Все равно в «Голденуэйв» рассчитывали, что на следующей неделе Робинсон получит яхту в свое распоряжение, так что они не поднимали шума.
— Ты волшебник, — сказал я.
— Хочешь послушать об Аластере Ярдли?
— У тебя еще не все?
— Далеко не все. Похоже, Ярдли довольно хорошо знают. Судоверфи рекомендуют его людям, которые хотят перегнать свои яхты, скажем, на Бермуды или в Карибское море, но не имеют постоянной команды, а также не хотят лично плыть за океан. Он сам набирает команду и сам платит ей. Он не мошенник.
У него хорошая репутация. Хотя он жесткий человек. И его услуги обходятся недешево. Если он согласился помочь устроить тебе веселую жизнь, не сомневайся, мистеру Артуру Робинсону пришлось раскошелиться на кругленькую сумму. Но можешь сам спросить, если хочешь.
— О чем ты?
У Джонни были основания торжествовать.
— Мне чертовски повезло, приятель. Обрати внимание, я справлялся о нем на шести верфях, но он сейчас в Англии, чтобы забрать очередную яхту, и готов поговорить с тобой, если перезвонишь ему, не откладывая в долгий ящик.
— Поверить не могу!
— Вот телефон. — Он продиктовал номер, и я записал его. — Позвони ему до двух. Если хочешь, можешь поговорить еще с управляющим «Голденуэйв».
Он обещал помочь, чем сможет. Пиши номер.
— Ты сотворил чудеса, — сказал я ошеломленно. У меня дух захватило от его успехов.
— На нас просто свалилась удача, приятель. Сегодня утром я первым делом повез твои фотографии в Каус и порасспрашивал всех вокруг, и в третьей мастерской, куда я заглянул, нашелся парень, работавший в прошлом году на «Голденуэйв». Он сказал, что яхта вроде похожа на их Золотую шестьдесят пятую модель, так что я им позвонил, и дата отплытия положила конец сомнениям.
— Не знаю, как благодарить тебя.
— Откровенно говоря, приятель, меня это слегка взбодрило, а то последнее время что-то маловато развлечений. Я прекрасно провел утро, это факт.
— Я позвоню тебе. Расскажу, чем дело кончилось.
— Здорово. Жду с нетерпением. Надеюсь, еще увидимся.
Он повесил трубку. Со странным, тянущим ощущением в желудке я набрал первый из номеров, которые Джонни дал мне. Судоверфь. Могу я поговорить с Аластером Ярдли? Подождите, ответили на коммутаторе. Я подождал.
— Алло?
Знакомый голос. Решительный, самоуверенный, вызывающий.
— Это Рональд Бриттен, — представился я. В ответ последовало молчание, потом он протянул:
— Да-а.
— Мне передали, что ты согласен поговорить со мной.
— Да. — Он умолк. — Сегодня утром звонил твой друг, Джон Фредерик, шлюпочный мастер. Он уверяет, меня здорово провели с тобой.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне сказали, что ты шантажист.
— Кто?
— Ага. — Он вздохнул. — Да тот тип, Артур Робинсон, он уверял, что ты сделал несколько компрометирующих фотографий его жены и пытаешься ее шантажировать, и он хотел преподать тебе урок.
— О, — невыразительно отозвался я и подумал, что это многое объясняет.
— Твой друг Фредерик уверен, что все это чушь. Говорит, меня надули.
Думаю, так и есть. Все ребята здесь на верфи знают, как ты выиграл скачки, а потом исчез. Мне только что рассказали. Похоже, об этом писали все газеты. Но я-то их, конечно, не видел.
— Как долго, — спросил я, — ты был обязан держать меня на яхте?
— Он велел позвонить ему вечером в понедельник, четвертого апреля.
Тогда он и объяснил бы, где и каким образом освободить тебя. Но, естественно, ты прыгнул за борт во вторник, на неделю раньше. Ума не приложу, как ты ухитрился выкрутить рычаг... Я позвонил ему в тот вечер, и он так сильно разозлился, что не мог из себя ни слова выдавить. Ну, потом-то он заявил, что не заплатит мне за возню с тобой, а я ответил, что если не заплатит, то не видать ему яхты как своих ушей. Я просто приведу ее в какой-нибудь порт и брошу, и помоги ему Бог разыскать ее. И я сказал, что он может перевести деньги в банк Пальмы, где у меня есть счет. Когда я их получу, то сделаю, что он хотел, то есть пригоню яхту на Антибы и передам агентам по продаже судов.
— Агентам?
— Ага. Удивительное дело. Он ведь только что ее купил. Зачем продавать ее?
— М-да... — подал я голос. — Помнишь номер его телефона?
— Нет. Ей-Богу, выбросил его, как только отделался от яхты.
— На Антибах?
— Точно.
— Ты встречался с ним? — спросил я. — Ага. В тот вечер в Лаймингтоне. Он велел не разговаривать с тобой и не слушать, потому что ты начнешь врать мне, и позаботиться, чтобы ты не догадался, где мы находимся, и чтобы на тебе не было ни царапины, и смотреть в оба, так как ты скользкий, как уж. — Ярдли секунду помолчал. — Насчет этого он оказался прав, если поразмыслить.
