Один раз попадется парень, который писал в Рейн, другой раз возникнет заваруха с немецкой девчушкой, – парень принял ее за дешевку, а она оказалась честной бюргерской дочкой, понимаете, о чем я? Конечно, непорядок, но ведь все это безобидные проделки, парни просто выпендриваются, получив на уик-энд увольнительную. А Джорджи обращался с ними так, будто они убили кого-то. До полусмерти избивал этих несчастных тупиц…
Дэвис, не окончив фразы, опрокинул в рот банку пива и высосал ее до дна.
– Вы были знакомы в Бонне с Мишель? – спросил я.
– Конечно, там-то с ней и познакомился.
– Где это было?
– В Бонне. Вы только что спрашивали меня.
– Да, но где? При каких обстоятельствах?
– Ах, это. Как-то вечером мы с Джорджи назначили свидание со своими девчушками. У меня там была беленькая цыпочка, одна певичка из кабаре… послушайте, не упоминайте об этом при Леоне, ладно? – попросил он, заговорщицки подмигнув мне. – В то время я был уже женат, но, знаете, как поется: «Путь далекий домой…» Вам случалось уезжать далеко-далеко от дома?
– Изредка, – ответил я.
– Тогда сами знаете, как оно бывает, – улыбнулся Дэвис.
– Так у вас было назначено свидание с девушками…
– Ага. Мы отправились в забегаловку неподалеку от моста Кеннеди… вы в Бонне бывали?
– Нет.
– Неважно. Вот там-то я и познакомился с Мишель. Видел ее только в ту ночь, и все.
– Как же так?
– Это вы про что – «как же так»?
– Если Харпер был вашим другом…
– Ну да, но… понимаете, парню охота побыть наедине со своей девчушкой, правильно?
– Что делала Мишель в Бонне? Я думал, она француженка?
– У нее отец – француз, а мать – немка. Они раньше жили в Париже, переехали в Бонн, когда ей было… забыл, что она говорила, тринадцать, четырнадцать, что-то около этого. Ей, наверное, было девятнадцать, когда я ее встретил.
– Когда вы виделись с ней в последний раз? В ту ночь?
– Нет, нет. Я виделся с ней здесь, в Штатах, когда она явилась сюда искать его.
– Искать Харпера?
– Верно. Пришла сюда, в мой дом, сначала явилась ко мне. Погодите, не совсем точно. Поначалу она явилась в дом его матери, потому что думала, что он живет там. А уж потом пришла сюда. Я-то и дал ей его адрес в Калузе.
– Когда это было, мистер Дэвис?
– Полтора года назад, может, чуть больше.
– Еще до того, как они поженились?
– Конечно. Видите ли, потому-то она сюда и приехала. Чтобы разыскать его и заставить на себе жениться. Она по нему с ума сходила.
– Но ведь он тоже по ней с ума сходил, разве не так?
– Вот как? Забавно тогда у него это выражалось. Когда мы получили приказ о демобилизации, когда узнали, что возвращаемся в Штаты, он уплыл, не сказав ей даже последнего «прости».
– Что вы имеете в виду?
– Даже не позвонил ей, ничего, – просто упаковал свои пожитки и отчалил.
– Как вам удалось узнать об этом?
– Мне сам Харпер рассказал, вот как.
– Что он даже не позвонил ей?
– Что он и не собирался звонить ей. Сказал, что Мишель, конечно, девчонка славная, такая белая кошечка, но все это в прошлом, он возвращается домой и хочет поразвлечься с негритянками. Это его точные слова.
– Он имел в виду кого-то конкретно?
– Чего?
– С какой негритянкой Харпер собирался развлекаться?
– Нет, нет, он говорил просто о черных бабах, – объяснил Дэвис, ухмыльнувшись.
– Но Мишель все-таки отправилась за ним.
– Конечно, отправилась. Она дамочка цепкая, эта Мишель, – сказал Дэвис, снова ухмыльнувшись. – Не нашла его здесь, в Майами, поехала прямиком туда, в Калузу, загнала в угол, как крысу. Сказала, что влюблена в него по уши, и захотела женить его, пригрозила, что если он на ней не женится, утопится в океане.
– Кто рассказал вам все это?
– Она.
– Так вы виделись с Мишель уже после того, как она уехала из Майами?
– Конечно. Я ведь был у них на свадьбе. Самый почетный гость на свадьбе.
– Так когда Мишель рассказала вам эту историю: что она была готова утопиться, если бы Харпер отказался на ней жениться?
– Не помню точно. Как-то раз, когда заехал к ним в гости. Она представила все это вроде как шутку, – знаете, вот как надо подцепить мужика, который не хочет попасть на крючок. Джорджи тоже смеялся. Это было вроде анекдота.
– Понятно. Так вы продолжали видеться с ней и после свадьбы, верно?
– Время от времени. В кругу друзей, вы хотите сказать? По делам я встречаюсь с Джорджи почти каждый месяц, примерно так, каждый раз, как он привозит сюда всякое барахло.
