Пыха считал себя неплохим охотником, однако новый знакомец по сравнению с ним был просто асом: он двигался бесшумно, словно пантера. Зато Джро явно недоставало опыта: стибок то и дело шуршал листьями, да и веточки под его ногами похрустывали довольно часто.
– Замерли все! – еле слышно прошептал керопашки. – Ждите меня здесь.
Он исчез во тьме. Через некоторое время послышалось что-то вроде всхлипа. Керопашки снова возник рядом, вытирая полою пончо острый обсидиановый нож.
– Вот и нет больше караульных, – объявил он и гнусно хихикнул. – Теперь ваш черёд. Помните: первым делом – пироги. Только не шумите, во имя предков!
Испортить людоедские долблёнки оказалось делом довольно хитрым. Днище их было в два-три пальца толщиной, и прорубить его без шума никак не получалось. В конце концов решили украсть вёсла и спрятать их на плотах. Осторожно обогнув остров, они причалили неподалёку от пещеры. Смоукеры и стибки поспешно попрыгали на брёвна и налегли на вёсла. Рассвет застал их за много километров от страшного места. По счастью, людоеды не успели растащить упрятанное под навесы имущество, очевидно решив, что это не к спеху. За последним плотом шла на буксире одна из пирог: в какой-то момент керопашки успел прицепить её.
Все с интересом рассматривали своего неожиданного спасителя. При свете дня керопашки оказался довольно высоким, хотя и пониже Свистоля, худощавым и дочерна загорелым. Голову шамана украшала густейшая курчавая шевелюра, делая его похожим на негатив одуванчика. Замшевое пончо, некогда роскошное – синее, крашенное индиго, с красным бисерным орнаментом, теперь висело лохмотьями: сырость, искры походных костров и многочисленные ночёвки под открытым небом сделали своё дело. Он сидел под навесом на корточках, поигрывая вплетённым в ожерелье здоровенным когтем, и о чём-то размышлял.
Смоукеры посовещались. Потом вперёд выступили Большой Папа, Джро и Пыха. Папа солидно откашлялся и начал благодарить пришельца.
– А, пустяки, – небрежно отмахнулся шаман. – Я сделал это не ради вас.
– Но зачем тогда?..
– Эти негодяи славно порезвились в моей деревне недели три тому назад. Зарницу устроили… Ну а теперь моя очередь, – керопашки нехорошо усмехнулся. – Я догнал их только нынче ночью. Пускай они поломают головы, с чего бы это у них вдруг начались всякие неприятности. Для начала пленники сбежали, воспользовавшись небрежностью часовых, да ещё и вёсла стырили. До завтра они в путь не тронутся: станут новые выстругивать, то, сё… А ночью, глядишь, кого-нибудь змея вдруг укусит… Или корешок в общий котёл не тот попадет, ох, совсем не тот…
– Значит, ты мстишь за своих? – сочувственно сказал Пыха. – Ну, удачи тебе!
– За каких своих? – удивился шаман. – Бездельники сами во всём виноваты! Нечего попадаться людоедам! Но эти гады выпили весь мой ром – почти целый ящик, прикинь! Я ж его из самого Вавилона пёр! Не-ет, теперь я их точно изведу под корень! – и шаман, подтянув пирогу, ловко запрыгнул в неё и взмахнул веслом.
Вскоре лодка скрылась за торчащими из воды деревьями.
– Да, вот такие они, эти керопашки, – задумчиво протянул Большой Папа. – Не зря с ними стараются не связываться.
– Эй, смотрите-ка! Вот это да! Ух ты! Ох ты! – внезапно послышалось с головного плота.
Свистоль привстал, высматривая поверх голов причину оживления. Чуть заметное покачивание стало вдруг несколько сильнее. Река здесь разливалась широко – а впереди перекатывалась, играла солнечными бликами исполинская лента ожившего серебра. Плоты путешественников вышли наконец на просторы могучего Строфокамила.
* * *
– Они посчитали меня мёртвым и ушли, – закончил свой рассказ Алекс Стращер. – Я понял, что мне тоже пора сматываться. Полежал ещё немного, маленько очухался и ходу… По счастью, я успел сделать ноги до того, как там появилась стража. Парни… – он скрипнул клыками. – Вы же всё понимаете… Я уже ничем не мог им помочь.
– Тебя никто не винит, Алекс, – де Камбюрадо мысленно поморщился, произнося эти слова.
