не долго получить такой отпор, что на весь день настроение испортится.
Обо всем этом я подумал во время нашего чаепития. Юльке не понравилось, что я с любопытством разглядываю ее, и она спросила:
— Вам моя прическа не нравится?
— У вас красивые волосы, — сказал я.
— А некоторым не нравится моя прическа.
Слово «некоторым» она подчеркнула, хотя я и не понял зачем.
— Пленка кончилась, — заметила Маша.
Мне надоела легкая джазовая музыка, и я, остановив магнитофон, поставил на проигрыватель пластинку с записью романсов Чайковского. Я думал, девчонки запротестуют, но они с вниманием выслушали прекрасные русские мелодии. Потом я поставил Первый концерт Чайковского, патриотическую симфонию Бетховена, концерт Моцарта. Я наблюдал з ними, полагая, что они слушают из любезности, но и Юлька и Маша слушали с удовольствием.
— У вас можно курить? — взглянула на меня Юлька.
Я пододвинул им коробку с сигаретами, чиркнул зажигалкой и поднес огонек сначала одной, потом другой. Девушки переглянулись, и Юлька, с наслаждением выпустив дым, сказала:
— Ого! «Мальборо»! Давно я таких не курила…
Сигареты оставила Нина. Это она где-то доставала американские оигареты, а я предпочитал курить наши, отечественные.
— Странно, — сказала Маша. — Сидим в гостях у директора, чаи пьем, музыку слушаем…
— Курим «Мальборо», — прибавила Юлька.
— Расскажи кому-нибудь — не поверят, — сказала Маша.
— Можно, мы похвастаем подружкам? — с улыбкой посмотрела на меня Юлька.
— Я рад, что вы зашли, — сказал я.
— А вообще, вы не похожи на директора, — продолжала Маша. — Директор завода должен быть солидным и с рабочими общаться только в приемные часы…
— А вы к рабочим домой ходите, — ввернула Юлька.
— И к себе приглашаете, — сказала Маша.
— Наверное, я никудышный директор…
— Завод-то работает, — философски заметила Юлька.
— И даже план перевыполняет, — прибавила Маша. — Сама во вчерашней газете читала.
Действительно, план за первый квартал мы перевыполнили. Правда, не на много. Всего-навсего на восемь процентов. Бутафоров первый меня поздравил по телефону и откровенно признался, что не ожидал от нас такой прыти: все-таки завод только что вступил в строй, еще не исправлены кое-какие недоделки, не налажено снабжение. А мы вдруг без всякой раскачки взяли да и перевыполнили квартальный план. Из министерства тоже пришла поздравительная телефонограмма. От того самого замминистра, который уговорил меня поехать сюда.
— Как ваш отец? Работает? — спросил я Машу Кривину.
— Работает, — взглянула она на меня с вызовом. — А что?
— Я рад за него, — пробормотал я, не поняв, чего это она разозлилась.
— Не он один пьет, — сказала Маша.
— Когда он трезвый — душа-человек, — прибавила Юлька.
— Он мой отец, и я не стыжусь за него, — сердито взглянула на нее Маша.
— Учитесь где-нибудь? — перевел я разговор на другое.
— Теперь вы заговорили, как директор, — съехидничала Юлька. — Спросите заодно и про наше семейное положение.
— Я знаю, — сказал я.
— Я учусь на заочном в Политехническом, — сообщила Маша, стараясь сгладить свою резкость.
— А я нигде не учусь, — с вызовом сказала Юлька. — Не вижу в этом смысла.
— Это ты сейчас так рассуждаешь, — возразила подруга. — А потом будешь локти кусать.
Юлька откинулась на спинку тахты, положила ногу на ногу и насмешливо уставилась на Машу.
— Ты ошибаешься, — сказала она. — Я никогда не жалею о том, что было…
— Пожалеешь, — не сдавалась Маша.
— Ты, возможно, и пожалела бы, если бы не поступила в институт… — сказала Юлька. — А я — нет.
— Почему это я пожалела бы, а ты — нет? — покраснев от возмущения, спросила Маша.
Я с интересом слушал их. Казалось, девушки забыли обо мне и продолжали свой старый спор. Юлька гибким движением — ее волосы, попав в свет торшера, золотисто вспыхнули, — небрежно сунула в пепельницу сигарету и тут же закурила новую. Глаза ее блеснули болотной зеленью, когда она снова взглянула на подругу.
— Есть женщины, которые не верят в то, что когда-нибудь выйдут замуж, — продолжала она. — Такие женщины рассчитывают только на себя. Они хорошо в школе учатся, стремятся в институты, в общем, хлопочут о своем будущем…
— Я догадываюсь, каких ты женщин имеешь в виду. — Маша еще больше покраснела.
— Я имею в виду некрасивых женщин, которым трудно выйти замуж, — беспощадно отрезала Юлька.