– Мне хотелось бы расставить все по местам, – сказал я. – Итак: Харпер уехал из Германии, даже не позвонив Мишель, хотя, похоже, у них был страстный роман…
– Верно.
– Поэтому Мишель последовала за ним сюда и потребовала, чтобы он на ней женился, или она утопится.
– Верно поняли.
– У нее были неприятности?
– Это вы о чем?
– Она была беременна?
– Нет. С чего вы взяли, что она была беременна?
– Женщина пускается в дальний путь вслед за американским солдатом, приезжает сюда, требует, чтобы он на ней женился, или же она утопится… По мне, все это выглядит довольно странно, мистер Дэвис.
– Странно или нет, только она не была беременна.
– Вы уверены в этом?
– Уверен, что все так и было. Я был на свадьбе, прошло уже, наверное, полгода, как мы отбыли из Бонна. А на седьмом месяце женщина не напялит на себя такое облегающее платье, какое было на ней, сразу стало бы видно, что она беременна.
– А на ней было облегающее платье?
– Из белого атласа, – уточнил Дэвис, кивнув. – Просто загляденье. Настоящая красавица. Бог знает, что она нашла в Джорджи.
– А по-вашему, что она в нем нашла?
– Кто знает? – Дэвис покачал головой в раздумье. – Такая жалость, – сказал он. – Она была очень хороша. И, скажу вам, мистер Хоуп, хоть Джорджи и был мне другом, от всей души желаю, чтобы его за это поджарили. Пусть его привяжут к этому стулу покрепче и врубят все восемь миллионов вольт, чтобы он поджарился до хрустящей корочки.
* * *
Я отыскал мать Джорджа Харпера в баптистской церкви в том же черном районе города. Сначала я поехал к ней домой, и один из соседей объяснил мне, где ее можно найти. Кроме нее, в церкви никого не было. Она сидела на складном стуле ярдах в трех от алтаря, склонив голову и сжав в молитве руки. Мне не хотелось ей мешать, но я приехал сюда ради ее сына и мое дело не терпело отлагательств.
– Миссис Харпер? – позвал я.
Она подняла глаза, заморгала ресницами, возвращаясь из мира грез к действительности, а затем, похоже, удивилась, увидев белого человека в церкви для черных.
– Я – Мэттью Хоуп, – представился я, – адвокат, который защищает вашего сына.
На вид ей было лет семьдесят, такая же черная, как сын, лицо покрыто морщинами, вид усталый. Она смотрела на меня с подозрением, воспитанным веками рабства и еще более окрепшим за сто лет всевозможных ограничений и лишений, ее глаза молча вопрошали меня, почему ее сын не обратился за помощью к черному адвокату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Дэвис, не окончив фразы, опрокинул в рот банку пива и высосал ее до дна.
– Вы были знакомы в Бонне с Мишель? – спросил я.
– Конечно, там-то с ней и познакомился.
– Где это было?
– В Бонне. Вы только что спрашивали меня.
– Да, но где? При каких обстоятельствах?
– Ах, это. Как-то вечером мы с Джорджи назначили свидание со своими девчушками. У меня там была беленькая цыпочка, одна певичка из кабаре… послушайте, не упоминайте об этом при Леоне, ладно? – попросил он, заговорщицки подмигнув мне. – В то время я был уже женат, но, знаете, как поется: «Путь далекий домой…» Вам случалось уезжать далеко-далеко от дома?
– Изредка, – ответил я.
– Тогда сами знаете, как оно бывает, – улыбнулся Дэвис.
– Так у вас было назначено свидание с девушками…
– Ага. Мы отправились в забегаловку неподалеку от моста Кеннеди… вы в Бонне бывали?
– Нет.
– Неважно. Вот там-то я и познакомился с Мишель. Видел ее только в ту ночь, и все.
– Как же так?
– Это вы про что – «как же так»?
– Если Харпер был вашим другом…
– Ну да, но… понимаете, парню охота побыть наедине со своей девчушкой, правильно?
– Что делала Мишель в Бонне? Я думал, она француженка?
– У нее отец – француз, а мать – немка. Они раньше жили в Париже, переехали в Бонн, когда ей было… забыл, что она говорила, тринадцать, четырнадцать, что-то около этого. Ей, наверное, было девятнадцать, когда я ее встретил.
– Когда вы виделись с ней в последний раз? В ту ночь?
– Нет, нет. Я виделся с ней здесь, в Штатах, когда она явилась сюда искать его.
– Искать Харпера?
– Верно. Пришла сюда, в мой дом, сначала явилась ко мне. Погодите, не совсем точно. Поначалу она явилась в дом его матери, потому что думала, что он живет там. А уж потом пришла сюда. Я-то и дал ей его адрес в Калузе.
– Когда это было, мистер Дэвис?
– Полтора года назад, может, чуть больше.
– Еще до того, как они поженились?
