"Тэтэшник" был б.у., но выглядел прилично, с невытертым рифлением на светло-коричневой пластмассовой рукоятке. Только маленькая царапинка на стволе.
-- Твой, -- сказал Егоров, выкладывая пистолет на дубовый барьер. --Проверь. Можешь пристрелять, если хочешь.
Я повертел ТТ в руках и положил на место.
-- Имеешь что-нибудь против "тэтэшника"? -- поинтересовался Егоров. --Дал бы "длинную девятку", да нету. Чем богаты.
Против ТТ я ничего не имел. Некоторые пренебрегали, предпочитали "Макарова". И зря. Надежная машинка. Простая и точная. Недаром -- где-то я об этом читал -- он был в чести в подразделениях американского OSS --Управления Стратегических Служб, предшественника ЦРУ. Он и нынче был популярен в определенных кругах. У братвы -- потому что стоил недорого. И в спецслужбах узкого профиля (а бывают ли, интересно, спецслужбы широкого профиля?) -- потому что за минувшие с его рождения десятилетия их столько наклепали, что выяснить происхождение ствола, даже зная номер, было
практически невозможно.
Я поинтересовался:
-- Зачем он мне?
-- Даешь! -- удивился Егоров. -- Начальник охраны без пушки. Это как?
-- Ходил же без пушки. И ничего.
-- А теперь возможно "чего". Вот разрешение на ствол. А это - твоя официальная ксива. Как говаривали когда-то в здешних краях: аусвайс.
Он выложил на барьер тощую красную книжицу, вроде комсомольского билета, с золотым тиснением "КПРФ" на обложке и гербовую бумагу с печатями. Я просмотрел документы. Разрешение на ношение и хранение огнестрельного оружия было выдано московской милицией. Содержание книжицы гласило, что гр-н Пастухов С.С. является начальником охраны кандидата в губернаторы гр-на Антонюка Л.А.
-- Я все еще начальник охраны Антонюка?
-- А почему нет? -- не понял Егоров. -- Есть вопросы?
-- Поднакопилось.
-- На что смогу -- отвечу, -- пообещал он.
Я укрепил "тэтэшник" на стенде и отстрелял обойму. В хороших руках была пушка. Не знаю в чьих, но в хороших. Я перезарядил пистолет и спросил:
-- А где глушитель?
-- Ну, Серега! То вообще брать не хотел, теперь глушитель требуешь. Нет для него глушителя. И не было никогда. Зачем тебе?
-- Мало ли.
-- Мало ли что?
-- Мало ли все. Знать бы.
-- Ладно, пошли обедать. Потом поговорим.
Мы вышли из тира. Туман исчез. В насыщенных рассеянным светом облаках скользило неяркое солнце.
Сосны. Дюны. Бесконечные плоские волны, с легким шипением набегающие на песок.
Егоров с удовольствием огляделся:
-- Балтика!..
III
-- Давай свои вопросы.
-- Чья это база?
-- Проехали. Следующий.
-- Зачем ты меня сюда привез?
-- Не вопрос. Познакомить с ребятами.
-- Зачем ты меня им засветил?
-- Чтобы знали в лицо и не пристрелили в случае чего. Теперь ясно?
-- Почему в охрану Антонюка набраны люди, которые понятия не имеют об этой работе?
-- Они не хуже, чем охрана губернатора.
-- Они лучше. Но это не ответ.
-- Это мои люди. Ответ?
-- Кто такой смуглый?
-- Выбрось из головы. Тебе показалось.
-- Зачем ты меня пасешь?
-- Проехали.
-- Зачем меня пасет этот смуглый?
-- Про него я тебе уже все сказал.
-- Какие сигареты ты куришь?
-- Это имеет значение?
-- Ни малейшего.
-- Для чего же спросил?
-- Чтобы получить ответ. Хоть один.
-- Считаешь, не получил?
-- Пока нет.
-- "Кэмэл".