— Можно подумать, что в институтах учатся одни уроды… — усмехнулась Маша.
— Я бы принимала в институт только некрасивых девушек, — продолжала Юлька. — От них больше проку. Они закончат институт и будут работать, а красотки еще во время учебы повыскакивают замуж, чтобы остаться в большом городе, обзаведутся детишками и спрячут свой диплом в сундук… — Юлька взглянула на меня. — Скажите, есть на заводе хотя бы одна хорошенькая женщина-инженер с высшим образованием? Ну, которая работала бы в цехе и приносила пользу?
Юлька права: женщин-инженеров на производстве нет. В заводоуправлении работают несколько женщин с высшим образованием, среди них главный бухгалтер. И Юлька совершенно права: никого из них красотками не назовешь.
— Какой же смысл учиться в институте, а потом нянчить детишек и готовить мужу обеды? Это можно делать и без института… Кстати, большинство мужей предпочитают, чтобы их хорошенькие женушки не работали, если даже и детей нет… Ты скажешь, институт дает общее развитие, приобщает к культуре и так далее… Умная любознательная женщина и без института может приобрести все эти качества. А дуре никакой институт не поможет.
— Ты, конечно, умная, — съязвила Маша.
— Я знаю, что я хочу, — сказала Юлька.
— Что же ты хочешь? — спросил я, даже не заметив, что перешел с ней на «ты».
— Это никого не касается, — отрезала Юлька.
— И все-таки я с тобой не согласен… — начал было я, но Юлька волчицей взглянула на меня и перебила:
— Воспитательной работой займетесь со мной на заводе, если есть у вас такое право…
— Юль, нельзя же так! — укоризненно посмотрела на нее подруга.
— Продолжай, — сказал я, с интересом глядя на Юльку.
— Я считаю, что каждый нормальный человек должен жить так, как ему хочется. Разумеется, не нарушая морали и законы нашего общества. Легче всего советовать человеку поступать так или иначе. И дураки те люди, которые слушаются чужих советов. Какой-то мудрец сказал, что совет — это самая мелкая разменная монета, которая ничего не стоит… Мне все уши прожужжали: заканчивай десятый класс и поступай в техникум или институт! А зачем, спрашивается? Все так делают? Так вот я всю жизнь ненавидела учиться! Я была самая недисциплинированная в школе. Сплошные тройки за поведение. Я лучше сама дома подготовлюсь за десятый класс и сдам экстерном, но в школу или в институт меня и на аркане не затянешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Обо всем этом я подумал во время нашего чаепития. Юльке не понравилось, что я с любопытством разглядываю ее, и она спросила:
— Вам моя прическа не нравится?
— У вас красивые волосы, — сказал я.
— А некоторым не нравится моя прическа.
Слово «некоторым» она подчеркнула, хотя я и не понял зачем.
— Пленка кончилась, — заметила Маша.
Мне надоела легкая джазовая музыка, и я, остановив магнитофон, поставил на проигрыватель пластинку с записью романсов Чайковского. Я думал, девчонки запротестуют, но они с вниманием выслушали прекрасные русские мелодии. Потом я поставил Первый концерт Чайковского, патриотическую симфонию Бетховена, концерт Моцарта. Я наблюдал з ними, полагая, что они слушают из любезности, но и Юлька и Маша слушали с удовольствием.
— У вас можно курить? — взглянула на меня Юлька.
Я пододвинул им коробку с сигаретами, чиркнул зажигалкой и поднес огонек сначала одной, потом другой. Девушки переглянулись, и Юлька, с наслаждением выпустив дым, сказала:
— Ого! «Мальборо»! Давно я таких не курила…
Сигареты оставила Нина. Это она где-то доставала американские оигареты, а я предпочитал курить наши, отечественные.
— Странно, — сказала Маша. — Сидим в гостях у директора, чаи пьем, музыку слушаем…
— Курим «Мальборо», — прибавила Юлька.
— Расскажи кому-нибудь — не поверят, — сказала Маша.
— Можно, мы похвастаем подружкам? — с улыбкой посмотрела на меня Юлька.
— Я рад, что вы зашли, — сказал я.
— А вообще, вы не похожи на директора, — продолжала Маша. — Директор завода должен быть солидным и с рабочими общаться только в приемные часы…
— А вы к рабочим домой ходите, — ввернула Юлька.
— И к себе приглашаете, — сказала Маша.
— Наверное, я никудышный директор…
— Завод-то работает, — философски заметила Юлька.
— И даже план перевыполняет, — прибавила Маша. — Сама во вчерашней газете читала.
Действительно, план за первый квартал мы перевыполнили. Правда, не на много. Всего-навсего на восемь процентов. Бутафоров первый меня поздравил по телефону и откровенно признался, что не ожидал от нас такой прыти: все-таки завод только что вступил в строй, еще не исправлены кое-какие недоделки, не налажено снабжение. А мы вдруг без всякой раскачки взяли да и перевыполнили квартальный план. Из министерства тоже пришла поздравительная телефонограмма. От того самого замминистра, который уговорил меня поехать сюда.
