— Вот он у меня тут есть.
Я полез в карман за своим ежедневником, нарочито долго листал страницы, нашел номер и зачитал его вслух.
— Я его и набираю! — сказал Гилберт.
— Не может быть! Попробуйте еще раз.
Никогда не замечал за собой особых актерских способностей, но для первого раза у меня выходило совсем неплохо. Гилберт снова набрал номер, нахмурился. Я решил, что мне пора взволноваться и обеспокоиться.
— Вы должны дозвониться! — сказал я. — Я весь день носился тудасюда, добывал эти кассеты. Теперь вы должны дозвониться Анджело! Он должен освободить мою жену!
Конечно, командного опыта у него было куда больше, чем у меня, но я тоже привык к необходимости ставить на место зарвавшихся наглецов, а когда я шагнул в его сторону, обоим нам стало очевидно, что физически я выше, крепче и куда сильнее его.
— Попробую позвонить на телефонную станцию, — поспешно ответил он.
Я стоял у него над душой, переминался с ноги на ногу и бурлил от притворного беспокойства, пока телефонистка безуспешно пыталась дозвониться по номеру и наконец ответила, что на линии авария.
— Но это невозможно! — возопил я. — Вы должны позвонить Анджело!!!
Гарри Гилберт только тупо смотрел на меня, понимая, что это невозможно. Я немного убавил звук, но постарался выглядеть настолько разгневанным, насколько мог.
— Нам придется поехать туда вместе.
— Но Анджело сказал...
— К черту вашего Анджело и то, что он сказал! — энергично отрезал я. — Он не уйдет из того дома, пока не узнает, что кассеты у вас, а теперь вы, похоже, не можете сообщить ему об этом. Так что нам придется поехать туда и сказать ему это лично, черт подери! И я сыт по горло всем этим бардаком!
— Хотите — поезжайте сами, — сказал Гилберт. — Я не поеду.
— Нет, поедете! Я не собираюсь являться в этот дом в одиночку, когда там сидит Анджело со своим пистолетом. Он мне сказал, чтобы я отдал кассеты вам, и я их вам отдал. Так что теперь поезжайте и скажите ему об этом сами.
И обещаю вам, — угрожающе сказал я, постепенно входя в роль, — что я возьму вас с собой так или иначе! Если не поедете добром, мне придется сбить вас с ног и связать. Потому, что, кроме вас, Анджело никого слушать не станет.
Я схватил кассеты, лежащие возле компьютера.
— Если хотите получить их обратно, поезжайте со мной!
Он согласился. У него просто не было выбора. Я вытащил из кармана коробки от кассет и показал ему вкладыши: «Оклахома», «Мы с королем», «Вестсайдская история». Потом достал кассету, которая оставалась в магнитофоне, и тоже убрал ее в коробку.
— Их мы возьмем с собой, чтобы доказать Анджело, что они действительно у вас, — сказал я.
Он согласился и на это. Мы вместе подошли к моей машине, он уселся на переднее пассажирское место и захлопнул за собой дверь.
— Давайте кассеты, — сказал он. Однако я положил их на полочку, так, чтобы ему со своего места было не дотянуться, и сказал, что отдам их, когда приедем в Норидж. Странная была поездка.
Гилберт был довольно силен, и в обычных обстоятельствах я бы с ним связываться не решился. Но я обнаружил, что сам я куда сильнее, чем привык себя считать. Я всю свою жизнь побаивался начальства: в школе, в университете и потом, когда стал учителем. Даже когда мне случалось спорить с вышестоящими, презирать их или бунтовать против них, я никогда не осмеливался бороться до победного конца. Иначе меня могли запросто выкинуть из школы, из колледжа или с работы.
А Гарри Гилберт меня ниоткуда выкинуть не мог, и, возможно, в этом было все дело. Несмотря на его уверенность в собственном превосходстве, я мог его не бояться. Я мог пользоваться своим умом и силой, чтобы заставить его сделать то, что мне надо. Это было новое, пьянящее чувство. «Осторожнее, — одернул я себя, — не то сам сделаешь таким же надменным глупцом, как этот».
Мне внезапно подумалось, что Анджело должен испытывать то же, что и я. Впервые развернул крылья своей внутренней силы и теперь наслаждается этим. Наслаждается тем, что способен на большее, чем думал раньше. Перед ним, как и передо мной, развернулись новые горизонты. Только вот внутренних тормозов у него нет.
— Анджело там не один, — сказал я. — Моя жена сказала «они».
Я говорил ровным, неагрессивным тоном.
— И ко мне Анджело приходил не один, — продолжал я. — С ним был еще один человек. Очень похожий на него с виду. И во всем слушался Анджело.
Гилберт помолчал, потом пожал плечами.
— Эдди. Двоюродный брат Анджело. Их матери были близнецами.
— Итальянки? — спросил я.
Он снова помолчал.
— Мы все итальянцы по происхождению.
— Но родились в Англии?
