– Со мной все в порядке. Просто я неприятно удивлена вашим заявлением. Для меня оно было неожиданным. Знаю, как вы относитесь к браку, но… – На глазах у Эдвины блестели слезы. – Наверное, я не ожидала услышать то, что вы сейчас сказали.
– Я не хотел причинять вам боль, Эдвина. Но у меня нет другого выхода. Цена ошибки слишком высока. Вы сами должны знать, что у нас с вами все равно бы ничего не получилось.
– Ничего я не знаю и знать не хочу!
– Что значит «цена слишком высока»? – громогласно вопрошал Вуттон-Баррет. – Она что, платит вам?
Не обращая внимания на графа, Прескотт прошептал в самое ухо Эдвине:
– Я не допущу, чтобы вы разрушили из-за меня свою жизнь, Эдвина. Я не стою этого.
– Но дело не в вас…
– Во мне. Ваш отец никогда не позволит, чтобы вы остались со мной.
– Но это мне самой решать, а не ему…
Прескотт покачал головой:
– Я недостоин того, чтобы из-за меня вас отвергла ваша семья. Уж мне-то, как никому другому, известно, что семья – самое главное в жизни. Ведь у меня самого нет никакой семьи.
– Это вы точно изволили заметить: вы этого недостойны! – изрек граф.
Вырвавшись от Прескотта, Эдвина расправила плечи и набросилась на своего отца:
– Не смей говорить с ним в подобном тоне! Прескотт Дивейн – добрый, внимательный и порядочный человек. Я никогда не встречала таких достойных людей, как он.
Слыша, с каким пылом Эдвина его защищает, Прескотт ликовал в душе.
– Если я решила никогда не выходить замуж, – продолжала она, – у меня есть на это свои причины. Он здесь ни при чем.
У Прескотта засосало под ложечкой. Она решила никогда не выходить замуж? Никогда? Это не новость для него: Эдвина уже говорила об этом. Но как ни абсурдно было с его стороны обижаться, Прескотт был задет этим ее признанием.
– Нет, ты выйдешь замуж! – заорал граф. – И вовсе не за этого паршивого пса!
Глаза у Эдвины гневно сверкнули.
– Не смей оскорблять Прескотта! – прокричала она хрипло. – Ты можешь сколько угодно критиковать то, что я делаю, но не смей плохо говорить про него!
– Ах ты, неблагодарная! – вопил Вуттон-Баррет. – Защищаешь этого жалкого негодяя, вместо того чтобы поддержать родного отца! Ты должна целовать следы моих ног за все, что я для тебя сделал!
– Я тебе благодарна за все, отец, – с горечью в голосе заметила Эдвина. – Но я давно уже взрослая женщина…
– Вздорная и сумасбродная особа, в голове у которой не осталось ни капли здравого смысла!
– А теперь послушайте меня! – угрожающе проговорил Прескотт и выступил вперед, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
Граф погрозил ему мясистым пальцем.
– А вас не спрашивают! – Он повернулся к дочери: – Ты сумасбродка. Ты всегда была со странностями. Но теперь я решил раз и навсегда прекратить потакать твоим глупым фантазиям. Зря ты вообразила, что я позволю тебе поступать, как тебе взбредет в голову. Ты выйдешь за виконта Белвуда – и все тут!
Эдвина не поверила своим ушам.
– Ты что, не понял, что я тебе сказала?
– А ты в состоянии представить, чего мне стоило подогревать интерес Белвуда после всех твоих безумных выходок? – не обращая никакого внимания на слова Эдвины, накинулся на нее отец. – Были сделаны все необходимые приготовления, получено специальное разрешение на брак. Это громадная удача, что мне удалось убедить виконта Белвуда, и он не отказался взять тебя в жены!
– Не отказался взять ее в жены? – Негодованию Прескотта не было предела. – Да этот человек – самый счастливый на свете!
– Я приказал вам держать рот на замке! Эдвина – моя дочь, и я лучше знаю, чего она стоит!
Стиснув кулаки, Прескотт подошел к графу Вуттон-Баррету вплотную.
– Очевидно, вы просто не знаете свою дочь!
– Я точно знаю одно: без такого алчного проходимца, как вы, ей будет лучше! Я и так с ней вдоволь натерпелся. Она мне слишком дорого встала!
– «Слишком дорого встала»? Вы говорите о ней так, будто речь идет о мешке пшеницы. Побойтесь Бога – она же ваша родная кровинка!
– Вот именно! И кому, как не мне, знать, что для нее лучше! Мне – а не вам! В конце недели она выйдет замуж за виконта Белвуда – и точка.
– Черта с два она выйдет за виконта Белвуда!
«Ни за кого она не выйдет! Кроме меня!» Эта мысль пришла в голову Прескотту неожиданно для него самого. Она пришла ему на ум прежде, чем он успел ее осознать, – пьянящая и соблазнительная, манящая обещанием счастья. Он почувствовал легкое головокружение.
– А вас никто не спрашивает! – кричал на Прескотта граф. – У вас нет права голоса во всем, что касается моей дочери, вы… жалкое отребье! Если вы попытаетесь приблизиться к моей дочери, вы пожалеете, что на свет родились!
Эдвина побледнела.
– Перестань, отец! Не смей угрожать ему! Ты заходишь слишком далеко!
Вуттон-Баррет скривил губы.
– Белвуд научит тебя, как должна вести себя настоящая английская леди. Он-то уж сумеет вправить тебе мозги. Даже если для этого придется высечь тебя розгами! Я даю ему на это мое родительское благословение!
После этих слов графа у Прескотта внутри все закипело от возмущения. Сам не сознавая, что делает, он размахнулся и двинул кулаком прямо по высокомерному носу Вуттон-Баррета.
Граф покачнулся и упал прямо на обитый ситцем диван. Лицо ему заливала кровь.
Эдвина вскрикнула и с огромными от ужаса глазами кинулась к распростертому на диване отцу.
– Ну что, убедилась, что он животное? Видишь, что мне приходится терпеть из-за тебя? Он настоящая скотина!
Когда Прескотт увидел, как изменилась в лице Эдвина и с каким беспокойством она склонилась над отцом, внутри у него все похолодело от ужаса. Только сейчас до Прескотта дошло, что он натворил. Он замер, потрясенный тем, что наделал, не в силах сдвинуться с места. Он только что поднял руку на отца Эдвины! Этого она ему никогда не простит. Он совершил непоправимое. Он все испортил! Все его надежды на счастье теперь разбиты. Все пошло прахом.
Эдвина бросила на Прескотта выразительный взгляд и сказала отцу:
– Не надо было Прескотту распускать руки. Зря он не сдержался и ударил тебя.
Прескотт опустил глаза, терзаясь раскаянием. Эдвина перевела взгляд на отца.
– Но ты сам его спровоцировал: оскорблял его, угрожал ему и мне.
Прескотт не поверил своим ушам. Что это? Неужели Эдвина защищает его? Его сердце снова наполнила надежда.
– Попрошайку и альфонса оскорбить невозможно! И про такого человека ты говорила: «Джентльмен не по происхождению, а по своим поступкам». Как будто такое в жизни бывает!
– Но ты угрожал, что меня высекут розгами. Ты оскорблял человека, который не сделал тебе ничего плохого! – Глаза Эдвины гневно сверкнули, она поднялась и гордо расправила плечи. В ее взгляде было торжество. – Или нормы поведения тебя лично не касаются?
– Но это не я устраиваю кулачные бои!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77