-- Теперь получил. Один.
Егоров ткнул сигарету в пепельницу и внимательно на меня посмотрел. Как всегда, словно бы насмешливо -- из-за излома брови. Но в этот раз насмешливость можно было не брать в расчет. Это была форма. А содержание его взгляда было другим. Я не сразу понял каким. Потом понял. Отсутствующим. Вот так он на меня и посмотрел -- внимательно-отсутствующим взглядом. Как будто мысленно был где-то совсем в другом месте, и ему понадобилось некоторое время, чтобы вернуться в реальность, в которой за просторным, во всю стену, окном не в лад покачивались мачты "Драконов" и терся бортом о причальные
сваи серый сторожевик.
Мы сидели в небольшом холле на втором этаже одного из санаторных блоков, в цоколе которого располагалась столовая. Правильней сказать --уютное, оформленное в прибалтийском стиле кафе. Только столы были длинные,
каждый человек на десять. И официанток не было. Каждый подходил к стойке, набирал что хотел, наливал борщ из фарфоровых супниц и располагался за столом. Скатерти, хорошая посуда, мельхиоровые приборы, эти супницы.
Флотские дела. И бутылки без этикеток -- с белым и красным сухим вином.
Обедали шумно, с завидным аппетитом, вполне естественным для молодых здоровых мужиков, от души поработавших в спортзале. На меня не то чтобы не
обращали внимания, но словно бы предоставили самому себе. Хотя поглядывали с интересом. Особенно Миня. С Егоровым тоже держались свободно, но с заметной уважительностью. Примерно как флотские офицеры держатся за обеденным столом с капитаном. Так что Егоров не соврал, когда сказал о них: "Мои люди". Только вот про этого смуглого он не мог бы сказать: "Один из них". За этим общим столом он был бы неуместен, как волк в веселой собачьей стае.
-- У меня тоже есть пара вопросов, на которые ты не ответишь, --проговорил наконец Егоров. -- Или рискнешь?
Я кивнул:
-- Попробую.
-- Зачем ты ходил на митинги губернатора?
-- Интересовался его программой.
-- Зачем?
-- Чтобы оценить его шансы.
-- Твоя забота -- Антонюк, а не губернатор.
-- Моя забота -- киллер. Если его не вычислить, Антонюка не уберечь.
-- Ты три раза уходил от хвоста.
-- Четыре.
-- Да? Мне доложили -- три.
-- Твои проблемы.
-- С кем ты встречался?
-- Ни с кем.
-- Тогда зачем уходил?
-- Проверить. Смогу ли уйти, если понадобится.
-- Сможешь?
-- От тебя смогу. От смуглого трудней. Но я постараюсь.
-- Хвостов больше не будет.
-- Да ну?
-- Я тебе говорю.
-- Зачем они были нужны?
-- Страховка.
-- А теперь спроси, какие сигареты я курю.
-- Ты же не куришь.
-- Правильно. Вот так бы я тебе и ответил. И в нашем разговоре это был бы не единственный честный ответ. По крайней мере, с моей стороны.
На лице Егорова вновь появилось его обычное насмешливое выражение. Он похлопал меня по колену:
-- Расслабься, Серега. И давай о деле. Завтра первый тур выборов. Пятьдесят процентов плюс один голос не наберет никто. Это, думаю, ты уже понял. Второй тур -- через две недели. Вот тут и разгорятся страсти.
-- Какие страсти? -- удивился я. -- У Антонюка тридцать один процент. У губернатора двадцать один.
-- Плохо считаешь, -- возразил Егоров. -- Во втором туре губернатор получит голоса "Яблока". Двадцать один и семнадцать. Тридцать восемь.
-- А Антонюк -- голоса жириновцев. Тридцать один плюс двенадцать. Сорок три.
