Было бы еще лучше, – продолжил граф таким же язвительным тоном, – если бы я завязал вам глаза, чтобы вы не знали, что судьба уготовила вам.
– Как вам угодно, – огрызнулась Шана. – Но сначала, будьте так добры, уберите от меня руки!
Девушка высоко вскинула голову, непокорно сжав губы. Шана решила оскорбить его своим молчанием. Когда Торн придвинулся к ней, принцесса выпрямила спину, мысленно посылая проклятие за проклятием на его голову.
Минуты казались Шане часами. Лошадка едва тянулась, но Торн оказался удивительно терпелив и вынослив. Граф равнодушно хранил молчание, и, казалось, не собирался его нарушать. Как ни странно, Торн отметил к своему неудовольствию, что Шана вызвала у него восхищение. Большинство знатных дам, которых он знал, умирали бы от счастья, если бы оказались в подобной ситуации. Де Уайлд мрачно усмехнулся, подумав о том, что девушка считает, будто он хочет убить ее, и вероятно, за всей этой бравадой стоял страх. И все же эта юная леди вела себя вызывающе дерзко. Торн этого от нее не ожидал.
Мышцы Шаны ныли от напряжения, но она не издала ни звука, чтобы попросить об отдыхе. И только около полудня граф сделал остановку, чтобы напоить лошадь.
Огненные мурашки пробежали по ногам, когда Шана соскочила на землю. Прихрамывая, она направилась к ближайшему дереву и, прислонившись спиной к шершавой коре, с наслаждением опустилась на землю и со стоном закрыла глаза. Когда, спустя некоторое время, девушка снова их открыла, то увидела графа, склонившегося над передней ногой лошади. Кончиком кинжала он доставал камень у нее из копыта. Наконец Торн выпрямился, подержал, словно взвешивая, кинжал – в ладони, и затем вставил его в ножны, висевшие на поясе.
Шану будто что-то толкнуло. Она уже где-то видела это оружие. Рукоятка была сделана из чеканного золота с тремя небольшими рубинами. Девушка быстро вскочила на ноги и, задыхаясь, закричала:
– Этот кинжал! Как он у вас оказался?!
– Это мое дело, миледи, а не ваше.
– Мой отец подарил этот кинжал сэру Грифину. – Шана произнесла вслух то, что подумала: – Сам он никогда не расстался бы с ним, тем более ради вас. – Она замолчала, и лицо ее побледнело. В голову пришла страшная мысль, сердце гулко забилось, отдавая болью в груди. – Господи, – слабо сказала девушка. – Вы убили и его тоже. Вы убили сэра Грифина!
Торн повернулся и увидел, что взгляд Шаны прикован к кинжалу. Глаза девушки расширились, в них блестели слезы, губы дрожали. Граф был уже почти готов пощадить ее чувства и сказать правду, но не произнес ни слова. Из-за ее гадкого языка.
Шана вскочила на ноги, пылая гневом, и выплеснула на Торна всю боль и ненависть, запрятанные глубоко в сердце до этого момента.
– Что, милорд, вам нечего сказать? Вас, англичан, только и хватает на то, чтобы сражаться с немощными и бессильными. Вы даже не имеете смелости признаваться в этом!
Внезапно Торна охватила такая ярость, какой он еще никогда не испытывал. Его совсем не волновало, что она считает его каким-то древним варваром, но ее стоит остановить и проучить за сказанное. Он выхватил кинжал из ножен и высоко поднял.
– Правду? Вы хотите услышать правду, принцесса? Вот вам, правда. Да, – продолжил де Уайлд безжалостно, – я уложим старика, и оставил его рядом со священником.
Шана неистово возвела руки к небу.
– Боже милостивый! – закричала она. – Для вас нет ничего святого. Вы убили священника и Грифина! Неужели в вас нет ни капли жалости?! Сострадания?!
– Вы еще осмеливаетесь говорить о сострадании? Когда я сам едва смог спасти свою шкуру. Нет, я не испытываю угрызений совести, принцесса! Вы вынудили меня так поступить!
Торн посмотрел на Шану бесконечно долгим, темным, неумолимым взглядом, в котором горела ненависть. Девушка инстинктивно отступила назад. Казалось, он испепелит ее душу своими глазами: Перед Шаной стоял человек, для которого не было ничего святого в жизни, даже Бога.
Прерывисто дыша, она сказала:
– Я искала способ спасти вас…
– Спасти меня? И именно поэтому вы со своим любовником приговорили меня к смертной казни. Ваша забота о моей жизни была трогательной, ничего не скажешь. Смею вам напомнить, миледи, что это вы расставили капкан, чтобы выманить меня из замка Лэнгли. Хотелось бы мне знать, что вы мне уготовили, если не смерть?
