– резко возразила она.
– …А на самом деле рады случаю устроить для города увеселение.
– Увеселение?
– Празднование, ваше величество. Используйте инвеституру отца Поула как предлог показать королевству, что вы на коне и что, несмотря на войну, королевство следует своим путем.
Арива неохотно согласилась и была не уверена, можно ли считать принятое ею решение самым лучшим. Вплоть до настоящей минуты. Глядя во двор дворца, она видела сияющие лица своих подданных, когда те наслаждались солнцем ранней весны, бесплатной едой и напитками – и все это означало, что даже во время войны королевство и его монархиня оставались достаточно сильны и уверенны, чтобы устроить такое славное и полное помпы празднество. Отец Поул, выглядящий превосходно в официальной мантии примаса Церкви Подлинного Бога, прогуливался среди граждан Кендры, раздавая благословения и благодарности всем, выражавшим благие пожелания.
Внешне Арива оставалась безучастной, но была рада видеть, что ее народ настолько доволен. На южной галерее к ней на некоторое время присоединился Олио. Он коснулся ладонью ее живота.
– Маги говорят, через шесть месяцев, – сказала она, и лицо ее сделалось печальным.
– Может, он сумеет вернуться вовремя, – попытался утешить ее Олио.
– Нет, только не сейчас, – покачала головой Арива. – Салокан полностью захватил нас врасплох. Сендарус вернется уже после того, как родится его дочь.
– Дочь?
– О да. Это девочка.
– Ты назовешь ее Ашарной?
Лицо Аривы отчасти утратило печаль.
– А как же еще я могла бы назвать дочь?
– Ну не знаю. – Он вдруг усмехнулся. – Олио было бы неплохим именем.
Арива казалась потрясенной.
– Это только запутало бы бедную малышку. Иметь дядю с таким же именем, как у нее. Что она подумает?
– Ну конечно же, что ее дяде крайне повезло быть названным в ее честь.
– Это правда, – рассмеялась Арива. – Если она будет в чем-то похожей на меня, то думаю, такая уверенность не удивила бы тебя.
Олио внезапно поцеловал ее в щеку.
– В тебе меня все удивляет, сестрица. – Он на короткий миг взял ее за руку. – Ты спустишься?
– Нет. Предпочитаю смотреть отсюда. Но тебе спуститься следует. Им нужно, чтобы с ними пообщался кто-то из Розетемов.
– Думаю, они предпочли бы тебя.
Арива покачала головой.
– Ты совершенно неправ, братик. МЕНЯ они предпочли бы видеть здесь, наверху. Таким образом, все на своих местах, и они знают, что с их миром все в порядке.
Оркид подождал, пока новый примас не закончил принимать от всех поздравления, а затем догнал его, когда тот возвращался к западному крылу снять с себя церемониальное облачение и переодеться.
– Равновесие сил снова меняется, – сказал Оркид.
Поул безо всякого выражения посмотрел на него.
– Это самое интересное приветствие, какое мне доводилось слышать за довольно долгое время.
– Теперь, когда отошел примас Нортем – да позаботится бог о его душе…
– Да позаботится бог о его душе, – повторил за ним Поул.
– …То, чувствую, Королевский Совет станет с большим сочувствием прислушиваться не к королеве, а к Двадцати Домам и некоторым торговым кругам в городе.
– Только не с моей стороны, канцлер.
– Я всегда считал, что вы на стороне королевы. Именно потому я ранее и говорил с вами для установления особой связи между нами.
– За что я вам благодарен. К сожалению, последние события не позволили нам воспользоваться этим для общего блага.
– Обстоятельства могут измениться. Но ВЫ по-прежнему заинтересованы в поддержании особых отношений с моей канцелярией?
– Безусловно, канцлер. Вы считаете, что это окажется важным в ближайшем будущем?
– Трудно сказать, ваша милость. – Оркид произнес этот титул с чем-то похожим на почтение, что не осталось незамеченным Поупом. – Состояние войны искажает обычную картину. В данное время все мы на одной стороне, но кто знает, что произойдет, когда война закончится?
– Наверняка ведь это зависит от того, победим мы или нет?
– О, победить-то мы победим, – заверил его Оркид. – Может, не завтра, и не на следующей неделе, но Хаксус неизбежно поплатится за свои прегрешения.
Поул остановился и посмотрел на Оркида.
– «Прегрешения», канцлер? Интересный выбор слова. Вы считаете, что греховность или безгрешность чего-либо определяется происхождением совершившего? К примеру, Салокан грешен, потому что он из Хаксуса и вторгается в Гренду-Лир?
– То, что нравственно в одной стране – если это ИСТИННО нравственно, – наверняка ведь должно быть нравственным и в другой стране? – возразил канцлер.