Он-то как раз обзывал сержанта последними словами, про себя, естественно. Он же предупреждал! Каюкерами не становятся просто так! Ну что мешало этим болванам взять с собой оружие?! Ах, не хотели, они, видите ли, таскаться по городу со стоеросовыми палками! На понт, мол, возьмём! Вот и взяли. Да и сам он тоже хорош. Эта девица… Почему он не отрядил хотя бы одного из солдат следить за ней? Неизвестная величина… Да, Морш, это уже твой промах! Причём – непростительный. Подумать только, тот, кого он считал самым опасным во всей этой компании, уже почти был у него в руках! А в результате – трое солдат убиты, один серьёзно ранен, да и сержант в после-шоковом состоянии вряд ли годится на что-нибудь. Де Камбюрадо украдкой взглянул на Алекса. В глазах у того плескался страх…
– Значит так, парни, – майор поднялся на ноги. Пламя костра поднималось к вечернему небу. – Нынче ночью предстоит небольшая разминка. Мы отомстим за наших ребят и получим то, что нам причитается. Приготовьте дубинки и прочее. Гориллоида обязательно взять живым, а с остальными… С остальными можете не стесняться. Постарайтесь только без лишнего шума… – он тяжело вздохнул.
Вот так вот. Против двух дюжин вооруженных горри им не устоять, будь они хоть трижды каюкерами.
– Сейчас – всем отдыхать, – бросил де Камбюрадо и двинулся к накрытому маскировочной сеткой дирижаблю.
– Сэр! – по тропинке торопился один из часовых. – Сэр, тут какая-то манки… Она говорит, что хочет вас видеть, сэр!
– Я же приказывал: любого постороннего – по кумполу и в яму! – раздражённо отозвался майор и снова подумал, что они всё-таки приземлились слишком близко к городу. – В чём дело?!
– Но, сэр… Она назвала ваше имя!
– Гм… – насколько де Камбюрадо помнил, знакомых в этой части света у него не было. – Интересно… Ладно, давай её сюда!
«Манки» оказалась миниатюрной мармозеткой. Духи предков, да она запросто может уместиться на ладонях у любого из моих ребят! – подумал майор, непроизвольно меряя взглядом возвышавшегося рядом гориллоида.
Личико незнакомки, вероятно ослепительно красивой в молодости, с годами сохранило изрядную долю былой привлекательности. В отличие от своих соплеменников, предпочитающих не обременять себя избытком одежды, обезьянка была наряжена довольно щеголевато: в яркие шелковые брючки и светлый топик. Большие противосолнечные очки и соломенная шляпка дополняли этот наряд.
– Это вы – Морш де Камбюрадо? – неожиданно низким бархатистым голосом обратилась она к майору и нервно смахнула со щеки невидимую соринку.
– К вашим услугам, сударыня, – павиан отвесил поклон.
«Проклятье! И что мне теперь с тобой делать, крошка? О нашей миссии не должна знать ни единая живая душа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Замерли все! – еле слышно прошептал керопашки. – Ждите меня здесь.
Он исчез во тьме. Через некоторое время послышалось что-то вроде всхлипа. Керопашки снова возник рядом, вытирая полою пончо острый обсидиановый нож.
– Вот и нет больше караульных, – объявил он и гнусно хихикнул. – Теперь ваш черёд. Помните: первым делом – пироги. Только не шумите, во имя предков!
Испортить людоедские долблёнки оказалось делом довольно хитрым. Днище их было в два-три пальца толщиной, и прорубить его без шума никак не получалось. В конце концов решили украсть вёсла и спрятать их на плотах. Осторожно обогнув остров, они причалили неподалёку от пещеры. Смоукеры и стибки поспешно попрыгали на брёвна и налегли на вёсла. Рассвет застал их за много километров от страшного места. По счастью, людоеды не успели растащить упрятанное под навесы имущество, очевидно решив, что это не к спеху. За последним плотом шла на буксире одна из пирог: в какой-то момент керопашки успел прицепить её.
Все с интересом рассматривали своего неожиданного спасителя. При свете дня керопашки оказался довольно высоким, хотя и пониже Свистоля, худощавым и дочерна загорелым. Голову шамана украшала густейшая курчавая шевелюра, делая его похожим на негатив одуванчика. Замшевое пончо, некогда роскошное – синее, крашенное индиго, с красным бисерным орнаментом, теперь висело лохмотьями: сырость, искры походных костров и многочисленные ночёвки под открытым небом сделали своё дело. Он сидел под навесом на корточках, поигрывая вплетённым в ожерелье здоровенным когтем, и о чём-то размышлял.
Смоукеры посовещались. Потом вперёд выступили Большой Папа, Джро и Пыха. Папа солидно откашлялся и начал благодарить пришельца.
– А, пустяки, – небрежно отмахнулся шаман. – Я сделал это не ради вас.
– Но зачем тогда?..
