Джеффри заметил это и улыбнулся.
– Да, я не могу представить такого бессердечия, но жизнь жестока к бастарду. Он прославился своим воровством на ярмарках в Лондоне так, что торговцы прозвали его Торном-Шипом, потому что он приносил им много беспокойства, а де Уайлдом, потому что он был дик и неуправляем.
Предательская боль сжала Шане сердце, боль, с которой она боролась, но не могла заглушить. Ей показалось совсем нетрудным отбросить покров прошлого и представить Торна мальчиком-хулиганом. Непокорным, но и беззащитным. Гордым, но голодным. Отчаявшимся, но никогда не бывшим слабым.
Джеффри положил свою сильную, загоревшую на солнце руку поверх ее ладони, покоящейся на колене.
– Торн – человек, которого окружающие чурались всю свою жизнь, – откровенно сказал рыцарь. – Неужели вы, его жена, тоже оттолкнете его? Я не знаю больше ни одного человека достойнее и преданнее Торна.
Разговаривая, они и не подозревали о том, что черные проницательные глаза внимательно следили за каждым их движением. Граф презирал те сомнения, которые охватывали его, словно потерпевшую поражение армию. Он бранил себя за ревность, яростно терзавшую его душу. Все эти дни Торн пытался вычеркнуть из своей жизни красавицу жену, но, тем не менее, мысли о ней постоянно преследовали его, чтобы он ни делал.
О, он давал себе клятвы, что не будет принимать ее во внимание, так как она не думала о нем.
Но поднимавшиеся в его душе чувства бушевали, словно буря.
С низко склоненной головой, темными шелковистыми ресницами, розовыми, слегка приоткрытыми губами и манерой держаться, она как бы говорила о своей покорности и ранимости, отчего мужчине хотелось взять ее на руки, укрыть и защитить от всех напастей до конца жизни. Но одновременно де Уайлд видел в ней сварливую женщину, так как его любимая жена была не без недостатков.
Нет, он не станет обвинять Джеффри – за то, что тот протянул руку и прикоснулся к ее ладони. «Может быть, она ведьма, – подумал Торн, – и захотела приворожить и завладеть его другом так же, как она уже соблазнила его своими чарами». Но он не будет праздно стоять, и наблюдать за ними. Эта пара уже дважды его одурачила, и благодаря нему они об этом узнают.
Джеффри первым заметил Торна. Он поднялся и стоял в напряженном ожидании, когда граф начал приближаться. Шана быстро посмотрела туда, куда был направлен взгляд ее собеседника. Она была уверена, что не почувствует ни сочувствия, ни слабости по отношению к мужу, закаленному в битвах рыцарю, но несмотря на все старания, ее сердце екнуло при его виде. Если он когда-то и был жестким и недоступным, можно ли винить его за это? Острая, словно нож, боль пронзила ей грудь. Ее собственное детство было наполнено радостью и любовью, но у Торна не было никого, кто бы заботился о нем, никого, кто бы любил его…
Но прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, раздался пронзительный крик.
– Милорд, – спотыкаясь, к ним бежал Вилл. – Милорд, вас срочно требуют в замок! У ворот посыльный от Левеллина!
Взгляд Джеффри устремился к Торну.
– От Левеллина? – воскликнул он. – Торн, это хорошая новость! Возможно, он хочет сдаться!
О Шане моментально забыли, или ей просто так показалось.
– Может быть, – холодно сказал граф. – А может быть, и нет. Но мы увидим, не правда ли? Пригласите его в зал.
Принцесса хотела отступить назад, но Торн протянул к ней руку. Он взял ее за локоть и заставил подойти к себе.
– Нет, любовь моя, останьтесь. Вам нет нужды так поспешно уходить.
О, ему не удастся никого одурачить, а тем более ее, думала Шана с болью в сердце. Ее мягкость растаяла, как мираж. Губы Торна искривились в ухмылке, но в его взгляде было что-то яростное.
Граф направился к большому залу и приказал принести туда два стула.
Шана протестовала, считая, что ее присутствие ни к чему. На это Торн снова натянуто улыбнулся.
– Вас не интересует послание вашего дяди? – он сел и, настойчиво сжимая ей пальцы, предложил сесть рядом.
– Интерес моего дяди ко мне сомнителен. Это просто выгодно ему, – спокойно сказала девушка.
– Если вы так не любите своего дядю, то почему бы вам не присоединиться к нам в действиях против него?
Принцесса подняла подбородок.
– Мой дядя гордится тем, что он принц Уэльса, – очень тихо проговорила она, чтобы ее слышал только Торн, – правда и то, что он более преданный валлиец, чем король англичанин. И если вы этого не понимаете, милорд, то вы не так много знаете о преданности, как в этом уверяет сэр Джеффри.
