось бы и мне верить в Великих Богов. А так — я понимаю, что есть вокруг силы, которые, ввиду собственного несовершенства, я разделяю на Добро и Зло. Я уверена, что космос не делает таких различий.
— Космос вряд ли волнует, что люди, служащие Малкару, могут способствовать погружению Островов в пучину морскую, — подтвердил Гаррик, дотронувшись до медальона не шее. — Но нас-то это еще как волнует, и мы не собираемся допустить, чтобы это произошло.
— Я верю в Госпожу и в Пастыря, — беззлобно заметил Кэшел. — Верю, что Дузи наблюдает за пастбищами Барки. Вряд ли овцам достаточно только этого наблюдения, они ведь глупые животные, поэтому я их пасу.
Теноктрис была женщиной доброй, а также умной, ибо получила даже лучшее образование, чем Гаррик. Она могла поверить во что угодно, стоило лишь захотеть. Но правда состояла в том, что Кэшел был и оставался простаком, и никто не верил, что это изменится.
Ох, и здоровяк же он был! Но двигался очень плавно, ибо с детства усвоил: человеку крупных размеров лучше быть осторожным, чтобы не повредить ничего вокруг. Считал он на пальцах, и единственной причиной, по которой он научился писать свое имя, было упорство Гаррика, приложившего к обучению простоватого друга немало усилий.
Многие вообще считали Кэшела туповатым. Может быть, они где-то и были правы. Впрочем, ведь быка тоже считают туповатым — ибо он сильный, медлительный и безропотно тянет свою лямку.
Но те, кто считает быка туповатым, ошибаются.
Они втроем подошли к груде дерева, выгруженной из странного вида двухмачтового грузового корабля. Бревна отличались необычными полосками, опоясывавшими их по всей длине.
— Тигровое дерево из Канбезы, — удивленно протянул Гаррик. — И его привезли сюда, через все Внутреннее море, отделывать дом какого-нибудь купца. Да, здорово Эрдин разросся со времени падения Старого Королевства!
Кэшел критически рассматривал древесину. Неплохая, ничего не скажешь, думалось ему, но лично он предпочел бы дуб — или орешник, как он поступил, изготовив для себя посох еще на Хафте.
Кэшел носил этот посох с собой не просто как оружие. Посох стал для него частичкой Хафта, который он покинул в поисках Островов. Гладкая, ставшая родной древесина орешника помогала ему почувствовать себя дома среди незнакомых строений и в толпе людей. Вот почему он не расставался с посохом.
— А что, на Сандраккане вообще нет лесов? — спросил он. Ему казались странными замечания Гаррика по поводу Старого Королевства. Кэшел понимал Теноктрис, рассуждавшую о своем мире тысячелетия назад. Но ведь и Гаррик порой излагал подобные же теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146