Чертовы птички! Представляю, как у одной из них от шума моторов и скрежета тормозов развивается невроз, и она подкидывает своих вечно голодных птенцов в гнезда добропорядочных членов птичьего общества.
В следующем сюжете с помощью ультразвукового прибора показывали утробу женщины на шестом месяце. Плод – мальчик, – реагируя на эмоции мамы, ее слова и посторонние звуки, то смеялся, то морщился, то начинал махать кулачками и ножками. Он почти все чувствовал. И что-то оставалось у него в памяти.
И у меня в памяти осталось что-то.
Что?
Я закрыл глаза и вспомнил себя не рожденным.
Вспомнил, как сжимался в страхе, когда мама Мария трясла маму Лену за плечи, трясла, требуя меня выскрести.
Вспомнил, как нас выставили из дома, вспомнил, как подружка мамы говорила в уютной коморке под оранжевым абажуром, говорила, что глупо заводить ребенка в семнадцать лет, вспомнил, как, наконец, решившаяся мать шла, опустив глаза, шла к повитухе.
Но я родился. Иногда мне кажется, из-за Андрея. Он уже жил в доме мамы Марии, и мама Лена меня не выскребла, оставила. Из дочерней ревности, или захотелось такого же розового ребеночка, или еще из-за чего, это неважно – я родился.
* * *
Никогда не знаешь, как поведет себя моя мамочка. Иногда кажется, что ее любовь ко мне есть производное от угрызений совести или постороннего сочувствия. Конечно, на наши отношения повлиял отчим. Он говорил, и она верила, что я плохо сложен, неумен, дурен собой и неспособен. Это понятно – слишком много в их жизни было дней, когда без меня им было бы лучше. Но я знаю – она моя мать. Просто мать. Она – это я. И все мое – от нее. И хорошее, и плохое. Все, что я помню...
* * *
Жара, отчим где-то в другом мире, мы лежим на прохладном полу, она в купальнике, я, десятилетний, в плавках, и едим виноград. Косточки она кладет мне в пупок. Я счастлив.
* * *
Поле. Мы возвращаемся в лагерь по тропе. На ней следы туристических ботинок.
– Какой широкий шаг у этого человека... – удивляется мама.
– У меня такой же! – пошел я след в след, широко ступая.
– Нет, у него шире...
Я сник.
* * *
Мама обрезает мне ногти на руке. Мне приятно. Я улыбаюсь.
* * *
Выпускной вечер. Мама пошла со мной. Я веселился, танцевал, чувствуя ее внимание, вел себя ухарем. По дороге домой она сказала:
– Ты так неуклюже танцуешь.
Лет десять я стыдился танцевать.
* * *
В обед ходил в районную библиотеку. Не менять книги, а посмотреть, что лежит на столе, над которым прикреплена табличка с надписью "Эти книги вы можете взять с собой". Видимо, на днях поступила новая партия бандитских романов, и улов оказался богатым. В авоське смогли уместиться Л. Леонов "Дорога на океан", сборник "Поэты России у нас в гостях", Р. Пишель "Будда, его жизнь и учение", М. Шолохов "Судьба человека", Р. Киреев "Ровно в семь у метро", Я. Буриан, Б. Моухова "Загадочные этруски", Р.К. Нарайян "Боги, демоны и другие", А. Злобин "Демонтаж", В. Аксенов "Мой дедушка-памятник", Авеста, К. Симонов "Живые и мертвые", "Солдатами не рождаются", Стихотворения Пушкина 1820-30-х годов, В.Я Шишков, псс, 4 том, М. Осовская "Рыцарь и буржуа", А. Мердок "Алое и зеленое", О. Бальзак "Отец Горио". Книжечку танка Исикавы Такубоку принес в кармане, и весь день читал. Почти по каждому стихотворению можно написать роман. Если бы мой труд он просеял в танка! Получилось бы, наверное, примерно это:
* * *
Было двое друзей у меня,
Во всем на меня похожих.
Умер один.
А другой
Вышел больным из тюрьмы.
* * *
А если немного подредактировать, получится по существу:
* * *
Было трое Черновых,
Во всем на меня похожих.
Умер один в пути.
А другой идет до сих пор.
Хоть и вышел больным из утробы
* * *
Танка, один из жанров японской поэзии. Изящное нерифмованное пятистишие, состоящее из 31 слога: 5 + 7 + 5 + 7 + 7; чаще всего пейзажная и любовная лирика, стихи о разлуке, бренности жизни.
* * *
Вечером сидел в кафе под красно-белым грибком Кока-колы. За соседним столиком курили "Парламент" парень и две девушки. На юных лицах – отчетливые следы предстоящих страданий. Стало их жаль – я прожил жизнь, а им жить и жить. Хотел что-то сказать – не получилось: один за другим они достали мобильные телефоны (одной позвонили – "тореадор, тореадор, смелее в бой", остальные – за компанию – позвонили сами). Я вслушивался, но предмета ни одного из разговоров не уловил – все они были ни о чем, все были просто так. Поговорив, они стали считать на сколько "залетели" вместе. Оказалось, на пятьсот с лишним рублей (волосы мои стали дыбом).