— Да. А почему вы спрашиваете?
Я вздохнул.
— Просто так.
Он что-то проворчал в ответ, но постепенно его гнев, вызванный моим поведением, поулегся. Я не знаю, считал ли он мой поступок оправданным.
На самом деле беспокойство и тревогу мне разыгрывать не требовалось.
Я непроизвольно барабанил пальцами по баранке, когда нам приходилось останавливаться у светофоров, и вслух проклинал длинные фургоны, загораживавшие дорогу. К тому времени, как мы добрались до Нориджа, четыре часа отсрочки уже миновали, и я меньше всего хотел, чтобы Анджело внезапно взорвался гневом.
— Вы что-нибудь заплатите миссис О'Рорке за эти программы? — спросил я.
— Нет, — ответил он, помолчав.
— Даже если Анджело об этом не узнает?
Он яростно скосил на меня глаза.
— Анджело во всем слушается меня! Его не касается, заплачу я этой старухе или нет!
«Ну, — подумал я, — если он действительно в это верит, он сам себя обманывает». А быть может, ему просто хочется верить в то, что до сих пор было правдой. Быть может, он и в самом деле не видит, что дням его власти над Анджело приходит конец.
«Ладно, — подумал я, — лишь бы этой власти хватило еще на два часа!»
Глава 10
Весенние вечера долги, но к тому времени, как мы въехали в Норидж, свет уже угасал, хотя полностью стемнеть должно было не раньше чем через час. Я въехал на улицу, где находился дом Кейтли, так, чтобы, когда я остановлюсь у тротуара, Гилберт оказался между мною и домом. Анджело видел мою машину у дома своего отца, и ее появление могло его вспугнуть.
— Пожалуйста, выйдите из машины, как только я остановлюсь, — сказал я. — Так, чтобы Анджело вас видел.
Он снова заворчал, но когда я остановился, он послушно открыл дверцу и предоставил всем, кто мог видеть нас из-за занавесок, наблюдать за тем, как он неуклюже выбирается из машины.
— Погодите, — сказал я, выходя из своей дверцы и обращаясь к нему через крышу машины. — Возьмите кассеты.
Я протянул руку через крышу и отдал их ему.
— Несите их в руке, — сказал я, — так, чтобы Анджело видел.
— Что-то вы слишком много командуете!
— Я доверяю вашему сыну не больше, чем он мне.
Он по-бычьи глянул на меня — к нему полностью возвратилась его самоуверенность, но все же повернулся и поднял кассеты, показывая их тем, кто был в доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Я полез в карман за своим ежедневником, нарочито долго листал страницы, нашел номер и зачитал его вслух.
— Я его и набираю! — сказал Гилберт.
— Не может быть! Попробуйте еще раз.
Никогда не замечал за собой особых актерских способностей, но для первого раза у меня выходило совсем неплохо. Гилберт снова набрал номер, нахмурился. Я решил, что мне пора взволноваться и обеспокоиться.
— Вы должны дозвониться! — сказал я. — Я весь день носился тудасюда, добывал эти кассеты. Теперь вы должны дозвониться Анджело! Он должен освободить мою жену!
Конечно, командного опыта у него было куда больше, чем у меня, но я тоже привык к необходимости ставить на место зарвавшихся наглецов, а когда я шагнул в его сторону, обоим нам стало очевидно, что физически я выше, крепче и куда сильнее его.
— Попробую позвонить на телефонную станцию, — поспешно ответил он.
Я стоял у него над душой, переминался с ноги на ногу и бурлил от притворного беспокойства, пока телефонистка безуспешно пыталась дозвониться по номеру и наконец ответила, что на линии авария.
— Но это невозможно! — возопил я. — Вы должны позвонить Анджело!!!
Гарри Гилберт только тупо смотрел на меня, понимая, что это невозможно. Я немного убавил звук, но постарался выглядеть настолько разгневанным, насколько мог.
— Нам придется поехать туда вместе.
— Но Анджело сказал...
— К черту вашего Анджело и то, что он сказал! — энергично отрезал я. — Он не уйдет из того дома, пока не узнает, что кассеты у вас, а теперь вы, похоже, не можете сообщить ему об этом. Так что нам придется поехать туда и сказать ему это лично, черт подери! И я сыт по горло всем этим бардаком!
— Хотите — поезжайте сами, — сказал Гилберт. — Я не поеду.
— Нет, поедете! Я не собираюсь являться в этот дом в одиночку, когда там сидит Анджело со своим пистолетом. Он мне сказал, чтобы я отдал кассеты вам, и я их вам отдал. Так что теперь поезжайте и скажите ему об этом сами.
И обещаю вам, — угрожающе сказал я, постепенно входя в роль, — что я возьму вас с собой так или иначе! Если не поедете добром, мне придется сбить вас с ног и связать. Потому, что, кроме вас, Анджело никого слушать не станет.
Я схватил кассеты, лежащие возле компьютера.
— Если хотите получить их обратно, поезжайте со мной!
