Михн взирал на господина с мрачным укором, и это больнее всего ранило Изака.
– Я знаю, вам не нравится моя скрытность, но сегодня я ничего не могу рассказать. Завтра… или когда неделя придет к концу и Ланд вернется к нормальной жизни.
– Поскольку Менин постоянно захватывает территории на западе, нормальная жизнь наступит еще очень нескоро, – буркнул Карел.
– Я имел в виду – когда зайдет Ариана, – пояснил Изак. – Ее свет режет мне глаза и обжигает все внутри. Когда она зайдет, я обо всем расскажу.
– И о шраме?
– И о шраме, – согласился Изак. – И о моих снах, и обо всем остальном.
Майор Ортоф-Грейл ехал впереди рядом с Джейлом, но голоса за спиной вновь пробудили его подозрительность. Он несколько раз нервно оглянулся, а когда Тила улыбнулась ему, сильно смутился. Изак раздраженно хмыкнул. Он терпеть не мог таких людей: набожных, знатных, образованных. Скорее всего, в детстве майор жил и учился в каком-нибудь монастыре, но все его воинские навыки и образование отступали на задний план, стоило хорошенькой девушке одарить его улыбкой.
Ортоф-Грейл вымученно улыбнулся в ответ, на его лбу выступили капельки пота.
Потом майор вернулся к созерцанию дороги, и только тут Изак заметил, что лес кончился. Теперь они ехали мимо выгонов для скота, слева и справа с шуршанием качалась высокая трава. Дорога пошла под уклон к ручью, и лошадь майора инстинктивно направилась к воде, но ее моментально вернули на дорогу, а потом пустили вверх по склону невысокого холма, на вершине которого виднелась дубовая рощица.
Под деревьями паслись шесть стреноженных коней, присматривавший за ними воин помахал путникам. Алый цвет его формы казался в лунном свете черным, зато ярко сиял металл доспехов. Рядом с рощицей вдруг появились верховые рыцари, привлеченные топотом копыт. Рыцари приближались неспешно, чтобы не показалось, будто они готовы напасть. И все равно джентри заволновались, что-то защебетали и зашипели, и кони рыцарей застыли на месте, испуганные странными голосами.
– Скажите им, чтобы не приближались. Джентри они не нравятся! – сказал Изак, решив, что правильно понял желания лесного народца.
Показная набожность храмовых рыцарей многих раздражала, к тому же орден в течение многих лет творил насилие, прикрываясь именами богов. Однажды повелитель Бахль сказал, что религиозный закон есть не что иное, как бесконечная цепь извращенных толкований. Будучи правителем, Бахль не отличался особым великодушием и не любил отчитываться за свои дела, но и не прикрывался религиозными догмами, чтобы оправдать свои поступки.
До Великой войны боги были ближе к смертным. Они совершали ошибки, лгали, обманывали друг друга, нарушали свои обещания. Но потом мифы и истории о богах стали использовать для того, чтобы оправдать всевозможные жестокие законы, начиная с избиения камнями лесных птиц в молитвенные дни и кончая массовыми казнями людей, чьи спальни выходили окнами на вход в храм.
Люди Ванака, ближайшего соседа Фарлана, жили в нищете и страхе под пятой безжалостных религиозных законов. Именно поэтому главный распорядитель и посоветовал кранну ехать в Нарканг в обход. Уж лучше было пересечь Тор Милист, за земли которого спорили два жадных правителя, чем сунуться туда, где полубезумный народ жил по священным книгам.
– Присутствие этих существ отравляет святое место, – заявил майор, низко опустив голову.
Изак не понял – то ли он привел какую-то цитату, то ли выразил собственное мнение. Орден считал такие свободолюбивые души, как джентри, нечестивыми и грязными, и кранн невольно удивлялся, почему сами боги не уничтожат джентри, если они настолько плохи?
– О боги! Вы только посмотрите! – изумленно выдохнул Карел.
Изак оглянулся, решив, что народец вышел на дорогу, но потом понял, куда смотрит Карел. За деревьями впереди высились огромные, поросшие мхом гранитные столбы, казавшиеся в свете луны почти бесцветными. Столбы внешнего круга, кроме одного, возносились вверх футов на десять, столбы же внутреннего круга были наполовину ниже; их обвивали толстые стебли плюща, наверху образовавшего над заброшенным храмом зеленый навес. Плющ казался зловеще черным. Земля между внешним и внутренним кругами была ярко освещена луной, дальше же начиналась густая тень.
– Камни внешнего круга называются «воины». Камни внутреннего – «жрецы», – пояснил Михн.
Изак рассеянно кивнул, вглядываясь в четырех людей, стоящих в центре древнего храма. Люди эти старались принять беспечный и безобидный вид, но у Изака зачесались ладони.
