В избе Филиппова поселились сразу два сверчка. И лишь солнце садилось за рощей, как они начинали соревноваться друг с другом.
Проходя ранним сентябрьским утром по поселку, я мог с удовлетворением сказать самому себе, что усилия моих товарищей и мои усилия не пропали даром: новый поселок радовал глаз. Ни один дом в нем не был похож на другой. Когда-то в глубоком детстве в доме моей бабушки я случайно увидел одну книгу, названия не помню, потому что мне тогда было лет пять, но иллюстрации этой старинной книги врезались в память на всю жизнь. На развороте была цветная вклейка: чудесный город на берегу моря. Красивые разноцветные дома лепились на скалистом берегу. На синей глади моря застыли белые шхуны и яхты. Над вершинами гор — пышные белые облака. Почему-то эта картинка из далекого детства всегда ассоциировалась у меня с представлением счастья на земле.
Поселок радовал меня, поднимал настроение, я как бы ощущал в эти минуты смысл своей жизни. Вот таким я и видел его в своих мечтах, когда Любомудров впервые показал мне проекты, таким я видел его в тот январский морозный день, когда мы с Ростиславом Николаевичем бродили в Опухликах по белому лесу…
И вот поселок Стансы почти готов! Он органически вписался в окружающий пейзаж. Пусть теперь приезжает любая комиссия, хоть сам министр, и смотрят на него… Я теперь знал, что это лишь начало. Будут построены десятки поселков, тысячи… И они будут не похожи один на другой. Все разные, неповторимые, как и сами люди.
В полдень на такси в Стансы прикатила Валерия Григорьевна. Стройная, элегантная, с пухлой коричневой сумкой в руке, она направилась к нам. Машину она не отпустила, и водитель, поставив ее в тень под березу, вышел покурить. Любомудров спустился сверху, где он вместе с плотниками впрессовывал выскочившую деревянную балку в железобетонную панель фасада нового дома, и, густо покраснев, поспешил навстречу. Валерия Григорьевна впервые приехала сюда, и он явно растерялся.
Я видел, как он подошел к ней и что-то быстро заговорил вполголоса, но она, рассеянно слушая его, с интересом рассматривала дома. Увидев меня, улыбнулась и поздоровалась. Ростислав Николаевич взял ее за руку, но она мягко высвободила ее и направилась ко мне.
— Тут у вас настоящий курорт! — воскликнула она. — Максим Константинович, не сдадите мне на время один из этих прелестных домиков?
— Выбирайте, — сказал я.
— Этот несносный тип, — кивнула она на смущенного Ростислава, остановившегося чуть в стороне, — ни разу не предложил мне приехать сюда… — Она с улыбкой взглянула на него. — Признавайся, в котором из этих теремов ты поселил свою возлюбленную?
— Ты все шутишь, — с горечью произнес Любомудров и отвернулся.
Валерия долгим задумчивым взглядом посмотрела на Ростислава, и живые глаза ее погрустнели. Повернув голову, она пристально взглянула мне в глаза.
— Ну вот, все и кончилось, — со вздохом вырвалось у нее.
— Что вы, это только начало, — сказал я.
Она как-то странно посмотрела на меня и предложила прогуляться к речке. Я бросил взгляд на Любомудрова, думая, что и он к нам присоединится, но Валерия взяла меня под руку и увлекла в другую сторону. Я понял, что она хочет со мной поговорить. Увидев, что мы удаляемся, Ростислав медленно пошел к дому.
Сварщики, поглазев на интересную женщину, снова включили свои аппараты. Плотники деревянными киянками легонько постукивали по черной балке, впрессовывая ее в специально прорезанный в панели паз. Солнце то появлялось, то снова пряталось в пролетающих над рощей облаках.
Валерия сняла светлый плащ и перекинула через руку. В коротком шерстяном платье, тоненькая и стройная, она сейчас выглядела почти девочкой. Под нашими ногами потрескивали сучки, шелестели багровые опавшие листья. Я думал, она нагнется и поднимет хотя бы один лист, но Валерия не смотрела под ноги: задумчивый взгляд ее был устремлен вдаль.
— Он зовет меня с собой, но я не могу уехать, — как-то отрешенно проговорила она.
Я даже сразу не понял: мне она это сказала или случайно произнесла вслух то, о чем сейчас думала. Я дипломатично промолчал.
— И потом, зачем все это? — продолжала она. — Он прекрасный человек, талантливый инженер. У него все еще впереди. Конечно, сейчас он меня любит и искренне верит, что навсегда, но я-то знаю, что все пройдет… Ведь я гораздо старше его. И слишком избалована, чтобы жить по принципу — с милым рай и в шалаше… Все начать сначала… Нет, это не для меня. Мне не хочется ничего менять в своей жизни, а он так больше не может… Я знаю, что кроме страдания, ничего ему не принесла. Любовь украдкой — это не для него! Но у меня есть муж, который меня любит. И он мне тоже дорог по-своему. Если бы не поселок, Ростислав давно бы уехал!..
Ее слова огорошили: Любомудров и словом не обмолвился, что хочет уехать. Правда, я замечал, что ему бывает не по себе, что-то гложет его, но лезть к нему в душу не хотелось, да потом у меня и самого на сердце было неспокойно: Юля по-прежнему озадачивала меня…
— Вы, наверное, меня осуждаете? — спросила Валерия.
— С какой стати? — удивился я.
— Он чудесный человек, — горячо заговорила она. — Современный и вместе с тем какой-то старомодный… В отношениях к жизни, женщине, что ли? Не каждый решится прийти к мужу и сказать, что любит его жену. А он сказал.
— Вы любите своего мужа? — спросил я.
— Я бы не хотела с ним расстаться, — уклонилась она от прямого ответа. — В любом случае зла ему я никогда не причиню; он меня очень любит и прекрасно ко мне относится. Вряд ли Ростислав смог бы быть таким терпеливым ко мне, как Валя… Чего греха таить, я взбалмошная, капризная женщина. Мне подчас доставляет удовольствие терзать своего мужа, потом мне бывает стыдно… — А он все понимает и сносит. И это меня бесит. Хочется наконец разозлить его, кик говорится, довести до белого каления, хочется, чтобы он даже… ударил меня, что ли. Глупости я говорю, не так ли?
— Я ценю вашу откровенность, — успокоил я ее.
— Поверите, за десять лет нашей совместной жизни он ни разу меня не обидел, не оскорбил… Редкой выдержки мужчина!.. Теперь вы понимаете, почему я не могу уехать с Ростиславом. Я слишком избалована! Я чувствую, что уже не смогу перемениться, даже ради любимого человека. А может, это и не любовь вовсе? Мы просто не сможем ужиться с ним. Честное слово, сколько мы с ним знакомы, столько у нас было и ссор! Больше того, мы ссоримся по любому поводу и беспрерывно. Мы ведем себя с Ростиславом как сварливые муж и жена, а Валя относится ко мне как нежный внимательный любовник… Смешно, не правдаа ли?
Я опять промолчал. Мне было не смешно. Этот вечный треугольник. Такой внешне простой и примитивный и вместо с тем вот уже века не разгаданный никем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109