– Эти негодяи славно порезвились в моей деревне недели три тому назад. Зарницу устроили… Ну а теперь моя очередь, – керопашки нехорошо усмехнулся. – Я догнал их только нынче ночью. Пускай они поломают головы, с чего бы это у них вдруг начались всякие неприятности. Для начала пленники сбежали, воспользовавшись небрежностью часовых, да ещё и вёсла стырили. До завтра они в путь не тронутся: станут новые выстругивать, то, сё… А ночью, глядишь, кого-нибудь змея вдруг укусит… Или корешок в общий котёл не тот попадет, ох, совсем не тот…
– Значит, ты мстишь за своих? – сочувственно сказал Пыха. – Ну, удачи тебе!
– За каких своих? – удивился шаман. – Бездельники сами во всём виноваты! Нечего попадаться людоедам! Но эти гады выпили весь мой ром – почти целый ящик, прикинь! Я ж его из самого Вавилона пёр! Не-ет, теперь я их точно изведу под корень! – и шаман, подтянув пирогу, ловко запрыгнул в неё и взмахнул веслом.
Вскоре лодка скрылась за торчащими из воды деревьями.
– Да, вот такие они, эти керопашки, – задумчиво протянул Большой Папа. – Не зря с ними стараются не связываться.
– Эй, смотрите-ка! Вот это да! Ух ты! Ох ты! – внезапно послышалось с головного плота.
Свистоль привстал, высматривая поверх голов причину оживления. Чуть заметное покачивание стало вдруг несколько сильнее. Река здесь разливалась широко – а впереди перекатывалась, играла солнечными бликами исполинская лента ожившего серебра. Плоты путешественников вышли наконец на просторы могучего Строфокамила.
* * *
– Они посчитали меня мёртвым и ушли, – закончил свой рассказ Алекс Стращер. – Я понял, что мне тоже пора сматываться. Полежал ещё немного, маленько очухался и ходу… По счастью, я успел сделать ноги до того, как там появилась стража. Парни… – он скрипнул клыками. – Вы же всё понимаете… Я уже ничем не мог им помочь.
– Тебя никто не винит, Алекс, – де Камбюрадо мысленно поморщился, произнося эти слова.
Он-то как раз обзывал сержанта последними словами, про себя, естественно. Он же предупреждал! Каюкерами не становятся просто так! Ну что мешало этим болванам взять с собой оружие?! Ах, не хотели, они, видите ли, таскаться по городу со стоеросовыми палками! На понт, мол, возьмём! Вот и взяли. Да и сам он тоже хорош. Эта девица… Почему он не отрядил хотя бы одного из солдат следить за ней? Неизвестная величина… Да, Морш, это уже твой промах! Причём – непростительный. Подумать только, тот, кого он считал самым опасным во всей этой компании, уже почти был у него в руках! А в результате – трое солдат убиты, один серьёзно ранен, да и сержант в после-шоковом состоянии вряд ли годится на что-нибудь. Де Камбюрадо украдкой взглянул на Алекса. В глазах у того плескался страх…
– Значит так, парни, – майор поднялся на ноги. Пламя костра поднималось к вечернему небу. – Нынче ночью предстоит небольшая разминка. Мы отомстим за наших ребят и получим то, что нам причитается. Приготовьте дубинки и прочее. Гориллоида обязательно взять живым, а с остальными… С остальными можете не стесняться. Постарайтесь только без лишнего шума… – он тяжело вздохнул.
Вот так вот. Против двух дюжин вооруженных горри им не устоять, будь они хоть трижды каюкерами.
– Сейчас – всем отдыхать, – бросил де Камбюрадо и двинулся к накрытому маскировочной сеткой дирижаблю.
– Сэр! – по тропинке торопился один из часовых. – Сэр, тут какая-то манки… Она говорит, что хочет вас видеть, сэр!
– Я же приказывал: любого постороннего – по кумполу и в яму! – раздражённо отозвался майор и снова подумал, что они всё-таки приземлились слишком близко к городу. – В чём дело?!
– Но, сэр… Она назвала ваше имя!
– Гм… – насколько де Камбюрадо помнил, знакомых в этой части света у него не было. – Интересно… Ладно, давай её сюда!
«Манки» оказалась миниатюрной мармозеткой. Духи предков, да она запросто может уместиться на ладонях у любого из моих ребят! – подумал майор, непроизвольно меряя взглядом возвышавшегося рядом гориллоида.
Личико незнакомки, вероятно ослепительно красивой в молодости, с годами сохранило изрядную долю былой привлекательности. В отличие от своих соплеменников, предпочитающих не обременять себя избытком одежды, обезьянка была наряжена довольно щеголевато: в яркие шелковые брючки и светлый топик. Большие противосолнечные очки и соломенная шляпка дополняли этот наряд.
– Это вы – Морш де Камбюрадо? – неожиданно низким бархатистым голосом обратилась она к майору и нервно смахнула со щеки невидимую соринку.
– К вашим услугам, сударыня, – павиан отвесил поклон.
«Проклятье! И что мне теперь с тобой делать, крошка? О нашей миссии не должна знать ни единая живая душа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100