Здесь было проще выкинуть мусор в окно, в соседний ничейный двор, чем выставлять его на обочину, аккуратно упакованным в полиэтиленовые мешки. Мусорщики заботились о Даймондбеке куда меньше, чем о более приличных районах.
Галлоран был одним из немногих белых, бродивших по Даймондбеку в ту ночь. Одной из аксиом науки выживания в городе было, что белым после наступления темноты в Даймондбек лучше не соваться. Белые, появлявшиеся здесь вечером, были либо наркоманами в поисках косячка, либо городскими фраерами, которым захотелось поиметь черную девочку. В любом случае, это была легкая добыча для местных шаек. А те, кто каждый день ездит на работу в центр, будут сидеть у себя на пожарных лестницах, смотреть на улицу, где кого-то убивают или грабят, беспомощно качать головой и проклинать расовые различия, из-за которых честных, порядочных людей ставят на одну доску с ворами, проститутками и сутенерами. Повздыхают, потолкуют о том, что ничего не поделаешь, такова жизнь, хотя это и несправедливо, а утром оденутся в костюмы, купленные в одном из лучших магазинов в центре города, и ровно в девять явятся на работу, печатать под диктовку, продавать белье или возить пассажиров из аэропорта в роскошные кварталы на Стюарт-стрит или на набережной реки Дикс, где швейцар в ливрее отворит дверцу такси и скажет: «Доброе утро, сэр. Ужасная жара, сэр!» Но это будет утром. А сейчас ночь.
Галлоран был крупным мужчиной, и вполне мог оказаться детективом из здешнего, 83-го участка, и это было ему на руку. Кроме того, было в нем нечто, говорившее о том, что этот человек не новичок в уличных драках и связываться с ним опасно. Лучше поискать добычу полегче, чем нарываться на копа или, наоборот, бандюгу, которого разыскивают за убийство в четырнадцати из пятидесяти штатов. Так что Галлоран беспрепятственно шагал по оживленной ночной улице.
Джимми Бейкер был его товарищем по камере в Кастлвью. В прошлом октябре Джимми был отпущен на поруки, отмотав десять лет за вооруженное ограбление. Они с Джимми делили между собой самых хорошеньких мальчиков в тюрьме. Они работали на пару. Выбирали какого-нибудь смазливого пацана, и Галлоран запугивал его до потери сознания, разыгрывая из себя большого страшного зверя, который того и гляди съест парня живьем. Тут в дело вступал Джимми. Джимми был довольно хрупким и слабым, но он бесстрашно вставал на защиту пацана и заявлял Галлорану, что, если тот не оставит мальчишку в покое, он, Джимми, ему яйца отрежет. Благодарный пацан прилипал к Джимми, и через недельку Джимми начинал трахать его, пригрозив, что, если парень не уступит, он отдаст его на съедение страшному Галлорану. Классический прием доброго и злого дяди. А еще через недельку Джимми с Галлораном уже трахали парня по очереди. К тому времени мальчишка, конечно, понимал, что его облапошили, но рассчитывал, что зато эти двое не подпустят к нему других зверюг. А зверюг в Кастлвью было не меньше, чем крыс во дворах Даймондбека.
Бильярдная, которой владел Джимми, находилась в центре квартала, межцу баптистской церковью и салоном красоты, рекламировавшим выпрямление волос и осветление кожи. Когда Галлоран вошел в бильярдную около четверти первого, там было человек двадцать молодых негров, игравших на бильярде. «Чертовым ниггерам делать больше нечего, как играть на бильярде посреди ночи! – подумал Галлоран. – Моя дочь, черт бы ее побрал, вышла замуж за ниггера!» Как ни странно, он никогда не думал о Джимми Бейкере как о ниггере. Джимми Бейкер был просто его товарищ по камере. И лучшего мужика Галлоран за всю жизнь не встречал. «Это исключение из правил», – подумал Галлоран. Они с Джимми поимели уйму мальчишек там, в Кастлвью. Нет, Джимми – свой парень. Черный или белый, Джимми – он свой. В его присутствии Галлоран никогда не употреблял слово «ниггер». Несмотря на то, что Джимми был ниггером.
Когда он вошел, все парни, игравшие в бильярд, оторвались от своего занятия и уставились на него. Глаза у них забегали, как шарики по бильярдному столу. Они приняли его за копа. Вот сейчас раздастся: «Руки вверх, лицом к стене, мать вашу!» Сидящий за высокой стойкой у самого входа толстый негр, читавший утренний выпуск какой-то бульварной газеты, поднял глаза. Над головой у негра висела вывеска, на которой было написано, сколько стоит час игры. В зубах у негра была сигара. Он, видимо, решил не обращать на Галлорана внимания и снова уткнулся в газету. Если этот мужик из полиции, пусть сам скажет, чего ему надо.
