— А с рассветом я сумею, с помощью своего магического искусства, сделать так, что в дыре станет светлей. И тогда нам будет легко пробраться внутрь, не пострадав при этом.
— Да уж, не пострадать при этом, особенно тому, кто полезет самым первым, — проворчал третий собеседник.
— Точно, Осан, — прошипел лже-Ноннус, в который уже раз искажая личность человека, которым прикидывался. — И тебе лучше постараться, не то не видать тебе золота королевы, как своих ушей. Или, может, станешь объяснять ей, что испугался ее гнева меньше, чем тупой крестьянки?
— Свое задание я выполню, — ответил Осан. — Я ведь всегда все выполняю, верно?
— Встанем здесь лагерем, — резко бросил лже-Ноннус. — Кратус, пусть у входа постоянно дежурят двое. Утром позаботимся, чтобы это дурацкое происшествие благополучно завершилось, и рванем с этого злополучного острова.
Краттус махнул рукой в сторону второго выхода из дупла.
— Неплохо было бы заблокировать этот выход, воткнуть две дубинки крест-накрест. Даже если у девчонки достанет силы выломать их, треск привлечет наше внимание.
— Ага, отличная идея, — согласился лже-Ноннус. До Шарины донеслось эхо срубаемых веток. Чуть погодя раздался шум падающего дерева и пыхтение работника.
— Пускай маленько посидит в клетке! — услышала девушка еще один голос, не звучавший прежде.
— А как насчет того парня, с которым она пришла? — спросил третий собеседник.
— Я уже говорил, побудем здесь, пока он не вернется. Я же маг, или ты забыл?
— Такое вряд ли забудешь, — пробормотал Осан. Шарине показалось, он отвернулся от собеседников, поэтому его голос звучал в направлении убежища и поэтому она слышала больше, чем его собеседники. — Никогда больше не стану служить этим чертовым магам!
— Осан, вы с Деналтом будете нести вахту до восхода луны, — скомандовал Краттус. — Потом заступим мы с Байеном.
— Послушай, а если я вообще не увижу восхода луны, что тогда? — огрызнулся Осан. — Здесь же темно, как в поросячьей заднице!
— Тогда будешь сторожить до рассвета! — отрезал начальник. — Остальные смогут поспать, сколько захотят.
Они устроились на ночлег, и вскоре разговоры стихли. Настоящие мастера своего дела, организовали все, как надо, а ведь для них эти джунгли такие же чужие, как для Шарины. Лже-Ноннуса было не слыхать, может, ушел куда-нибудь.
Шарина оказалась в безвыходном положении. Дерево жалобно поскрипывало на ветру, в лесу раздавались шорохи. Девушка в темноте мерила шагами укрытие, потом прилегла в нише.
Вначале она думала: вдруг Ханно вернется ночью. Потом оставила эту идею. Раз уж лже-Ноннусу удалось запереть ее в этой ловушке, выследив в джунглях, у него хватит ума и магических способностей, чтобы напасть на след охотника.
Девушка ощущала себя измученной как физически, так и эмоционально. Ее истощили как последние события, так и вообще все, что произошло на последние неделе. Наступит утро — что ждет ее тогда? Есть две возможности — сдаться самой или быть захваченной.
Госпожа отвернулась от нее.
Шарина задремала. Лезвие пьюлского ножа холодило щеку. Во сне девушка видела, как посреди леса открывается загадочная дверь и ведет ее в чащу.
А там… небольшая хижина на берегу ручья с крутыми берегами. Работавший в саду человек отряхнул землю с лопаты и приблизился к девушке.
— Ноннус? — удивилась она.
— То, что осталось от меня, ведь я умер, — сообщил он. — Садись же, дитя. Это все, что я могу тебе предложить. И свою компанию.
Шарина присела на корточки, как она делала обычно, находясь дома у отшельника. Ноннус уселся рядышком.
— Я постоянно наблюдаю за тобой, дитя, — поведал ей Ноннус. — Надеюсь, ты чувствуешь это, хотя и не видишь меня.
На площадке перед ними из цветной гальки было выложено изображение Госпожи. Там, в Барка Хамлет, Ноннус вырезал фигуру Госпожи из огромного ствола дерева. Туника на нем сейчас была прежняя, из темной козьей шерсти, но пьюлского ножа, который отшельник снимал лишь на время молитвы, нигде не было видно.
Шарина посмотрела на нож в своих руках, потом встретилась глазами с отшельником. Он улыбнулся.
— Здесь он мне не нужен. К тому же, я передал его в хорошие руки!
Шарина сунула нож обратно в ножны.
— Там, снаружи, человек, который… — Она нервно сглотнула. — Пытается выдать себя за тебя, он маг.
Ноннус кивнул.
— Его имя — Нимет ор-Конья. И, знаешь, дитя, пожалуй, впервые в жизни я благодарен магии. Если бы не его работа, мы вряд ли смогли бы увидеться. И если бы не действия его владычицы. Они сделали барьер тоньше, сами о том не догадываясь.
