Особенного беспокойства в его голосе не слышалось. Он развернул плоскодонку параллельно берегу. Весла мерно двигались по воде с легким всплеском.
Они уже удалились достаточно, и теперь остров представлялся сплошной темной массой. Тут начали появляться огоньки. Это от лже-Ноннуса летели яркие сполохи.
Шарина инстинктивно сжалась. Ханно расхохотался:
— Нам это только на руку! От этих огней немногое увидишь, они же слабенькие. Будь у них побольше мозгов, они бы, наоборот, погасили свет, затихли и постарались прислушиваться к звукам!
И он снова рассмеялся.
— Правда, и это бы им не помогло.
Ханно развернул плоскодонку. Они обогнули островок и теперь плыли вдоль его южной оконечности, на расстоянии весла от берега. Правда, берег был вовсе неразличим, и, если бы не полоска пены, Шарина не сумела бы догадаться о его расположении.
Ханно греб легко, без усилий, управляя судном на ходу. На плоскодонке не было мачт. Так что грести ему, похоже, приходилось весь путь от Байта до Орнифола и обратно… Разве что можно было установить треугольный парус на носу, хотя когда ветер почти не дул.
Вдоль гребня холма растянулась цепочка огоньков. Вот они начали слаженно двигаться в направлении восточного берега острова — видно, западный решили оставить на потом.
Команда разожгла на пляже костер, прямо возле корабля. Шарина видела пару человек, сидевших неподалеку.
Ханно засопел и снова развернул суденышко к берегу. Девушка видела корабль лже-Ноннуса, слышала человеческую речь, но слова, в основном, казались непонятными.
Она погладила все еще саднивший живот, потом дотронулась до рукоятки пьюлского ножа. Зубы Ханно блеснули в усмешке.
Он обернулся лишь на краткий миг, дал задний ход, одним веслом, потом двумя и направил лодку к стоящему у берега кораблю. Он вставил весла в уключины и приложил палец к губам. Шарина кивнула.
Галера лже-Ноннуса накренилась набок, одним бортом подпирая берег. Уклон был достаточно велик, и хороший ветер мог запросто перевернуть судно. К счастью для них, сейчас был полный штиль.
На носу корабля висел на канате якорь. Крюк был железный, но ствол и ветви — из кедра, утяжеленного свинцовыми кольцами.
Ханно встал. Лодка покачнулась, но великан здорово умел распределять свой вес. Лодка яростно завертелась, ударяясь носом в борт большего судна. Шарина старалась держаться, ведь, если она дернется, лодка может потерять равновесие. Здоровяк явно знал, что делает.
Один из матросов завопил в ужасе.
— Я возьму копье! — крикнула Шарина.
Ханно схватил якорь чужого судна и швырнул его через борт. Пусть обшивка судна была сделана из толстых сосновых досок, она разлетелась в щепки.
Ханно кинул Шарине копье. Она поймала его двумя руками, но это оказалось все равно, что пытаться удержать ствол дерева. Семифутовое древко из дуба, наконечник — стальной.
Матрос с факелом в руках вбежал на борт корабля. Оружия при нем не было.
— Что вы делаете? — закричал он.
Шарина обеими руками взмахнула копьем.
— Убирайтесь! — сказала она. С членами экипажа ей нечего было делить, они же наемники, они ей не враги. А вот лже-Ноннус…
Ханно снова выхватил якорь из обшивки и метнул его, словно булаву. Полетели щепки. Плоскодонку подбросило на волнах, будто кита, но тяжесть груза помогла не перевернуться.
Откуда-то выскочил один из гребцов, держа в руках небольшой лук со вставленной стрелой.
— Посвети-ка мне! — велел он товарищу.
Великан метнул в него якорь. Громкий всплеск — и человек, и якорь исчезли за бортом.
Ханно взялся за весла, направляясь к тому, что было кормой судна. Шарина замерла в ожидании, прижав к себе копье.
Они постепенно становились на курс, подходя к месту, где гора становилась все ниже. Плоскодонка была настолько тяжелой, что даже мощному Ханно не под силу было придать ей большое ускорение.
Вокруг корабля собралось несколько человек. Они подняли крик. Шарине показалось, она различает голос лже-Ноннуса. Девушка угрюмо усмехнулась. Если ему удастся починить корабль меньше, чем за день — значит, он везучий человек.
— Не сказал бы, что мне нравится путешествовать по ночам, — заявил Ханно, — но, похоже, выбирать не приходится. К счастью, я успел поужинать.
— Спасибо тебе, — поблагодарила его Шарина. Она не была готова объяснить, что произошло — она и сама этого не понимала. Но Ханно, кажется, и не нуждался в объяснениях.
Луна взошла над морем. Шарина скорее почувствовала, чем увидела улыбку на лице великана.
— Все будет хорошо, молодая госпожа. Ты справишься.