– Мне нужен Джимми Бейкер, – сказал Галлоран, не тратя времени на приветствия.
– А кто его спрашивает? – осведомился негр.
– Джек Галлоран.
– А по какому вопросу?
– Мы вместе сидели в Кастлвью.
– Секундочку, – ответил негр и снял трубку телефона, стоявшего на стойке. Набрал одну цифру, подождал.
– Джеймс! – сказал он. – Тут пришел мужик, назвался Джеком Галлораном, хочет тебя повидать.
Выслушал, кивнул, повесил трубку.
– Вон туда, – сказал он. – Красная дверь в дальнем углу.
– Спасибо, – ответил Галлоран.
Негр продолжал курить сигару и читать газету. В комнате снова застучали бильярдные шары. Играющие тихо переговаривались:
– Три сбоку... Неплохой удар, приятель... Четыре сюда...
Галлоран подошел к красной двери и отворил ее.
Джимми Бейкер сидел за столом, заваленным бумагами. На столе стояли два телефона. Он слегка располнел с тех пор, как Галлоран видел его в последний раз, но в остальном остался прежним Джимми. Он улыбнулся Галлорану через стол, на черном лице блеснули крупные белые зубы. Джимми поднялся ему навстречу, протягивая обе руки, радостно скалясь и качая головой. Теперь вместо короткой тюремной стрижки на голове у него красовалась пышная шапка курчавых волос. На нем были джинсы в обтяжку, черная шелковая рубашка, расстегнутая до пупа, и на шее болтался золотой медальон на цепочке.
– Привет, дружище! – сказал он, пожимая Галлорану обе руки. – Ну, мужик, и видок же у тебя, я тебе скажу!
– С чего это ты вдруг сделался Джеймсом? – поинтересовался Галлоран, улыбаясь в ответ. Он действительно был рад видеть Джимми.
– О-о, я тут теперь большая шишка! – ответил Джимми, закатывая глаза. – Иначе как Джеймсом меня никто и не величает – а временами даже мистером Джеймсом! Так бы и начистил ему рожу! Ты когда вышел, дружище?
– Неделю тому назад. Какое у нас сегодня число?
– По часам или на самом деле? – уточнил Джимми. – Если по часам, то сейчас уже вторник, двенадцатое августа. Ну а на самом деле сейчас все еще ночь понедельника – по крайней мере, до тех пор, пока не рассветет. Садись. Выпить хочешь? Не, мужик, ты классно смотришься, на самом деле! Неделю как вышел, да? Пива хочешь? У меня есть холодное пиво. А может, тебе чего покрепче?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Галлоран был одним из немногих белых, бродивших по Даймондбеку в ту ночь. Одной из аксиом науки выживания в городе было, что белым после наступления темноты в Даймондбек лучше не соваться. Белые, появлявшиеся здесь вечером, были либо наркоманами в поисках косячка, либо городскими фраерами, которым захотелось поиметь черную девочку. В любом случае, это была легкая добыча для местных шаек. А те, кто каждый день ездит на работу в центр, будут сидеть у себя на пожарных лестницах, смотреть на улицу, где кого-то убивают или грабят, беспомощно качать головой и проклинать расовые различия, из-за которых честных, порядочных людей ставят на одну доску с ворами, проститутками и сутенерами. Повздыхают, потолкуют о том, что ничего не поделаешь, такова жизнь, хотя это и несправедливо, а утром оденутся в костюмы, купленные в одном из лучших магазинов в центре города, и ровно в девять явятся на работу, печатать под диктовку, продавать белье или возить пассажиров из аэропорта в роскошные кварталы на Стюарт-стрит или на набережной реки Дикс, где швейцар в ливрее отворит дверцу такси и скажет: «Доброе утро, сэр. Ужасная жара, сэр!» Но это будет утром. А сейчас ночь.
Галлоран был крупным мужчиной, и вполне мог оказаться детективом из здешнего, 83-го участка, и это было ему на руку. Кроме того, было в нем нечто, говорившее о том, что этот человек не новичок в уличных драках и связываться с ним опасно. Лучше поискать добычу полегче, чем нарываться на копа или, наоборот, бандюгу, которого разыскивают за убийство в четырнадцати из пятидесяти штатов. Так что Галлоран беспрепятственно шагал по оживленной ночной улице.
