Мы отправляемся в Вестен. Немедленно.
– В Вестен?
– Да. Я отвезу вас домой.
– Домой? – голос Шаны стал глухим, и она готова была расплакаться. – Благодаря вам у меня нет дома! И клянусь, моей ноги не будет в Англии.
– Шана, а я клянусь вам, что вы там будете.
Быстрым движением, которое позволял его рост, он обхватил ее за талию и притянул к себе. Его улыбка была суровой и безжалостной. Шана вскрикнула, задыхаясь, когда он положил ее на плечо и понес к конюшне, словно мешок с зерном.
Как он сказал, так и вышло.
Путешествие было кошмарным. В душе Шана чувствовала, что обидела Торна. Она сожалела, что позволила себе так поступить, но как об этом сказать графу? Его лицо было отчужденным и твердым, таким же неподвижным, как каменная скала. Торн не беспокоился о комфорте, проехав полночи, он остановился на ночлег в монастыре. Принцесса встала на следующее утро уставшая и несчастная, чувствуя, что у нее в желудке все поднимается и переворачивается. Такой тошноты она никогда еще не испытывала. Девушка знала, что это было вызвано тем, что она ждала ребенка…
РЕБЕНКА. Святой Боже, ей еще надо сказать об этом Торну!
Шана неуверенно покусывала губу, ее мысли беспокойно метались. Как он воспримет новость о том, что скоро станет отцом? Она быстро посмотрела в его сторону.
Их взгляды встретились. Ярость, горевшая в глазах графа, лишила девушку мужества. Шана опустила плечи. Нет, она не скажет ему сейчас, когда он такой сухой и недоступный.
Шана не была уверена, но ей казалось, что они путешествуют в юго-западном направлении. Ясная погода сменилась прохладным влажным воздухом – явным признаком того, что наступила осень. Они проезжали одно поле за другим, и везде усердно трудились крестьяне, собирая урожай и подготавливая землю к зиме.
Поздно вечером, на третий день пути, девушка почувствовала, как ее веки начали непроизвольно закрываться, Она поняла, что у нее закружилась голова.
– Шана!
Хрипловатый знакомый голос привел ее в чувство. Растерянно принцесса смотрела на Торна, который сейчас стоял рядом с ее лошадью.
Он бережно взял ее на руки и снял с седла. В неярком свете факела она все же поняла, что они находятся на территории большой крепости. Торн крепко держал принцессу, почти грубо, как будто, ожидал сопротивления.
В действительности же Шана и не думала сопротивляться. Она зажмурила глаза и уткнулась лицом в его крепкую шею, наслаждаясь тем, что находится в объятиях его сильных рук, вдыхая знакомый мужской запах и тепло.
Но отчаяние все еще сжимало ее сердце. Боже, думала она. Ведь она больше ничего не хотела, кроме как находиться в его объятиях, но теперь все было испорчено его гневом и ее легкомыслием. Девушка едва слышала, как Торн обратился к двум бежавшим навстречу слугам, которые бросились зажигать свечи и суетиться вокруг приехавших. Принцесса и граф прошли, сопровождаемые мерцающим желтым светом, по лестнице и по длинному коридору, поворачивая в разные стороны до тех пор, пока, наконец, Торн не провел ее через двойные двери в большую комнату.
– Аделаида, моя жена хотела бы принять горячую ванну и горячую пищу перед тем, как отправиться спать.
– А вы, милорд? Будете ужинать как всегда здесь, в своей комнате?
На какое-то мгновение наступило молчание. А затем Шана услышала его ответ, который был короток и локоничен.
– В зале, Аделаида. Так как я сразу же должен возвращаться назад в Лэнгли.
Служанка сделала реверанс и ушла. Торн отправился бы за ней, если бы Шана не назвала его по имени. Он остановился, его лицо оказалось в тени. Шана судорожно вздохнула и тихо заговорила.
– Ты уже уезжаешь?
– Да, – по его тону чувствовалось, что он хочет уйти.
– Но ведь уже очень темно! Ты не подождешь до утра?
Торн тут же отпарировал ее вопрос своим.
– С каких это пор вы беспокоитесь о моем благополучии, принцесса?
Он сильно ранил Шану своей резкостью. Девушка опустила глаза и сложила перед собой руки так, чтобы он не видел, что они дрожат. Их окружило темное и бесконечное молчание. – Но оно было нарушено его смехом, и этот смех был ужасен.
– Я же вижу, что у вас нет никакой потребности во мне, принцесса. У вас нет причин задерживать меня. И действительно, я буду лучше чувствовать себя в кровати со змеями, чем с вами!
Шана затаила дыхание. Господи, какой же он жестокий! Она хотела прижаться к нему и закричать, что уже устала спорить и просит его остаться. Как никогда ей захотелось вернуться к тем чудесным дням, которые они провели в домике дровосека. Сейчас Торн стоял такой равнодушный, и прежнего, казалось, уже никогда не могло быть. Теперь это воспоминание умерло, уничтоженное его жестокостью.