— Помнишь, как он выглядел?
— Да, — сказал Ярдли, — насколько мне удалось разглядеть его. На причале было довольно темно.
Он описал Артура Робинсона так, как я и ожидал, и достаточно хорошо, чтобы описание могло послужить доказательством.
— Я не собирался выходить в море еще неделю, — продолжал он. — Все прогнозы обещали скверную погоду в Бискайском заливе, а я плавал на этой яхте лишь однажды, да и то при легком ветерке, и плохо представлял, как она поведет себя в шторм. Но он позвонил в то утро на «Голденуэйв», говорил со мной, рассказал о тебе и заявил, шторм штормом, а я не пожалею, если отчалю вечером и возьму тебя с собой.
— Надеюсь, дело того стоило, — сказал я.
— Да, — откровенно признал он. — Мне заплатили двойную цену.
Я подавил смешок.
— Э... может ли парусник, — спросил я, — спокойно отплыть из Англии и путешествовать из порта в порт в Средиземном море, если у него даже нет названия? Я хочу сказать, вам ведь приходилось иметь дело с таможней и все такое прочее?
— Можно пройти таможню, если хочешь потерять уйму времени. В противном случае, пока ты сам не поставишь их в известность, в порту понятия не имеют, прошел ты две мили до берега или две тысячи. В больших портах собирают пошлину за швартовку, и больше их ничего не волнует. Если бросить якорь где-нибудь, вроде Форментера, что мы и сделали однажды вечером, когда ты был на борту, никто даже не заметит. Спокойно приходишь и уходишь, на море с этим просто. Что еще нужно человеку?
— Звучит восхитительно, — с завистью вздохнул я.
— Ага. Послушай... — он запнулся на мгновение, — ты собираешься натравить на меня полицию или что-то в этом духе? Поскольку я отплываю сегодня с дневным приливом, я не скажу куда.
— Нет, — сказал я. — Никакой полиции.
Он испустил вздох с явным облегчением.
— Полагаю... — Он помолчал. — Что ж, спасибо. И ты уж извини, ладно.
Я вспомнил дешевый роман, носки и мыло. Я не мог сердиться на него.
Через десять минут от служащего «Голденуэйв Марин» я получил довольно полную справку о больших яхтах вообще и Артуре Робинсоне в частности. В настоящее время на верфи «Голденуэйв» стояли на стапелях еще четыре яхты типа Золотой шестьдесят пятой, все четыре заказаны частными лицами, и одним из них являлся Артур Робинсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Ты волшебник, — сказал я.
— Хочешь послушать об Аластере Ярдли?
— У тебя еще не все?
— Далеко не все. Похоже, Ярдли довольно хорошо знают. Судоверфи рекомендуют его людям, которые хотят перегнать свои яхты, скажем, на Бермуды или в Карибское море, но не имеют постоянной команды, а также не хотят лично плыть за океан. Он сам набирает команду и сам платит ей. Он не мошенник.
У него хорошая репутация. Хотя он жесткий человек. И его услуги обходятся недешево. Если он согласился помочь устроить тебе веселую жизнь, не сомневайся, мистеру Артуру Робинсону пришлось раскошелиться на кругленькую сумму. Но можешь сам спросить, если хочешь.
— О чем ты?
У Джонни были основания торжествовать.
— Мне чертовски повезло, приятель. Обрати внимание, я справлялся о нем на шести верфях, но он сейчас в Англии, чтобы забрать очередную яхту, и готов поговорить с тобой, если перезвонишь ему, не откладывая в долгий ящик.
— Поверить не могу!
— Вот телефон. — Он продиктовал номер, и я записал его. — Позвони ему до двух. Если хочешь, можешь поговорить еще с управляющим «Голденуэйв».
Он обещал помочь, чем сможет. Пиши номер.
— Ты сотворил чудеса, — сказал я ошеломленно. У меня дух захватило от его успехов.
— На нас просто свалилась удача, приятель. Сегодня утром я первым делом повез твои фотографии в Каус и порасспрашивал всех вокруг, и в третьей мастерской, куда я заглянул, нашелся парень, работавший в прошлом году на «Голденуэйв». Он сказал, что яхта вроде похожа на их Золотую шестьдесят пятую модель, так что я им позвонил, и дата отплытия положила конец сомнениям.
— Не знаю, как благодарить тебя.
— Откровенно говоря, приятель, меня это слегка взбодрило, а то последнее время что-то маловато развлечений. Я прекрасно провел утро, это факт.
— Я позвоню тебе. Расскажу, чем дело кончилось.
— Здорово. Жду с нетерпением. Надеюсь, еще увидимся.
Он повесил трубку. Со странным, тянущим ощущением в желудке я набрал первый из номеров, которые Джонни дал мне. Судоверфь. Могу я поговорить с Аластером Ярдли? Подождите, ответили на коммутаторе. Я подождал.
— Алло?
Знакомый голос. Решительный, самоуверенный, вызывающий.
