Чайна – моя девушка, а это означает, что Альфи нажил себе немало хлопот.
– Да еще сколько, – подтвердил Кух.
– А это не означает, что я хочу его сжечь. Я хочу его размазать. Конечно, Сиксто, ты можешь отказаться – это твое дело. Только после смотри в оба – вот что я хотел сказать тебе.
– Я только думал, я думал... Зип, а может, с ним просто поговорить.
– Продолжай, ради бога, – сердито произнес Зип.
– Может, его просто предупредить, чтобы он с ней больше не разговаривал? Может, так сделать? Почему мы должны... убивать его?
И опять воцарилось долгое молчание. Произнесенное сейчас слово было сильнее первого. И это слово означало именно то, что было сказано, это слово означало: убить, лишить человека жизни, совершить убийство. Оно не было искусным заменителем, типа слова «размазать». Оно означало – убить.
– Почему мы должны... убивать его?
– Потому что так сказал я, – негромко произнес Зип.
– Это ведь совсем другое дело, если бы он...
– Чего ты все время добиваешься? Тебе что, надоело спокойно жить?
– Я только хотел сказать...
– Здесь все знают, что он приставал к Чайне, – жалобно произнес Зип. – А что должен?..
– Но он не приставал к ней! Он только сказал: «Привет».
– А может, мне просто подойти к нему и так вот дружески с ним побеседовать: «Как поживаешь, старина Альфи? Я понимаю, ты испытываешь чувства к Чайне, но пойми, это нехорошо». А может, Сиксто, мне еще и руку ему пожать?
– Нет, но...
– Разве тебе не хочется, чтобы другие клубы знали нас и уважали?
– Да, но...
– Значит, можно позволить таким гадам, как Альфи, спокойно жить среди нас и спать с нашими девочками? Сиксто покачал головой.
– Но, Зип, он даже...
– А теперь послушай меня, – прервал его Зип. – После того, что произойдет сегодня, мы станем самыми знаменитыми. Понимаешь? Мы раздавим этого гада, и отныне здесь не будет никого, кто бы нас не знал нас, «Латинских кардиналов». Пусть все знают, что теперь нас никто не сможет запугать. После сегодняшнего дня каждый в этом квартале захочет вступить в наш клуб. Мы будем самыми-самыми. Самыми-самыми. – Он помолчал, чтобы перевести дыхание. Его глаза блестели. – Кух, я прав?
– Естественно.
– О'кей. В одиннадцать часов Альфи, как обычно, придет в церковь. Служба закончится примерно в 11.40 или без четверти двенадцать. Мы схватим его на ступеньках, когда он будет выходить.
– Боже!
– На ступеньках! Нас будет четверо от начала и до конца, пока Альфи не упадет. Стрелять желательно метко, так как людей будет много и можно кого-нибудь задеть.
– Зип, на ступеньках церкви, – не верил своим ушам Сиксто. Его лицо перекосилось от боли. – Ave Maria, можно ли?
– Я еще раз повторяю – на ступеньках! Чтобы все видели, как он умирает. У меня четыре револьвера. Я возьму 45-й калибр, так как хочу сам прострелить голову этой сволочи.
Неожиданно улица погрузилась в тишину. Это перестал играть шарманщик.
– Вот два пистолета: 38-го калибра и «люгер», – прошептал Зип. – Выбирайте.
– Мне «люгер», – сказал Кух.
– Сиксто и ты. Папа, возьмете 38-й калибр. Оружие спрятано у меня дома. Кроме всего этого прихватим еще пару пистолетов. – Немного помолчав, добавил: – И еще один момент. Тебе, Сиксто, лучше остаться здесь. Будешь следить за домом Альфи. Это первое здание за углом.
– О'кей, – безучастно произнес Сиксто.
– Смотри в оба, чтобы он не ушел. Как только выйдет, следуй за ним. Если мы вернемся и тебя не будет, то следить будем уже за тобой.