– Конечно. Видите ли, потому-то она сюда и приехала. Чтобы разыскать его и заставить на себе жениться. Она по нему с ума сходила.
– Но ведь он тоже по ней с ума сходил, разве не так?
– Вот как? Забавно тогда у него это выражалось. Когда мы получили приказ о демобилизации, когда узнали, что возвращаемся в Штаты, он уплыл, не сказав ей даже последнего «прости».
– Что вы имеете в виду?
– Даже не позвонил ей, ничего, – просто упаковал свои пожитки и отчалил.
– Как вам удалось узнать об этом?
– Мне сам Харпер рассказал, вот как.
– Что он даже не позвонил ей?
– Что он и не собирался звонить ей. Сказал, что Мишель, конечно, девчонка славная, такая белая кошечка, но все это в прошлом, он возвращается домой и хочет поразвлечься с негритянками. Это его точные слова.
– Он имел в виду кого-то конкретно?
– Чего?
– С какой негритянкой Харпер собирался развлекаться?
– Нет, нет, он говорил просто о черных бабах, – объяснил Дэвис, ухмыльнувшись.
– Но Мишель все-таки отправилась за ним.
– Конечно, отправилась. Она дамочка цепкая, эта Мишель, – сказал Дэвис, снова ухмыльнувшись. – Не нашла его здесь, в Майами, поехала прямиком туда, в Калузу, загнала в угол, как крысу. Сказала, что влюблена в него по уши, и захотела женить его, пригрозила, что если он на ней не женится, утопится в океане.
– Кто рассказал вам все это?
– Она.
– Так вы виделись с Мишель уже после того, как она уехала из Майами?
– Конечно. Я ведь был у них на свадьбе. Самый почетный гость на свадьбе.
– Так когда Мишель рассказала вам эту историю: что она была готова утопиться, если бы Харпер отказался на ней жениться?
– Не помню точно. Как-то раз, когда заехал к ним в гости. Она представила все это вроде как шутку, – знаете, вот как надо подцепить мужика, который не хочет попасть на крючок. Джорджи тоже смеялся. Это было вроде анекдота.
– Понятно. Так вы продолжали видеться с ней и после свадьбы, верно?
– Время от времени. В кругу друзей, вы хотите сказать? По делам я встречаюсь с Джорджи почти каждый месяц, примерно так, каждый раз, как он привозит сюда всякое барахло.
– Мне хотелось бы расставить все по местам, – сказал я. – Итак: Харпер уехал из Германии, даже не позвонив Мишель, хотя, похоже, у них был страстный роман…
– Верно.
– Поэтому Мишель последовала за ним сюда и потребовала, чтобы он на ней женился, или она утопится.
– Верно поняли.
– У нее были неприятности?
– Это вы о чем?
– Она была беременна?
– Нет. С чего вы взяли, что она была беременна?
– Женщина пускается в дальний путь вслед за американским солдатом, приезжает сюда, требует, чтобы он на ней женился, или же она утопится… По мне, все это выглядит довольно странно, мистер Дэвис.
– Странно или нет, только она не была беременна.
– Вы уверены в этом?
– Уверен, что все так и было. Я был на свадьбе, прошло уже, наверное, полгода, как мы отбыли из Бонна. А на седьмом месяце женщина не напялит на себя такое облегающее платье, какое было на ней, сразу стало бы видно, что она беременна.
– А на ней было облегающее платье?
– Из белого атласа, – уточнил Дэвис, кивнув. – Просто загляденье. Настоящая красавица. Бог знает, что она нашла в Джорджи.
– А по-вашему, что она в нем нашла?
– Кто знает? – Дэвис покачал головой в раздумье. – Такая жалость, – сказал он. – Она была очень хороша. И, скажу вам, мистер Хоуп, хоть Джорджи и был мне другом, от всей души желаю, чтобы его за это поджарили. Пусть его привяжут к этому стулу покрепче и врубят все восемь миллионов вольт, чтобы он поджарился до хрустящей корочки.
* * *
Я отыскал мать Джорджа Харпера в баптистской церкви в том же черном районе города. Сначала я поехал к ней домой, и один из соседей объяснил мне, где ее можно найти. Кроме нее, в церкви никого не было. Она сидела на складном стуле ярдах в трех от алтаря, склонив голову и сжав в молитве руки. Мне не хотелось ей мешать, но я приехал сюда ради ее сына и мое дело не терпело отлагательств.
– Миссис Харпер? – позвал я.
Она подняла глаза, заморгала ресницами, возвращаясь из мира грез к действительности, а затем, похоже, удивилась, увидев белого человека в церкви для черных.
– Я – Мэттью Хоуп, – представился я, – адвокат, который защищает вашего сына.
На вид ей было лет семьдесят, такая же черная, как сын, лицо покрыто морщинами, вид усталый. Она смотрела на меня с подозрением, воспитанным веками рабства и еще более окрепшим за сто лет всевозможных ограничений и лишений, ее глаза молча вопрошали меня, почему ее сын не обратился за помощью к черному адвокату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61