-- Во-первых, пять процентов разницы -- мизер. Во-вторых, все эти рейтинги -- фуфло. Их нужно принимать с большой поправкой. На все. Даже на погоду. Заштормит Балтика -- на выборы вообще никто не придет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
-- Твой, -- сказал Егоров, выкладывая пистолет на дубовый барьер. --Проверь. Можешь пристрелять, если хочешь.
Я повертел ТТ в руках и положил на место.
-- Имеешь что-нибудь против "тэтэшника"? -- поинтересовался Егоров. --Дал бы "длинную девятку", да нету. Чем богаты.
Против ТТ я ничего не имел. Некоторые пренебрегали, предпочитали "Макарова". И зря. Надежная машинка. Простая и точная. Недаром -- где-то я об этом читал -- он был в чести в подразделениях американского OSS --Управления Стратегических Служб, предшественника ЦРУ. Он и нынче был популярен в определенных кругах. У братвы -- потому что стоил недорого. И в спецслужбах узкого профиля (а бывают ли, интересно, спецслужбы широкого профиля?) -- потому что за минувшие с его рождения десятилетия их столько наклепали, что выяснить происхождение ствола, даже зная номер, было
практически невозможно.
Я поинтересовался:
-- Зачем он мне?
-- Даешь! -- удивился Егоров. -- Начальник охраны без пушки. Это как?
-- Ходил же без пушки. И ничего.
-- А теперь возможно "чего". Вот разрешение на ствол. А это - твоя официальная ксива. Как говаривали когда-то в здешних краях: аусвайс.
Он выложил на барьер тощую красную книжицу, вроде комсомольского билета, с золотым тиснением "КПРФ" на обложке и гербовую бумагу с печатями. Я просмотрел документы. Разрешение на ношение и хранение огнестрельного оружия было выдано московской милицией. Содержание книжицы гласило, что гр-н Пастухов С.С. является начальником охраны кандидата в губернаторы гр-на Антонюка Л.А.
-- Я все еще начальник охраны Антонюка?
-- А почему нет? -- не понял Егоров. -- Есть вопросы?
-- Поднакопилось.
-- На что смогу -- отвечу, -- пообещал он.
Я укрепил "тэтэшник" на стенде и отстрелял обойму. В хороших руках была пушка. Не знаю в чьих, но в хороших. Я перезарядил пистолет и спросил:
-- А где глушитель?
-- Ну, Серега! То вообще брать не хотел, теперь глушитель требуешь. Нет для него глушителя. И не было никогда. Зачем тебе?
-- Мало ли.
-- Мало ли что?
-- Мало ли все. Знать бы.
-- Ладно, пошли обедать. Потом поговорим.
Мы вышли из тира. Туман исчез. В насыщенных рассеянным светом облаках скользило неяркое солнце.
Сосны. Дюны. Бесконечные плоские волны, с легким шипением набегающие на песок.
Егоров с удовольствием огляделся:
-- Балтика!..
III
-- Давай свои вопросы.
-- Чья это база?
-- Проехали. Следующий.
-- Зачем ты меня сюда привез?
-- Не вопрос. Познакомить с ребятами.
-- Зачем ты меня им засветил?
-- Чтобы знали в лицо и не пристрелили в случае чего. Теперь ясно?
-- Почему в охрану Антонюка набраны люди, которые понятия не имеют об этой работе?
-- Они не хуже, чем охрана губернатора.
-- Они лучше. Но это не ответ.
-- Это мои люди. Ответ?
-- Кто такой смуглый?
-- Выбрось из головы. Тебе показалось.
-- Зачем ты меня пасешь?
-- Проехали.
-- Зачем меня пасет этот смуглый?
-- Про него я тебе уже все сказал.
-- Какие сигареты ты куришь?
-- Это имеет значение?
-- Ни малейшего.
-- Для чего же спросил?
-- Чтобы получить ответ. Хоть один.
-- Считаешь, не получил?
-- Пока нет.
-- "Кэмэл".
-- Теперь получил. Один.
