самый новый – у двери. Изак помнил, что в битве, вытканной на новом гобелене, принимал участие и Карел, вскоре после этого его и произвели в «духи». Изак пристально разглядывал гобелен в надежде увидеть на нем седовласого друга в молодости, но большинство воинов нельзя было отличить по лицам одного от другого. Мальчику очень хотелось верить, что среди воинов были и белоглазые, ведь на расстоянии все выглядели одинаково и все сражались бок о бок.
Он заулыбался, представив Карела совсем молодым, таким же, каким сейчас был он сам. Изак не знал, как сам бы поступил в той битве: наверное, держался бы поближе к ветеранам и пытался увидеть как можно больше, но все-таки остаться в живых.
Сейчас ему выдалась редкая возможность как следует все обдумать. Интересно, почему Карел бросил его у ворот замка?
Откуда он мог знать, что его здесь примут? Даже сам Изак знал, что в дворцовые воины нанимают не так. Что же, во имя смерти, здесь происходит? И что могло привести отца в такую ярость? Его отец, безусловно, был вспыльчивым человеком, но Изак еще никогда не видел его таким, как сегодня, да и его друзей тоже. Все они буквально превратились в бешеных псов. Что же могло так на них повлиять? По спине Изака пробежал холодок. Мальчик догадывался, что все это каким-то образом связано с тем странным наемником, Аракнаном.
Изак принялся оглядывать сидящих в комнате людей в надежде увидеть дружелюбные лица. Народ здесь собрался весьма разношерстный. Среди воинов виднелись несколько «духов» в аккуратной чистой форме, но большинство были лесными смотрителями в потрепанной зеленой одежде. Они, правда, вымыли руки перед едой, зато одежонка их была заляпана грязью, а у некоторых даже порвана. У одного лесничего в волосах запеклась кровь, и мундир тоже был забрызган ею. Все лесничие были сухощавыми, загорелыми, с обветренной кожей, ниже ростом, чем дворцовые стражники, – ведь им не приходилось участвовать в сражениях с копьями, в тяжелых доспехах. Им нужно было действовать хитростью, прятаться и стрелять из укрытия.
Некоторые из присутствующих бросали взгляды на мальчика, но сразу отворачивались, не проявляя к нему никакого интереса. Не исключено, что эти люди все о нем знали, а может, и нет. Изак же знал только одно – его будут долго проверять, прежде чем принять на службу. Кажется, цвет его глаз никого здесь не смущал, и это было неожиданностью, потому что в других местах многие старались держаться от него подальше.
Хотя не все отнеслись к нему равнодушно: собаки, бегавшие по залу, подошли к нему познакомиться и принялись лизать его босые, перепачканные в грязи и крови ноги и принюхивались к опустевшей миске. Но, обнаружив, что еды у мальчика не осталось, псы отошли к огромному очагу, разлеглись перед ним и стали смотреть тоскующими глазами на куски мяса на вертелах, источающие аппетитный аромат.
А на самом верху башни повелитель Бахль беспокойно расхаживал по комнате – дары его кранна взывали к нему в ночи. Чем бы ни были те подношения, сила их буквально впивалась в его мозг. Но у Бахля была большая выдержка, и ему было прекрасно известно разрушительное действие магии. Он не желал, чтобы магия поработила его, как это случилось с его предшественником, повелителем Атро.
Повелитель Атро правил народом четыреста лет. А затем Бахль его убил. Прежний правитель был злым человеком еще до того, как пришел во дворец. А получив столь большую власть, начал убивать, пытать и унижать людей, как того требовала его черная душа. Он отличался болезненным пристрастием к магическим артефактам, поэтому не гнушался грабить могилы и осквернять храмы. Но чем больше магических предметов появлялось у него, тем сильнее они к нему взывали. Ко времени дуэли повелитель Атро был уже почти сумасшедшим, и все же их поединок чуть не стоил Бахлю жизни.
– Мой господин, умоляю, не стоит так переживать. Мальчик уже во дворце, внизу, но он может и подождать. Мне нужно, чтобы вы успокоились, иначе мы потеряем нашего нового кранна в считанные минуты.
Лезарль, главный распорядитель, стоял в сторонке у стола.