– На "Билайн" только и пашу, – скривился парень, спрятав телефон.
– А! Мне мама платит, – бросила одна.
– А тебе Вова дает? – спросил парень другую.
– Она ему дает, чтобы звонить, – сказала та, за которую платила мама, и все они захохотали.
* * *
...Я писал, что папа Олег дал мне много больше, чем дают детям родные отцы. А мама-Лена дала мне все, что у меня есть.
Что я о ней знаю? Она – Дева. Яростная, бетонобойная. В отсутствии отца Иосифа у мамы Марии бывали любовники – в основном, сводные родственники, и мама-Лена, случалось, видела лишнее, и, вероятно, что-то проснулось в ней раньше времени, хотя на юге все просыпается раньше времени. Нередко они ссорились – туфельки и платья у девушки Лены были похуже материнских. Не получала дочь и на карманные расходы – однажды по этой причине она с подружкой до утра просидела в глубокой яме со скользкой известкой, которая была и на стенках – девчонки, преодолевая в темноте ограду платной танцплощадки, на раз-два-три спрыгнули в нее, чем-то там прикрытую.
Где бы ни работала, мама была первой женщиной. В Управлении геологии, по крайней мере, первый год, пока не стал собой, я был сыном Леночки, и, любя ее, многие мне помогали или просто относились с приязнью. Судя по всему, родители не обременяли ее воспитанием, не обременяла им она и меня. Тем не менее, ни одного серьезного шага в жизни (за исключением женитьб и писательской стези) без ее помощи я не совершил. Более того, скажу, что у нее нет ни одного родственника, ни одного знакомого, изрядно ей не обязанного. Так же, как ни одного родственника и знакомого, с которым она ни разу раз и навсегда не порывала.
* * *
12.09.73 Маршрут с Барбосом. Были моменты, когда хотелось крикнуть: «Все, больше не могу!!!» Решил бросить геологию, хотя, причем тут геология? Завтра будет такой же маршрут в 20 км с превышениями до 2 км. Вверх, вниз, вверх, вниз. Здорово ослаб от поноса. К концу маршрута настолько отупел от усталости, что последние 10 км прошел незаметно. Вернулись в 10 вечера, несколько раз теряли тропу. Тащил около 15кг и прибор СРП. Посмотрим, что будет завтра, буду держаться до последнего – перед концом практики Барбос обещал дать неделю на отчет и личные маршруты. На следующий день камералили. Повариха мне постирала, ее зовут Маргарита Михайловна (Ритка).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
В следующем сюжете с помощью ультразвукового прибора показывали утробу женщины на шестом месяце. Плод – мальчик, – реагируя на эмоции мамы, ее слова и посторонние звуки, то смеялся, то морщился, то начинал махать кулачками и ножками. Он почти все чувствовал. И что-то оставалось у него в памяти.
И у меня в памяти осталось что-то.
Что?
Я закрыл глаза и вспомнил себя не рожденным.
Вспомнил, как сжимался в страхе, когда мама Мария трясла маму Лену за плечи, трясла, требуя меня выскрести.
Вспомнил, как нас выставили из дома, вспомнил, как подружка мамы говорила в уютной коморке под оранжевым абажуром, говорила, что глупо заводить ребенка в семнадцать лет, вспомнил, как, наконец, решившаяся мать шла, опустив глаза, шла к повитухе.
Но я родился. Иногда мне кажется, из-за Андрея. Он уже жил в доме мамы Марии, и мама Лена меня не выскребла, оставила. Из дочерней ревности, или захотелось такого же розового ребеночка, или еще из-за чего, это неважно – я родился.
* * *
Никогда не знаешь, как поведет себя моя мамочка. Иногда кажется, что ее любовь ко мне есть производное от угрызений совести или постороннего сочувствия. Конечно, на наши отношения повлиял отчим. Он говорил, и она верила, что я плохо сложен, неумен, дурен собой и неспособен. Это понятно – слишком много в их жизни было дней, когда без меня им было бы лучше. Но я знаю – она моя мать. Просто мать. Она – это я. И все мое – от нее. И хорошее, и плохое. Все, что я помню...
* * *
Жара, отчим где-то в другом мире, мы лежим на прохладном полу, она в купальнике, я, десятилетний, в плавках, и едим виноград. Косточки она кладет мне в пупок. Я счастлив.
* * *
Поле. Мы возвращаемся в лагерь по тропе. На ней следы туристических ботинок.
– Какой широкий шаг у этого человека... – удивляется мама.
– У меня такой же! – пошел я след в след, широко ступая.
– Нет, у него шире...
Я сник.
* * *
Мама обрезает мне ногти на руке. Мне приятно. Я улыбаюсь.
* * *
Выпускной вечер. Мама пошла со мной. Я веселился, танцевал, чувствуя ее внимание, вел себя ухарем. По дороге домой она сказала:
– Ты так неуклюже танцуешь.