– Именно об этом я и говорю. – Поул снова двинулся к своему крылу дворца. – Мне бы не хотелось думать, что мы опустились до такого уровня, что считаем, будто грех – это когда кто-то делает нечто, нам не нравящееся, безотносительно к намерениям или методам.
– Вы оправдываете вторжение Салокана? – спросил Оркид, даже не пытаясь скрыть удивления в голосе.
– Ни в коем случае. Речь всего лишь о терминологии. Но давайте на миг забудем о «грехе». Вы считаете, что мы выиграем войну?
– Да, и более того, считаю, что как только это произойдет, мы увидим, как Королевский Совет расколется на две фракции – ту, которая поддерживает ее величество, и ту, которая поддерживает Двадцать Домов и определенные денежные круги, которые выгадают от ослабления монархии, особенно если Хаксус будет захвачен и появятся готовые для использования новые земли и новые возможности.
– Традиция МОЕГО дома – поддерживать монарха во всем, что он – или, в нашем случае, она – делает.
– Традиция, которую вы намерены продолжать.
– Несомненно.
– Рад это слышать, так как, видите ли, есть-таки способ обеспечить восстановление равновесия в Совете.
– И какой же?
– Со смертью Нортема его кресло в Совете наследуете вы.
– О, понимаю, – сообразил Поул. – А это означает, что мое место становится вакантным и будет занято новым исповедником королевы.
– Именно, – подтвердил Оркид. – А исповедника королевы выберете вы.
Поул остановился.
– Да, это верно. – Он странно посмотрел на Оркида. – Весьма удачно для нас.
Олио и Эдейтор вошли в приют через заднюю дверь. Священник поздоровался с ними и провел на кухню, кланяясь и расшаркиваясь всю дорогу.
– Вы в этом деле новичок, не так ли? – спросил Олио.
Священник болезненно улыбнулся.
– Ваше высочество орлиным оком видит мои недостатки.
– Вы меня неправильно поняли, отец. Я всего лишь хотел сказать, что при посещении приюта мы привыкли к несколько неофициальному обращению. Я предпочел бы, чтоб вы не называли меня моим титулом.
– Обращаться к вам, не титулуя, ваше высочество? – неуверенно переспросил священник.
Олио потрепал его по плечу.
– Вижу, это потребует некоторого навыка.
– Мне сегодня сообщили, что у вас есть умирающий ребенок, – с некоторым нетерпением вмешался Эдейтор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– …А на самом деле рады случаю устроить для города увеселение.
– Увеселение?
– Празднование, ваше величество. Используйте инвеституру отца Поула как предлог показать королевству, что вы на коне и что, несмотря на войну, королевство следует своим путем.
Арива неохотно согласилась и была не уверена, можно ли считать принятое ею решение самым лучшим. Вплоть до настоящей минуты. Глядя во двор дворца, она видела сияющие лица своих подданных, когда те наслаждались солнцем ранней весны, бесплатной едой и напитками – и все это означало, что даже во время войны королевство и его монархиня оставались достаточно сильны и уверенны, чтобы устроить такое славное и полное помпы празднество. Отец Поул, выглядящий превосходно в официальной мантии примаса Церкви Подлинного Бога, прогуливался среди граждан Кендры, раздавая благословения и благодарности всем, выражавшим благие пожелания.
Внешне Арива оставалась безучастной, но была рада видеть, что ее народ настолько доволен. На южной галерее к ней на некоторое время присоединился Олио. Он коснулся ладонью ее живота.
– Маги говорят, через шесть месяцев, – сказала она, и лицо ее сделалось печальным.
– Может, он сумеет вернуться вовремя, – попытался утешить ее Олио.
– Нет, только не сейчас, – покачала головой Арива. – Салокан полностью захватил нас врасплох. Сендарус вернется уже после того, как родится его дочь.
– Дочь?
– О да. Это девочка.
– Ты назовешь ее Ашарной?
Лицо Аривы отчасти утратило печаль.
– А как же еще я могла бы назвать дочь?
– Ну не знаю. – Он вдруг усмехнулся. – Олио было бы неплохим именем.
Арива казалась потрясенной.
– Это только запутало бы бедную малышку. Иметь дядю с таким же именем, как у нее. Что она подумает?
– Ну конечно же, что ее дяде крайне повезло быть названным в ее честь.
– Это правда, – рассмеялась Арива. – Если она будет в чем-то похожей на меня, то думаю, такая уверенность не удивила бы тебя.
Олио внезапно поцеловал ее в щеку.
– В тебе меня все удивляет, сестрица. – Он на короткий миг взял ее за руку. – Ты спустишься?
– Нет. Предпочитаю смотреть отсюда. Но тебе спуститься следует. Им нужно, чтобы с ними пообщался кто-то из Розетемов.
