Раньше у меня были очень сильные ноги. Я мог пробежать марафонскую дистанцию и вытоптать дюжину полей.
– Продолжим? – спросил Hiprotomus, отрывая меня от наслаждений.
– Что? – не понял я.
– Ознакомление с моей жизнью.
– Почему это нужно делать прямо сейчас! – возмутился я. – Когда я занят!
– Сочетание приятного и полезного!
– Не вижу ничего полезного!
– Вы эгоист! – обиделся жук. – Когда вы о чем-нибудь меня просите, я непременно это исполняю! А стоит мне о чем-нибудь заикнуться, так у вас всегда найдется отговорка!
– Ну вы нахал! – в свою очередь обиделся я. – А как я вас давеча от птицы спасал! Не будь меня, вас бы склевали вместе с вашими рогами!
Hiprotomus всхлипнул.
– Ну что такое?
– Я старый.
– А при чем здесь возраст?
– Потому что мне уже три года, и я скоро умру, а вы меня все время обижаете!..
– А что, жуки так мало живут?
– Да. Наша жизнь коротка, – тяжело вздохнул Hiprotomus. – Если мой возраст переводить на человеческий, то получится, что сегодня мне исполнилось шестьдесят три года.
– У вас сегодня день рождения?
– Ага.
– Так я вас поздравляю!
– Спасибо, – поблагодарил жук. – Скорее, надо высказывать соболезнования.
– Что же мне вам подарить? – задумался я. – Хотите склянку с перекисью водорода? Или… Знаете, я видел в антикварной лавке коллекцию жуков. Ну, знаете, в такой коробочке, под стеклом… Это здорово дорого стоит, но вам понравится. Должно быть, это эротично для насекомых, как эротический журнал для людей!
– Вам бы понравилось, если бы вам подарили засушенную женщину?
– Нет, – честно ответил я.
– Так-то вот… Послушайте лучше мою историю.
– Ну, хорошо, – согласился я, окончательно расслабляясь под рукой Лучшей Подруги. – Только потому, что у вас день рождения…
– Несколько лет после трагической гибели Бертран я не мог расслабить свою душу и полюбить. Конечно же, я увлекался красивыми девицами, коих в Париже превеликое множество, но увлечения мои носили поверхностный и мимолетный характер, впрочем, как это свойственно всем студентам – подальше припрятать свою холостую жизнь от цепких ручек дочерей каких-нибудь замшелых полковников.
А закончив университет и устроившись инженером на гидроэлектростанцию, я познакомился с девушкой Полин, особой двумя годами старше меня, работающей секретаршей директора станции.
Она поразила меня своими стремительными руками, тонкими бровками вразлет, карими глазками и крошечной грудкой вразлет без бюстгальтера под шелковой блузкой.
Придя с чертежами к директору и ожидая, пока он освободится от посетителя, я не мог оторвать своего взгляда от этой пленительной грудки с ягодками сосков, трущимися изнутри о нежную ткань.
Девушка не обращала на меня внимания совсем, перепечатывая какие-то бумаги, стопкой лежащие на столе. Она делала это так ловко и быстро, что ее тонкие, словно ветки, руки то и дело взметались над пишущей машинкой, вытаскивая из нее использованный лист и вставляя в каретку новый.
– Вжик! – гуляла каретка по рельсам. – Вжик!
Я был зачарован ее стремительными руками с тонкими пальцами и обрезанными ногтями, закрашенными в красное.
– Вы кто? – спросила она, не отрываясь от работы.
– Меня зовут Аджип Сандал, – представился я. – Я ваш новый инженер.
– Я Полин Готье, старая секретарша. Работаю здесь уже шесть лет.
– Очень приятно.
Только теперь она оторвала свой взгляд от клавиатуры и посмотрела на меня более тщательно.
У нее оказался нос с горбинкой и глаза с легкой мутинкой, как будто она была слегка простужена или покурила марихуаны. Эта мутинка делала выражение ее лица почти безразличным к окружающему миру, а оттого воспламеняла интерес у окружающего мира к ней и к ее грудке вразлет.
– По какому вопросу? – поинтересовалась секретарша, найдя мой взгляд на своей грудке чем-то обыденным и давно привычным.
– Мы переоборудуем топливные отсеки, и я принес чертежи.
– Хорошо, – сказала девушка и тряхнула короткими крашенными в черное волосами. Они были уложены на висках в вопросительные знаки вниз загогулиной и подчеркивали маленькие бледные уши с дырочками в мочках. – Директор освободится через пять минут. Вы – араб?
– Почему? – удивился я ее вопросу.
– Мне кажется, что Аджип Сандал – мусульманское имя. Правильно я произношу? Аджип Сандал?
Кивнув, я сказал, что я – русский и что произошли некие обстоятельства, при которых мне дали этакое имя.
Она безразлично пожала плечами, мол, всякое бывает, и попрощалась с посетителем, вышедшим из кабинета директора.
