-- Не нужно ничего. С меня достаточно, что вы отвечаете на мои вопросы.
-- Я делаю это, чтоб выполнить долг перед отцом. И только. У меня нет никаких иллюзий. Убийца не будет найден. Вы человек здесь чужой и просто не представляете, какие деньги и силы здесь задействованы. Сотни миллионов долларов. Я говорю о порте. Если бы у нас были предвыборные тотализаторы, я
бы разбогател, потому что со стопроцентной уверенностью могу сказать, кто станет губернатором.
-- Кто? -- спросил Пастухов.
-- Хомутов. Нынешний губернатор, представитель движения НДР.
-- Рейтинг у него -- всего 21 процент.
-- Вы верите во все эти рейтинги? А я верю в реальность. Хотите пари?
-- Нет, -- отказался Пастухов. -- Я спорю только тогда, когда уверен в успехе. А в успехе я уверен, когда владею ситуацией. Сейчас же для меня все как в тумане. Почему вы считаете, что губернатором станет Хомутов?
-- Это очень просто. Для развития порта и вообще промышленности нашего города, как и всей России, нужны иностранные инвестиции. Извините, что говорю вам такие банальные вещи. Деньги могут дать только немцы. А если на
выборах победах коммунист, наш город и вообще Россия, не получит от них ни пфеннига. Я не считаю себя ни демократом, ни коммунистом, но на их месте я поступил бы точно так же. Демократы разворуют часть денег. Увы, это факт. Но часть все-таки пустят в дело. А коммунисты часть разворуют, а остальное
расфукают на социальные программы. Им же придется выполнять предвыборные обещания. А где на это взять деньги?
-- Имел ли Николай Иванович какое-нибудь отношение к порту?
Юрий задумался и ответил не сразу:
-- Скажем так: он видел порт в исторической перспективе.
-- Какую программу он хотел предложить "Яблоку"?
-- Этого я не знаю. Он не объяснял, зная мое нелюбопытство к таким вещам, а я не спрашивал.
-- Давайте перейдем к последним дням, -- предложил Пастухов. -- Я знаю, что это самые тяжелые воспоминания, но вам придется вспомнить все до последней мелочи.
-- Это мой долг перед отцом, -- согласился Юрий. -- Спрашивайте.
-- Когда у Николая Ивановича возникла мысль баллотироваться в губернаторы?
-- Незадолго до конца регистрации кандидатов. До этого он ничего об этом не говорил и даже, по-моему, не думал. Потом произошло одно событие, которое его не на шутку взволновало. Более того, он был возбужден так, как я никогда в жизни не видел. Вообще-то он был спокойным и даже несколько
флегматичным человеком.
-- Что это за событие?
-- По форме оно очень простое. Утром он вышел к калитке, чтобы взять газеты. Среди газет оказался довольно плотный пакет в коричневой бумаге без обратного адреса и, по-моему, вообще без марок. Отец всегда читал газеты у себя наверху, в кабинете. Так было и в этот день. Но вдруг он спустился вниз
и сказал мне: "Кажется, сбылись мои самые худшие предположения". Я спешил на работу, поэтому не стал расспрашивать, а вечером отец ни на какие мои вопросы не отвечал. Этого конверта у него я больше не видел. Что было в нем -- понятия не имею. О каких худших предположениях он говорил -- тоже. Я знаю только одно: в тот вечер он был у губернатора -- у Валентина Ивановича Хомутова. Причем в неурочное время, вечером. Хомутов принял его, потому что
они были очень давно знакомы и у отца учились оба сына Хомутова.
-- В каком состоянии он от него пришел?
-- Я бы сказал так: в угнетенном.
-- Пакет был с ним?
-- Нет.
-- Выходит, он отдал его губернатору?
-- Получается так.
-- Он не сказал вам, что было в пакете?
-- Нет. Потом последовала серия оживленных переговоров с Мазуром. И только после этого отец решил выставить свою кандидатуру в губернаторы.
-- Кто принес пакет -- неизвестно?
-- Нет. Я расспрашивал почтальоншу, она говорит, среди газет никакого пакета не было.
-- После смерти отца вы наверняка разбирали его вещи. Нашли вы этот пакет?
-- Нет.
Пастухов внимательно посмотрел на собеседника. Не врет. Нет, не врет. Устал, да, разговор был тяжелым. Но не врет.
-- А теперь давайте вернемся к последнему дню. Извините за настойчивость, но только у вас есть ключ к убийству. Ни вы, ни я не знаем даже примерно, как выглядит этот ключ. Но он есть. У вас большой бизнес в порту?
-- Нет. Я арендую два лесовоза и два танкера. По сравнению с тамошними китами -- сущая ерунда. Поэтому меня и не трогают. -- Юрий подумал и поправился: -- Не трогали. Ну, и шесть процентов акций порта есть. Немного, но все-таки. Это сегодня очень дорого стоит.
