Затем он поднимается, качает головой, вытирает с губ тонкую струйку крови, отряхивает одежду и делает такой прищур глаз, что зрители долго теряются в догадках. В реальной жизни, когда тебя бьют, редко приходится пускать в ход кулаки. Те, кто измывался над Паркером той осенней ночью, были такие же крепкие ребята, как и он сам. Вооруженные палками из ракитника, они едва не вытрясли из него душу. Его еще долго били после того, как он потерял сознание. Жизнь едва теплилась в нем, и он чуть не покинул эту бренную землю. Вообще-то в жизни ему никогда не нравились эксперименты, особенно когда подопытным был он сам. И поэтому первое, что он усвоил, было то, что больше никогда, никогда в жизни он не будет битым. Он заучил это так, как юноша заучивает катехизис: «Никто никогда в жизни меня больше не изобьет».
А для того, чтобы быть уверенным, что тебя больше не изобьют, ты сначала должен ударить, и уж потом задавать вопросы. А перед невиновными можно после извиниться.
Что касается своего отношения к работе полицейского, то Паркер, по его мнению, был слишком снисходительным и терпеливым. И это второе, что он хорошо усвоил. С того самого злополучного дня Паркер решил привлекать к ответственности и тех, кто имел неосторожность плюнуть на тротуар. Любопытно отметить, что, по сравнению со всеми остальными полицейскими, он доставлял в участок самое большое количество пьяных, бродяг и просто невиновных. В своих собственных глазах Паркер перестал быть мировым парнем. Это был упрямый и подлый сукин сын, и он об этом прекрасно знал. Ну, а если он вам чем-то не нравился, тем хуже для вас. Паркер хотел быть впереди, и он знал, как это делается.
«Никто и никогда в жизни меня больше не изобьет, – твердит он себе. – Никогда в жизни я больше не буду битым».
* * *
На углу кафе Джефф Талбот вытирал носовым платком кровь с лица, сочившуюся из раны. Кровь попала на воротник его матросской рубашки, и он уже собрался замыть его. Стоявший за стойкой Луис был более озабочен физическим состоянием моряка, чем происходящим на улице. С беспокойством, почти как отец, осматривал он моряка.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Все нормально, – ответил Джефф. – Что нужно было этому парню?
– Зипу?
– Его так зовут? Да, ему.
– Не знаю.
– Чем я помешал ему? Я не влезал в его дела.
– Его дела – вмешиваться в дела других. Он плохо кончит. Так же, как и Мирандо.
– Не могу понять, зачем он ищет приключений на свою голову. Он слишком горяч.
Луис пожал плечами:
– Не более, чем остальные.
– Говорят, испанцы очень горячие, не так ли?
– Некоторые – да, некоторые – нет, – Луис опять пожал плечами.
– У нас во Флетчере нет ни одного испанца, представляешь? – произнес Джефф с каким-то удивлением. – В жизни не видел ни одного испанца до сегодняшнего дня, как тебе это нравится?
– А я не видел ни одного человека из Флетчера до сегодняшнего дня, – ответил Луис.
– Что я хочу понять... – Джефф замолчал, глядя на свой окровавленный платок. Взглянув на Луиса, произнес: – С тобой, кажется, все в порядке?
– Все в порядке.
– Я хотел сказать... ведь ты его не любишь. – Джефф опять сделал паузу. – Этот Мирандо тоже испанец?
– Si.
Ничего не сказав, Джефф кивнул головой и задумался.
– Если ты будешь рассуждать таким образом, моряк, то сделаешь большую ошибку.
– Каким образом?
– Сам знаешь каким. Ты мыслишь очень примитивно.
– Это мое личное дело, Луис. Я должен знать. Это не ради развлечения. Это важно для меня.
– Почему это так важно?
– Потому что... – взглянув на висевшие настенные часы, он подумал, захочет ли Чайна встретиться с ним и хочется ли ему снова увидеть ее. Затем, нахмурившись, произнес: – Просто для меня это важно, вот и все.
Глава 10
Кажется, все были готовы к тому, что их ожидало впереди. Была готова полиция. Она заполонила улицы, дворы и крыши домов. Были готовы зрители к предстоящему спектаклю. Зип и Сиксто добыли деревянный ящик и поставили его недалеко от заграждения; они были готовы тоже. И даже лейтенант Бернс, казалось, был сейчас готов. Ему, вероятно, было известно, что вверенные ему силы были расположены именно так, как этого хотел он. В руке лейтенант Бернс держал большой неуклюжий мегафон. Сделав несколько шагов вперед, он поднес этот громоздкий аппарат ко рту, дунул в него, чтобы проверить громкость, и затем произнес:
– Мирандо? Пепе Мирандо? Ты слышишь меня?
