Пламя стало угасать. Он пошарил вокруг в поисках топлива для костра, а затем посмотрел туда, где трудился плотник, на стройке дома, подошел к нему и огляделся. Человек оценивающе посмотрел на незнакомца, улыбнулся, вежливо поклонился и опять вернулся к работе.
— Эй! — окликнул его Джейсон.
Человек повернулся, улыбка осветила его лицо, и он застыл в ожидании.
— Тебе нужны эти обрезки? — спросил Джейсон, кивнув на отходы строительства. Но, оказывается, этот тип ни слова не понимал по-английски.
— Тебе нужны эти обрезки? — раздраженно переспросил Джейсон. — Вот эти самые — нужны? А, иди ты к дьяволу! — закончил он и, выйдя из себя, сгреб обрезки в охапку и понес их к костру.
Они мгновенно вспыхнули.
Было всего три часа пополудни, но день выдался каким-то сумрачным: из-за странного света, казалось, близок вечер; облака собирались в темные тучи, закрывая собой солнечные лучи. А пронзительный монотонный стук молотка усиливал ощущение холода, каждый резкий удар вибрировал и отдавался в воздухе эхом, прежде чем затихнуть и звоном отозваться в ушах Джейсона, сидящего на корточках перед быстро угасающим костром. Ему нужны были хоть какие-то дрова. Если Кимо не выйдет в ближайшие полчаса, нужда в них будет еще более настоятельной. Джейсон встал и опять отправился туда, где работал плотник. Опять огляделся в поисках ненужных обрезков, но их вроде больше не осталось.
— У тебя найдется какой-нибудь лишний лес? — спросил он.
Плотник поклонился и непонимающе улыбнулся.
— Для костра, — пояснил Джейсон, указывая на свою стоянку.
— Аххх! — ответил японец. — Аххх!
— Есть у тебя лишние доски? Отвечай! — Тренч терял терпение.
— Кимо, — произнес япошка. — Кимо! — И он как-то нехорошо ухмыльнулся.
Эта тупая сволочь вообразила, что мне не терпится трахаться, мелькнуло в голове Джейсона. Поэтому и называет имя местной шлюхи.
— Да, мне все известно про Кимо! — кивнул он. — Но мне нужны дрова. Ты можешь дать мне немного дров? Чтобы сжечь? То, что не собираешься использовать сам? О дьявол! Не имеет смысла пытаться тебе что-либо вдолбить в башку! — дошло, наконец, до Тренча.
Он отвернулся от японца и побрел обратно к угасающему костру, когда дверь халупы Кимо открылась.
Джейсон ожидал, что ее «друг» окажется американцем, возможно, даже тем самым сержантом, по поводу которого подшучивал над ней в прошлый раз. Но тот, кто вышел из хижины, был японец, все еще носящий форму; его загорелое лицо заросло бородой, словно он только что вернулся с какого-нибудь острова в Тихом океане, где скрывался высоко в горах, поедая своих дружков и стреляя в американцев. Джейсон развернулся и пошел к аккуратно уложенному штабелю свежего леса возле дома и вытащил из него длинную доску.
— Я беру это! — сообщил он плотнику и начал отходить с доской в руках, всячески избегая смотреть на трогательную сцену прощания, происходившую у двери Кимо: мужик низко кланялся, оттопыривая задницу, Кимо скромно застыла на пороге, словно девочка-подросток, вернувшаяся домой после долгой ночной прогулки. Джейсон тем временем подошел к костру, разломал, как сумел, доску на щепки о колено и бросил их в костер, где еще плясали жидкие язычки пламени. И вдруг мысль, подобно некоему импульсу, возникла в его мозгу. Джейсон опять направился к строящемуся дому и забрался на настил крыльца, где работал плотник.
— Ты строишь себе отличный домик, косоглазый. Но не рано ли? — спросил он. — А ну, прочь с моей дороги, катись хоть к самому дьяволу! — С этими словами он оттолкнул плотника в сторону, вцепился обеими руками в только что закрепленную планку и отодрал ее от стены.
Глаза плотника от удивления полезли на лоб. Джейсон швырнул планку с настила и затем с силой пнул ногой в выдвижную дверь. И пока плотник пребывал в состоянии беспомощного оцепенения, высадил тщательно подогнанные доски из дверной рамы.
— Ну, что скажешь, ты, тупая сволочь? — заорал Джейсон. — Я разнесу твой дерьмовый домишко по кускам, как насчет этого? — Он оторвал еще одну планку, пробил пинком раму, обтянутую бумагой — и весь этот проклятый дом на его глазах начал разваливаться. — Дерьмовая дешевка! Одно слово: «Сделано в Японии»! Единственная стоящая вещь тут — это жемчуг. Джейсон схватил топор и свирепо начал им крушить все подряд: разнес в щепки одну стену, затем другую, кромсая бумагу и дерево, превращая дом в груду обломков. И наконец, со злобным восторгом швырнул топор к ногам дрожащего от страха плотника. Потом спрыгнул с настила и зашагал туда, где Кимо наблюдала за ним из двери своей халупы. Ее «друг» уже ушел, поэтому Джейсон собирался теперь как следует проучить и ее. Но если она думает, что то, что он устроил погром с этим домом — ужасно, то пусть знает: это еще цветочки, и готовится к тому, что ее тоже ждет сюрприз, потому что он шутить ни с кем из них не намерен.