– Можете войти, – кивнула мне.
А потом я использовал любой предлог, чтобы зайти к директору, а по дороге посидеть минуту-две в его приемной напротив Полин, которая реагировала на меня равнодушно, впрочем, как и на всех остальных.
– Дорогой мой! – сказал мне директор, когда я в очередной раз пришел к нему с каким-то пустячным делом. – Решайте сии простые вещи сами! А иначе для чего вы инженер?..
Он вытер платком лоб с огромными залысинами на бесцветной голове и посмотрел на меня прозрачными глазами скучного человека.
– Или вам Полин приглянулась?
Я покраснел от неожиданности вопроса и тут же признался во всем опущенными плечами и потупленным в паркет взглядом.
– Ах, вот в чем дело, дорогой, – понял директор. – Не повезло вам.
– Почему? – спросил я его проникновенно, как отца.
– Потому что Полин живет со мной.
– Давно?
– Шесть лет.
– Вы же старше ее лет на тридцать.
– На тридцать два года.
– Вы используете служебное положение.
– И это правда.
– Она, наверное, вас не любит.
– И это может быть.
– Тогда отпустите ее.
– Не хочет, – развел руками директор.
– Что не хочет? – не понял я.
– Она не хочет от меня уходить. Вероятно, у нее есть на это причины.
– Какие?
– Идите, мой дорогой, работайте. И забудьте о Полин, мой вам совет. У вас еще много случится девушек в жизни.
Тогда я вышел из его кабинета и посмотрел на Полин таким пронзительным взглядом, наполненным страданием всех мучеников любви, что девушка не выдержала призывного магнетизма и, посмотрев на меня в ответ, обнаружив слезы в моих глазах, спросила:
– Вы говорили с ним обо мне?
Я кивнул.
– Что он сказал?
– Что вам нравится с ним жить.
– Это правда, – согласилась она.
– Попробуйте жить со мной. Вам, вероятно, больше понравится.
– Почему вы так уверены?
– Потому что я моложе.
Она щелкнула пальцем по клавише пишущей машинки и посмотрела на меня серьезно.
– Это самый глупый аргумент, который я когда-либо слышала.
– У меня их еще куча, – ответил я. – Если вы посидите со мною после работы в сквере, я расскажу вам про свои остальные аргументы.
Вероятно, в моем лице было столько искренней мольбы к ее карим и равнодушным глазам, что она пожала худыми плечами нерешительно, а потом все же кивнула головой в знак согласия и чуть улыбнулась, показывая зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Продолжим? – спросил Hiprotomus, отрывая меня от наслаждений.
– Что? – не понял я.
– Ознакомление с моей жизнью.
– Почему это нужно делать прямо сейчас! – возмутился я. – Когда я занят!
– Сочетание приятного и полезного!
– Не вижу ничего полезного!
– Вы эгоист! – обиделся жук. – Когда вы о чем-нибудь меня просите, я непременно это исполняю! А стоит мне о чем-нибудь заикнуться, так у вас всегда найдется отговорка!
– Ну вы нахал! – в свою очередь обиделся я. – А как я вас давеча от птицы спасал! Не будь меня, вас бы склевали вместе с вашими рогами!
Hiprotomus всхлипнул.
– Ну что такое?
– Я старый.
– А при чем здесь возраст?
– Потому что мне уже три года, и я скоро умру, а вы меня все время обижаете!..
– А что, жуки так мало живут?
– Да. Наша жизнь коротка, – тяжело вздохнул Hiprotomus. – Если мой возраст переводить на человеческий, то получится, что сегодня мне исполнилось шестьдесят три года.
– У вас сегодня день рождения?
– Ага.
– Так я вас поздравляю!
– Спасибо, – поблагодарил жук. – Скорее, надо высказывать соболезнования.
– Что же мне вам подарить? – задумался я. – Хотите склянку с перекисью водорода? Или… Знаете, я видел в антикварной лавке коллекцию жуков. Ну, знаете, в такой коробочке, под стеклом… Это здорово дорого стоит, но вам понравится. Должно быть, это эротично для насекомых, как эротический журнал для людей!
– Вам бы понравилось, если бы вам подарили засушенную женщину?
– Нет, – честно ответил я.
– Так-то вот… Послушайте лучше мою историю.
– Ну, хорошо, – согласился я, окончательно расслабляясь под рукой Лучшей Подруги. – Только потому, что у вас день рождения…
– Несколько лет после трагической гибели Бертран я не мог расслабить свою душу и полюбить. Конечно же, я увлекался красивыми девицами, коих в Париже превеликое множество, но увлечения мои носили поверхностный и мимолетный характер, впрочем, как это свойственно всем студентам – подальше припрятать свою холостую жизнь от цепких ручек дочерей каких-нибудь замшелых полковников.
А закончив университет и устроившись инженером на гидроэлектростанцию, я познакомился с девушкой Полин, особой двумя годами старше меня, работающей секретаршей директора станции.
