Стены во дворце были толстыми, поэтому Льешо не слышал удаляющихся шагов генерала. Дернув дверь, юноша обнаружил, что она не заперта, однако в комнате, ею скрываемой, никого не было.
ГЛАВА 34
Утром Льешо нашел на приготовленном для него костюме сложенную записку, в которой значилось: «Сад. Через час».
Юноша сразу понял, от кого она. Под словом «сад» подразумевается алтарь Чи-Чу в Императорском Водном Саду. Как давно записка ждет его пробуждения? Простонав, Льешо решил, что у него нет времени на обед. Он в спешке натянул белые стеганые штаны и расшитую красную шелковую куртку, которые, видимо, приказал достать генерал Шу. Черная жемчужина, подаренная ему Льеком, была там, где он ее спрятал. Льешо положил ее во внутренний карман куртки. Затем, засунув ноги в тканые сандалии, направился к секретным туннелям, ведущим на дворцовую площадь и в сад.
Как и в прошлый раз, стражники не проявили любопытства. Когда Льешо вынырнул на площадь, солнце было уже высоко, однако людей там оказалось мало, и лишь несколько пар глаз заметили его. Вскоре он добрался до водопада в центре Императорского Водного Сада, представляющего собой часть культуры провинции Тысячи Озер. Генерала Шу там не оказалось, как того ожидал Льешо. Не было видно и человека, который мог бы передать ему сообщение. Юноша почувствовал, как волосы от страха поднимаются дыбом. Вдруг он услышал голос Бикси, ведущего с кем-то разговор, приближаясь к нему.
– Вы уверены, что это хорошая идея? – спросил Бикси.
В ответ последовало неразличимое бурчание. Наконец появились и сами разговаривающие. Генерал Шу надел одежды еще более броские и богатые, чем вчера, а на Бикси был костюмчик почти такой же, как у Льешо, разве что куртка с вышивкой не из красного шелка, а из голубого.
– Что за новая идея? – поинтересовался Льешо.
Вставать ему не пришлось, так как он ожидал их на ногах: не хотел запачкать белые штаны.
– Каду пошла на рыночную площадь выяснить, что там за танцующий медведь, – ответил Бикси. – Хмиши ухаживает за Льинг. Она, кстати, чувствует себя лучше и хочет подняться на ноги, хотя недостаточно поправилась, чтобы вылезти из постели. Хабиба и мастер Ден вышли за черту города проверить войска. В итоге за мастером Марко наблюдать некому.
– Не совсем так, – без дальнейших пояснений заявил генерал Шу. Он внимательно оглядел Льешо и дал короткое наставление: – Опусти подбородок. Ты, по крайней мере, должен сделать вид, что боишься меня, Льешо, иначе я больше не смогу с достоинством вести себя на невольничьем рынке.
– Как вы можете гордо держаться, покупая и продавая живых людей? – негодующе спросил Льешо и сразу же поднял правую руку в знак того, что зря затронул данную тему. – Знаю, меня это не касается. Я обязан вам за возможность вернуть Адара. Не мое назначение служить чьей-либо совестью.
– Вот именно, – ответил Шу тоном, установившим между ними такое расстояние, что Льешо даже дважды взглянул на него, удостовериться, что рядом с ним знакомый генерал, а не чуждый незнакомец благородных кровей.
Истинный ученик бога-мошенника, столь многоликий. Льешо засомневался, того ли он нашел человека.
Не промолвив ни слова более, Шу отправился вперед. Льешо подстроился под его темп, по правую руку шел Бикси. Они избрали иное направление, чем вчера, и Льешо догадался, что на площадь они попадут через бараки для рабов со стороны храма Семи Богам. Выйдя на улицу, он увидел Каду, которая выделывала антраша в нелепой сверкающей одежде, и Маленького Братца в форме имперского караула, протягивающего шапочку с кисточкой для монеток. Толпа хохотала, когда Каду пародировала стражника, на которого верещал обезьяним языком сержант, танцуя прямо на ее голове.
Генерал Шу, как заметил Льешо, пытался подавить улыбку. Его добродушный настрой испарился, когда они подошли к невольничьему рынку. Загоны этим утром были переполнены. Льешо старался не смотреть на них, но все же чувствовал, как краска сходит с его лица. Аукцион уже начался. Люди самых разных рас, о существовании которых юноша и не знал, одетые столь странно, что трудно и вообразить, столпились на площади.
– Вот великолепная особь, знающая ремесло изготовления сундуков и гробов, – хвалил раба торговец, показывая рукой на обнаженного человека со скованными за спиной руками, которого била крупная дрожь. – Довольно приличен для использования в доме, достаточно сильный для тяжелой работы.