Плотник плачущим голосом произнес что-то на своем языке.
Это могло быть только рыдание, и когда Джейсон обернулся, этот человек стоял на настиле крыльца своего уничтоженного дома, стиснув в руках головку молотка и пытаясь насадить ее на рукоять; пальцы рук его дрожали, по щекам текли обильные слезы досады; он едва сдерживал свой гнев.
— Ты что-то сказал, приятель? — спросил Джейсон как ни в чем не бывало.
Человек отрицательно покачал головой. Дрожа и всхлипывая, он всячески старался не встречаться с глазами Тренча.
— Но я же слышал, как ты что-то сказал? — настаивал Джейсон.
Человек ничего не ответил, только судорожно трясся всем телом.
У себя за спиной Джейсон вдруг услышал приближающиеся шаги Кимо. Он вспрыгнул на настил, одним сердитым рывком притянул японца к себе, схватил за грудки и с силой обрушил кулак на его физиономию. Человек рухнул на настил, и Джейсон зло пнул его в голову. И тут услышал, как вскрикнула Кимо. Он стремительно развернулся, спрыгнул с настила и побежал за ней, поймал ее возле костра, рванул за кимоно и повернул к себе — кимино широко распахнулось, взметнувшись как крылья над ее обнаженными животом и ногами. Джейсон ударил ее по лицу, обозвал «дешевой маленькой шлюхой» и опять ударил по щеке. Костер высоко взметнулся языками пламени, охватив сухие доски, брошенные в него Джейсоном. Он продолжал бить Кимо по лицу в ярком свете костра, пока она не рухнула на колени; кровь струилась у нее из носа и изо рта, кимоно было широко распахнуто. До него едва дошло, что в какой-то момент два морских пехотинца ухватили его за руки и крепко держат. Джейсон глянул сверху вниз на Кимо и сказал:
— Ты не имеешь со мной никаких дел, дорогуша. И никогда не имела прежде, понятно?
Кимо взглянула вверх, на него. Сквозь сломанные передние зубы и разбитые губы она процедила на английском:
— Ты сукин сын, сволось, вор с серного рынка, нехолосая сволось, толгас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Эй! — окликнул его Джейсон.
Человек повернулся, улыбка осветила его лицо, и он застыл в ожидании.
— Тебе нужны эти обрезки? — спросил Джейсон, кивнув на отходы строительства. Но, оказывается, этот тип ни слова не понимал по-английски.
— Тебе нужны эти обрезки? — раздраженно переспросил Джейсон. — Вот эти самые — нужны? А, иди ты к дьяволу! — закончил он и, выйдя из себя, сгреб обрезки в охапку и понес их к костру.
Они мгновенно вспыхнули.
Было всего три часа пополудни, но день выдался каким-то сумрачным: из-за странного света, казалось, близок вечер; облака собирались в темные тучи, закрывая собой солнечные лучи. А пронзительный монотонный стук молотка усиливал ощущение холода, каждый резкий удар вибрировал и отдавался в воздухе эхом, прежде чем затихнуть и звоном отозваться в ушах Джейсона, сидящего на корточках перед быстро угасающим костром. Ему нужны были хоть какие-то дрова. Если Кимо не выйдет в ближайшие полчаса, нужда в них будет еще более настоятельной. Джейсон встал и опять отправился туда, где работал плотник. Опять огляделся в поисках ненужных обрезков, но их вроде больше не осталось.
— У тебя найдется какой-нибудь лишний лес? — спросил он.
Плотник поклонился и непонимающе улыбнулся.
— Для костра, — пояснил Джейсон, указывая на свою стоянку.
— Аххх! — ответил японец. — Аххх!
— Есть у тебя лишние доски? Отвечай! — Тренч терял терпение.
— Кимо, — произнес япошка. — Кимо! — И он как-то нехорошо ухмыльнулся.
Эта тупая сволочь вообразила, что мне не терпится трахаться, мелькнуло в голове Джейсона. Поэтому и называет имя местной шлюхи.
— Да, мне все известно про Кимо! — кивнул он. — Но мне нужны дрова. Ты можешь дать мне немного дров? Чтобы сжечь? То, что не собираешься использовать сам? О дьявол! Не имеет смысла пытаться тебе что-либо вдолбить в башку! — дошло, наконец, до Тренча.
Он отвернулся от японца и побрел обратно к угасающему костру, когда дверь халупы Кимо открылась.