Джимми Бейкер был его товарищем по камере в Кастлвью. В прошлом октябре Джимми был отпущен на поруки, отмотав десять лет за вооруженное ограбление. Они с Джимми делили между собой самых хорошеньких мальчиков в тюрьме. Они работали на пару. Выбирали какого-нибудь смазливого пацана, и Галлоран запугивал его до потери сознания, разыгрывая из себя большого страшного зверя, который того и гляди съест парня живьем. Тут в дело вступал Джимми. Джимми был довольно хрупким и слабым, но он бесстрашно вставал на защиту пацана и заявлял Галлорану, что, если тот не оставит мальчишку в покое, он, Джимми, ему яйца отрежет. Благодарный пацан прилипал к Джимми, и через недельку Джимми начинал трахать его, пригрозив, что, если парень не уступит, он отдаст его на съедение страшному Галлорану. Классический прием доброго и злого дяди. А еще через недельку Джимми с Галлораном уже трахали парня по очереди. К тому времени мальчишка, конечно, понимал, что его облапошили, но рассчитывал, что зато эти двое не подпустят к нему других зверюг. А зверюг в Кастлвью было не меньше, чем крыс во дворах Даймондбека.
Бильярдная, которой владел Джимми, находилась в центре квартала, межцу баптистской церковью и салоном красоты, рекламировавшим выпрямление волос и осветление кожи. Когда Галлоран вошел в бильярдную около четверти первого, там было человек двадцать молодых негров, игравших на бильярде. «Чертовым ниггерам делать больше нечего, как играть на бильярде посреди ночи! – подумал Галлоран. – Моя дочь, черт бы ее побрал, вышла замуж за ниггера!» Как ни странно, он никогда не думал о Джимми Бейкере как о ниггере. Джимми Бейкер был просто его товарищ по камере. И лучшего мужика Галлоран за всю жизнь не встречал. «Это исключение из правил», – подумал Галлоран. Они с Джимми поимели уйму мальчишек там, в Кастлвью. Нет, Джимми – свой парень. Черный или белый, Джимми – он свой. В его присутствии Галлоран никогда не употреблял слово «ниггер». Несмотря на то, что Джимми был ниггером.
Когда он вошел, все парни, игравшие в бильярд, оторвались от своего занятия и уставились на него. Глаза у них забегали, как шарики по бильярдному столу. Они приняли его за копа. Вот сейчас раздастся: «Руки вверх, лицом к стене, мать вашу!» Сидящий за высокой стойкой у самого входа толстый негр, читавший утренний выпуск какой-то бульварной газеты, поднял глаза. Над головой у негра висела вывеска, на которой было написано, сколько стоит час игры. В зубах у негра была сигара. Он, видимо, решил не обращать на Галлорана внимания и снова уткнулся в газету. Если этот мужик из полиции, пусть сам скажет, чего ему надо.
– Мне нужен Джимми Бейкер, – сказал Галлоран, не тратя времени на приветствия.
– А кто его спрашивает? – осведомился негр.
– Джек Галлоран.
– А по какому вопросу?
– Мы вместе сидели в Кастлвью.
– Секундочку, – ответил негр и снял трубку телефона, стоявшего на стойке. Набрал одну цифру, подождал.
– Джеймс! – сказал он. – Тут пришел мужик, назвался Джеком Галлораном, хочет тебя повидать.
Выслушал, кивнул, повесил трубку.
– Вон туда, – сказал он. – Красная дверь в дальнем углу.
– Спасибо, – ответил Галлоран.
Негр продолжал курить сигару и читать газету. В комнате снова застучали бильярдные шары. Играющие тихо переговаривались:
– Три сбоку... Неплохой удар, приятель... Четыре сюда...
Галлоран подошел к красной двери и отворил ее.
Джимми Бейкер сидел за столом, заваленным бумагами. На столе стояли два телефона. Он слегка располнел с тех пор, как Галлоран видел его в последний раз, но в остальном остался прежним Джимми. Он улыбнулся Галлорану через стол, на черном лице блеснули крупные белые зубы. Джимми поднялся ему навстречу, протягивая обе руки, радостно скалясь и качая головой. Теперь вместо короткой тюремной стрижки на голове у него красовалась пышная шапка курчавых волос. На нем были джинсы в обтяжку, черная шелковая рубашка, расстегнутая до пупа, и на шее болтался золотой медальон на цепочке.
– Привет, дружище! – сказал он, пожимая Галлорану обе руки. – Ну, мужик, и видок же у тебя, я тебе скажу!
– С чего это ты вдруг сделался Джеймсом? – поинтересовался Галлоран, улыбаясь в ответ. Он действительно был рад видеть Джимми.
– О-о, я тут теперь большая шишка! – ответил Джимми, закатывая глаза. – Иначе как Джеймсом меня никто и не величает – а временами даже мистером Джеймсом! Так бы и начистил ему рожу! Ты когда вышел, дружище?
– Неделю тому назад. Какое у нас сегодня число?
– По часам или на самом деле? – уточнил Джимми. – Если по часам, то сейчас уже вторник, двенадцатое августа. Ну а на самом деле сейчас все еще ночь понедельника – по крайней мере, до тех пор, пока не рассветет. Садись. Выпить хочешь? Не, мужик, ты классно смотришься, на самом деле! Неделю как вышел, да? Пива хочешь? У меня есть холодное пиво. А может, тебе чего покрепче?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53