Толпа потенциальных покупателей прильнула к сцене, чтобы разглядеть бедного невольника, представленного на всеобщее обозрение.
Бикси озирался по сторонам с широко раскрытыми глазами. Он родился рабом и прибыл на Жемчужный остров в результате частной продажи, поэтому за его спиной не было воспоминаний о рынке и рабских бараках. Тем не менее он отвернулся, чтобы не видеть происходящего.
– В загоне раздаются стоны, похожие на блеяние скота, – сочувственно отметил Бикси.
– О богиня, – с дрожью в голосе и стуча зубами произнес Льешо. – О богиня, я не могу. О богиня, не могу.
Бикси остановился. Он попытался схватить руку Льешо, но тот вывернулся.
– Не трогай меня! – крикнул юноша и вновь погрузился в свои мучения.
Бикси взглянул на продолжавшийся своим чередом аукцион, затем на друга и решил не думать, что это за ощущение – стоять на сцене.
– Его, кажется, сейчас стошнит! – как можно тише сказал он генералу Шу.
– Льешо!
Генерал поймал юношу за руку и хорошенько встряхнул, пока его взгляд не сфокусировался на лице Шу.
Следующей на сцену поднялась женщина, тщетно пытающаяся удержать разорванное платье на груди. Ее плач захватил внимание Льешо, но генерал взял его за подбородок и повернул на себя.
– Вот так лучше, – сказал Шу. – Никто не причинит тебе вреда. Только смотри на меня. Бледность привлекательна до определенной степени, но мы же не хотим, чтобы торговец подумал, что ты болен.
Льешо кивнул в знак того, что все понял, и изловчился пройти мимо загонов с рабами, хоть и ежеминутно вздрагивал. Каждый стон он воспринимал как удар по лицу. Юноша чуть ли не завидовал сестре, умершей в Кунголе и избежавшей ужаса и унижения аукциона рабов.
В день торга счетный дом выглядел иначе. Скользящие панели, отделяющие гостевой холл от остальных комнат, были сдвинуты в сторону, чтобы образовать одно большое помещение. Теперь каждый отдел представлял собой альков для осуществления сделок. Кругом толпились гарнские торгаши и посредники, выкрикивающие суммы и машущие листками бумаги и кошельками с монетами. Льешо не мог понять, как они определяют конечного покупателя, да и продавца, и за что отдавались переходящие из рук в руки деньги.
Потом он догадался, что у стола справа выстроились покупатели, ожидающие завершения сделок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
ГЛАВА 34
Утром Льешо нашел на приготовленном для него костюме сложенную записку, в которой значилось: «Сад. Через час».
Юноша сразу понял, от кого она. Под словом «сад» подразумевается алтарь Чи-Чу в Императорском Водном Саду. Как давно записка ждет его пробуждения? Простонав, Льешо решил, что у него нет времени на обед. Он в спешке натянул белые стеганые штаны и расшитую красную шелковую куртку, которые, видимо, приказал достать генерал Шу. Черная жемчужина, подаренная ему Льеком, была там, где он ее спрятал. Льешо положил ее во внутренний карман куртки. Затем, засунув ноги в тканые сандалии, направился к секретным туннелям, ведущим на дворцовую площадь и в сад.
Как и в прошлый раз, стражники не проявили любопытства. Когда Льешо вынырнул на площадь, солнце было уже высоко, однако людей там оказалось мало, и лишь несколько пар глаз заметили его. Вскоре он добрался до водопада в центре Императорского Водного Сада, представляющего собой часть культуры провинции Тысячи Озер. Генерала Шу там не оказалось, как того ожидал Льешо. Не было видно и человека, который мог бы передать ему сообщение. Юноша почувствовал, как волосы от страха поднимаются дыбом. Вдруг он услышал голос Бикси, ведущего с кем-то разговор, приближаясь к нему.
– Вы уверены, что это хорошая идея? – спросил Бикси.
В ответ последовало неразличимое бурчание. Наконец появились и сами разговаривающие. Генерал Шу надел одежды еще более броские и богатые, чем вчера, а на Бикси был костюмчик почти такой же, как у Льешо, разве что куртка с вышивкой не из красного шелка, а из голубого.
– Что за новая идея? – поинтересовался Льешо.
Вставать ему не пришлось, так как он ожидал их на ногах: не хотел запачкать белые штаны.
– Каду пошла на рыночную площадь выяснить, что там за танцующий медведь, – ответил Бикси. – Хмиши ухаживает за Льинг. Она, кстати, чувствует себя лучше и хочет подняться на ноги, хотя недостаточно поправилась, чтобы вылезти из постели. Хабиба и мастер Ден вышли за черту города проверить войска. В итоге за мастером Марко наблюдать некому.