-- Кто держит порт?
-- Я вам скажу, но это должно остаться между нами. Есть там такой --Кэп. В сущности, бандит, но деньги заставили его стать политиком. Он больше всех заинтересован в контракте с немцами. Поэтому я и сказал, что на выборах
выиграет Хомутов. Вообще-то с портом ситуация сложная. Пятьдесят один процент, контрольный пакет акций, остается пока у государства. Большую часть пакета придется выставить на торги. Ну и, сами понимаете, новый губернатор сумеет создать своим доброжелателям льготные условия тендера. Поэтому борьба за губернаторское кресло -- акция не политическая, а прежде всего финансовая. Тем более поразительно, что отец, прекрасно все это понимая, все же туда полез!
-- Как мне кажется, Николай Иванович был человеком, не способным на спонтанные поступки, не способным потерять голову из-за ерунды?
-- Да. Он был спокойным и рассудительным человеком. Даже, я бы сказал, несколько флегматичным. Впрочем, об этом, по-моему, я уже говорил.
-- И все же он ввязался в предвыборную борьбу, не имея ни малейших шансов. Не видите ли вы в этом противоречия? -- спросил Пастухов.
-- Вижу. Но объяснить не могу. Я очень много об этом думал. Нет, я не нахожу никакого объяснения.
-- Вернемся к последнему дню.
-- Утром у отца были две лекции, потом он встречался с членами орггруппы "Социально-экологического союза" -- в этот
день расклеивали листовки с объявлениями о его встрече с избирателями в актовом зале института. Около четырех вечера, когда мы с женой вернулись домой, он был в своем кабинете, наверху, готовился к выступлению. Он попросил мою жену погладить его лучший серый костюм и белую рубашку.
Выступление было назначено на шесть часов вечера, но в начале пятого, точно времени не помню, вдруг раздался телефонный звонок. Звонила женщина, причем явно секретарша или, как сейчас говорят, референт или менеджер. Она спросила, нельзя ли ей поговорить с Николаем Ивановичем Комаровым. Я крикнул
отцу, чтобы он взял трубку, а свою здесь, внизу, положил на место, поэтому разговора не слышал. Минут через тридцать возле нашей калитки остановился автомобиль -- из дорогих, тяжелый, иностранной марки. Возможно, "мерседес". Гость зашел к отцу, и они минут тридцать разговаривали. После чего гость уехал, а отец переоделся и отправился на выступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
-- Я делаю это, чтоб выполнить долг перед отцом. И только. У меня нет никаких иллюзий. Убийца не будет найден. Вы человек здесь чужой и просто не представляете, какие деньги и силы здесь задействованы. Сотни миллионов долларов. Я говорю о порте. Если бы у нас были предвыборные тотализаторы, я
бы разбогател, потому что со стопроцентной уверенностью могу сказать, кто станет губернатором.
-- Кто? -- спросил Пастухов.
-- Хомутов. Нынешний губернатор, представитель движения НДР.
-- Рейтинг у него -- всего 21 процент.
-- Вы верите во все эти рейтинги? А я верю в реальность. Хотите пари?
-- Нет, -- отказался Пастухов. -- Я спорю только тогда, когда уверен в успехе. А в успехе я уверен, когда владею ситуацией. Сейчас же для меня все как в тумане. Почему вы считаете, что губернатором станет Хомутов?
-- Это очень просто. Для развития порта и вообще промышленности нашего города, как и всей России, нужны иностранные инвестиции. Извините, что говорю вам такие банальные вещи. Деньги могут дать только немцы. А если на
выборах победах коммунист, наш город и вообще Россия, не получит от них ни пфеннига. Я не считаю себя ни демократом, ни коммунистом, но на их месте я поступил бы точно так же. Демократы разворуют часть денег. Увы, это факт. Но часть все-таки пустят в дело. А коммунисты часть разворуют, а остальное
расфукают на социальные программы. Им же придется выполнять предвыборные обещания. А где на это взять деньги?
-- Имел ли Николай Иванович какое-нибудь отношение к порту?
Юрий задумался и ответил не сразу:
-- Скажем так: он видел порт в исторической перспективе.
-- Какую программу он хотел предложить "Яблоку"?
-- Этого я не знаю. Он не объяснял, зная мое нелюбопытство к таким вещам, а я не спрашивал.
-- Давайте перейдем к последним дням, -- предложил Пастухов. -- Я знаю, что это самые тяжелые воспоминания, но вам придется вспомнить все до последней мелочи.
-- Это мой долг перед отцом, -- согласился Юрий. -- Спрашивайте.
-- Когда у Николая Ивановича возникла мысль баллотироваться в губернаторы?