– О'кей.
– Что?
– Я сказал – о'кей.
– О'кей, – повторил Зип. – Ну, пошли. – Он положил руку на плечо Куха, и они направились к дому Зипа. Немного поодаль, шаркающей походкой, за ними тащился Папа. – Кух, ты волнуешься? – спросил он его.
– Да так, немного.
– А я волнуюсь. Этот день особенный, понимаешь, о чем я говорю? Наши дела скоро пойдут в гору!
– Знаю, – ответил Кух.
– Как-нибудь в один из воскресных дней ты будешь сидеть на крыльце и мечтать. Особенно летом, как сейчас. Но сегодня все по-другому. Сегодня предстоит сделать многое. Вот что я хотел сказать. И это переполняет меня радостью. Сегодняшнее дело, ты понимаешь? Как же все здорово.
Подойдя к дому, Кух ухмыльнулся:
– Что касается Альфи, для него это совсем не здорово.
* * *
Стоя на углу недалеко от кафе и нервно покусывая нижнюю губу, Сиксто наблюдал за домом Альфредо.
А в это время в кафе Джефф показывал карточку Луису.
– Как тебе это нравится? – спросил он.
– Будь терпелив и настойчив в достижении цели, – читал Луис, – и все твои желания исполнятся.
– Кстати, во сколько открывается «Ла Галлина»? – спросил Джефф.
– Я думал, ты уже забыл про это.
– Ну, раз уж я здесь... – Джефф пожал плечами. – Так во сколько открывается бар?
– Сегодня воскресенье, а так как «Ла Галлина» – бар, то откроется он не раньше полудня.
– Тогда в запасе у меня еще много времени.
– Если ты послушаешься моего совета...
– Эй, эй, ты! – раздался рев, и они оба одновременно выглянули на улицу. Энди Паркер, казалось, появился из ниоткуда. Он подошел к стоявшему на углу Сиксто и громко крикнул: – Эй, ты, я обращаюсь к тебе.
Испуганный Сиксто попятился назад:
– Ко мне? – спросил он. – Ко мне?
– Что ты здесь делаешь? – Паркер вплотную приблизился к нему.
– Ничего, я только стоял...
– К стене!
– Что?
Схватив парня за воротник рубашки, Паркер швырнул его к столбу, что на углу кафе. – Я сказал: к стене!
– Но я ничего не делал, я только...
– Нагнись!
Сиксто недоуменно посмотрел на него. Видя, что его приказ не выполняется, Паркер в ярости ударил Сиксто прямо в живот. Согнувшись от боли, он обхватил живот руками и опустил голову.
– Руки на стену, ладони разжать! Делай, как я сказал! – закричал Паркер.
Сиксто сделал неудачную попытку разжать руки, но снова схватился за живот. Когда Паркер ударил его в бок, он судорожно попытался отпихнуть его. Затем, весь дрожа, вытянул руки и положил их на столб. Паркер быстро обыскал его. Он был всецело занят кропотливой и тщательной работой, настолько тщательной, что даже не заметил Фрэнка Эрнандеса, остановившегося в двух шагах от кафе.
– Повернись! – командовал он. – Выверни карманы и все выложи. Поторапливайся!
– Э, оставь его, Энди, – произнес подошедший к ним Эрнандес. Затем повернулся к Сиксто. – Уходи отсюда, парень.
Сиксто испуганно замялся, переводя взгляд с одного на другого.
– Мотай отсюда, да побыстрей, а то еще получишь. – Немного поколебавшись, Сиксто сорвался с места и, завернув за угол, быстро побежал по авеню.
– Спасибо, Фрэнк, – с издевкой произнес Паркер.
– В Уголовном кодексе нет такой статьи, которая бы запрещала ребятам заниматься своими собственными делами, Энди.
– Никто ничего не говорит, – Паркер сделал паузу. – Но предположим, что у этого безвинного ангелочка был спрятан пакет с героином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Да еще сколько, – подтвердил Кух.