Он мрачно усмехнулся.
— Не одни волшебники совершают ошибки. Полагаю, сейчас мне гораздо в большей степени есть о чем сожалеть, чем во времена юности.
Шарина наклонилась и взяла отшельника за сильную, мозолистую руку. Слезы покатились у нее из глаз.
— Ноннус, можно мне остаться здесь, с тобой? Пожалуйста!
Он нежно прижал ее к себе, как мать прижимает к себе плачущего младенца.
— Это место — не для тебя, Шарина, — мягко проговорил он. — Придет время — и я молю Госпожу, чтобы это случилось нескоро — и ты обретешь иной дом.
— Ноннус, что же мне делать? — плакала девушка. Она что было сил стиснула его руки, понимая, что он чувствует боль не сильнее, чем, к примеру, ствол орешника. — Я буду биться с ними, но вряд ли смогу…
— Убить шестерых солдат и самого Нимета? — подсказал Ноннус. Он высвободил одну руку и приобнял Шарину. — Пожалуй, это тебе не под силу. Наверное, потому-то ты и здесь.
Шарина промокнула мокрые глаза рукавом туники. Потом встретилась с другом глазами и улыбнулась. Стараясь не показывать своего облегчения, спросила:
— Так ты вернешься, Ноннус? Поможешь мне?
— У меня нет больше тела, дитя, — терпеливо объяснил тот. — А у тебя есть. Если позволишь мне воспользоваться твоим телом, я сумею помочь тебе справиться с ними.
И он одарил ее улыбкой, столь же суровой, как скалы, что окаймляют Пьюлское море.
— Сейчас я могу не столь многое, как в молодые годы, но кое-что мне еще под силу.
Они стояли, все еще держась за руки и тихонько смеясь от счастья нежданной встречи.
— Я знала, что ты поможешь мне, Ноннус, — промолвила Шарина. Она больше не чувствовала себя одинокой.
Отшельник внезапно посерьезнел и отпустил ее руки.
— Тебе будет нелегко это сделать, дитя. Это насилие над твоей личностью, выдержишь ли ты подобное? Лучше будет, если ты отправишься с Ниметом к его хозяйке.
— Ноннус, мне нужна твоя помощь. Делай то, что тебе позволяет твой разум. И я тоже постараюсь не отстать. Да поможет нам Госпожа.
Ноннус улыбнулся. На сей раз — легко и нежно.
— На протяжении последних восемнадцати лет моей жизни, Шарина, единственное, о чем я молил, если не считать милости Госпожи — это возможность быть тебе полезным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Да уж, не пострадать при этом, особенно тому, кто полезет самым первым, — проворчал третий собеседник.
— Точно, Осан, — прошипел лже-Ноннус, в который уже раз искажая личность человека, которым прикидывался. — И тебе лучше постараться, не то не видать тебе золота королевы, как своих ушей. Или, может, станешь объяснять ей, что испугался ее гнева меньше, чем тупой крестьянки?
— Свое задание я выполню, — ответил Осан. — Я ведь всегда все выполняю, верно?
— Встанем здесь лагерем, — резко бросил лже-Ноннус. — Кратус, пусть у входа постоянно дежурят двое. Утром позаботимся, чтобы это дурацкое происшествие благополучно завершилось, и рванем с этого злополучного острова.
Краттус махнул рукой в сторону второго выхода из дупла.
— Неплохо было бы заблокировать этот выход, воткнуть две дубинки крест-накрест. Даже если у девчонки достанет силы выломать их, треск привлечет наше внимание.
— Ага, отличная идея, — согласился лже-Ноннус. До Шарины донеслось эхо срубаемых веток. Чуть погодя раздался шум падающего дерева и пыхтение работника.
— Пускай маленько посидит в клетке! — услышала девушка еще один голос, не звучавший прежде.
— А как насчет того парня, с которым она пришла? — спросил третий собеседник.
— Я уже говорил, побудем здесь, пока он не вернется. Я же маг, или ты забыл?
— Такое вряд ли забудешь, — пробормотал Осан. Шарине показалось, он отвернулся от собеседников, поэтому его голос звучал в направлении убежища и поэтому она слышала больше, чем его собеседники. — Никогда больше не стану служить этим чертовым магам!
— Осан, вы с Деналтом будете нести вахту до восхода луны, — скомандовал Краттус. — Потом заступим мы с Байеном.
— Послушай, а если я вообще не увижу восхода луны, что тогда? — огрызнулся Осан. — Здесь же темно, как в поросячьей заднице!
— Тогда будешь сторожить до рассвета! — отрезал начальник. — Остальные смогут поспать, сколько захотят.
Они устроились на ночлег, и вскоре разговоры стихли. Настоящие мастера своего дела, организовали все, как надо, а ведь для них эти джунгли такие же чужие, как для Шарины. Лже-Ноннуса было не слыхать, может, ушел куда-нибудь.