— Лес! — заорал Захаг в восторге. С тех пор, как они покинули исчезающую башню, он впервые проявил иные эмоции, кроме постоянного гнева. — Наконец-то лес!
Захаг устремился к сырым, покрытым лишайниками стволам деревьев. Выглядел он просто смехотворно: передние конечности были куда длиннее задних. Но бежал примат быстро и ловко.
— Мы попали домой? — спросила Ария, прижавшись к груди Кэшела. Даже в ее голосе прозвучала надежда. Он нес ее на руках уже с прошлого полудня. Это лучше, чем тащить ее волоком. Бедная девчушка и так старалась.
— Ооо! — Ария увидела, куда они попали. — О, как ты мог принести меня сюда?!
И снова заплакала.
— Ну, все-таки, это не пустыня, — растерянно пробормотал Кэшел. Правда, он и сам себя не мог убедить, что это лучше.
— И совсем не то, что эти страшные скалы, где я изранил себе все ноги! — с воодушевлением заявил Захаг. — А еще, смотрите-ка, вон там ящерица! Все лучше, чем ягоды да ягоды!
— Теперь ты можешь идти? — спросил Кэшел, поставив Арию на ноги. — Сейчас должно быть попроще, солнце здесь не так печет.
Да, солнце изрядно мучило их на протяжении всех прошедших дней. Но Кэшел не думал, что сможет долго обходиться без него. Здесь, в лесу, было сумрачно, да и сам лес выглядел неприветливо и мрачно, живо напомнив юноше его дядю Катчина в Барка Хамлет.
Он усмехнулся. По крайней мере, лес уж точно не станет страдать от сумасшедшей гордости, как Катчин. Так что все не так уж плохо.
— Лучше бы я умерла, — прошептала принцесса, ступая по земле следом за Кэшелом.
Деревья оказались не такими уж большими. Для столь скудной почвы, впрочем, вполне достаточной высоты: не меньше десяти сдвоенных шагов от земли до вершины.
Еще Кэшел никак не мог взять в толк, отчего почва стала такой влажной. Прежде были сухие колючие кусты, теперь же появились скользкие стволы деревьев, поросшие мхом. Под ногами даже хлюпало.
Он снял соломенную шляпу-зонт. Она зацепилась за ветку, покрытую лишайником. Сухая солома тут же начала сочиться влагой.
Кэшел ощутил неясную тревогу. Он схватил шляпу и кинул на сухой песок на границе леса. Если ветер вернет шляпу назад в болото — дело плохо.
— Чем ты занимаешься, о боги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Они уже удалились достаточно, и теперь остров представлялся сплошной темной массой. Тут начали появляться огоньки. Это от лже-Ноннуса летели яркие сполохи.
Шарина инстинктивно сжалась. Ханно расхохотался:
— Нам это только на руку! От этих огней немногое увидишь, они же слабенькие. Будь у них побольше мозгов, они бы, наоборот, погасили свет, затихли и постарались прислушиваться к звукам!
И он снова рассмеялся.
— Правда, и это бы им не помогло.
Ханно развернул плоскодонку. Они обогнули островок и теперь плыли вдоль его южной оконечности, на расстоянии весла от берега. Правда, берег был вовсе неразличим, и, если бы не полоска пены, Шарина не сумела бы догадаться о его расположении.
Ханно греб легко, без усилий, управляя судном на ходу. На плоскодонке не было мачт. Так что грести ему, похоже, приходилось весь путь от Байта до Орнифола и обратно… Разве что можно было установить треугольный парус на носу, хотя когда ветер почти не дул.
Вдоль гребня холма растянулась цепочка огоньков. Вот они начали слаженно двигаться в направлении восточного берега острова — видно, западный решили оставить на потом.
Команда разожгла на пляже костер, прямо возле корабля. Шарина видела пару человек, сидевших неподалеку.
Ханно засопел и снова развернул суденышко к берегу. Девушка видела корабль лже-Ноннуса, слышала человеческую речь, но слова, в основном, казались непонятными.
Она погладила все еще саднивший живот, потом дотронулась до рукоятки пьюлского ножа. Зубы Ханно блеснули в усмешке.
Он обернулся лишь на краткий миг, дал задний ход, одним веслом, потом двумя и направил лодку к стоящему у берега кораблю. Он вставил весла в уключины и приложил палец к губам. Шарина кивнула.
Галера лже-Ноннуса накренилась набок, одним бортом подпирая берег. Уклон был достаточно велик, и хороший ветер мог запросто перевернуть судно. К счастью для них, сейчас был полный штиль.
На носу корабля висел на канате якорь. Крюк был железный, но ствол и ветви — из кедра, утяжеленного свинцовыми кольцами.
Ханно встал. Лодка покачнулась, но великан здорово умел распределять свой вес. Лодка яростно завертелась, ударяясь носом в борт большего судна. Шарина старалась держаться, ведь, если она дернется, лодка может потерять равновесие. Здоровяк явно знал, что делает.