– А это не означает, что я хочу его сжечь. Я хочу его размазать. Конечно, Сиксто, ты можешь отказаться – это твое дело. Только после смотри в оба – вот что я хотел сказать тебе.
– Я только думал, я думал... Зип, а может, с ним просто поговорить.
– Продолжай, ради бога, – сердито произнес Зип.
– Может, его просто предупредить, чтобы он с ней больше не разговаривал? Может, так сделать? Почему мы должны... убивать его?
И опять воцарилось долгое молчание. Произнесенное сейчас слово было сильнее первого. И это слово означало именно то, что было сказано, это слово означало: убить, лишить человека жизни, совершить убийство. Оно не было искусным заменителем, типа слова «размазать». Оно означало – убить.
– Почему мы должны... убивать его?
– Потому что так сказал я, – негромко произнес Зип.
– Это ведь совсем другое дело, если бы он...
– Чего ты все время добиваешься? Тебе что, надоело спокойно жить?
– Я только хотел сказать...
– Здесь все знают, что он приставал к Чайне, – жалобно произнес Зип. – А что должен?..
– Но он не приставал к ней! Он только сказал: «Привет».
– А может, мне просто подойти к нему и так вот дружески с ним побеседовать: «Как поживаешь, старина Альфи? Я понимаю, ты испытываешь чувства к Чайне, но пойми, это нехорошо». А может, Сиксто, мне еще и руку ему пожать?
– Нет, но...
– Разве тебе не хочется, чтобы другие клубы знали нас и уважали?
– Да, но...
– Значит, можно позволить таким гадам, как Альфи, спокойно жить среди нас и спать с нашими девочками? Сиксто покачал головой.
– Но, Зип, он даже...
– А теперь послушай меня, – прервал его Зип. – После того, что произойдет сегодня, мы станем самыми знаменитыми. Понимаешь? Мы раздавим этого гада, и отныне здесь не будет никого, кто бы нас не знал нас, «Латинских кардиналов». Пусть все знают, что теперь нас никто не сможет запугать. После сегодняшнего дня каждый в этом квартале захочет вступить в наш клуб. Мы будем самыми-самыми. Самыми-самыми. – Он помолчал, чтобы перевести дыхание. Его глаза блестели. – Кух, я прав?
– Естественно.
– О'кей. В одиннадцать часов Альфи, как обычно, придет в церковь. Служба закончится примерно в 11.40 или без четверти двенадцать. Мы схватим его на ступеньках, когда он будет выходить.
– Боже!
– На ступеньках! Нас будет четверо от начала и до конца, пока Альфи не упадет. Стрелять желательно метко, так как людей будет много и можно кого-нибудь задеть.
– Зип, на ступеньках церкви, – не верил своим ушам Сиксто. Его лицо перекосилось от боли. – Ave Maria, можно ли?
– Я еще раз повторяю – на ступеньках! Чтобы все видели, как он умирает. У меня четыре револьвера. Я возьму 45-й калибр, так как хочу сам прострелить голову этой сволочи.
Неожиданно улица погрузилась в тишину. Это перестал играть шарманщик.
– Вот два пистолета: 38-го калибра и «люгер», – прошептал Зип. – Выбирайте.
– Мне «люгер», – сказал Кух.
– Сиксто и ты. Папа, возьмете 38-й калибр. Оружие спрятано у меня дома. Кроме всего этого прихватим еще пару пистолетов. – Немного помолчав, добавил: – И еще один момент. Тебе, Сиксто, лучше остаться здесь. Будешь следить за домом Альфи. Это первое здание за углом.
– О'кей, – безучастно произнес Сиксто.
– Смотри в оба, чтобы он не ушел. Как только выйдет, следуй за ним. Если мы вернемся и тебя не будет, то следить будем уже за тобой.
– О'кей.