— Как ваш отец? Работает? — спросил я Машу Кривину.
— Работает, — взглянула она на меня с вызовом. — А что?
— Я рад за него, — пробормотал я, не поняв, чего это она разозлилась.
— Не он один пьет, — сказала Маша.
— Когда он трезвый — душа-человек, — прибавила Юлька.
— Он мой отец, и я не стыжусь за него, — сердито взглянула на нее Маша.
— Учитесь где-нибудь? — перевел я разговор на другое.
— Теперь вы заговорили, как директор, — съехидничала Юлька. — Спросите заодно и про наше семейное положение.
— Я знаю, — сказал я.
— Я учусь на заочном в Политехническом, — сообщила Маша, стараясь сгладить свою резкость.
— А я нигде не учусь, — с вызовом сказала Юлька. — Не вижу в этом смысла.
— Это ты сейчас так рассуждаешь, — возразила подруга. — А потом будешь локти кусать.
Юлька откинулась на спинку тахты, положила ногу на ногу и насмешливо уставилась на Машу.
— Ты ошибаешься, — сказала она. — Я никогда не жалею о том, что было…
— Пожалеешь, — не сдавалась Маша.
— Ты, возможно, и пожалела бы, если бы не поступила в институт… — сказала Юлька. — А я — нет.
— Почему это я пожалела бы, а ты — нет? — покраснев от возмущения, спросила Маша.
Я с интересом слушал их. Казалось, девушки забыли обо мне и продолжали свой старый спор. Юлька гибким движением — ее волосы, попав в свет торшера, золотисто вспыхнули, — небрежно сунула в пепельницу сигарету и тут же закурила новую. Глаза ее блеснули болотной зеленью, когда она снова взглянула на подругу.
— Есть женщины, которые не верят в то, что когда-нибудь выйдут замуж, — продолжала она. — Такие женщины рассчитывают только на себя. Они хорошо в школе учатся, стремятся в институты, в общем, хлопочут о своем будущем…
— Я догадываюсь, каких ты женщин имеешь в виду. — Маша еще больше покраснела.
— Я имею в виду некрасивых женщин, которым трудно выйти замуж, — беспощадно отрезала Юлька.
— Можно подумать, что в институтах учатся одни уроды… — усмехнулась Маша.
— Я бы принимала в институт только некрасивых девушек, — продолжала Юлька. — От них больше проку. Они закончат институт и будут работать, а красотки еще во время учебы повыскакивают замуж, чтобы остаться в большом городе, обзаведутся детишками и спрячут свой диплом в сундук… — Юлька взглянула на меня. — Скажите, есть на заводе хотя бы одна хорошенькая женщина-инженер с высшим образованием? Ну, которая работала бы в цехе и приносила пользу?
Юлька права: женщин-инженеров на производстве нет. В заводоуправлении работают несколько женщин с высшим образованием, среди них главный бухгалтер. И Юлька совершенно права: никого из них красотками не назовешь.
— Какой же смысл учиться в институте, а потом нянчить детишек и готовить мужу обеды? Это можно делать и без института… Кстати, большинство мужей предпочитают, чтобы их хорошенькие женушки не работали, если даже и детей нет… Ты скажешь, институт дает общее развитие, приобщает к культуре и так далее… Умная любознательная женщина и без института может приобрести все эти качества. А дуре никакой институт не поможет.
— Ты, конечно, умная, — съязвила Маша.
— Я знаю, что я хочу, — сказала Юлька.
— Что же ты хочешь? — спросил я, даже не заметив, что перешел с ней на «ты».
— Это никого не касается, — отрезала Юлька.
— И все-таки я с тобой не согласен… — начал было я, но Юлька волчицей взглянула на меня и перебила:
— Воспитательной работой займетесь со мной на заводе, если есть у вас такое право…
— Юль, нельзя же так! — укоризненно посмотрела на нее подруга.
— Продолжай, — сказал я, с интересом глядя на Юльку.
— Я считаю, что каждый нормальный человек должен жить так, как ему хочется. Разумеется, не нарушая морали и законы нашего общества. Легче всего советовать человеку поступать так или иначе. И дураки те люди, которые слушаются чужих советов. Какой-то мудрец сказал, что совет — это самая мелкая разменная монета, которая ничего не стоит… Мне все уши прожужжали: заканчивай десятый класс и поступай в техникум или институт! А зачем, спрашивается? Все так делают? Так вот я всю жизнь ненавидела учиться! Я была самая недисциплинированная в школе. Сплошные тройки за поведение. Я лучше сама дома подготовлюсь за десятый класс и сдам экстерном, но в школу или в институт меня и на аркане не затянешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109