Принцесса отвернулась.
– Тогда идите, – задыхаясь, проговорила она. – Идите и предоставьте меня самой себе!
Но Торн не ушел. Шана чувствовала на себе его взгляд, тяжелый и подавляющий. Она не знала, что граф заметил ее бледность и ругал себя за то, что так задергал ее. Внезапно девушку снова замутило, желтые и голубые пятна плясали у нее перед глазами. Она упала на колени и прижала руку ко рту, так как ее выворачивало наизнанку.
Неизвестно откуда появился ночной горшок. Шану ужасно тошнило, спазмы сотрясали ее тело. Она думала, что услышит, как граф рассмеется и унизит ее еще раз, но когда выпрямилась, то не сразу поняла, где ее муж.
Торн стоял сзади и держал ее за талию, а когда она распрямила спину, он поднял ее и отнес в постель. Шана откинулась на подушки. Никогда в жизни она не чувствовала себя так плохо!
Но на этом все не закончилось.
– Ты ждешь ребенка?
Его безжалостный и властный голос, словно кинжал вонзился в нее.
Шана почувствовала боль в сердце. Она хотела отвернуться, но граф поймал ее подбородок, не позволив ей этого сделать. В нем не было ничего нежного, а только грубая требовательность.
– Скажи мне, принцесса, ты беременна?
– Да, – негромко ответила она. – Да, если вы должны это знать.
– Если я должен знать! Миледи, у меня есть все права знать об этом. Или вы хотели, чтобы я никогда об этом не узнал?
На его лице было знакомое холодное выражение. Шана перевела дыхание, не в состоянии вымолвить ни слова. Горькая боль отозвалась у нее в груди. Как она надеялась, что сама скажет ему об этом и все будет по-другому. Что Торн будет нежным, милым, любящим, а не таким холодным, с железным сердцем воином, которого она не могла достать и даже прикоснуться… Девушка оторвала от него свой взгляд, но не смогла скрыть охватившую ее муку, которая виднелась у нее в глазах.
Торн встал напротив нее и хрипло сказал:
– И поэтому вы поехали в Мервин? Вы хотели спрятаться в Уэльсе и украсть у меня моего сына и наследника?
Безумие затмило графу разум. Казалось, что воздух взорвется от гневной вспышки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– В Вестен?
– Да. Я отвезу вас домой.
– Домой? – голос Шаны стал глухим, и она готова была расплакаться. – Благодаря вам у меня нет дома! И клянусь, моей ноги не будет в Англии.
– Шана, а я клянусь вам, что вы там будете.
Быстрым движением, которое позволял его рост, он обхватил ее за талию и притянул к себе. Его улыбка была суровой и безжалостной. Шана вскрикнула, задыхаясь, когда он положил ее на плечо и понес к конюшне, словно мешок с зерном.
Как он сказал, так и вышло.
Путешествие было кошмарным. В душе Шана чувствовала, что обидела Торна. Она сожалела, что позволила себе так поступить, но как об этом сказать графу? Его лицо было отчужденным и твердым, таким же неподвижным, как каменная скала. Торн не беспокоился о комфорте, проехав полночи, он остановился на ночлег в монастыре. Принцесса встала на следующее утро уставшая и несчастная, чувствуя, что у нее в желудке все поднимается и переворачивается. Такой тошноты она никогда еще не испытывала. Девушка знала, что это было вызвано тем, что она ждала ребенка…
РЕБЕНКА. Святой Боже, ей еще надо сказать об этом Торну!
Шана неуверенно покусывала губу, ее мысли беспокойно метались. Как он воспримет новость о том, что скоро станет отцом? Она быстро посмотрела в его сторону.
Их взгляды встретились. Ярость, горевшая в глазах графа, лишила девушку мужества. Шана опустила плечи. Нет, она не скажет ему сейчас, когда он такой сухой и недоступный.
Шана не была уверена, но ей казалось, что они путешествуют в юго-западном направлении. Ясная погода сменилась прохладным влажным воздухом – явным признаком того, что наступила осень. Они проезжали одно поле за другим, и везде усердно трудились крестьяне, собирая урожай и подготавливая землю к зиме.
Поздно вечером, на третий день пути, девушка почувствовала, как ее веки начали непроизвольно закрываться, Она поняла, что у нее закружилась голова.
– Шана!
Хрипловатый знакомый голос привел ее в чувство. Растерянно принцесса смотрела на Торна, который сейчас стоял рядом с ее лошадью.
Он бережно взял ее на руки и снял с седла. В неярком свете факела она все же поняла, что они находятся на территории большой крепости. Торн крепко держал принцессу, почти грубо, как будто, ожидал сопротивления.