Шарина оказалась в безвыходном положении. Дерево жалобно поскрипывало на ветру, в лесу раздавались шорохи. Девушка в темноте мерила шагами укрытие, потом прилегла в нише.
Вначале она думала: вдруг Ханно вернется ночью. Потом оставила эту идею. Раз уж лже-Ноннусу удалось запереть ее в этой ловушке, выследив в джунглях, у него хватит ума и магических способностей, чтобы напасть на след охотника.
Девушка ощущала себя измученной как физически, так и эмоционально. Ее истощили как последние события, так и вообще все, что произошло на последние неделе. Наступит утро — что ждет ее тогда? Есть две возможности — сдаться самой или быть захваченной.
Госпожа отвернулась от нее.
Шарина задремала. Лезвие пьюлского ножа холодило щеку. Во сне девушка видела, как посреди леса открывается загадочная дверь и ведет ее в чащу.
А там… небольшая хижина на берегу ручья с крутыми берегами. Работавший в саду человек отряхнул землю с лопаты и приблизился к девушке.
— Ноннус? — удивилась она.
— То, что осталось от меня, ведь я умер, — сообщил он. — Садись же, дитя. Это все, что я могу тебе предложить. И свою компанию.
Шарина присела на корточки, как она делала обычно, находясь дома у отшельника. Ноннус уселся рядышком.
— Я постоянно наблюдаю за тобой, дитя, — поведал ей Ноннус. — Надеюсь, ты чувствуешь это, хотя и не видишь меня.
На площадке перед ними из цветной гальки было выложено изображение Госпожи. Там, в Барка Хамлет, Ноннус вырезал фигуру Госпожи из огромного ствола дерева. Туника на нем сейчас была прежняя, из темной козьей шерсти, но пьюлского ножа, который отшельник снимал лишь на время молитвы, нигде не было видно.
Шарина посмотрела на нож в своих руках, потом встретилась глазами с отшельником. Он улыбнулся.
— Здесь он мне не нужен. К тому же, я передал его в хорошие руки!
Шарина сунула нож обратно в ножны.
— Там, снаружи, человек, который… — Она нервно сглотнула. — Пытается выдать себя за тебя, он маг.
Ноннус кивнул.
— Его имя — Нимет ор-Конья. И, знаешь, дитя, пожалуй, впервые в жизни я благодарен магии. Если бы не его работа, мы вряд ли смогли бы увидеться. И если бы не действия его владычицы. Они сделали барьер тоньше, сами о том не догадываясь.
Он мрачно усмехнулся.
— Не одни волшебники совершают ошибки. Полагаю, сейчас мне гораздо в большей степени есть о чем сожалеть, чем во времена юности.
Шарина наклонилась и взяла отшельника за сильную, мозолистую руку. Слезы покатились у нее из глаз.
— Ноннус, можно мне остаться здесь, с тобой? Пожалуйста!
Он нежно прижал ее к себе, как мать прижимает к себе плачущего младенца.
— Это место — не для тебя, Шарина, — мягко проговорил он. — Придет время — и я молю Госпожу, чтобы это случилось нескоро — и ты обретешь иной дом.
— Ноннус, что же мне делать? — плакала девушка. Она что было сил стиснула его руки, понимая, что он чувствует боль не сильнее, чем, к примеру, ствол орешника. — Я буду биться с ними, но вряд ли смогу…
— Убить шестерых солдат и самого Нимета? — подсказал Ноннус. Он высвободил одну руку и приобнял Шарину. — Пожалуй, это тебе не под силу. Наверное, потому-то ты и здесь.
Шарина промокнула мокрые глаза рукавом туники. Потом встретилась с другом глазами и улыбнулась. Стараясь не показывать своего облегчения, спросила:
— Так ты вернешься, Ноннус? Поможешь мне?
— У меня нет больше тела, дитя, — терпеливо объяснил тот. — А у тебя есть. Если позволишь мне воспользоваться твоим телом, я сумею помочь тебе справиться с ними.
И он одарил ее улыбкой, столь же суровой, как скалы, что окаймляют Пьюлское море.
— Сейчас я могу не столь многое, как в молодые годы, но кое-что мне еще под силу.
Они стояли, все еще держась за руки и тихонько смеясь от счастья нежданной встречи.
— Я знала, что ты поможешь мне, Ноннус, — промолвила Шарина. Она больше не чувствовала себя одинокой.
Отшельник внезапно посерьезнел и отпустил ее руки.
— Тебе будет нелегко это сделать, дитя. Это насилие над твоей личностью, выдержишь ли ты подобное? Лучше будет, если ты отправишься с Ниметом к его хозяйке.
— Ноннус, мне нужна твоя помощь. Делай то, что тебе позволяет твой разум. И я тоже постараюсь не отстать. Да поможет нам Госпожа.
Ноннус улыбнулся. На сей раз — легко и нежно.
— На протяжении последних восемнадцати лет моей жизни, Шарина, единственное, о чем я молил, если не считать милости Госпожи — это возможность быть тебе полезным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146