Один из матросов завопил в ужасе.
— Я возьму копье! — крикнула Шарина.
Ханно схватил якорь чужого судна и швырнул его через борт. Пусть обшивка судна была сделана из толстых сосновых досок, она разлетелась в щепки.
Ханно кинул Шарине копье. Она поймала его двумя руками, но это оказалось все равно, что пытаться удержать ствол дерева. Семифутовое древко из дуба, наконечник — стальной.
Матрос с факелом в руках вбежал на борт корабля. Оружия при нем не было.
— Что вы делаете? — закричал он.
Шарина обеими руками взмахнула копьем.
— Убирайтесь! — сказала она. С членами экипажа ей нечего было делить, они же наемники, они ей не враги. А вот лже-Ноннус…
Ханно снова выхватил якорь из обшивки и метнул его, словно булаву. Полетели щепки. Плоскодонку подбросило на волнах, будто кита, но тяжесть груза помогла не перевернуться.
Откуда-то выскочил один из гребцов, держа в руках небольшой лук со вставленной стрелой.
— Посвети-ка мне! — велел он товарищу.
Великан метнул в него якорь. Громкий всплеск — и человек, и якорь исчезли за бортом.
Ханно взялся за весла, направляясь к тому, что было кормой судна. Шарина замерла в ожидании, прижав к себе копье.
Они постепенно становились на курс, подходя к месту, где гора становилась все ниже. Плоскодонка была настолько тяжелой, что даже мощному Ханно не под силу было придать ей большое ускорение.
Вокруг корабля собралось несколько человек. Они подняли крик. Шарине показалось, она различает голос лже-Ноннуса. Девушка угрюмо усмехнулась. Если ему удастся починить корабль меньше, чем за день — значит, он везучий человек.
— Не сказал бы, что мне нравится путешествовать по ночам, — заявил Ханно, — но, похоже, выбирать не приходится. К счастью, я успел поужинать.
— Спасибо тебе, — поблагодарила его Шарина. Она не была готова объяснить, что произошло — она и сама этого не понимала. Но Ханно, кажется, и не нуждался в объяснениях.
Луна взошла над морем. Шарина скорее почувствовала, чем увидела улыбку на лице великана.
— Все будет хорошо, молодая госпожа. Ты справишься.
— Лес! — заорал Захаг в восторге. С тех пор, как они покинули исчезающую башню, он впервые проявил иные эмоции, кроме постоянного гнева. — Наконец-то лес!
Захаг устремился к сырым, покрытым лишайниками стволам деревьев. Выглядел он просто смехотворно: передние конечности были куда длиннее задних. Но бежал примат быстро и ловко.
— Мы попали домой? — спросила Ария, прижавшись к груди Кэшела. Даже в ее голосе прозвучала надежда. Он нес ее на руках уже с прошлого полудня. Это лучше, чем тащить ее волоком. Бедная девчушка и так старалась.
— Ооо! — Ария увидела, куда они попали. — О, как ты мог принести меня сюда?!
И снова заплакала.
— Ну, все-таки, это не пустыня, — растерянно пробормотал Кэшел. Правда, он и сам себя не мог убедить, что это лучше.
— И совсем не то, что эти страшные скалы, где я изранил себе все ноги! — с воодушевлением заявил Захаг. — А еще, смотрите-ка, вон там ящерица! Все лучше, чем ягоды да ягоды!
— Теперь ты можешь идти? — спросил Кэшел, поставив Арию на ноги. — Сейчас должно быть попроще, солнце здесь не так печет.
Да, солнце изрядно мучило их на протяжении всех прошедших дней. Но Кэшел не думал, что сможет долго обходиться без него. Здесь, в лесу, было сумрачно, да и сам лес выглядел неприветливо и мрачно, живо напомнив юноше его дядю Катчина в Барка Хамлет.
Он усмехнулся. По крайней мере, лес уж точно не станет страдать от сумасшедшей гордости, как Катчин. Так что все не так уж плохо.
— Лучше бы я умерла, — прошептала принцесса, ступая по земле следом за Кэшелом.
Деревья оказались не такими уж большими. Для столь скудной почвы, впрочем, вполне достаточной высоты: не меньше десяти сдвоенных шагов от земли до вершины.
Еще Кэшел никак не мог взять в толк, отчего почва стала такой влажной. Прежде были сухие колючие кусты, теперь же появились скользкие стволы деревьев, поросшие мхом. Под ногами даже хлюпало.
Он снял соломенную шляпу-зонт. Она зацепилась за ветку, покрытую лишайником. Сухая солома тут же начала сочиться влагой.
Кэшел ощутил неясную тревогу. Он схватил шляпу и кинул на сухой песок на границе леса. Если ветер вернет шляпу назад в болото — дело плохо.
— Чем ты занимаешься, о боги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146