Его глаза опасно блеснули. У Шаны возникло такое чувство, что она сделала ему больно, но времени размышлять не осталось. Три огромных рыцаря сопровождали посыльного в зал. И хотя этот человек выглядел уставшим с дороги, он гордо, даже высокомерно держал свою голову.
Приблизившись к графу, посыльный низко поклонился, а, выпрямившись, он обратился не к Торну, а к Шане.
– Принцесса, я полагаю?
Она кивнула и подала руку.
Он приподнес ее к своим губам.
– Ваш дядя спрашивает о вашем благополучии, принцесса. Надеюсь, вы здоровы?
Почувствовав неловкость, она кивнула, заметив направленный на нее тяжелый взгляд Торна. Человек продолжал настойчиво спрашивать.
– С вами не обращаются плохо?
НЕ В ТОМ СМЫСЛЕ, КАК ВЫ ДУМАЕТЕ. Этот ответ готов был сорваться с уст Шаны, но внезапно она почувствовала в воздухе огромное напряжение. Да, скорее почувствовала, чем увидела, как Торн выпрямился.
– Все в порядке, – пробормотала она, наконец. Граф встал, скрестив на груди руки.
– Я горю желанием услышать сообщение, которое вы доставили, – резко сказал он. – Может быть, мы им и займемся?
– Очень хорошо, лорд Вестен, – посыльный беспристрастно взглянул на Торна. – Я доставил вам предупреждение от Левеллина. Если вы не прекратите опустошать наши дома и окрестности, нам не останется ничего другого, как отвечать тем же.
– Опустошать? – он поднял темную бровь. – Мне кажется это интересным, потому что я только защищал то, что по праву принадлежит королю.
– Защищаете, сжигая наши дома и деревни? Нападая на фермеров и пастухов, женщин и детей, которые не могут себя защитить? – голос посыльного был довольно резким.
Торн сильно сжал челюсти. Он смотрел на приезжего, сощурив глаза.
– Вы и ваш принц обвиняете там, где нет повода для обвинения. И вы фальшивите. Только трус будет воевать против женщин и детей.
Посыльный не уступал.
– Мы не обвиняем без основания, лорд Вестен. Две недели назад отряд, который пришел из Лэнгли, разграбил селение Лэндир и близлежащую деревню.
– Из Лэнгли? А откуда вы знаете об этом?
– Нам все стало известно от деревенского священника, милорд. Оставшиеся без пищи и крова люди укрылись в церкви. Да, действительно, священник настаивал на том, что отряд пришел из Лэнгли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Да, я не могу представить такого бессердечия, но жизнь жестока к бастарду. Он прославился своим воровством на ярмарках в Лондоне так, что торговцы прозвали его Торном-Шипом, потому что он приносил им много беспокойства, а де Уайлдом, потому что он был дик и неуправляем.
Предательская боль сжала Шане сердце, боль, с которой она боролась, но не могла заглушить. Ей показалось совсем нетрудным отбросить покров прошлого и представить Торна мальчиком-хулиганом. Непокорным, но и беззащитным. Гордым, но голодным. Отчаявшимся, но никогда не бывшим слабым.
Джеффри положил свою сильную, загоревшую на солнце руку поверх ее ладони, покоящейся на колене.
– Торн – человек, которого окружающие чурались всю свою жизнь, – откровенно сказал рыцарь. – Неужели вы, его жена, тоже оттолкнете его? Я не знаю больше ни одного человека достойнее и преданнее Торна.
Разговаривая, они и не подозревали о том, что черные проницательные глаза внимательно следили за каждым их движением. Граф презирал те сомнения, которые охватывали его, словно потерпевшую поражение армию. Он бранил себя за ревность, яростно терзавшую его душу. Все эти дни Торн пытался вычеркнуть из своей жизни красавицу жену, но, тем не менее, мысли о ней постоянно преследовали его, чтобы он ни делал.
О, он давал себе клятвы, что не будет принимать ее во внимание, так как она не думала о нем.
Но поднимавшиеся в его душе чувства бушевали, словно буря.
С низко склоненной головой, темными шелковистыми ресницами, розовыми, слегка приоткрытыми губами и манерой держаться, она как бы говорила о своей покорности и ранимости, отчего мужчине хотелось взять ее на руки, укрыть и защитить от всех напастей до конца жизни. Но одновременно де Уайлд видел в ней сварливую женщину, так как его любимая жена была не без недостатков.
Нет, он не станет обвинять Джеффри – за то, что тот протянул руку и прикоснулся к ее ладони. «Может быть, она ведьма, – подумал Торн, – и захотела приворожить и завладеть его другом так же, как она уже соблазнила его своими чарами». Но он не будет праздно стоять, и наблюдать за ними. Эта пара уже дважды его одурачила, и благодаря нему они об этом узнают.