Егоров ткнул сигарету в пепельницу и внимательно на меня посмотрел. Как всегда, словно бы насмешливо -- из-за излома брови. Но в этот раз насмешливость можно было не брать в расчет. Это была форма. А содержание его взгляда было другим. Я не сразу понял каким. Потом понял. Отсутствующим. Вот так он на меня и посмотрел -- внимательно-отсутствующим взглядом. Как будто мысленно был где-то совсем в другом месте, и ему понадобилось некоторое время, чтобы вернуться в реальность, в которой за просторным, во всю стену, окном не в лад покачивались мачты "Драконов" и терся бортом о причальные
сваи серый сторожевик.
Мы сидели в небольшом холле на втором этаже одного из санаторных блоков, в цоколе которого располагалась столовая. Правильней сказать --уютное, оформленное в прибалтийском стиле кафе. Только столы были длинные,
каждый человек на десять. И официанток не было. Каждый подходил к стойке, набирал что хотел, наливал борщ из фарфоровых супниц и располагался за столом. Скатерти, хорошая посуда, мельхиоровые приборы, эти супницы.
Флотские дела. И бутылки без этикеток -- с белым и красным сухим вином.
Обедали шумно, с завидным аппетитом, вполне естественным для молодых здоровых мужиков, от души поработавших в спортзале. На меня не то чтобы не
обращали внимания, но словно бы предоставили самому себе. Хотя поглядывали с интересом. Особенно Миня. С Егоровым тоже держались свободно, но с заметной уважительностью. Примерно как флотские офицеры держатся за обеденным столом с капитаном. Так что Егоров не соврал, когда сказал о них: "Мои люди". Только вот про этого смуглого он не мог бы сказать: "Один из них". За этим общим столом он был бы неуместен, как волк в веселой собачьей стае.
-- У меня тоже есть пара вопросов, на которые ты не ответишь, --проговорил наконец Егоров. -- Или рискнешь?
Я кивнул:
-- Попробую.
-- Зачем ты ходил на митинги губернатора?
-- Интересовался его программой.
-- Зачем?
-- Чтобы оценить его шансы.
-- Твоя забота -- Антонюк, а не губернатор.
-- Моя забота -- киллер. Если его не вычислить, Антонюка не уберечь.
-- Ты три раза уходил от хвоста.
-- Четыре.
-- Да? Мне доложили -- три.
-- Твои проблемы.
-- С кем ты встречался?
-- Ни с кем.
-- Тогда зачем уходил?
-- Проверить. Смогу ли уйти, если понадобится.
-- Сможешь?
-- От тебя смогу. От смуглого трудней. Но я постараюсь.
-- Хвостов больше не будет.
-- Да ну?
-- Я тебе говорю.
-- Зачем они были нужны?
-- Страховка.
-- А теперь спроси, какие сигареты я курю.
-- Ты же не куришь.
-- Правильно. Вот так бы я тебе и ответил. И в нашем разговоре это был бы не единственный честный ответ. По крайней мере, с моей стороны.
На лице Егорова вновь появилось его обычное насмешливое выражение. Он похлопал меня по колену:
-- Расслабься, Серега. И давай о деле. Завтра первый тур выборов. Пятьдесят процентов плюс один голос не наберет никто. Это, думаю, ты уже понял. Второй тур -- через две недели. Вот тут и разгорятся страсти.
-- Какие страсти? -- удивился я. -- У Антонюка тридцать один процент. У губернатора двадцать один.
-- Плохо считаешь, -- возразил Егоров. -- Во втором туре губернатор получит голоса "Яблока". Двадцать один и семнадцать. Тридцать восемь.
-- А Антонюк -- голоса жириновцев. Тридцать один плюс двенадцать. Сорок три.
-- Во-первых, пять процентов разницы -- мизер. Во-вторых, все эти рейтинги -- фуфло. Их нужно принимать с большой поправкой. На все. Даже на погоду. Заштормит Балтика -- на выборы вообще никто не придет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96