— Это Рональд Бриттен, — представился я. В ответ последовало молчание, потом он протянул:
— Да-а.
— Мне передали, что ты согласен поговорить со мной.
— Да. — Он умолк. — Сегодня утром звонил твой друг, Джон Фредерик, шлюпочный мастер. Он уверяет, меня здорово провели с тобой.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне сказали, что ты шантажист.
— Кто?
— Ага. — Он вздохнул. — Да тот тип, Артур Робинсон, он уверял, что ты сделал несколько компрометирующих фотографий его жены и пытаешься ее шантажировать, и он хотел преподать тебе урок.
— О, — невыразительно отозвался я и подумал, что это многое объясняет.
— Твой друг Фредерик уверен, что все это чушь. Говорит, меня надули.
Думаю, так и есть. Все ребята здесь на верфи знают, как ты выиграл скачки, а потом исчез. Мне только что рассказали. Похоже, об этом писали все газеты. Но я-то их, конечно, не видел.
— Как долго, — спросил я, — ты был обязан держать меня на яхте?
— Он велел позвонить ему вечером в понедельник, четвертого апреля.
Тогда он и объяснил бы, где и каким образом освободить тебя. Но, естественно, ты прыгнул за борт во вторник, на неделю раньше. Ума не приложу, как ты ухитрился выкрутить рычаг... Я позвонил ему в тот вечер, и он так сильно разозлился, что не мог из себя ни слова выдавить. Ну, потом-то он заявил, что не заплатит мне за возню с тобой, а я ответил, что если не заплатит, то не видать ему яхты как своих ушей. Я просто приведу ее в какой-нибудь порт и брошу, и помоги ему Бог разыскать ее. И я сказал, что он может перевести деньги в банк Пальмы, где у меня есть счет. Когда я их получу, то сделаю, что он хотел, то есть пригоню яхту на Антибы и передам агентам по продаже судов.
— Агентам?
— Ага. Удивительное дело. Он ведь только что ее купил. Зачем продавать ее?
— М-да... — подал я голос. — Помнишь номер его телефона?
— Нет. Ей-Богу, выбросил его, как только отделался от яхты.
— На Антибах?
— Точно.
— Ты встречался с ним? — спросил я. — Ага. В тот вечер в Лаймингтоне. Он велел не разговаривать с тобой и не слушать, потому что ты начнешь врать мне, и позаботиться, чтобы ты не догадался, где мы находимся, и чтобы на тебе не было ни царапины, и смотреть в оба, так как ты скользкий, как уж. — Ярдли секунду помолчал. — Насчет этого он оказался прав, если поразмыслить.
— Помнишь, как он выглядел?
— Да, — сказал Ярдли, — насколько мне удалось разглядеть его. На причале было довольно темно.
Он описал Артура Робинсона так, как я и ожидал, и достаточно хорошо, чтобы описание могло послужить доказательством.
— Я не собирался выходить в море еще неделю, — продолжал он. — Все прогнозы обещали скверную погоду в Бискайском заливе, а я плавал на этой яхте лишь однажды, да и то при легком ветерке, и плохо представлял, как она поведет себя в шторм. Но он позвонил в то утро на «Голденуэйв», говорил со мной, рассказал о тебе и заявил, шторм штормом, а я не пожалею, если отчалю вечером и возьму тебя с собой.
— Надеюсь, дело того стоило, — сказал я.
— Да, — откровенно признал он. — Мне заплатили двойную цену.
Я подавил смешок.
— Э... может ли парусник, — спросил я, — спокойно отплыть из Англии и путешествовать из порта в порт в Средиземном море, если у него даже нет названия? Я хочу сказать, вам ведь приходилось иметь дело с таможней и все такое прочее?
— Можно пройти таможню, если хочешь потерять уйму времени. В противном случае, пока ты сам не поставишь их в известность, в порту понятия не имеют, прошел ты две мили до берега или две тысячи. В больших портах собирают пошлину за швартовку, и больше их ничего не волнует. Если бросить якорь где-нибудь, вроде Форментера, что мы и сделали однажды вечером, когда ты был на борту, никто даже не заметит. Спокойно приходишь и уходишь, на море с этим просто. Что еще нужно человеку?
— Звучит восхитительно, — с завистью вздохнул я.
— Ага. Послушай... — он запнулся на мгновение, — ты собираешься натравить на меня полицию или что-то в этом духе? Поскольку я отплываю сегодня с дневным приливом, я не скажу куда.
— Нет, — сказал я. — Никакой полиции.
Он испустил вздох с явным облегчением.
— Полагаю... — Он помолчал. — Что ж, спасибо. И ты уж извини, ладно.
Я вспомнил дешевый роман, носки и мыло. Я не мог сердиться на него.
Через десять минут от служащего «Голденуэйв Марин» я получил довольно полную справку о больших яхтах вообще и Артуре Робинсоне в частности. В настоящее время на верфи «Голденуэйв» стояли на стапелях еще четыре яхты типа Золотой шестьдесят пятой, все четыре заказаны частными лицами, и одним из них являлся Артур Робинсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66