– Не совсем так, – без дальнейших пояснений заявил генерал Шу. Он внимательно оглядел Льешо и дал короткое наставление: – Опусти подбородок. Ты, по крайней мере, должен сделать вид, что боишься меня, Льешо, иначе я больше не смогу с достоинством вести себя на невольничьем рынке.
– Как вы можете гордо держаться, покупая и продавая живых людей? – негодующе спросил Льешо и сразу же поднял правую руку в знак того, что зря затронул данную тему. – Знаю, меня это не касается. Я обязан вам за возможность вернуть Адара. Не мое назначение служить чьей-либо совестью.
– Вот именно, – ответил Шу тоном, установившим между ними такое расстояние, что Льешо даже дважды взглянул на него, удостовериться, что рядом с ним знакомый генерал, а не чуждый незнакомец благородных кровей.
Истинный ученик бога-мошенника, столь многоликий. Льешо засомневался, того ли он нашел человека.
Не промолвив ни слова более, Шу отправился вперед. Льешо подстроился под его темп, по правую руку шел Бикси. Они избрали иное направление, чем вчера, и Льешо догадался, что на площадь они попадут через бараки для рабов со стороны храма Семи Богам. Выйдя на улицу, он увидел Каду, которая выделывала антраша в нелепой сверкающей одежде, и Маленького Братца в форме имперского караула, протягивающего шапочку с кисточкой для монеток. Толпа хохотала, когда Каду пародировала стражника, на которого верещал обезьяним языком сержант, танцуя прямо на ее голове.
Генерал Шу, как заметил Льешо, пытался подавить улыбку. Его добродушный настрой испарился, когда они подошли к невольничьему рынку. Загоны этим утром были переполнены. Льешо старался не смотреть на них, но все же чувствовал, как краска сходит с его лица. Аукцион уже начался. Люди самых разных рас, о существовании которых юноша и не знал, одетые столь странно, что трудно и вообразить, столпились на площади.
– Вот великолепная особь, знающая ремесло изготовления сундуков и гробов, – хвалил раба торговец, показывая рукой на обнаженного человека со скованными за спиной руками, которого била крупная дрожь. – Довольно приличен для использования в доме, достаточно сильный для тяжелой работы.
Толпа потенциальных покупателей прильнула к сцене, чтобы разглядеть бедного невольника, представленного на всеобщее обозрение.
Бикси озирался по сторонам с широко раскрытыми глазами. Он родился рабом и прибыл на Жемчужный остров в результате частной продажи, поэтому за его спиной не было воспоминаний о рынке и рабских бараках. Тем не менее он отвернулся, чтобы не видеть происходящего.
– В загоне раздаются стоны, похожие на блеяние скота, – сочувственно отметил Бикси.
– О богиня, – с дрожью в голосе и стуча зубами произнес Льешо. – О богиня, я не могу. О богиня, не могу.
Бикси остановился. Он попытался схватить руку Льешо, но тот вывернулся.
– Не трогай меня! – крикнул юноша и вновь погрузился в свои мучения.
Бикси взглянул на продолжавшийся своим чередом аукцион, затем на друга и решил не думать, что это за ощущение – стоять на сцене.
– Его, кажется, сейчас стошнит! – как можно тише сказал он генералу Шу.
– Льешо!
Генерал поймал юношу за руку и хорошенько встряхнул, пока его взгляд не сфокусировался на лице Шу.
Следующей на сцену поднялась женщина, тщетно пытающаяся удержать разорванное платье на груди. Ее плач захватил внимание Льешо, но генерал взял его за подбородок и повернул на себя.
– Вот так лучше, – сказал Шу. – Никто не причинит тебе вреда. Только смотри на меня. Бледность привлекательна до определенной степени, но мы же не хотим, чтобы торговец подумал, что ты болен.
Льешо кивнул в знак того, что все понял, и изловчился пройти мимо загонов с рабами, хоть и ежеминутно вздрагивал. Каждый стон он воспринимал как удар по лицу. Юноша чуть ли не завидовал сестре, умершей в Кунголе и избежавшей ужаса и унижения аукциона рабов.
В день торга счетный дом выглядел иначе. Скользящие панели, отделяющие гостевой холл от остальных комнат, были сдвинуты в сторону, чтобы образовать одно большое помещение. Теперь каждый отдел представлял собой альков для осуществления сделок. Кругом толпились гарнские торгаши и посредники, выкрикивающие суммы и машущие листками бумаги и кошельками с монетами. Льешо не мог понять, как они определяют конечного покупателя, да и продавца, и за что отдавались переходящие из рук в руки деньги.
Потом он догадался, что у стола справа выстроились покупатели, ожидающие завершения сделок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109