Однако целительница заставила его лечь обратно.
– Он снаружи. Повадки мастера Льека, впрочем, как и твоей подруги, оставляют желать лучшего. Ты должен доверить его лесу, чтобы он был в безопасности, по крайней мере, до завтрашнего утра.
– Вы не хотите сказать, что Каду тоже будет ночевать во дворе! – потребовал разъяснений Льешо.
– Конечно же, нет, мальчик мой! Я уверена, что она станет похожа на себя, когда хорошенько помоется, и затем может зайти, поговорить с тобой и спать у камина или на чердаке, если захочет.
Только в этот момент Льешо заметил, что в доме нет ни Льинг, ни Хмиши.
– Они болтают с твоим меховым коричневым другом, – угадала его мысли Мара.
К счастью, Льешо не пришлось долго волноваться: распахнулась дверь и ввалилась Каду, более узнаваемая – с чистым лицом и новой одеждой вместо порванных лохмотьев. За ней последовали Льинг и Хмиши с Маленьким Братцем, неугомонно подпрыгивающим у них на руках. Они говорили все сразу, не вдаваясь в подробности, которые пережили, пока Льешо лежал без сознания. Его вдруг кольнуло от зависти, что они так обособились, в то время как он спал. К тому же они разговаривали с Льеком, а он валялся в кровати, как мокрая лапша. Внезапный шум-гам отвлек Мару, и Льек хотел этим воспользоваться, чтобы проскользнуть внутрь, но она все же следила за дверью.
Целительница подскочила на ноги, уперлась кулаками в бока, широко расставив локти:
– Не в моем доме, мастер Медведь, – уставилась она на него, постукивая ногой по полу.
Медвежонок издал жалобный стон и закрыл глаза лапой.
– Такое со мной не пройдет, старый негодник. Мы договорились об этом по дороге.
– Ну пожалуйста, – слабым голосом попросил Льешо.
Ему нужно убедиться, что его духовный наставник в целостности и сохранности, как бы он ни переменился.
Целительница метнула на юношу испепеляющий взгляд, но тот не дрогнул. Льешо должен был повидаться с Льеком. Если нельзя сделать это в домике, он вылезет из кровати и пойдет спать в лес, чтобы ни стало с его раной.
– Вот упрямец, – отметила она. – Мне уже почти жалко его.
Мара несколько секунд оценивала решимость юноши по выражению его лица, затем махнула на них рукой и отошла от кровати.
– Только быстренько поздоровайтесь, – настоятельно потребовала она. – Затем пусть выйдет наружу. От него будет больше пользы в качестве стражника, если ему не лень прогуляться в округе. К тому же я не собираюсь вычищать дом от следов медведя, мне и от вас четверых грязи хватает.
Друзья отошли от двери, смущенные из-за того, что хозяйка сразу раскусила их пособничество пытавшемуся пробраться внутрь медведю.
– Каду, принеси, пожалуйста, цыпленка из ледника.
Девушка опустила взгляд и неуклюже попятилась из дома.
– Льинг, в погребе найдешь корзину с морковью и картошкой, – продолжила давать поручения целительница, – будь добра наполнить этот мешок равным количеством того и другого.
Когда Льинг удалилась, Мара взяла ведро:
– Хмиши, принеси воды из колодца.
Льек дождался, пока все разойдутся выполнять данные им поручения, затем перевалился через порог.
– Л-л-лье-ш-шо-о, – провыл он, и юноша протянул ему руку.
– Льек!
Медвежонок приблизился к нему и обнюхал. Морда Льека была холодной и влажной. Юноша привстал как можно выше, чтобы обнять мишку за шею.
– Льек, – вздохнул он и опустил лоб на мохнатую голову.
Через минуту, которая, казалось, длилась вечность, он поднял лицо и позволил медвежонку слизать соль со своих щек.
– Я, знаете ли, не бессердечная, – сказала Мара, ставя на стол две лампы. Она подрезала фитили и зажгла их: одну подвесила на крючок рядом с кроватью, другую – над столом. – Дом – не место для медведя. Ему действительно будет удобней снаружи.
Целительница бросила на него укоризненный взгляд и занялась полкой у камина, с которой она выбрала несколько высушенных трав, хранящихся в кувшинах, и пару корений, завернутых в пакетики.
– Я должен убедиться, что он настоящий, а не сон, – попытался объяснить Льешо, дивясь чуду, приведшему учителя к нему на помощь в лесу.
Даже крепко обхватив медвежонка, юноша не мог отбросить все свои сомнения о подлинности происходящего. Что, если он все еще не пробудился от лихорадки и валяется сейчас почти бездыханный на обочине дороги?
– Понимаю, мой мальчик, – вздохнула Мара. – Именно поэтому старый негодник сидит сейчас у твоей кровати, а не под дверью, где ему место.