И пока он говорил, его длинные пальцы снова и снова перебирали рукоятку кинжала. Ужас охватил девушку. Шана как завороженная смотрела на холодно блестевшую сталь клинка. Наконец она произнесла очень низким голосом, почти неслышно:
– В душе я не желала вашей смерти, милорд. Я хотела только наказать вас… расплатиться… Я искала… – срывающимся голосом продолжила Шана, – я искала справедливости, чтобы расплатиться за смерть отца.
Граф вскочил быстро, как молния. Стальными пальцами, схватив девушку за запястья, он притянул ее к себе с такой силой, что она не могла даже дышать.
– И это справедливость? – Торн рассмеялся страшным смехом. – Теперь я понимаю. Но выслушайте меня и выслушайте хорошенько. Вы начали эту месть, а я закончу! Я полон желания отплатить вам! Достойным способом или нет, не вам выбирать. Берегитесь, принцесса! Будьте осторожны, не заставляйте меня заходить слишком далеко, продолжая оскорблять меня. Обещаю, что иначе вы пожалеете об этом.
Шану изумила скорбь в его лице и безжалостность, с которой он держал ее, и девушке стало страшно оттого, что она натворила, и оттого, что вынудит его совершить что-то ужасное.
Граф больше ничего не сказал. Да в этом и не было необходимости. Угроза была написана на его лице и чувствовалась в голосе. Если она доставит ему неприятности, то он без колебаний расправится с ней.
Торн де Уайлд проклял ее, оскорбил… и обещал отомстить. «Так будет», – подумала Шана. У нее внутри все похолодело. Когда граф снова усадил девушку на лошадь, она начала молиться о том, чтобы хватило мужества спастись и освободиться от этого англичанина…
Но Бог не услышал ее молитву.
ГЛАВА 6
Когда их путешествие подошло к концу, было уже далеко за полдень. Каждый шаг невзрачной лошадки приближал Шану к ее врагам. Но девушка только плотнее сжала губы. Им на пути встретилась деревня, приютившаяся в тени замка Лэнгли. В душе Шаны поднималось негодование. Много раз отец рассказывал ей, как алчные норманны посадили своих лордов в южном и центральном Уэльсе, чтобы те могли, открыто демонстрировать права и власть. И это все на землях, которые были отобраны у валлийцев!
Жаркое июньское солнце проливало свой свет и тепло на непокрытую голову девушки. Но дрожь сотрясала все ее тело, словно Шану окатили ледяной водой.
Пересекая разводной мост, путники услышали крики, а когда остановились в центре укрепления, то вокруг них собралась небольшая толпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Как вам угодно, – огрызнулась Шана. – Но сначала, будьте так добры, уберите от меня руки!
Девушка высоко вскинула голову, непокорно сжав губы. Шана решила оскорбить его своим молчанием. Когда Торн придвинулся к ней, принцесса выпрямила спину, мысленно посылая проклятие за проклятием на его голову.
Минуты казались Шане часами. Лошадка едва тянулась, но Торн оказался удивительно терпелив и вынослив. Граф равнодушно хранил молчание, и, казалось, не собирался его нарушать. Как ни странно, Торн отметил к своему неудовольствию, что Шана вызвала у него восхищение. Большинство знатных дам, которых он знал, умирали бы от счастья, если бы оказались в подобной ситуации. Де Уайлд мрачно усмехнулся, подумав о том, что девушка считает, будто он хочет убить ее, и вероятно, за всей этой бравадой стоял страх. И все же эта юная леди вела себя вызывающе дерзко. Торн этого от нее не ожидал.
Мышцы Шаны ныли от напряжения, но она не издала ни звука, чтобы попросить об отдыхе. И только около полудня граф сделал остановку, чтобы напоить лошадь.
Огненные мурашки пробежали по ногам, когда Шана соскочила на землю. Прихрамывая, она направилась к ближайшему дереву и, прислонившись спиной к шершавой коре, с наслаждением опустилась на землю и со стоном закрыла глаза. Когда, спустя некоторое время, девушка снова их открыла, то увидела графа, склонившегося над передней ногой лошади. Кончиком кинжала он доставал камень у нее из копыта. Наконец Торн выпрямился, подержал, словно взвешивая, кинжал – в ладони, и затем вставил его в ножны, висевшие на поясе.
Шану будто что-то толкнуло. Она уже где-то видела это оружие. Рукоятка была сделана из чеканного золота с тремя небольшими рубинами. Девушка быстро вскочила на ноги и, задыхаясь, закричала:
– Этот кинжал! Как он у вас оказался?!
– Это мое дело, миледи, а не ваше.
– Мой отец подарил этот кинжал сэру Грифину. – Шана произнесла вслух то, что подумала: – Сам он никогда не расстался бы с ним, тем более ради вас. – Она замолчала, и лицо ее побледнело. В голову пришла страшная мысль, сердце гулко забилось, отдавая болью в груди. – Господи, – слабо сказала девушка. – Вы убили и его тоже. Вы убили сэра Грифина!
