На его лице промелькнуло что-то похожее на боль. Но это было так мимолетно и быстро, что Шана совсем не была в этом уверена. Торн не скрывал свою горечь.
– Если вы так считаете, то почему же вы не выдали меня сельским жителям? Не сомневаюсь, они с удовольствием сделали бы вас вдовой.
Вопрос остался без ответа. Ее резанула острая боль, так как Шана уже задавала себе этот вопрос. Внутри она вся сжалась но, постаралась посмотреть на него с вызовом, дерзко.
– А я тоже задам вам вопрос, и что вы ответите на него, если я обвиняю вас? Вы будете прикидываться невинным за те злодеяния, о которых вас только что поставили в известность? Вы станете отрицать то, что увидели крестьяне и те разрушения, которые им придется восстанавливать?
– Я этого не отрицаю, – резко начал он. – Войны ведут не только на полях сражений. То, что случилось в Лэндире, – позор для любого солдата, но это дело не моих рук. И если ты, Шана, считаешь меня виновным, тогда знай это: ты судишь, не зная правды. Ты судишь со своей позиции, но не думаешь обо мне.
– Вы не поверили мне, когда я сказала, что не освобождала валлийских пленников, – ее глаза потемнели, и Шана почувствовала такую же горечь, как и он. – Вы и ваш отряд уходили неделю тому назад, и легко могли оказаться здесь! И, тем не менее, вы хотите, чтобы я поверила вам на слово, безоговорочно, в то время, как вы не поверили мне?
Брань повисла в воздухе, когда Торн решил ей ответить.
– Черт возьми, неужели недостаточно, что англичане – и валлийцы вечно воюют друг с другом? Мы что, тоже должны сталкиваться? Я никогда не был безгрешен, – честно признался он, – но если бы я был виновен в злодеяниях в Лэндире, разве я взял бы вас с собой, чтобы засвидетельствовать это?
Шана покраснела и отвернулась, почувствовав боль в сердце. Сомнения смущали ее душу. Несмотря на то, что Торн был грубым и жестким, она убедилась, что он не был беспощадным и бессердечным. Но все же принцесса не забывала о том, что граф был воином, обязанным выполнять свой долг и волю короля. Эдуард же был полон решимости раздавить Уэльс под могущественным кулаком Англии раз и навсегда.
Шана поднесла дрожащие руки к лицу.
– Я не знаю, чему верить, – ее голос дрожал от слез. – Торн, я…
И вдруг неизвестно откуда раздался крик на валлийском языке, от которого кровь стыла в жилах.
– Бей англичанина!
Шана навсегда запомнит этот момент. Трое мужчин появились из чащи леса и стали поперек тропы. Первый размахивал палашом, второй – босоногий, дикий и воинственный – держал лук и стрелы, а третий угрожающе поднял копье. Торн весь напрягся от предчувствия предстоящей драки и действовал инстинктивно. Он толкнул Шану за свою спину и, наклонившись вперед, выхватил из ножен меч.
Человек с палашом напал первым. В его глазах горел смертоносный огонь. Скрежет и звон стали взорвали напряженную тишину. Нападавшим явно доставляло удовольствие то, как Торн защищал свою жизнь. Они действовали так, словно у них была уйма времени. И действительно, ведь их было трое, а Торн один. Они хохотали и подсмеивались над дерущимися, что кружились в вызывающем ужас, танце, который привел обоих на край скалистого обрыва. Торн отражал удар за ударом направленного вниз изогнутого палаша противника. Затем сильным и резким движением он выбил оружие из рук нападавшего. Пораженный этим, разбойник сделал шаг назад, но оступился и упал. В следующий момент нога, обутая в тяжелый сапог, врезалась ему в грудь, и он сорвался с обрыва с раздирающим душу криком.
Спустя несколько мгновений Шана услышала, как Торн кричал ей:
– Беги, Шана, беги!
Второй человек решил напасть на графа сзади, доставая из колчана стрелы, но Торн уже действовал сам. Одно ловкое движение, и человек начал падать на спину, пронзенный в грудь быстрым умелым ударом! Теперь он лежал лицом вниз у ног рыцаря. В это время копье третьего, словно молния, блеснуло в воздухе. Оно оставило свой след, вонзившись в левое бедро Торна довольно глубоко, без сомнения, задев кость. От этого удара граф тяжело упал на землю. Он попытался, но не смог удержать меч и остался безоружным.
Шана видела все это затуманенным взором. Человек, откинув назад свою косматую голову, с ужасным смехом ринулся вперед. Принцесса вся содрогнулась, когда он вытащил копье из ноги Торна. От боли лицо графа исказилось до неузнаваемости, когда он протянул руку, из последних сил пытаясь схватить меч.
Шана почти не запомнила, как она наклонилась, чтобы поднять лук убитого, как достала стрелу из колчана и натянула тетиву. В трех шагах от себя она увидела свою мишень. Страшный рев резанул ей уши, и усатое смуглое лицо исказилось плотоядной улыбкой, когда последний нападавший высоко поднял копье, чтобы закончить свою работу. Шана не могла больше ждать. Стрела вылетела из лука, и, не издав ни единого звука, валлиец упал на землю.
Принцесса рванулась вперед и, оттолкнув тело убитого в сторону, упала перед Торном на колени. Ее сердце гулко стучало. Глаза, графа были плотно закрыты, а на лице не было ни кровинки.
Господи, он мертв!
ГЛАВА 17
– Торн, Торн! – зарыдав, Шана упала ему на грудь. Ее волосы разметались и накрывали их обоих. – Ты не можешь умереть, – в отчаянии молила она. – Не можешь!
Слезы хлынули у нее из глаз. Принцесса обращалась к Богу и молила его, чтобы Торн остался жив. Но, несмотря на все молитвы, она чувствовала, что тело рыцаря оставалось совершенно неподвижным. Может быть, таким способом Господь хотел наказать ее за многочисленные грехи, а самым большим грехом была ее общеизвестная ненависть к графу. Но у Шаны никогда не было ненависти к Торну, нет, и если бы он остался жив, она с радостью сказала бы ему об этом.
Девушка ощутила легкое дыхание Торна на своих волосах. Она подняла голову. Глаза графа были темными и мутными, в них явно читалась боль, но они были открыты.
– Принцесса, – едва слышно сказал он, – если я и умру, то только оттого, что вы меня задушите.
Услышав его голос, Шана сквозь слезы улыбнулась и, нежно обняв Торна, зарылась лицом в его теплую грудь с единственной мыслью, что, в конце концов, Бог ее не оставил. Но улыбка исчезла, когда девушка поняла, что может разбередить его рану.
Рука, которой граф закрывал рваную рану на бедре, была вся в крови. Шана почувствовала тошноту. Она беспомощно посмотрела в глаза мужу.
– Торн…
– Я знаю, Шана, ты мне поможешь.
Она не могла говорить и только внимательно слушала, когда он попросил принести пару чистых штанов из седельного вьюка. Повинуясь, она быстро побежала и через несколько минут снова упала перед ним на колени. Ее руки дрожали, когда она разрывала одежду на широкие полосы. Торн убрал от бедра руку, и Шана поспешно приложила ткань к ране.
– Так. А теперь возьми другую полоску и завяжи ее крепко, – говорил он хриплым, прерывистым голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96