– Думаю, они предпочли бы тебя.
Арива покачала головой.
– Ты совершенно неправ, братик. МЕНЯ они предпочли бы видеть здесь, наверху. Таким образом, все на своих местах, и они знают, что с их миром все в порядке.
Оркид подождал, пока новый примас не закончил принимать от всех поздравления, а затем догнал его, когда тот возвращался к западному крылу снять с себя церемониальное облачение и переодеться.
– Равновесие сил снова меняется, – сказал Оркид.
Поул безо всякого выражения посмотрел на него.
– Это самое интересное приветствие, какое мне доводилось слышать за довольно долгое время.
– Теперь, когда отошел примас Нортем – да позаботится бог о его душе…
– Да позаботится бог о его душе, – повторил за ним Поул.
– …То, чувствую, Королевский Совет станет с большим сочувствием прислушиваться не к королеве, а к Двадцати Домам и некоторым торговым кругам в городе.
– Только не с моей стороны, канцлер.
– Я всегда считал, что вы на стороне королевы. Именно потому я ранее и говорил с вами для установления особой связи между нами.
– За что я вам благодарен. К сожалению, последние события не позволили нам воспользоваться этим для общего блага.
– Обстоятельства могут измениться. Но ВЫ по-прежнему заинтересованы в поддержании особых отношений с моей канцелярией?
– Безусловно, канцлер. Вы считаете, что это окажется важным в ближайшем будущем?
– Трудно сказать, ваша милость. – Оркид произнес этот титул с чем-то похожим на почтение, что не осталось незамеченным Поупом. – Состояние войны искажает обычную картину. В данное время все мы на одной стороне, но кто знает, что произойдет, когда война закончится?
– Наверняка ведь это зависит от того, победим мы или нет?
– О, победить-то мы победим, – заверил его Оркид. – Может, не завтра, и не на следующей неделе, но Хаксус неизбежно поплатится за свои прегрешения.
Поул остановился и посмотрел на Оркида.
– «Прегрешения», канцлер? Интересный выбор слова. Вы считаете, что греховность или безгрешность чего-либо определяется происхождением совершившего? К примеру, Салокан грешен, потому что он из Хаксуса и вторгается в Гренду-Лир?
– То, что нравственно в одной стране – если это ИСТИННО нравственно, – наверняка ведь должно быть нравственным и в другой стране? – возразил канцлер.
– Именно об этом я и говорю. – Поул снова двинулся к своему крылу дворца. – Мне бы не хотелось думать, что мы опустились до такого уровня, что считаем, будто грех – это когда кто-то делает нечто, нам не нравящееся, безотносительно к намерениям или методам.
– Вы оправдываете вторжение Салокана? – спросил Оркид, даже не пытаясь скрыть удивления в голосе.
– Ни в коем случае. Речь всего лишь о терминологии. Но давайте на миг забудем о «грехе». Вы считаете, что мы выиграем войну?
– Да, и более того, считаю, что как только это произойдет, мы увидим, как Королевский Совет расколется на две фракции – ту, которая поддерживает ее величество, и ту, которая поддерживает Двадцать Домов и определенные денежные круги, которые выгадают от ослабления монархии, особенно если Хаксус будет захвачен и появятся готовые для использования новые земли и новые возможности.
– Традиция МОЕГО дома – поддерживать монарха во всем, что он – или, в нашем случае, она – делает.
– Традиция, которую вы намерены продолжать.
– Несомненно.
– Рад это слышать, так как, видите ли, есть-таки способ обеспечить восстановление равновесия в Совете.
– И какой же?
– Со смертью Нортема его кресло в Совете наследуете вы.
– О, понимаю, – сообразил Поул. – А это означает, что мое место становится вакантным и будет занято новым исповедником королевы.
– Именно, – подтвердил Оркид. – А исповедника королевы выберете вы.
Поул остановился.
– Да, это верно. – Он странно посмотрел на Оркида. – Весьма удачно для нас.
Олио и Эдейтор вошли в приют через заднюю дверь. Священник поздоровался с ними и провел на кухню, кланяясь и расшаркиваясь всю дорогу.
– Вы в этом деле новичок, не так ли? – спросил Олио.
Священник болезненно улыбнулся.
– Ваше высочество орлиным оком видит мои недостатки.
– Вы меня неправильно поняли, отец. Я всего лишь хотел сказать, что при посещении приюта мы привыкли к несколько неофициальному обращению. Я предпочел бы, чтоб вы не называли меня моим титулом.
– Обращаться к вам, не титулуя, ваше высочество? – неуверенно переспросил священник.
Олио потрепал его по плечу.
– Вижу, это потребует некоторого навыка.
– Мне сегодня сообщили, что у вас есть умирающий ребенок, – с некоторым нетерпением вмешался Эдейтор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103