Его голос эхом отозвался на притихшей улице. Все с нетерпением ожидали, что же скажет Мирандо, но ответа не последовало.
– Ты меня слышишь? – повторил Бернс громко. И опять тишина. Казалось, толпа замерла, затаив дыхание. – Я знаю, что ты слышишь меня, так послушай, что я тебе скажу. Мы заблокировали эту и соседнюю улицу. Наши люди повсюду – в окнах, на крышах прилегающих домов. Ты окружен, Мирандо. Слышишь?
Забравшись на деревянный помост, Зип и Сиксто старались ничего не оставить без внимания.
– Это наш ящик, зарубите все себе на носу, – произнес Зип. – Он предназначен только для «Латинских кардиналов». И я не позволю никому вставать на него.
– Ну так как, Мирандо? – продолжал Бернс. – Или ты выходишь, или мы сами войдем к тебе?
– Почему он молчит? – сгорая от нетерпения, Зип посмотрел на окна второго этажа, поднес ко рту ладони, сложив их так, чтобы прозвучало громче, и крикнул: – Ответь им, Пепе!
– Если начнется стрельба, – звучал голос Бернса в мегафоне, – можно ранить людей на улице. Так как, ты выходишь?
И опять продолжительное молчание. Набравшись терпения, Бернс ждал.
– Ну хорошо, – опять начал он. – Если ты... – Но тут из окна на втором этаже раздался голос. Звучал только один голос, его обладатель так и не появился. Казалось, голос возник из ниоткуда. Это был громкий крик, прервавший слова лейтенанта.
– Кого я подстрелил?
– Это Пепе, – обрадовано закричал Зип, и тут в толпе раздался такой крик, как будто с гор сошла лавина. – Это Пепе, Пепе, Пепе. Это Пепе, Пепе!
– Ты попал в полицейского, – сказал Бернс.
– Я убил его? – прокричал Мирандо, оставаясь все еще человеком-невидимкой.
– Нет.
– Это ложь. Я убил его.
– Ты ранил его в плечо. Так ты выходишь?
– Я убил его? Он мертв?
– Пусть они попробуют схватить тебя, Пепе! – крикнул Зип.
– Мирандо, хватит играть в прятки. Если ты сдаешься...
В воздухе появился новый звук. Доносившиеся из мегафона слова прервал оглушительный вой сирены.
– Что это? – закричал Мирандо.
– "Скорая". Так каков будет твой ответ, Мирандо?
– Он не имел никакого права даже пытаться убить меня. Он должен был умереть. Я должен был его застрелить.
– Но ты не застрелил его. Так что ты скажешь? Да или нет? Ты сдаешься?
– Нет! – вдруг злобно прокричал Мирандо. – Думаете, имеете дело с дешевым подонком? Я – Пепе Мирандо! Слышите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
А для того, чтобы быть уверенным, что тебя больше не изобьют, ты сначала должен ударить, и уж потом задавать вопросы. А перед невиновными можно после извиниться.
Что касается своего отношения к работе полицейского, то Паркер, по его мнению, был слишком снисходительным и терпеливым. И это второе, что он хорошо усвоил. С того самого злополучного дня Паркер решил привлекать к ответственности и тех, кто имел неосторожность плюнуть на тротуар. Любопытно отметить, что, по сравнению со всеми остальными полицейскими, он доставлял в участок самое большое количество пьяных, бродяг и просто невиновных. В своих собственных глазах Паркер перестал быть мировым парнем. Это был упрямый и подлый сукин сын, и он об этом прекрасно знал. Ну, а если он вам чем-то не нравился, тем хуже для вас. Паркер хотел быть впереди, и он знал, как это делается.
«Никто и никогда в жизни меня больше не изобьет, – твердит он себе. – Никогда в жизни я больше не буду битым».
* * *
На углу кафе Джефф Талбот вытирал носовым платком кровь с лица, сочившуюся из раны. Кровь попала на воротник его матросской рубашки, и он уже собрался замыть его. Стоявший за стойкой Луис был более озабочен физическим состоянием моряка, чем происходящим на улице. С беспокойством, почти как отец, осматривал он моряка.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Все нормально, – ответил Джефф. – Что нужно было этому парню?
– Зипу?
– Его так зовут? Да, ему.
– Не знаю.
– Чем я помешал ему? Я не влезал в его дела.
– Его дела – вмешиваться в дела других. Он плохо кончит. Так же, как и Мирандо.
– Не могу понять, зачем он ищет приключений на свою голову. Он слишком горяч.
Луис пожал плечами:
– Не более, чем остальные.
– Говорят, испанцы очень горячие, не так ли?
– Некоторые – да, некоторые – нет, – Луис опять пожал плечами.