-- Незадолго до конца регистрации кандидатов. До этого он ничего об этом не говорил и даже, по-моему, не думал. Потом произошло одно событие, которое его не на шутку взволновало. Более того, он был возбужден так, как я никогда в жизни не видел. Вообще-то он был спокойным и даже несколько
флегматичным человеком.
-- Что это за событие?
-- По форме оно очень простое. Утром он вышел к калитке, чтобы взять газеты. Среди газет оказался довольно плотный пакет в коричневой бумаге без обратного адреса и, по-моему, вообще без марок. Отец всегда читал газеты у себя наверху, в кабинете. Так было и в этот день. Но вдруг он спустился вниз
и сказал мне: "Кажется, сбылись мои самые худшие предположения". Я спешил на работу, поэтому не стал расспрашивать, а вечером отец ни на какие мои вопросы не отвечал. Этого конверта у него я больше не видел. Что было в нем -- понятия не имею. О каких худших предположениях он говорил -- тоже. Я знаю только одно: в тот вечер он был у губернатора -- у Валентина Ивановича Хомутова. Причем в неурочное время, вечером. Хомутов принял его, потому что
они были очень давно знакомы и у отца учились оба сына Хомутова.
-- В каком состоянии он от него пришел?
-- Я бы сказал так: в угнетенном.
-- Пакет был с ним?
-- Нет.
-- Выходит, он отдал его губернатору?
-- Получается так.
-- Он не сказал вам, что было в пакете?
-- Нет. Потом последовала серия оживленных переговоров с Мазуром. И только после этого отец решил выставить свою кандидатуру в губернаторы.
-- Кто принес пакет -- неизвестно?
-- Нет. Я расспрашивал почтальоншу, она говорит, среди газет никакого пакета не было.
-- После смерти отца вы наверняка разбирали его вещи. Нашли вы этот пакет?
-- Нет.
Пастухов внимательно посмотрел на собеседника. Не врет. Нет, не врет. Устал, да, разговор был тяжелым. Но не врет.
-- А теперь давайте вернемся к последнему дню. Извините за настойчивость, но только у вас есть ключ к убийству. Ни вы, ни я не знаем даже примерно, как выглядит этот ключ. Но он есть. У вас большой бизнес в порту?
-- Нет. Я арендую два лесовоза и два танкера. По сравнению с тамошними китами -- сущая ерунда. Поэтому меня и не трогают. -- Юрий подумал и поправился: -- Не трогали. Ну, и шесть процентов акций порта есть. Немного, но все-таки. Это сегодня очень дорого стоит.
-- Кто держит порт?
-- Я вам скажу, но это должно остаться между нами. Есть там такой --Кэп. В сущности, бандит, но деньги заставили его стать политиком. Он больше всех заинтересован в контракте с немцами. Поэтому я и сказал, что на выборах
выиграет Хомутов. Вообще-то с портом ситуация сложная. Пятьдесят один процент, контрольный пакет акций, остается пока у государства. Большую часть пакета придется выставить на торги. Ну и, сами понимаете, новый губернатор сумеет создать своим доброжелателям льготные условия тендера. Поэтому борьба за губернаторское кресло -- акция не политическая, а прежде всего финансовая. Тем более поразительно, что отец, прекрасно все это понимая, все же туда полез!
-- Как мне кажется, Николай Иванович был человеком, не способным на спонтанные поступки, не способным потерять голову из-за ерунды?
-- Да. Он был спокойным и рассудительным человеком. Даже, я бы сказал, несколько флегматичным. Впрочем, об этом, по-моему, я уже говорил.
-- И все же он ввязался в предвыборную борьбу, не имея ни малейших шансов. Не видите ли вы в этом противоречия? -- спросил Пастухов.
-- Вижу. Но объяснить не могу. Я очень много об этом думал. Нет, я не нахожу никакого объяснения.
-- Вернемся к последнему дню.
-- Утром у отца были две лекции, потом он встречался с членами орггруппы "Социально-экологического союза" -- в этот
день расклеивали листовки с объявлениями о его встрече с избирателями в актовом зале института. Около четырех вечера, когда мы с женой вернулись домой, он был в своем кабинете, наверху, готовился к выступлению. Он попросил мою жену погладить его лучший серый костюм и белую рубашку.
Выступление было назначено на шесть часов вечера, но в начале пятого, точно времени не помню, вдруг раздался телефонный звонок. Звонила женщина, причем явно секретарша или, как сейчас говорят, референт или менеджер. Она спросила, нельзя ли ей поговорить с Николаем Ивановичем Комаровым. Я крикнул
отцу, чтобы он взял трубку, а свою здесь, внизу, положил на место, поэтому разговора не слышал. Минут через тридцать возле нашей калитки остановился автомобиль -- из дорогих, тяжелый, иностранной марки. Возможно, "мерседес". Гость зашел к отцу, и они минут тридцать разговаривали. После чего гость уехал, а отец переоделся и отправился на выступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96