Торн повернулся и увидел, что взгляд Шаны прикован к кинжалу. Глаза девушки расширились, в них блестели слезы, губы дрожали. Граф был уже почти готов пощадить ее чувства и сказать правду, но не произнес ни слова. Из-за ее гадкого языка.
Шана вскочила на ноги, пылая гневом, и выплеснула на Торна всю боль и ненависть, запрятанные глубоко в сердце до этого момента.
– Что, милорд, вам нечего сказать? Вас, англичан, только и хватает на то, чтобы сражаться с немощными и бессильными. Вы даже не имеете смелости признаваться в этом!
Внезапно Торна охватила такая ярость, какой он еще никогда не испытывал. Его совсем не волновало, что она считает его каким-то древним варваром, но ее стоит остановить и проучить за сказанное. Он выхватил кинжал из ножен и высоко поднял.
– Правду? Вы хотите услышать правду, принцесса? Вот вам, правда. Да, – продолжил де Уайлд безжалостно, – я уложим старика, и оставил его рядом со священником.
Шана неистово возвела руки к небу.
– Боже милостивый! – закричала она. – Для вас нет ничего святого. Вы убили священника и Грифина! Неужели в вас нет ни капли жалости?! Сострадания?!
– Вы еще осмеливаетесь говорить о сострадании? Когда я сам едва смог спасти свою шкуру. Нет, я не испытываю угрызений совести, принцесса! Вы вынудили меня так поступить!
Торн посмотрел на Шану бесконечно долгим, темным, неумолимым взглядом, в котором горела ненависть. Девушка инстинктивно отступила назад. Казалось, он испепелит ее душу своими глазами: Перед Шаной стоял человек, для которого не было ничего святого в жизни, даже Бога.
Прерывисто дыша, она сказала:
– Я искала способ спасти вас…
– Спасти меня? И именно поэтому вы со своим любовником приговорили меня к смертной казни. Ваша забота о моей жизни была трогательной, ничего не скажешь. Смею вам напомнить, миледи, что это вы расставили капкан, чтобы выманить меня из замка Лэнгли. Хотелось бы мне знать, что вы мне уготовили, если не смерть?
И пока он говорил, его длинные пальцы снова и снова перебирали рукоятку кинжала. Ужас охватил девушку. Шана как завороженная смотрела на холодно блестевшую сталь клинка. Наконец она произнесла очень низким голосом, почти неслышно:
– В душе я не желала вашей смерти, милорд. Я хотела только наказать вас… расплатиться… Я искала… – срывающимся голосом продолжила Шана, – я искала справедливости, чтобы расплатиться за смерть отца.
Граф вскочил быстро, как молния. Стальными пальцами, схватив девушку за запястья, он притянул ее к себе с такой силой, что она не могла даже дышать.
– И это справедливость? – Торн рассмеялся страшным смехом. – Теперь я понимаю. Но выслушайте меня и выслушайте хорошенько. Вы начали эту месть, а я закончу! Я полон желания отплатить вам! Достойным способом или нет, не вам выбирать. Берегитесь, принцесса! Будьте осторожны, не заставляйте меня заходить слишком далеко, продолжая оскорблять меня. Обещаю, что иначе вы пожалеете об этом.
Шану изумила скорбь в его лице и безжалостность, с которой он держал ее, и девушке стало страшно оттого, что она натворила, и оттого, что вынудит его совершить что-то ужасное.
Граф больше ничего не сказал. Да в этом и не было необходимости. Угроза была написана на его лице и чувствовалась в голосе. Если она доставит ему неприятности, то он без колебаний расправится с ней.
Торн де Уайлд проклял ее, оскорбил… и обещал отомстить. «Так будет», – подумала Шана. У нее внутри все похолодело. Когда граф снова усадил девушку на лошадь, она начала молиться о том, чтобы хватило мужества спастись и освободиться от этого англичанина…
Но Бог не услышал ее молитву.
ГЛАВА 6
Когда их путешествие подошло к концу, было уже далеко за полдень. Каждый шаг невзрачной лошадки приближал Шану к ее врагам. Но девушка только плотнее сжала губы. Им на пути встретилась деревня, приютившаяся в тени замка Лэнгли. В душе Шаны поднималось негодование. Много раз отец рассказывал ей, как алчные норманны посадили своих лордов в южном и центральном Уэльсе, чтобы те могли, открыто демонстрировать права и власть. И это все на землях, которые были отобраны у валлийцев!
Жаркое июньское солнце проливало свой свет и тепло на непокрытую голову девушки. Но дрожь сотрясала все ее тело, словно Шану окатили ледяной водой.
Пересекая разводной мост, путники услышали крики, а когда остановились в центре укрепления, то вокруг них собралась небольшая толпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96