Лет десять я стыдился танцевать.
* * *
В обед ходил в районную библиотеку. Не менять книги, а посмотреть, что лежит на столе, над которым прикреплена табличка с надписью "Эти книги вы можете взять с собой". Видимо, на днях поступила новая партия бандитских романов, и улов оказался богатым. В авоське смогли уместиться Л. Леонов "Дорога на океан", сборник "Поэты России у нас в гостях", Р. Пишель "Будда, его жизнь и учение", М. Шолохов "Судьба человека", Р. Киреев "Ровно в семь у метро", Я. Буриан, Б. Моухова "Загадочные этруски", Р.К. Нарайян "Боги, демоны и другие", А. Злобин "Демонтаж", В. Аксенов "Мой дедушка-памятник", Авеста, К. Симонов "Живые и мертвые", "Солдатами не рождаются", Стихотворения Пушкина 1820-30-х годов, В.Я Шишков, псс, 4 том, М. Осовская "Рыцарь и буржуа", А. Мердок "Алое и зеленое", О. Бальзак "Отец Горио". Книжечку танка Исикавы Такубоку принес в кармане, и весь день читал. Почти по каждому стихотворению можно написать роман. Если бы мой труд он просеял в танка! Получилось бы, наверное, примерно это:
* * *
Было двое друзей у меня,
Во всем на меня похожих.
Умер один.
А другой
Вышел больным из тюрьмы.
* * *
А если немного подредактировать, получится по существу:
* * *
Было трое Черновых,
Во всем на меня похожих.
Умер один в пути.
А другой идет до сих пор.
Хоть и вышел больным из утробы
* * *
Танка, один из жанров японской поэзии. Изящное нерифмованное пятистишие, состоящее из 31 слога: 5 + 7 + 5 + 7 + 7; чаще всего пейзажная и любовная лирика, стихи о разлуке, бренности жизни.
* * *
Вечером сидел в кафе под красно-белым грибком Кока-колы. За соседним столиком курили "Парламент" парень и две девушки. На юных лицах – отчетливые следы предстоящих страданий. Стало их жаль – я прожил жизнь, а им жить и жить. Хотел что-то сказать – не получилось: один за другим они достали мобильные телефоны (одной позвонили – "тореадор, тореадор, смелее в бой", остальные – за компанию – позвонили сами). Я вслушивался, но предмета ни одного из разговоров не уловил – все они были ни о чем, все были просто так. Поговорив, они стали считать на сколько "залетели" вместе. Оказалось, на пятьсот с лишним рублей (волосы мои стали дыбом).
– На "Билайн" только и пашу, – скривился парень, спрятав телефон.
– А! Мне мама платит, – бросила одна.
– А тебе Вова дает? – спросил парень другую.
– Она ему дает, чтобы звонить, – сказала та, за которую платила мама, и все они захохотали.
* * *
...Я писал, что папа Олег дал мне много больше, чем дают детям родные отцы. А мама-Лена дала мне все, что у меня есть.
Что я о ней знаю? Она – Дева. Яростная, бетонобойная. В отсутствии отца Иосифа у мамы Марии бывали любовники – в основном, сводные родственники, и мама-Лена, случалось, видела лишнее, и, вероятно, что-то проснулось в ней раньше времени, хотя на юге все просыпается раньше времени. Нередко они ссорились – туфельки и платья у девушки Лены были похуже материнских. Не получала дочь и на карманные расходы – однажды по этой причине она с подружкой до утра просидела в глубокой яме со скользкой известкой, которая была и на стенках – девчонки, преодолевая в темноте ограду платной танцплощадки, на раз-два-три спрыгнули в нее, чем-то там прикрытую.
Где бы ни работала, мама была первой женщиной. В Управлении геологии, по крайней мере, первый год, пока не стал собой, я был сыном Леночки, и, любя ее, многие мне помогали или просто относились с приязнью. Судя по всему, родители не обременяли ее воспитанием, не обременяла им она и меня. Тем не менее, ни одного серьезного шага в жизни (за исключением женитьб и писательской стези) без ее помощи я не совершил. Более того, скажу, что у нее нет ни одного родственника, ни одного знакомого, изрядно ей не обязанного. Так же, как ни одного родственника и знакомого, с которым она ни разу раз и навсегда не порывала.
* * *
12.09.73 Маршрут с Барбосом. Были моменты, когда хотелось крикнуть: «Все, больше не могу!!!» Решил бросить геологию, хотя, причем тут геология? Завтра будет такой же маршрут в 20 км с превышениями до 2 км. Вверх, вниз, вверх, вниз. Здорово ослаб от поноса. К концу маршрута настолько отупел от усталости, что последние 10 км прошел незаметно. Вернулись в 10 вечера, несколько раз теряли тропу. Тащил около 15кг и прибор СРП. Посмотрим, что будет завтра, буду держаться до последнего – перед концом практики Барбос обещал дать неделю на отчет и личные маршруты. На следующий день камералили. Повариха мне постирала, ее зовут Маргарита Михайловна (Ритка).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67