Бахль не заботился об изысканности своего жилища: его комната, самая маленькая и самая уединенная в башне, выглядела чрезвычайно просто. Правитель довольствовался очень простой, но прочной мебелью: здесь были лишь небольшой дубовый стол, пара забитых до отказа книжных полок и огромная кровать, занимающая почти всю комнату. Так он показывал свое равнодушие к пышной жизни и к богатству парадных залов нижних этажей. Что еще можно сказать про эту комнату? Из нее открывался великолепный вид на горы, во всяком случае в те дни, когда туман не окутывал город.
– Почему именно сегодня? – спросил Бахль своего распорядителя.
– Понятия не имею. Может, вас проверяют?
В ответ раздалось лишь ворчание, но Лезарль ничего другого и не ожидал. Он налил из кувшина вино и протянул бокал господину, но ему пришлось подождать, прежде чем Бахль соизволил его взять. В таком настроении повелитель Бахль был способен на все. Но если он проглотит все содержимое кувшина, это может помочь.
– Я уж и не думал, что ты сегодня придешь. Ты еще никогда так долго не задерживался в лесу.
– Я всегда возвращаюсь.
– Становится все хуже?
– Да, с каждым разом.
Лезарль грел руки у огня, рассматривая единственную картину на стене. Картина была примечательна не своими художественными достоинствами и не бесспорной красотой женщины, возлежавшей подле ручья, а довольной улыбкой на губах красавицы, потому что она была белоглазой. Лезарлю никогда не приходилось – слава богам! – видеть белоглазых женщин, но он знал, что они отличались эгоизмом и агрессивностью в не меньшей степени, чем белоглазые мужчины. У всех белоглазых жестокость была в крови. Неважно, что лежащая красавица выглядела такой привлекательной и умиротворенной – едва она поднимется, как тотчас станет опасной.
– Лезарль, прекрати пялиться на картину. В твои обязанности не входит напоминать мне о прошлом, – проворчал Бахль, машинально потянувшись к кольцу, висевшему у него на шее на цепочке. У Инех, девушки на картине, красовалось на пальце именно это кольцо. И картина, и кольцо были единственными вещами, которые Бахль трепетно хранил.
– Простите меня, господин, – спохватился главный распорядитель, поворачиваясь к Бахлю. – Ее лицо отвлекает меня от дел. Мне кажется, что она постоянно следит за мной, словно нянька за ребенком.
– Нянька? Скорее, она могла быть матерью своим детям. На некоторое время Бахль забыл о мальчике и принесенных им дарах. Память перенесла его в более счастливые времена. Но действительность быстро вернула его в настоящее – или будущее? – и он снова обратился к Лезарлю:
– Может, расскажешь, что вы там нашли с лордом И литом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Он заулыбался, представив Карела совсем молодым, таким же, каким сейчас был он сам. Изак не знал, как сам бы поступил в той битве: наверное, держался бы поближе к ветеранам и пытался увидеть как можно больше, но все-таки остаться в живых.
Сейчас ему выдалась редкая возможность как следует все обдумать. Интересно, почему Карел бросил его у ворот замка?
Откуда он мог знать, что его здесь примут? Даже сам Изак знал, что в дворцовые воины нанимают не так. Что же, во имя смерти, здесь происходит? И что могло привести отца в такую ярость? Его отец, безусловно, был вспыльчивым человеком, но Изак еще никогда не видел его таким, как сегодня, да и его друзей тоже. Все они буквально превратились в бешеных псов. Что же могло так на них повлиять? По спине Изака пробежал холодок. Мальчик догадывался, что все это каким-то образом связано с тем странным наемником, Аракнаном.
Изак принялся оглядывать сидящих в комнате людей в надежде увидеть дружелюбные лица. Народ здесь собрался весьма разношерстный. Среди воинов виднелись несколько «духов» в аккуратной чистой форме, но большинство были лесными смотрителями в потрепанной зеленой одежде. Они, правда, вымыли руки перед едой, зато одежонка их была заляпана грязью, а у некоторых даже порвана. У одного лесничего в волосах запеклась кровь, и мундир тоже был забрызган ею. Все лесничие были сухощавыми, загорелыми, с обветренной кожей, ниже ростом, чем дворцовые стражники, – ведь им не приходилось участвовать в сражениях с копьями, в тяжелых доспехах. Им нужно было действовать хитростью, прятаться и стрелять из укрытия.
Некоторые из присутствующих бросали взгляды на мальчика, но сразу отворачивались, не проявляя к нему никакого интереса. Не исключено, что эти люди все о нем знали, а может, и нет. Изак же знал только одно – его будут долго проверять, прежде чем принять на службу. Кажется, цвет его глаз никого здесь не смущал, и это было неожиданностью, потому что в других местах многие старались держаться от него подальше.