Каду вернулась с птицей, уже очищенной от перьев и сваренной, дожидающейся лишь сервировки. Льинг принесла морковь и картошку.
– Однако медведи любят уединение; чтобы сохранить его рядом с собой, не нужно приближать его слишком близко, – рассказывала Мара, энергично нарезая овощи большим ножом.
Хмиши вошел в дом и поставил на пол наполненное ведро, поймав последнюю фразу.
– На самом деле он не медведь, – заявил юноша и с сомнением взглянул на животное рядом с Льешо.
– Ты ошибаешься, Хмиши, – с грустным выражением лица возразила ему Мара. – В этой жизни он все-таки медведь. Он борется с инстинктами, присущими его новой оболочке, потому что его дух жаждет защитить принца. Ему ведь в прошлом не удалось спасти короля.
– Если ты можешь заколдовывать время, чтобы оно исчезало, почему не превратишь его обратно в Льека?
Юноша не хотел высказывать свои подозрения, пока не обсудит их с товарищами, но присутствие учителя придало ему смелости, и он бросил вызов целительнице с ее волшебством.
– Не знаю, что ты имеешь в виду, Льешо, – ответила Мара. – Сон – единственный вор времени в этом доме. У больных людей нередко разыгрывается воображение. Предлагаю тебе выкинуть из головы эту несуразицу.
Она помешивала бульон в горшке, наполнявший комнату вкусным запахом, который словно проникал прямо в сердце и грел тело изнутри.
Каду выпрямилась.
– Он прав, – сказала она уверенным голосом, словно, помыв лицо и надев чистую одежду, можно пользоваться весом цивилизации, придающим неимоверную смелость. – Вы как-то влияете на наш разум или на течение времени. Сколько дней прошло в этом доме за мое отсутствие? Намного меньше, чем прожила я, ручаюсь за это, иначе все бы больше удивились, когда я появилась в дверях. А вы поприветствовали меня, как будто я ушла вчера.
– Ты и ушла вчера, – отметил Хмиши.
Однако его никто не услышал, потому что все уставились на Мару, которая вытерла руки о фартук и грустно посмотрела не на Каду, а на Льека, на медведя.
– Я обладаю некоторой силой, чтобы лечить людей или давать им возможность отдохнуть. Не я придумала загадки этой лощины. У меня всего лишь есть дар постигнуть их и использовать для защиты своих подопечных. Даже здесь день сменяет ночь, как бы ему ни хотелось задержаться. Льек проживет этот круг сансары медведем, как ему то предписано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Он снаружи. Повадки мастера Льека, впрочем, как и твоей подруги, оставляют желать лучшего. Ты должен доверить его лесу, чтобы он был в безопасности, по крайней мере, до завтрашнего утра.
– Вы не хотите сказать, что Каду тоже будет ночевать во дворе! – потребовал разъяснений Льешо.
– Конечно же, нет, мальчик мой! Я уверена, что она станет похожа на себя, когда хорошенько помоется, и затем может зайти, поговорить с тобой и спать у камина или на чердаке, если захочет.
Только в этот момент Льешо заметил, что в доме нет ни Льинг, ни Хмиши.
– Они болтают с твоим меховым коричневым другом, – угадала его мысли Мара.
К счастью, Льешо не пришлось долго волноваться: распахнулась дверь и ввалилась Каду, более узнаваемая – с чистым лицом и новой одеждой вместо порванных лохмотьев. За ней последовали Льинг и Хмиши с Маленьким Братцем, неугомонно подпрыгивающим у них на руках. Они говорили все сразу, не вдаваясь в подробности, которые пережили, пока Льешо лежал без сознания. Его вдруг кольнуло от зависти, что они так обособились, в то время как он спал. К тому же они разговаривали с Льеком, а он валялся в кровати, как мокрая лапша. Внезапный шум-гам отвлек Мару, и Льек хотел этим воспользоваться, чтобы проскользнуть внутрь, но она все же следила за дверью.
Целительница подскочила на ноги, уперлась кулаками в бока, широко расставив локти:
– Не в моем доме, мастер Медведь, – уставилась она на него, постукивая ногой по полу.
Медвежонок издал жалобный стон и закрыл глаза лапой.
– Такое со мной не пройдет, старый негодник. Мы договорились об этом по дороге.
– Ну пожалуйста, – слабым голосом попросил Льешо.
Ему нужно убедиться, что его духовный наставник в целостности и сохранности, как бы он ни переменился.
Целительница метнула на юношу испепеляющий взгляд, но тот не дрогнул. Льешо должен был повидаться с Льеком. Если нельзя сделать это в домике, он вылезет из кровати и пойдет спать в лес, чтобы ни стало с его раной.
– Вот упрямец, – отметила она. – Мне уже почти жалко его.
Мара несколько секунд оценивала решимость юноши по выражению его лица, затем махнула на них рукой и отошла от кровати.