– У нас во Флетчере нет ни одного испанца, представляешь? – произнес Джефф с каким-то удивлением. – В жизни не видел ни одного испанца до сегодняшнего дня, как тебе это нравится?
– А я не видел ни одного человека из Флетчера до сегодняшнего дня, – ответил Луис.
– Что я хочу понять... – Джефф замолчал, глядя на свой окровавленный платок. Взглянув на Луиса, произнес: – С тобой, кажется, все в порядке?
– Все в порядке.
– Я хотел сказать... ведь ты его не любишь. – Джефф опять сделал паузу. – Этот Мирандо тоже испанец?
– Si.
Ничего не сказав, Джефф кивнул головой и задумался.
– Если ты будешь рассуждать таким образом, моряк, то сделаешь большую ошибку.
– Каким образом?
– Сам знаешь каким. Ты мыслишь очень примитивно.
– Это мое личное дело, Луис. Я должен знать. Это не ради развлечения. Это важно для меня.
– Почему это так важно?
– Потому что... – взглянув на висевшие настенные часы, он подумал, захочет ли Чайна встретиться с ним и хочется ли ему снова увидеть ее. Затем, нахмурившись, произнес: – Просто для меня это важно, вот и все.
Глава 10
Кажется, все были готовы к тому, что их ожидало впереди. Была готова полиция. Она заполонила улицы, дворы и крыши домов. Были готовы зрители к предстоящему спектаклю. Зип и Сиксто добыли деревянный ящик и поставили его недалеко от заграждения; они были готовы тоже. И даже лейтенант Бернс, казалось, был сейчас готов. Ему, вероятно, было известно, что вверенные ему силы были расположены именно так, как этого хотел он. В руке лейтенант Бернс держал большой неуклюжий мегафон. Сделав несколько шагов вперед, он поднес этот громоздкий аппарат ко рту, дунул в него, чтобы проверить громкость, и затем произнес:
– Мирандо? Пепе Мирандо? Ты слышишь меня?
Его голос эхом отозвался на притихшей улице. Все с нетерпением ожидали, что же скажет Мирандо, но ответа не последовало.
– Ты меня слышишь? – повторил Бернс громко. И опять тишина. Казалось, толпа замерла, затаив дыхание. – Я знаю, что ты слышишь меня, так послушай, что я тебе скажу. Мы заблокировали эту и соседнюю улицу. Наши люди повсюду – в окнах, на крышах прилегающих домов. Ты окружен, Мирандо. Слышишь?
Забравшись на деревянный помост, Зип и Сиксто старались ничего не оставить без внимания.
– Это наш ящик, зарубите все себе на носу, – произнес Зип. – Он предназначен только для «Латинских кардиналов». И я не позволю никому вставать на него.
– Ну так как, Мирандо? – продолжал Бернс. – Или ты выходишь, или мы сами войдем к тебе?
– Почему он молчит? – сгорая от нетерпения, Зип посмотрел на окна второго этажа, поднес ко рту ладони, сложив их так, чтобы прозвучало громче, и крикнул: – Ответь им, Пепе!
– Если начнется стрельба, – звучал голос Бернса в мегафоне, – можно ранить людей на улице. Так как, ты выходишь?
И опять продолжительное молчание. Набравшись терпения, Бернс ждал.
– Ну хорошо, – опять начал он. – Если ты... – Но тут из окна на втором этаже раздался голос. Звучал только один голос, его обладатель так и не появился. Казалось, голос возник из ниоткуда. Это был громкий крик, прервавший слова лейтенанта.
– Кого я подстрелил?
– Это Пепе, – обрадовано закричал Зип, и тут в толпе раздался такой крик, как будто с гор сошла лавина. – Это Пепе, Пепе, Пепе. Это Пепе, Пепе!
– Ты попал в полицейского, – сказал Бернс.
– Я убил его? – прокричал Мирандо, оставаясь все еще человеком-невидимкой.
– Нет.
– Это ложь. Я убил его.
– Ты ранил его в плечо. Так ты выходишь?
– Я убил его? Он мертв?
– Пусть они попробуют схватить тебя, Пепе! – крикнул Зип.
– Мирандо, хватит играть в прятки. Если ты сдаешься...
В воздухе появился новый звук. Доносившиеся из мегафона слова прервал оглушительный вой сирены.
– Что это? – закричал Мирандо.
– "Скорая". Так каков будет твой ответ, Мирандо?
– Он не имел никакого права даже пытаться убить меня. Он должен был умереть. Я должен был его застрелить.
– Но ты не застрелил его. Так что ты скажешь? Да или нет? Ты сдаешься?
– Нет! – вдруг злобно прокричал Мирандо. – Думаете, имеете дело с дешевым подонком? Я – Пепе Мирандо! Слышите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41