Она поразила меня своими стремительными руками, тонкими бровками вразлет, карими глазками и крошечной грудкой вразлет без бюстгальтера под шелковой блузкой.
Придя с чертежами к директору и ожидая, пока он освободится от посетителя, я не мог оторвать своего взгляда от этой пленительной грудки с ягодками сосков, трущимися изнутри о нежную ткань.
Девушка не обращала на меня внимания совсем, перепечатывая какие-то бумаги, стопкой лежащие на столе. Она делала это так ловко и быстро, что ее тонкие, словно ветки, руки то и дело взметались над пишущей машинкой, вытаскивая из нее использованный лист и вставляя в каретку новый.
– Вжик! – гуляла каретка по рельсам. – Вжик!
Я был зачарован ее стремительными руками с тонкими пальцами и обрезанными ногтями, закрашенными в красное.
– Вы кто? – спросила она, не отрываясь от работы.
– Меня зовут Аджип Сандал, – представился я. – Я ваш новый инженер.
– Я Полин Готье, старая секретарша. Работаю здесь уже шесть лет.
– Очень приятно.
Только теперь она оторвала свой взгляд от клавиатуры и посмотрела на меня более тщательно.
У нее оказался нос с горбинкой и глаза с легкой мутинкой, как будто она была слегка простужена или покурила марихуаны. Эта мутинка делала выражение ее лица почти безразличным к окружающему миру, а оттого воспламеняла интерес у окружающего мира к ней и к ее грудке вразлет.
– По какому вопросу? – поинтересовалась секретарша, найдя мой взгляд на своей грудке чем-то обыденным и давно привычным.
– Мы переоборудуем топливные отсеки, и я принес чертежи.
– Хорошо, – сказала девушка и тряхнула короткими крашенными в черное волосами. Они были уложены на висках в вопросительные знаки вниз загогулиной и подчеркивали маленькие бледные уши с дырочками в мочках. – Директор освободится через пять минут. Вы – араб?
– Почему? – удивился я ее вопросу.
– Мне кажется, что Аджип Сандал – мусульманское имя. Правильно я произношу? Аджип Сандал?
Кивнув, я сказал, что я – русский и что произошли некие обстоятельства, при которых мне дали этакое имя.
Она безразлично пожала плечами, мол, всякое бывает, и попрощалась с посетителем, вышедшим из кабинета директора.
– Можете войти, – кивнула мне.
А потом я использовал любой предлог, чтобы зайти к директору, а по дороге посидеть минуту-две в его приемной напротив Полин, которая реагировала на меня равнодушно, впрочем, как и на всех остальных.
– Дорогой мой! – сказал мне директор, когда я в очередной раз пришел к нему с каким-то пустячным делом. – Решайте сии простые вещи сами! А иначе для чего вы инженер?..
Он вытер платком лоб с огромными залысинами на бесцветной голове и посмотрел на меня прозрачными глазами скучного человека.
– Или вам Полин приглянулась?
Я покраснел от неожиданности вопроса и тут же признался во всем опущенными плечами и потупленным в паркет взглядом.
– Ах, вот в чем дело, дорогой, – понял директор. – Не повезло вам.
– Почему? – спросил я его проникновенно, как отца.
– Потому что Полин живет со мной.
– Давно?
– Шесть лет.
– Вы же старше ее лет на тридцать.
– На тридцать два года.
– Вы используете служебное положение.
– И это правда.
– Она, наверное, вас не любит.
– И это может быть.
– Тогда отпустите ее.
– Не хочет, – развел руками директор.
– Что не хочет? – не понял я.
– Она не хочет от меня уходить. Вероятно, у нее есть на это причины.
– Какие?
– Идите, мой дорогой, работайте. И забудьте о Полин, мой вам совет. У вас еще много случится девушек в жизни.
Тогда я вышел из его кабинета и посмотрел на Полин таким пронзительным взглядом, наполненным страданием всех мучеников любви, что девушка не выдержала призывного магнетизма и, посмотрев на меня в ответ, обнаружив слезы в моих глазах, спросила:
– Вы говорили с ним обо мне?
Я кивнул.
– Что он сказал?
– Что вам нравится с ним жить.
– Это правда, – согласилась она.
– Попробуйте жить со мной. Вам, вероятно, больше понравится.
– Почему вы так уверены?
– Потому что я моложе.
Она щелкнула пальцем по клавише пишущей машинки и посмотрела на меня серьезно.
– Это самый глупый аргумент, который я когда-либо слышала.
– У меня их еще куча, – ответил я. – Если вы посидите со мною после работы в сквере, я расскажу вам про свои остальные аргументы.
Вероятно, в моем лице было столько искренней мольбы к ее карим и равнодушным глазам, что она пожала худыми плечами нерешительно, а потом все же кивнула головой в знак согласия и чуть улыбнулась, показывая зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81