– Только быстренько поздоровайтесь, – настоятельно потребовала она. – Затем пусть выйдет наружу. От него будет больше пользы в качестве стражника, если ему не лень прогуляться в округе. К тому же я не собираюсь вычищать дом от следов медведя, мне и от вас четверых грязи хватает.
Друзья отошли от двери, смущенные из-за того, что хозяйка сразу раскусила их пособничество пытавшемуся пробраться внутрь медведю.
– Каду, принеси, пожалуйста, цыпленка из ледника.
Девушка опустила взгляд и неуклюже попятилась из дома.
– Льинг, в погребе найдешь корзину с морковью и картошкой, – продолжила давать поручения целительница, – будь добра наполнить этот мешок равным количеством того и другого.
Когда Льинг удалилась, Мара взяла ведро:
– Хмиши, принеси воды из колодца.
Льек дождался, пока все разойдутся выполнять данные им поручения, затем перевалился через порог.
– Л-л-лье-ш-шо-о, – провыл он, и юноша протянул ему руку.
– Льек!
Медвежонок приблизился к нему и обнюхал. Морда Льека была холодной и влажной. Юноша привстал как можно выше, чтобы обнять мишку за шею.
– Льек, – вздохнул он и опустил лоб на мохнатую голову.
Через минуту, которая, казалось, длилась вечность, он поднял лицо и позволил медвежонку слизать соль со своих щек.
– Я, знаете ли, не бессердечная, – сказала Мара, ставя на стол две лампы. Она подрезала фитили и зажгла их: одну подвесила на крючок рядом с кроватью, другую – над столом. – Дом – не место для медведя. Ему действительно будет удобней снаружи.
Целительница бросила на него укоризненный взгляд и занялась полкой у камина, с которой она выбрала несколько высушенных трав, хранящихся в кувшинах, и пару корений, завернутых в пакетики.
– Я должен убедиться, что он настоящий, а не сон, – попытался объяснить Льешо, дивясь чуду, приведшему учителя к нему на помощь в лесу.
Даже крепко обхватив медвежонка, юноша не мог отбросить все свои сомнения о подлинности происходящего. Что, если он все еще не пробудился от лихорадки и валяется сейчас почти бездыханный на обочине дороги?
– Понимаю, мой мальчик, – вздохнула Мара. – Именно поэтому старый негодник сидит сейчас у твоей кровати, а не под дверью, где ему место.
Каду вернулась с птицей, уже очищенной от перьев и сваренной, дожидающейся лишь сервировки. Льинг принесла морковь и картошку.
– Однако медведи любят уединение; чтобы сохранить его рядом с собой, не нужно приближать его слишком близко, – рассказывала Мара, энергично нарезая овощи большим ножом.
Хмиши вошел в дом и поставил на пол наполненное ведро, поймав последнюю фразу.
– На самом деле он не медведь, – заявил юноша и с сомнением взглянул на животное рядом с Льешо.
– Ты ошибаешься, Хмиши, – с грустным выражением лица возразила ему Мара. – В этой жизни он все-таки медведь. Он борется с инстинктами, присущими его новой оболочке, потому что его дух жаждет защитить принца. Ему ведь в прошлом не удалось спасти короля.
– Если ты можешь заколдовывать время, чтобы оно исчезало, почему не превратишь его обратно в Льека?
Юноша не хотел высказывать свои подозрения, пока не обсудит их с товарищами, но присутствие учителя придало ему смелости, и он бросил вызов целительнице с ее волшебством.
– Не знаю, что ты имеешь в виду, Льешо, – ответила Мара. – Сон – единственный вор времени в этом доме. У больных людей нередко разыгрывается воображение. Предлагаю тебе выкинуть из головы эту несуразицу.
Она помешивала бульон в горшке, наполнявший комнату вкусным запахом, который словно проникал прямо в сердце и грел тело изнутри.
Каду выпрямилась.
– Он прав, – сказала она уверенным голосом, словно, помыв лицо и надев чистую одежду, можно пользоваться весом цивилизации, придающим неимоверную смелость. – Вы как-то влияете на наш разум или на течение времени. Сколько дней прошло в этом доме за мое отсутствие? Намного меньше, чем прожила я, ручаюсь за это, иначе все бы больше удивились, когда я появилась в дверях. А вы поприветствовали меня, как будто я ушла вчера.
– Ты и ушла вчера, – отметил Хмиши.
Однако его никто не услышал, потому что все уставились на Мару, которая вытерла руки о фартук и грустно посмотрела не на Каду, а на Льека, на медведя.
– Я обладаю некоторой силой, чтобы лечить людей или давать им возможность отдохнуть. Не я придумала загадки этой лощины. У меня всего лишь есть дар постигнуть их и использовать для защиты своих подопечных. Даже здесь день сменяет ночь, как бы ему ни хотелось задержаться. Льек проживет этот круг сансары медведем, как ему то предписано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109