Джеффри первым заметил Торна. Он поднялся и стоял в напряженном ожидании, когда граф начал приближаться. Шана быстро посмотрела туда, куда был направлен взгляд ее собеседника. Она была уверена, что не почувствует ни сочувствия, ни слабости по отношению к мужу, закаленному в битвах рыцарю, но несмотря на все старания, ее сердце екнуло при его виде. Если он когда-то и был жестким и недоступным, можно ли винить его за это? Острая, словно нож, боль пронзила ей грудь. Ее собственное детство было наполнено радостью и любовью, но у Торна не было никого, кто бы заботился о нем, никого, кто бы любил его…
Но прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, раздался пронзительный крик.
– Милорд, – спотыкаясь, к ним бежал Вилл. – Милорд, вас срочно требуют в замок! У ворот посыльный от Левеллина!
Взгляд Джеффри устремился к Торну.
– От Левеллина? – воскликнул он. – Торн, это хорошая новость! Возможно, он хочет сдаться!
О Шане моментально забыли, или ей просто так показалось.
– Может быть, – холодно сказал граф. – А может быть, и нет. Но мы увидим, не правда ли? Пригласите его в зал.
Принцесса хотела отступить назад, но Торн протянул к ней руку. Он взял ее за локоть и заставил подойти к себе.
– Нет, любовь моя, останьтесь. Вам нет нужды так поспешно уходить.
О, ему не удастся никого одурачить, а тем более ее, думала Шана с болью в сердце. Ее мягкость растаяла, как мираж. Губы Торна искривились в ухмылке, но в его взгляде было что-то яростное.
Граф направился к большому залу и приказал принести туда два стула.
Шана протестовала, считая, что ее присутствие ни к чему. На это Торн снова натянуто улыбнулся.
– Вас не интересует послание вашего дяди? – он сел и, настойчиво сжимая ей пальцы, предложил сесть рядом.
– Интерес моего дяди ко мне сомнителен. Это просто выгодно ему, – спокойно сказала девушка.
– Если вы так не любите своего дядю, то почему бы вам не присоединиться к нам в действиях против него?
Принцесса подняла подбородок.
– Мой дядя гордится тем, что он принц Уэльса, – очень тихо проговорила она, чтобы ее слышал только Торн, – правда и то, что он более преданный валлиец, чем король англичанин. И если вы этого не понимаете, милорд, то вы не так много знаете о преданности, как в этом уверяет сэр Джеффри.
Его глаза опасно блеснули. У Шаны возникло такое чувство, что она сделала ему больно, но времени размышлять не осталось. Три огромных рыцаря сопровождали посыльного в зал. И хотя этот человек выглядел уставшим с дороги, он гордо, даже высокомерно держал свою голову.
Приблизившись к графу, посыльный низко поклонился, а, выпрямившись, он обратился не к Торну, а к Шане.
– Принцесса, я полагаю?
Она кивнула и подала руку.
Он приподнес ее к своим губам.
– Ваш дядя спрашивает о вашем благополучии, принцесса. Надеюсь, вы здоровы?
Почувствовав неловкость, она кивнула, заметив направленный на нее тяжелый взгляд Торна. Человек продолжал настойчиво спрашивать.
– С вами не обращаются плохо?
НЕ В ТОМ СМЫСЛЕ, КАК ВЫ ДУМАЕТЕ. Этот ответ готов был сорваться с уст Шаны, но внезапно она почувствовала в воздухе огромное напряжение. Да, скорее почувствовала, чем увидела, как Торн выпрямился.
– Все в порядке, – пробормотала она, наконец. Граф встал, скрестив на груди руки.
– Я горю желанием услышать сообщение, которое вы доставили, – резко сказал он. – Может быть, мы им и займемся?
– Очень хорошо, лорд Вестен, – посыльный беспристрастно взглянул на Торна. – Я доставил вам предупреждение от Левеллина. Если вы не прекратите опустошать наши дома и окрестности, нам не останется ничего другого, как отвечать тем же.
– Опустошать? – он поднял темную бровь. – Мне кажется это интересным, потому что я только защищал то, что по праву принадлежит королю.
– Защищаете, сжигая наши дома и деревни? Нападая на фермеров и пастухов, женщин и детей, которые не могут себя защитить? – голос посыльного был довольно резким.
Торн сильно сжал челюсти. Он смотрел на приезжего, сощурив глаза.
– Вы и ваш принц обвиняете там, где нет повода для обвинения. И вы фальшивите. Только трус будет воевать против женщин и детей.
Посыльный не уступал.
– Мы не обвиняем без основания, лорд Вестен. Две недели назад отряд, который пришел из Лэнгли, разграбил селение Лэндир и близлежащую деревню.
– Из Лэнгли? А откуда вы знаете об этом?
– Нам все стало известно от деревенского священника, милорд. Оставшиеся без пищи и крова люди укрылись в церкви. Да, действительно, священник настаивал на том, что отряд пришел из Лэнгли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96