В действительности же Шана и не думала сопротивляться. Она зажмурила глаза и уткнулась лицом в его крепкую шею, наслаждаясь тем, что находится в объятиях его сильных рук, вдыхая знакомый мужской запах и тепло.
Но отчаяние все еще сжимало ее сердце. Боже, думала она. Ведь она больше ничего не хотела, кроме как находиться в его объятиях, но теперь все было испорчено его гневом и ее легкомыслием. Девушка едва слышала, как Торн обратился к двум бежавшим навстречу слугам, которые бросились зажигать свечи и суетиться вокруг приехавших. Принцесса и граф прошли, сопровождаемые мерцающим желтым светом, по лестнице и по длинному коридору, поворачивая в разные стороны до тех пор, пока, наконец, Торн не провел ее через двойные двери в большую комнату.
– Аделаида, моя жена хотела бы принять горячую ванну и горячую пищу перед тем, как отправиться спать.
– А вы, милорд? Будете ужинать как всегда здесь, в своей комнате?
На какое-то мгновение наступило молчание. А затем Шана услышала его ответ, который был короток и локоничен.
– В зале, Аделаида. Так как я сразу же должен возвращаться назад в Лэнгли.
Служанка сделала реверанс и ушла. Торн отправился бы за ней, если бы Шана не назвала его по имени. Он остановился, его лицо оказалось в тени. Шана судорожно вздохнула и тихо заговорила.
– Ты уже уезжаешь?
– Да, – по его тону чувствовалось, что он хочет уйти.
– Но ведь уже очень темно! Ты не подождешь до утра?
Торн тут же отпарировал ее вопрос своим.
– С каких это пор вы беспокоитесь о моем благополучии, принцесса?
Он сильно ранил Шану своей резкостью. Девушка опустила глаза и сложила перед собой руки так, чтобы он не видел, что они дрожат. Их окружило темное и бесконечное молчание. – Но оно было нарушено его смехом, и этот смех был ужасен.
– Я же вижу, что у вас нет никакой потребности во мне, принцесса. У вас нет причин задерживать меня. И действительно, я буду лучше чувствовать себя в кровати со змеями, чем с вами!
Шана затаила дыхание. Господи, какой же он жестокий! Она хотела прижаться к нему и закричать, что уже устала спорить и просит его остаться. Как никогда ей захотелось вернуться к тем чудесным дням, которые они провели в домике дровосека. Сейчас Торн стоял такой равнодушный, и прежнего, казалось, уже никогда не могло быть. Теперь это воспоминание умерло, уничтоженное его жестокостью.
Принцесса отвернулась.
– Тогда идите, – задыхаясь, проговорила она. – Идите и предоставьте меня самой себе!
Но Торн не ушел. Шана чувствовала на себе его взгляд, тяжелый и подавляющий. Она не знала, что граф заметил ее бледность и ругал себя за то, что так задергал ее. Внезапно девушку снова замутило, желтые и голубые пятна плясали у нее перед глазами. Она упала на колени и прижала руку ко рту, так как ее выворачивало наизнанку.
Неизвестно откуда появился ночной горшок. Шану ужасно тошнило, спазмы сотрясали ее тело. Она думала, что услышит, как граф рассмеется и унизит ее еще раз, но когда выпрямилась, то не сразу поняла, где ее муж.
Торн стоял сзади и держал ее за талию, а когда она распрямила спину, он поднял ее и отнес в постель. Шана откинулась на подушки. Никогда в жизни она не чувствовала себя так плохо!
Но на этом все не закончилось.
– Ты ждешь ребенка?
Его безжалостный и властный голос, словно кинжал вонзился в нее.
Шана почувствовала боль в сердце. Она хотела отвернуться, но граф поймал ее подбородок, не позволив ей этого сделать. В нем не было ничего нежного, а только грубая требовательность.
– Скажи мне, принцесса, ты беременна?
– Да, – негромко ответила она. – Да, если вы должны это знать.
– Если я должен знать! Миледи, у меня есть все права знать об этом. Или вы хотели, чтобы я никогда об этом не узнал?
На его лице было знакомое холодное выражение. Шана перевела дыхание, не в состоянии вымолвить ни слова. Горькая боль отозвалась у нее в груди. Как она надеялась, что сама скажет ему об этом и все будет по-другому. Что Торн будет нежным, милым, любящим, а не таким холодным, с железным сердцем воином, которого она не могла достать и даже прикоснуться… Девушка оторвала от него свой взгляд, но не смогла скрыть охватившую ее муку, которая виднелась у нее в глазах.
Торн встал напротив нее и хрипло сказал:
– И поэтому вы поехали в Мервин? Вы хотели спрятаться в Уэльсе и украсть у меня моего сына и наследника?
Безумие затмило графу разум. Казалось, что воздух взорвется от гневной вспышки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96