Он согласился. У него просто не было выбора. Я вытащил из кармана коробки от кассет и показал ему вкладыши: «Оклахома», «Мы с королем», «Вестсайдская история». Потом достал кассету, которая оставалась в магнитофоне, и тоже убрал ее в коробку.
— Их мы возьмем с собой, чтобы доказать Анджело, что они действительно у вас, — сказал я.
Он согласился и на это. Мы вместе подошли к моей машине, он уселся на переднее пассажирское место и захлопнул за собой дверь.
— Давайте кассеты, — сказал он. Однако я положил их на полочку, так, чтобы ему со своего места было не дотянуться, и сказал, что отдам их, когда приедем в Норидж. Странная была поездка.
Гилберт был довольно силен, и в обычных обстоятельствах я бы с ним связываться не решился. Но я обнаружил, что сам я куда сильнее, чем привык себя считать. Я всю свою жизнь побаивался начальства: в школе, в университете и потом, когда стал учителем. Даже когда мне случалось спорить с вышестоящими, презирать их или бунтовать против них, я никогда не осмеливался бороться до победного конца. Иначе меня могли запросто выкинуть из школы, из колледжа или с работы.
А Гарри Гилберт меня ниоткуда выкинуть не мог, и, возможно, в этом было все дело. Несмотря на его уверенность в собственном превосходстве, я мог его не бояться. Я мог пользоваться своим умом и силой, чтобы заставить его сделать то, что мне надо. Это было новое, пьянящее чувство. «Осторожнее, — одернул я себя, — не то сам сделаешь таким же надменным глупцом, как этот».
Мне внезапно подумалось, что Анджело должен испытывать то же, что и я. Впервые развернул крылья своей внутренней силы и теперь наслаждается этим. Наслаждается тем, что способен на большее, чем думал раньше. Перед ним, как и передо мной, развернулись новые горизонты. Только вот внутренних тормозов у него нет.
— Анджело там не один, — сказал я. — Моя жена сказала «они».
Я говорил ровным, неагрессивным тоном.
— И ко мне Анджело приходил не один, — продолжал я. — С ним был еще один человек. Очень похожий на него с виду. И во всем слушался Анджело.
Гилберт помолчал, потом пожал плечами.
— Эдди. Двоюродный брат Анджело. Их матери были близнецами.
— Итальянки? — спросил я.
Он снова помолчал.
— Мы все итальянцы по происхождению.
— Но родились в Англии?
— Да. А почему вы спрашиваете?
Я вздохнул.
— Просто так.
Он что-то проворчал в ответ, но постепенно его гнев, вызванный моим поведением, поулегся. Я не знаю, считал ли он мой поступок оправданным.
На самом деле беспокойство и тревогу мне разыгрывать не требовалось.
Я непроизвольно барабанил пальцами по баранке, когда нам приходилось останавливаться у светофоров, и вслух проклинал длинные фургоны, загораживавшие дорогу. К тому времени, как мы добрались до Нориджа, четыре часа отсрочки уже миновали, и я меньше всего хотел, чтобы Анджело внезапно взорвался гневом.
— Вы что-нибудь заплатите миссис О'Рорке за эти программы? — спросил я.
— Нет, — ответил он, помолчав.
— Даже если Анджело об этом не узнает?
Он яростно скосил на меня глаза.
— Анджело во всем слушается меня! Его не касается, заплачу я этой старухе или нет!
«Ну, — подумал я, — если он действительно в это верит, он сам себя обманывает». А быть может, ему просто хочется верить в то, что до сих пор было правдой. Быть может, он и в самом деле не видит, что дням его власти над Анджело приходит конец.
«Ладно, — подумал я, — лишь бы этой власти хватило еще на два часа!»
Глава 10
Весенние вечера долги, но к тому времени, как мы въехали в Норидж, свет уже угасал, хотя полностью стемнеть должно было не раньше чем через час. Я въехал на улицу, где находился дом Кейтли, так, чтобы, когда я остановлюсь у тротуара, Гилберт оказался между мною и домом. Анджело видел мою машину у дома своего отца, и ее появление могло его вспугнуть.
— Пожалуйста, выйдите из машины, как только я остановлюсь, — сказал я. — Так, чтобы Анджело вас видел.
Он снова заворчал, но когда я остановился, он послушно открыл дверцу и предоставил всем, кто мог видеть нас из-за занавесок, наблюдать за тем, как он неуклюже выбирается из машины.
— Погодите, — сказал я, выходя из своей дверцы и обращаясь к нему через крышу машины. — Возьмите кассеты.
Я протянул руку через крышу и отдал их ему.
— Несите их в руке, — сказал я, — так, чтобы Анджело видел.
— Что-то вы слишком много командуете!
— Я доверяю вашему сыну не больше, чем он мне.
Он по-бычьи глянул на меня — к нему полностью возвратилась его самоуверенность, но все же повернулся и поднял кассеты, показывая их тем, кто был в доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75