– Что?
– Я сказал – о'кей.
– О'кей, – повторил Зип. – Ну, пошли. – Он положил руку на плечо Куха, и они направились к дому Зипа. Немного поодаль, шаркающей походкой, за ними тащился Папа. – Кух, ты волнуешься? – спросил он его.
– Да так, немного.
– А я волнуюсь. Этот день особенный, понимаешь, о чем я говорю? Наши дела скоро пойдут в гору!
– Знаю, – ответил Кух.
– Как-нибудь в один из воскресных дней ты будешь сидеть на крыльце и мечтать. Особенно летом, как сейчас. Но сегодня все по-другому. Сегодня предстоит сделать многое. Вот что я хотел сказать. И это переполняет меня радостью. Сегодняшнее дело, ты понимаешь? Как же все здорово.
Подойдя к дому, Кух ухмыльнулся:
– Что касается Альфи, для него это совсем не здорово.
* * *
Стоя на углу недалеко от кафе и нервно покусывая нижнюю губу, Сиксто наблюдал за домом Альфредо.
А в это время в кафе Джефф показывал карточку Луису.
– Как тебе это нравится? – спросил он.
– Будь терпелив и настойчив в достижении цели, – читал Луис, – и все твои желания исполнятся.
– Кстати, во сколько открывается «Ла Галлина»? – спросил Джефф.
– Я думал, ты уже забыл про это.
– Ну, раз уж я здесь... – Джефф пожал плечами. – Так во сколько открывается бар?
– Сегодня воскресенье, а так как «Ла Галлина» – бар, то откроется он не раньше полудня.
– Тогда в запасе у меня еще много времени.
– Если ты послушаешься моего совета...
– Эй, эй, ты! – раздался рев, и они оба одновременно выглянули на улицу. Энди Паркер, казалось, появился из ниоткуда. Он подошел к стоявшему на углу Сиксто и громко крикнул: – Эй, ты, я обращаюсь к тебе.
Испуганный Сиксто попятился назад:
– Ко мне? – спросил он. – Ко мне?
– Что ты здесь делаешь? – Паркер вплотную приблизился к нему.
– Ничего, я только стоял...
– К стене!
– Что?
Схватив парня за воротник рубашки, Паркер швырнул его к столбу, что на углу кафе. – Я сказал: к стене!
– Но я ничего не делал, я только...
– Нагнись!
Сиксто недоуменно посмотрел на него. Видя, что его приказ не выполняется, Паркер в ярости ударил Сиксто прямо в живот. Согнувшись от боли, он обхватил живот руками и опустил голову.
– Руки на стену, ладони разжать! Делай, как я сказал! – закричал Паркер.
Сиксто сделал неудачную попытку разжать руки, но снова схватился за живот. Когда Паркер ударил его в бок, он судорожно попытался отпихнуть его. Затем, весь дрожа, вытянул руки и положил их на столб. Паркер быстро обыскал его. Он был всецело занят кропотливой и тщательной работой, настолько тщательной, что даже не заметил Фрэнка Эрнандеса, остановившегося в двух шагах от кафе.
– Повернись! – командовал он. – Выверни карманы и все выложи. Поторапливайся!
– Э, оставь его, Энди, – произнес подошедший к ним Эрнандес. Затем повернулся к Сиксто. – Уходи отсюда, парень.
Сиксто испуганно замялся, переводя взгляд с одного на другого.
– Мотай отсюда, да побыстрей, а то еще получишь. – Немного поколебавшись, Сиксто сорвался с места и, завернув за угол, быстро побежал по авеню.
– Спасибо, Фрэнк, – с издевкой произнес Паркер.
– В Уголовном кодексе нет такой статьи, которая бы запрещала ребятам заниматься своими собственными делами, Энди.
– Никто ничего не говорит, – Паркер сделал паузу. – Но предположим, что у этого безвинного ангелочка был спрятан пакет с героином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41