Он понимал, что это безумие, но запечатленное там лицо напомнило ему о фотографии, которую Лео Фальконе бросил сегодня на странный труп, лежавший на секционном столе у Терезы Лупо, – старый снимок светловолосой девочки на заре взрослой жизни, сулящей только любовь и радость.
«Но это еще ничего не значит», – крутилась у него в голове старая-старая песня.
* * *
Карабинеры были самые что ни на есть отборные. Первоклассные остолопы, заботящиеся больше о сохранности своих темных очков, нежели о том, что происходит у них прямо перед носом. Кажется, одного из них он даже узнал. А может, и нет. Они все на одно лицо. Эти двое и говорили одинаково в нос – этакие представители среднего класса. На женщину они смотрели с явной насмешкой, всем своим видом выражая крайнюю скуку.
– Вы меня слушаете? – крикнула она.
– А что, разве у нас есть выбор? – ответил один из них, видимо старший. Вряд ли ему было больше тридцати.
– Это, – взмахнула она фотографией, – моя дочь. Ее только что похитили. А вы, идиоты, смотрели и зевали!
Младший из карабинеров бросил на Косту взгляд, говоривший: «Не вздумай вмешаться». Ник Коста не сдвинулся с места.
Разговорчивый снова прислонился к «альфе», поерзал задом по сверкающему капоту, достал пакетик жвачки и отправил одну себе в рот.
Женщина стояла перед ними, яростно уперев руки в бока. Коста еще раз взглянул на фотографию, которую та держала в руке. Они могли бы казаться сестрами с разницей в десять – пятнадцать лет. Фигура женщины была лишь чуточку тяжелее, а волосы немного темнее, чем у дочери.
Подойдя ближе, он подождал, пока она переведет дух, и спросил, с трудом вспоминая английские слова:
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет! – вскинулся старший карабинер. – Ты можешь просто отойти в сторону и заняться своими делами.
Она посмотрела на Косту, обрадовавшись уже тому, что может наконец заговорить по-английски.
– Вы можете привести мне настоящего полисмена?
Он вытащил свой значок.
– Я и есть настоящий полисмен. Ник Коста.
– Вот черт! – пробормотал сзади жующий карабинер. Оторвавшись от машины, он встал перед Костой, немного превосходя его в росте. – Ее дочь-подросток сбежала отсюда с бойфрендом на мотоцикле. Она считает это похищением. А мы думаем, что детка просто решила поразвлечься. – Солнцезащитные очки смотрели на женщину мертвым взглядом. – Мы считаем это вполне очевидным. Если хочешь поиграть в сыщика – ради Бога. Забирай ее от меня в подарок. Только забирай поскорее. Я тебя умоляю!
Коста едва успел перехватить ее локоть, дернувшийся в сторону карабинера. Иначе идиот в темной форме принял бы это за нападение.
– Вы это видели? – спросил он.
– Ага, видели, – подал наконец голос младший. – Это трудно было не заметить. Такое впечатление, что ребенку захотелось все испытать. Чего только не насмотришься, околачиваясь в Кампо! Несколько дней назад поймали одну парочку, которая здесь трахалась. Среди бела дня. А она хочет, чтобы мы тут начали бегать только из-за того, что ее дочка прыгнула к кому-то на мотоцикл.
Женщина покачала головой и посмотрела в сторону Корсо, куда, как догадался Коста, уехал мотоцикл.
– Это на нее не похоже, – сказала она. – Не могу поверить, что все это со мной происходит. Не могу поверить, что вы меня даже не слушаете.
Она закрыла глаза, и Коста решил, что она сейчас заплачет. Он посмотрел на часы. Перони вернется к машине через сорок минут. Время еще есть.
– Позвольте, я угощу вас кофе.
Поколебавшись, она уложила фотографию обратно в конверт. Там были и другие, заметил Коста и снова подумал, что, может, у него разыгралось воображение. Девушка выглядела точной копией подростка на снимке у Фальконе.
– Вы такой же, как они? – спросила женщина.
– Нет, – ответил он, стараясь, чтобы карабинеры слышали каждое слово. – Я гражданский. Все это слишком сложно. Иногда даже для нас.
Она опустила конверт в сумку и повесила ее на плечо.
– Тогда пойдемте.
– Хорошая работа, – сказал Коста и похлопал по руке старшего. – Мне всегда нравилось, как вы, ребята, работаете с гражданами. Это так облегчает нашу жизнь.
Затем, игнорируя обрушившийся на него поток ругательств, он взял потерпевшую за руку и повел прочь. Она была только рада. Когда напряжение спало, женщина переменилась. Одета она была просто – джинсы и старая, выцветшая джинсовая куртка. Но это ей как-то не шло, наводя даже на мысль о маскировке. В ней было нечто неуловимо-элегантное, но Коста не мог точно определить, что именно.
Завернув за угол, Коста повел ее в крошечное кафе, разместившееся в тупике за площадью. На стойке стояли кувшины с кофе и сливками.
Женщина непринужденно облокотилась на стойку.
– Меня зовут Миранда Джулиус, – сказала она. – Все это чистое безумие. Может, я действительно сошла с ума? И вы еще пожалеете о том, что позвали меня сюда...
Коста слушал, как она рассказывает свою историю – медленно, обстоятельно, с деликатностью, которая не часто ему встречалась.
– И в чем же тут загвоздка? – закончив свой рассказ, спросила Миранда.
– Ни в чем.
Она посмотрела на него с дружеским любопытством.
– Я так не считаю.
А он раздумывал над ее словами. Может, девушка и вправду сбежала от матери с бойфрендом, которого та ни разу даже не видела? И все вполне невинно? Ее подозрения основаны не на фактах, а на одной интуиции. Она просто чувствует, что что-то не так. Можно понять, почему эти козлы карабинеры от нее отмахнулись.
– Вы говорили, что вчера она пришла с татуировкой.
– Глупость, глупость! Просто еще один повод для ссоры. Все должно было сложиться иначе. Не для этого мы приехали в Италию.
Миранда покачала головой. Теперь он видел, что женщина выглядит старше, чем показалось на первый взгляд. У ярких, умных глаз лучились морщинки, лишь добавлявшие шарма ее лицу, которое в молодости было чересчур хорошеньким. Женщина походила на модель, с возрастом занявшуюся физическим трудом только для того, чтобы сделать жизнь интереснее.
– Какая она?
– Татуировка? Нелепая. А чего еще можно ожидать от шестнадцатилетней девочки? Судя по всему, она сделала ее пару дней назад и лишь вчера набралась храбрости, чтобы сказать мне о ней, когда прошли рубцы. Она говорит, что это его идея. Но ей татуировка, естественно, понравилась. Хотите взглянуть?
– На что?
Миранда вытащила из сумки папку со снимками.
– Я фотографировала, просто для архива. А сегодня утром проявила пленку, вот почему все это сейчас со мной. Между прочим, я работаю фотографом – если хотите, можете называть это одержимостью.
Перебрав фотографии, она выбрала одну и бросила на стол. На ней крупным планом было снято плечо девушки с татуировкой – черной унылой маской.
– Вы знаете, что это такое? – спросил Ник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102