Джейсон ожидал, что ее «друг» окажется американцем, возможно, даже тем самым сержантом, по поводу которого подшучивал над ней в прошлый раз. Но тот, кто вышел из хижины, был японец, все еще носящий форму; его загорелое лицо заросло бородой, словно он только что вернулся с какого-нибудь острова в Тихом океане, где скрывался высоко в горах, поедая своих дружков и стреляя в американцев. Джейсон развернулся и пошел к аккуратно уложенному штабелю свежего леса возле дома и вытащил из него длинную доску.
— Я беру это! — сообщил он плотнику и начал отходить с доской в руках, всячески избегая смотреть на трогательную сцену прощания, происходившую у двери Кимо: мужик низко кланялся, оттопыривая задницу, Кимо скромно застыла на пороге, словно девочка-подросток, вернувшаяся домой после долгой ночной прогулки. Джейсон тем временем подошел к костру, разломал, как сумел, доску на щепки о колено и бросил их в костер, где еще плясали жидкие язычки пламени. И вдруг мысль, подобно некоему импульсу, возникла в его мозгу. Джейсон опять направился к строящемуся дому и забрался на настил крыльца, где работал плотник.
— Ты строишь себе отличный домик, косоглазый. Но не рано ли? — спросил он. — А ну, прочь с моей дороги, катись хоть к самому дьяволу! — С этими словами он оттолкнул плотника в сторону, вцепился обеими руками в только что закрепленную планку и отодрал ее от стены.
Глаза плотника от удивления полезли на лоб. Джейсон швырнул планку с настила и затем с силой пнул ногой в выдвижную дверь. И пока плотник пребывал в состоянии беспомощного оцепенения, высадил тщательно подогнанные доски из дверной рамы.
— Ну, что скажешь, ты, тупая сволочь? — заорал Джейсон. — Я разнесу твой дерьмовый домишко по кускам, как насчет этого? — Он оторвал еще одну планку, пробил пинком раму, обтянутую бумагой — и весь этот проклятый дом на его глазах начал разваливаться. — Дерьмовая дешевка! Одно слово: «Сделано в Японии»! Единственная стоящая вещь тут — это жемчуг. Джейсон схватил топор и свирепо начал им крушить все подряд: разнес в щепки одну стену, затем другую, кромсая бумагу и дерево, превращая дом в груду обломков. И наконец, со злобным восторгом швырнул топор к ногам дрожащего от страха плотника. Потом спрыгнул с настила и зашагал туда, где Кимо наблюдала за ним из двери своей халупы. Ее «друг» уже ушел, поэтому Джейсон собирался теперь как следует проучить и ее. Но если она думает, что то, что он устроил погром с этим домом — ужасно, то пусть знает: это еще цветочки, и готовится к тому, что ее тоже ждет сюрприз, потому что он шутить ни с кем из них не намерен.
Плотник плачущим голосом произнес что-то на своем языке.
Это могло быть только рыдание, и когда Джейсон обернулся, этот человек стоял на настиле крыльца своего уничтоженного дома, стиснув в руках головку молотка и пытаясь насадить ее на рукоять; пальцы рук его дрожали, по щекам текли обильные слезы досады; он едва сдерживал свой гнев.
— Ты что-то сказал, приятель? — спросил Джейсон как ни в чем не бывало.
Человек отрицательно покачал головой. Дрожа и всхлипывая, он всячески старался не встречаться с глазами Тренча.
— Но я же слышал, как ты что-то сказал? — настаивал Джейсон.
Человек ничего не ответил, только судорожно трясся всем телом.
У себя за спиной Джейсон вдруг услышал приближающиеся шаги Кимо. Он вспрыгнул на настил, одним сердитым рывком притянул японца к себе, схватил за грудки и с силой обрушил кулак на его физиономию. Человек рухнул на настил, и Джейсон зло пнул его в голову. И тут услышал, как вскрикнула Кимо. Он стремительно развернулся, спрыгнул с настила и побежал за ней, поймал ее возле костра, рванул за кимоно и повернул к себе — кимино широко распахнулось, взметнувшись как крылья над ее обнаженными животом и ногами. Джейсон ударил ее по лицу, обозвал «дешевой маленькой шлюхой» и опять ударил по щеке. Костер высоко взметнулся языками пламени, охватив сухие доски, брошенные в него Джейсоном. Он продолжал бить Кимо по лицу в ярком свете костра, пока она не рухнула на колени; кровь струилась у нее из носа и изо рта, кимоно было широко распахнуто. До него едва дошло, что в какой-то момент два морских пехотинца ухватили его за руки и крепко держат. Джейсон глянул сверху вниз на Кимо и сказал:
— Ты не имеешь со мной никаких дел, дорогуша. И никогда не имела прежде, понятно?
Кимо взглянула вверх, на него. Сквозь сломанные передние зубы и разбитые губы она процедила на английском:
— Ты сукин сын, сволось, вор с серного рынка, нехолосая сволось, толгас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86