Хотя не все отнеслись к нему равнодушно: собаки, бегавшие по залу, подошли к нему познакомиться и принялись лизать его босые, перепачканные в грязи и крови ноги и принюхивались к опустевшей миске. Но, обнаружив, что еды у мальчика не осталось, псы отошли к огромному очагу, разлеглись перед ним и стали смотреть тоскующими глазами на куски мяса на вертелах, источающие аппетитный аромат.
А на самом верху башни повелитель Бахль беспокойно расхаживал по комнате – дары его кранна взывали к нему в ночи. Чем бы ни были те подношения, сила их буквально впивалась в его мозг. Но у Бахля была большая выдержка, и ему было прекрасно известно разрушительное действие магии. Он не желал, чтобы магия поработила его, как это случилось с его предшественником, повелителем Атро.
Повелитель Атро правил народом четыреста лет. А затем Бахль его убил. Прежний правитель был злым человеком еще до того, как пришел во дворец. А получив столь большую власть, начал убивать, пытать и унижать людей, как того требовала его черная душа. Он отличался болезненным пристрастием к магическим артефактам, поэтому не гнушался грабить могилы и осквернять храмы. Но чем больше магических предметов появлялось у него, тем сильнее они к нему взывали. Ко времени дуэли повелитель Атро был уже почти сумасшедшим, и все же их поединок чуть не стоил Бахлю жизни.
– Мой господин, умоляю, не стоит так переживать. Мальчик уже во дворце, внизу, но он может и подождать. Мне нужно, чтобы вы успокоились, иначе мы потеряем нашего нового кранна в считанные минуты.
Лезарль, главный распорядитель, стоял в сторонке у стола.
Бахль не заботился об изысканности своего жилища: его комната, самая маленькая и самая уединенная в башне, выглядела чрезвычайно просто. Правитель довольствовался очень простой, но прочной мебелью: здесь были лишь небольшой дубовый стол, пара забитых до отказа книжных полок и огромная кровать, занимающая почти всю комнату. Так он показывал свое равнодушие к пышной жизни и к богатству парадных залов нижних этажей. Что еще можно сказать про эту комнату? Из нее открывался великолепный вид на горы, во всяком случае в те дни, когда туман не окутывал город.
– Почему именно сегодня? – спросил Бахль своего распорядителя.
– Понятия не имею. Может, вас проверяют?
В ответ раздалось лишь ворчание, но Лезарль ничего другого и не ожидал. Он налил из кувшина вино и протянул бокал господину, но ему пришлось подождать, прежде чем Бахль соизволил его взять. В таком настроении повелитель Бахль был способен на все. Но если он проглотит все содержимое кувшина, это может помочь.
– Я уж и не думал, что ты сегодня придешь. Ты еще никогда так долго не задерживался в лесу.
– Я всегда возвращаюсь.
– Становится все хуже?
– Да, с каждым разом.
Лезарль грел руки у огня, рассматривая единственную картину на стене. Картина была примечательна не своими художественными достоинствами и не бесспорной красотой женщины, возлежавшей подле ручья, а довольной улыбкой на губах красавицы, потому что она была белоглазой. Лезарлю никогда не приходилось – слава богам! – видеть белоглазых женщин, но он знал, что они отличались эгоизмом и агрессивностью в не меньшей степени, чем белоглазые мужчины. У всех белоглазых жестокость была в крови. Неважно, что лежащая красавица выглядела такой привлекательной и умиротворенной – едва она поднимется, как тотчас станет опасной.
– Лезарль, прекрати пялиться на картину. В твои обязанности не входит напоминать мне о прошлом, – проворчал Бахль, машинально потянувшись к кольцу, висевшему у него на шее на цепочке. У Инех, девушки на картине, красовалось на пальце именно это кольцо. И картина, и кольцо были единственными вещами, которые Бахль трепетно хранил.
– Простите меня, господин, – спохватился главный распорядитель, поворачиваясь к Бахлю. – Ее лицо отвлекает меня от дел. Мне кажется, что она постоянно следит за мной, словно нянька за ребенком.
– Нянька? Скорее, она могла быть матерью своим детям. На некоторое время Бахль забыл о мальчике и принесенных им дарах. Память перенесла его в более счастливые времена. Но действительность быстро вернула его в настоящее – или будущее? – и он снова обратился к Лезарлю:
– Может, расскажешь, что вы там нашли с лордом И литом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143