– Считается, что однажды воины перебили здесь всех жрецов во время совершения религиозного ритуала, – спокойно продолжал Михн. – Воины должны были охранять жрецов, но подождали, пока жрецы войдут в транс, а потом ворвались в круг и перерезали им глотки. До сих пор спорят, справедливо ли было это убийство, но то, что жрецов убили именно здесь, – бесспорно.
– И Белараннар обратила всех убийц в камень?
– Нет, воинам удалось бежать.
– Убийство было оправдано. – Майор свирепо уставился на Михна, держа руку на эфесе меча. – Монахи якшались с демонами, приносили человеческие жертвы во время своих мерзких ритуалов. Да, воинов наняли для защиты монастыря, но они не могли не постоять за правое дело. Эти воины и основали наш орден, чтобы продолжить битву с врагами богов. Каменные столбы напоминают нашему ордену о его основателях.
Михн не ответил, только склонил голову в знак того, что слышал слова майора.
– Покаяние – замечательная вещь, – объявил Изак.
Поймал взгляд Везны и натянуто улыбнулся, а граф улыбнулся в ответ. Майор ОртофТрейл плотно сжал губы и молча кивнул.
Изак слез с коня и вошел в храм. Он почувствовал, как тяжесть света Арианы, давившая ему на плечи, стала меньше, когда он оказался в тени. Лесной народец, духи и другие существа, которых можно видеть только в сумерки, когда отдыхают боги, приняли Изака и назвали братом. А остальные существа, живущие во мраке? Как примет его теперь Азаер – как родню или как врага?
– Тебя это волнует?
Изак хотел задать этот вопрос про себя, но неожиданно произнес вслух – правда, очень тихо, так что услышал его только Михн.
«Ты боишься оказаться в этой войне не на той стороне? – уже мысленно продолжил Изак. – А если твоя истинная сущность раскроется только в бою? Что, если твои страхи оправданы и ты впрямь чудовище? Ты уверен, что можешь быть добрым, справедливым правителем?»
Он не знал ответов на эти вопросы, но они продолжали его беспокоить. Если на него влияют две противоборствующие силы, то в его душе должна быть не только тьма, но и свет, и в глубине сердца Изак признавал это.
Шагая между деревьев и касаясь по пути стеблей плюща, Изак ощущал дремлющий храм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
– Я знаю, вам не нравится моя скрытность, но сегодня я ничего не могу рассказать. Завтра… или когда неделя придет к концу и Ланд вернется к нормальной жизни.
– Поскольку Менин постоянно захватывает территории на западе, нормальная жизнь наступит еще очень нескоро, – буркнул Карел.
– Я имел в виду – когда зайдет Ариана, – пояснил Изак. – Ее свет режет мне глаза и обжигает все внутри. Когда она зайдет, я обо всем расскажу.
– И о шраме?
– И о шраме, – согласился Изак. – И о моих снах, и обо всем остальном.
Майор Ортоф-Грейл ехал впереди рядом с Джейлом, но голоса за спиной вновь пробудили его подозрительность. Он несколько раз нервно оглянулся, а когда Тила улыбнулась ему, сильно смутился. Изак раздраженно хмыкнул. Он терпеть не мог таких людей: набожных, знатных, образованных. Скорее всего, в детстве майор жил и учился в каком-нибудь монастыре, но все его воинские навыки и образование отступали на задний план, стоило хорошенькой девушке одарить его улыбкой.
Ортоф-Грейл вымученно улыбнулся в ответ, на его лбу выступили капельки пота.
Потом майор вернулся к созерцанию дороги, и только тут Изак заметил, что лес кончился. Теперь они ехали мимо выгонов для скота, слева и справа с шуршанием качалась высокая трава. Дорога пошла под уклон к ручью, и лошадь майора инстинктивно направилась к воде, но ее моментально вернули на дорогу, а потом пустили вверх по склону невысокого холма, на вершине которого виднелась дубовая рощица.
Под деревьями паслись шесть стреноженных коней, присматривавший за ними воин помахал путникам. Алый цвет его формы казался в лунном свете черным, зато ярко сиял металл доспехов. Рядом с рощицей вдруг появились верховые рыцари, привлеченные топотом копыт. Рыцари приближались неспешно, чтобы не показалось, будто они готовы напасть. И все равно джентри заволновались, что-то защебетали и зашипели, и кони рыцарей застыли на месте, испуганные странными голосами.
– Скажите им, чтобы не приближались. Джентри они не нравятся! – сказал Изак, решив, что правильно понял желания лесного народца.
