ГЛАВА 20
– С тобой все будет хорошо, Льешо, только придется потерпеть боль.
Голос Кван-ти донесся откуда-то из тумана, затмившего все окружающее и смутившего всякие мысли. Однако юноша решил, что она ошибается. Он чувствовал, как по венам течет яд мастера Марко, и понял, что умирает. Несмотря на это, юноша улыбнулся ей. Кровать была мягкой и пахла душистой травой. Когда женщина говорила, темные силы отступали прочь. Паста, которую она намазала вокруг торчащего обрубка стрелы, заморозила рану до кости, зато с ледяным действием препарата ушла и боль.
– Каду, Хмиши, – позвала Кван-ти голосом, требующим беспрекословного повиновения. – Свяжите это.
Мягкая ткань обвила кисти и плечи Льешо, затем ноги и туловище так, что он не мог пошевельнуться.
– Нeт! – испугался он, но ко лбу притронулась умиротворяющая рука Кван-ти.
– Мне нужно вынуть стрелу, Льешо.
– Льинг, принеси нож с огня и побольше тряпья. Каду, мне нужна чаша с горячей водой. А ты, Хмиши, подай кувшин, что около окна.
Целительница не переставала гладить юношу, при этом Льешо слышал торопливые ноги, то приближающиеся, то отдаляющиеся. У плеча легла ткань. В воде прошипел раскаленный нож.
– Держите крепко, – сказала она. Острие входило в его грудь, все глубже, сквозь замороженную поверхность в зараженную гниющую плоть, еще дальше, пока кончик ножа не коснулся кости. Льешо бился что есть мочи, пытаясь вырваться из сдерживающих его рук, крича до хрипоты. О богиня, что же он сделал, чтобы заслужить такое? Почему ты не позволишь ему мирно умереть?
Хватка ослабла. Прочь побежали ноги, открылась дверь и с ударом захлопнулась. Юношу все еще держали, чтобы он не двигался под ножом целительницы, но и эти пальцы затряслись. У его ног кто-то рыдал, должно быть, Льинг, потому что голос Каду бормотал молитвы и заклинания, переходя постепенно в невнятный поток слов.
– Заканчивайте это, заканчивайте, – твердила она снова и снова, словно произносила заклинание. Значит, выбежал Хмиши.
Наконец Кван-ти извлекла наконечник стрелы, отложила его в сторону и взяла чистую ткань, чтобы стереть с тела Льешо выделившуюся склизкую влагу и удалить из раны остатки яда.
– Могло быть хуже, – произнесла она сквозь зубы. – Просто кусочек фекалий, намазанный на острие стрелы. Дело рук простого солдата, никак не мага. И вполне смертельно, если оставить без врачебного вмешательства чуть на больший срок. Но мы, надеюсь, поспели вовремя. А теперь подайте мне кувшин.
Пробка, скрипнув, выскочила из сосуда. Кван-ти обмазала рану веществом, прокравшимся в глубь ткани, как шакал, осторожно подошедший к падали. Со сдавленным приступом тошноты Льинг выскочила из комнаты.
– Что ты делаешь, – потребовал объяснения Льешо, – что это?
Юноша скорчился, когда она покрыла без того грязное пятно холодным болотным мхом и повязала сверху плотную ткань, спрятав всю несуразную часть его плоти.
– Это поможет вычистить мертвые клетки, – ответила она с теплой ноткой в голосе, непривычной после предыдущего напряжения. – Мы оставим его внутри, пока безногие личинки не сделают свою работу. Затем посмотрим, что получится.
Безногие личинки! Хватило бы у него силы встать, он сейчас был бы снаружи, вместе с друзьями его рвало бы от отвращения. Однако Льешо и голову приподнять не мог, да и не обедал он сегодня. Ему захотелось разорвать повязку с ее грязным содержимым, но руки были привязаны лентами к телу.
– Расслабься, Льешо. – Пальцы Кван-ти оставляли холодок, скользя по лбу, и юноша вновь опустился на кровать из душистых трав. – Твоя собственная мертвая плоть пускала в кровь яд, – объяснила она. – Мои малышки уничтожат разложение и позволят восстановиться здоровой ткани. Они не так болезненны и более надежны, чем мой нож.
Непрестанно рассказывая что-то, Кван-ти вымыла его бок, руку и шею. Прикосновение к коже мокрой ткани отвлекло юношу от ощущения, что кто-то ползает под повязкой. Целительница закончила и оставила Льешо отдыхать. Он лежал и не мог заснуть из-за мыслей о том, как толстые белые личинки прогрызают путь к его сердцу. Прошла вечность, пока он преодолел этот страх. Если дело дошло до того, что ему предстоит столь глупо умереть от руки друга, то лучше об этом и не знать вовсе. Поэтому юноша дал волю измождению и впал в глубокий сон о штурмующих дворец гарнах и Долгом Пути.
Когда Льешо проснулся, солнце отбрасывало игривые лучи сквозь цветочную пыльцу, повисшую в воздухе домика. Друзья принесли его сюда темной ночью, насколько он помнил. Юноша не знал, выходит ли окно на запад или на восток, утро сейчас или вечер. Он представления не имел, как долго пролежал в доме целительницы и сколько времени не ел. Льешо услышал рядом шепот нежных голосов и звон чашек о тарелки, от чего потекли слюнки. Он был голоден. Он умирал от голода. Он мог бы съесть медведя.
Кстати, Льешо не видел своего медвежонка после битвы с разведчиками мастера Марко в лесу. С ним ничего не случилось? Был ли то действительно дух Льека, его старого учителя и министра отца, или просто еще одна иллюзия перегретого от лихорадки мозга? На данный момент ему мало что казалось реальным. Не существовало ни жизни ловца жемчуга, ни новичка-гладиатора, ни юного солдата в лагере правителя. Последний случай с воспалившейся раной будто стер из памяти все, кроме Долгого Пути. Значило ли это, что он умер, или предыдущая жизнь была сном, привидевшимся на бесконечном пути, который его народ никак не мог преодолеть.
Если повязка сейчас на месте, то он готов поспорить сам с собой, что жив. Это ведь немаловажное доказательство. Как же проверить, если Кван-ти приказала связать его, а узлы затягивала сама Каду? В качестве эксперимента он попробовал поднять правую руку – она двигалась, в общем-то, свободно, фактически парила над ним словно по собственной воле. Юноше пришлось строго поговорить с ней, мысленно, конечно, чтобы она опустилась на повязку.
Ткань все еще крепко сжимает грудь, где Кван-ти вырезала наконечник стрелы. Значит, скорей всего он жив. Ползучее чувство от едящих плоть паразитов наконец прошло: они или перевоплотились в иных тварей, снующих по организму, или Кван-ти удалила их, пока он спал.
Юноше было не так уж важно, какое из предположений в действительности имело место, покуда он пребывает в состоянии легкости и свободы от боли.
– Выпей, милый. Тебе нужно питание, – одобрительно улыбнулась целительница, однако Льешо не смог скрыть разочарования, взяв чашку из ее рук: то была не Кван-ти, а незнакомка.
С ясной головой юноша дивился, как мог он принять ее за целительницу Жемчужного острова. Эта женщина была намного старше, с морщинистым лицом, погрубевшим от ветров. Она двигалась быстро и уверенно, наклонив туловище немного вперед, словно пытаясь опередить саму себя, будто голова не могла ждать, пока ноги доставят ее куда надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109