Показная набожность храмовых рыцарей многих раздражала, к тому же орден в течение многих лет творил насилие, прикрываясь именами богов. Однажды повелитель Бахль сказал, что религиозный закон есть не что иное, как бесконечная цепь извращенных толкований. Будучи правителем, Бахль не отличался особым великодушием и не любил отчитываться за свои дела, но и не прикрывался религиозными догмами, чтобы оправдать свои поступки.
До Великой войны боги были ближе к смертным. Они совершали ошибки, лгали, обманывали друг друга, нарушали свои обещания. Но потом мифы и истории о богах стали использовать для того, чтобы оправдать всевозможные жестокие законы, начиная с избиения камнями лесных птиц в молитвенные дни и кончая массовыми казнями людей, чьи спальни выходили окнами на вход в храм.
Люди Ванака, ближайшего соседа Фарлана, жили в нищете и страхе под пятой безжалостных религиозных законов. Именно поэтому главный распорядитель и посоветовал кранну ехать в Нарканг в обход. Уж лучше было пересечь Тор Милист, за земли которого спорили два жадных правителя, чем сунуться туда, где полубезумный народ жил по священным книгам.
– Присутствие этих существ отравляет святое место, – заявил майор, низко опустив голову.
Изак не понял – то ли он привел какую-то цитату, то ли выразил собственное мнение. Орден считал такие свободолюбивые души, как джентри, нечестивыми и грязными, и кранн невольно удивлялся, почему сами боги не уничтожат джентри, если они настолько плохи?
– О боги! Вы только посмотрите! – изумленно выдохнул Карел.
Изак оглянулся, решив, что народец вышел на дорогу, но потом понял, куда смотрит Карел. За деревьями впереди высились огромные, поросшие мхом гранитные столбы, казавшиеся в свете луны почти бесцветными. Столбы внешнего круга, кроме одного, возносились вверх футов на десять, столбы же внутреннего круга были наполовину ниже; их обвивали толстые стебли плюща, наверху образовавшего над заброшенным храмом зеленый навес. Плющ казался зловеще черным. Земля между внешним и внутренним кругами была ярко освещена луной, дальше же начиналась густая тень.
– Камни внешнего круга называются «воины». Камни внутреннего – «жрецы», – пояснил Михн.
Изак рассеянно кивнул, вглядываясь в четырех людей, стоящих в центре древнего храма. Люди эти старались принять беспечный и безобидный вид, но у Изака зачесались ладони.
– Считается, что однажды воины перебили здесь всех жрецов во время совершения религиозного ритуала, – спокойно продолжал Михн. – Воины должны были охранять жрецов, но подождали, пока жрецы войдут в транс, а потом ворвались в круг и перерезали им глотки. До сих пор спорят, справедливо ли было это убийство, но то, что жрецов убили именно здесь, – бесспорно.
– И Белараннар обратила всех убийц в камень?
– Нет, воинам удалось бежать.
– Убийство было оправдано. – Майор свирепо уставился на Михна, держа руку на эфесе меча. – Монахи якшались с демонами, приносили человеческие жертвы во время своих мерзких ритуалов. Да, воинов наняли для защиты монастыря, но они не могли не постоять за правое дело. Эти воины и основали наш орден, чтобы продолжить битву с врагами богов. Каменные столбы напоминают нашему ордену о его основателях.
Михн не ответил, только склонил голову в знак того, что слышал слова майора.
– Покаяние – замечательная вещь, – объявил Изак.
Поймал взгляд Везны и натянуто улыбнулся, а граф улыбнулся в ответ. Майор ОртофТрейл плотно сжал губы и молча кивнул.
Изак слез с коня и вошел в храм. Он почувствовал, как тяжесть света Арианы, давившая ему на плечи, стала меньше, когда он оказался в тени. Лесной народец, духи и другие существа, которых можно видеть только в сумерки, когда отдыхают боги, приняли Изака и назвали братом. А остальные существа, живущие во мраке? Как примет его теперь Азаер – как родню или как врага?
– Тебя это волнует?
Изак хотел задать этот вопрос про себя, но неожиданно произнес вслух – правда, очень тихо, так что услышал его только Михн.
«Ты боишься оказаться в этой войне не на той стороне? – уже мысленно продолжил Изак. – А если твоя истинная сущность раскроется только в бою? Что, если твои страхи оправданы и ты впрямь чудовище? Ты уверен, что можешь быть добрым, справедливым правителем?»
Он не знал ответов на эти вопросы, но они продолжали его беспокоить. Если на него влияют две противоборствующие силы, то в его душе должна быть не только тьма, но и свет, и в глубине сердца Изак признавал это.
Шагая между деревьев и касаясь по пути стеблей плюща, Изак ощущал дремлющий храм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143