А что? Зарплата нормальная, под машиной ночами не нужно лежать. А что не подхалтуришь -- ну, сейчас с халтурой негусто, столько частников навалило, что по улицам не проехать. Он спросил, понимаю ли я, что на должности водителя губернатора должен быть человек, проверенный во всех отношениях. Я сказал: проверяйте. Сидеть я никогда не сидел, прав по пьянке не лишался, всего одна серьезная авария была в жизни, да и то не по моей вине. Принимаю тоже в меру, и с этой стороны ко мне не подкопаешься. Он сказал, что речь идет не о прошлом, и по биографии ко мне никаких претензий нет. Речь о будущем. Губернатор -- серьезная политическая фигура, он может стать объектом внимания криминальных группировок и даже западных разведок.
-- Таким образом он дал понять, что представляет ФСБ? -- уточнил Мухин.
-- Вот именно -- дал понять, -- подтвердил водитель. - Никаких документов не показал, ни на кого не сослался.
-- А ты не спросил его документы?
-- Нет. Как-то неловко было. К тому же представил ему меня сам губернатор. Как я мог ему не доверять?
-- Продолжай, -- кивнул Боцман.
-- А нечего продолжать. Побазарили и разошлись. Я пообещал сообщать ему, если замечу вокруг губернатора что-нибудь подозрительное.
-- Он тебе дал телефон?
-- Нет. Сказал, что сам будет звонить.
-- Звонил?
-- Нет. За неделю -- ни разу. А потом пошла эта катавасия.
-- Какая?
-- Ну, выборы. Собрания, митинги, выступления по телевидению.
-- Когда он тебе позвонил?
-- Этот день я хорошо помню. Когда Комаров был зарегистрирован кандидатом в губернаторы. Все в конторе ходили и хохотали. У него не было ни одного шанса.
-- О чем тебе сообщил этот человек?
-- Попросил о встрече. Мы встретились в парке, в глухом месте. Он приказал мне отслеживать все, что связывает губернатора с Комаровым. И вообще все, что у нас станет известно о Комарове. Я пообещал. А мне что? Это же не военная тайна, верно?
-- Что ты ему сообщал?
-- Ну, время от времени он звонил мне домой или в служебку, и я передавал то, о чем у нас треплются -- больше и нечего было. А дня за три до того дня он приказал мне быть наготове и выполнить приказ, который он мне передаст -- либо сам, либо через посредника.
-- Приказ о сигнале?
-- Да.
-- Он передал его сам?
-- Да.
-- Опиши его, -- вмешался в разговор Боцман. -- Рост, вес, телосложение, особые приметы.
Водитель задумался. У него была хорошая зрительная память, и он неплохо запомнил таинственного незнакомца. Беспокоило его сейчас другое: стоит ли рассказывать про него этим парням, несущим в себе какую-то опасность, гораздо более серьезную, чем морду набить или даже покалечить в драке. Водитель всем своим опытным нутром чувствовал, что столкнулся с тем, с чем в жизни никогда не сталкивался, и самое разумное было дистанцироваться от этой опасной странности, вернуться в мирный и безопасный быт. Что для этого лучше: соврать этим парням или сказать правду?
-- Лучше не врать, -- словно бы угадав его мысли, подсказал Мухин. --Во-первых, нехорошо. А во-вторых, опасно. Мы же узнаем правду, согласен?
И водитель решился. Да что он мне, брат или сват? Опасность, исходящая от незнакомца, была мнимая: ну, формальности в анкете будут копать, да копай, копай! А опасность, исходящая от этих парней, была настолько
очевидной, что и думать о ней нечего было. Их дела -- не анкеты и туманные разговоры про иностранные разведки. Их дела вот они, тут, в метре -- боль и смерть. Да еще какая, твою мать, смерть! Если они не врали про этого Махмуд-хана, а очень не похоже, что они врали... Нет, не врали. По очень простой причине: им незачем врать. И если так...
-- Записывайте, -- сказал водитель.
-- Мы запомним, -- успокоил его Боцман.
-- Лет тридцати пяти, самую малость выше среднего роста, среднего телосложения, очень хорошо тренирован. Не накачан, как нынче молодежь, а по-настоящему тренирован.
-- Почему ты так решил? - спросил Мухин.
-- Просто я видел, как он перепрыгнул через поваленный ствол липы. Я говорил, что первый раз мы встречались в парке. Так вот, он эту липу не стал обходить. Он просто взмыл над землей с места без всякого разбега и оказался на другой стороне. Потом, после встречи, я вернулся к этой липе. Раз пять
разбегался, чтобы перепрыгнуть через нее -- ни хрена. А он -- одним движением.
-- Вооружен?
-- Да, что-то под мышкой торчит. Что -- не знаю.
-- Вам с губернатором приходится бывать в МВД, в ФСБ. Видел ты его там хоть раз? -- задал вопрос Мухин.
-- Нет, ни разу. Даю дальше приметы, -- продолжал водитель. --Темноволосый, с легкой сединой, довольно коротко постриженный. Одежда обычная, не ширпотреб, но и не фирма. И есть особая примета, из-за которой его ни с кем не спутаешь. На левой брови -- небольшой шрамик. И как бы
продолжение этого шрамика -- на верхней левой губе. От этого у него всегда словно бы слегка насмешливое выражение. Такое, знаете, снисходительное. Думаю, что шрам на брови и на губе одного происхождения. Даже не знаю, чем можно так садануть человека, чтобы оставить такие памятки. Вот и все, что я
знаю.
Мухин некоторое время пребывал в задумчивости, а потом весело похлопал водителя по плечу.
-- Молоток, Костя. Ты сделал правильный выбор. Теперь только один, последний, вопрос, и уже ничто не сможет омрачить нашу дружбу.
-- Давайте, -- кивнул водитель.
Он уже не боялся никаких вопросов. Этого, со шрамом, как-то связанного с убийством Комарова, он уже сдал и чувствовал, что очень правильно сделал, а частные неясности, какие у этих ребят оставались, его ничуть не тревожили. Но вопрос, который он услышал, заставил его помертветь:
-- Кому, кроме этого малого со шрамом, ты сливал информацию о губернаторе?
-- Клянусь, никому!
-- Не клянись. А то будет очень больно. Гораздо больней, чем в прошлый раз.
-- Никому! -- с трудом шевеля губами, повторил водитель.
-- По-моему, ты не понял главного, -- рассудительно проговорил Мухин. -- Ты пропал, Костик. Понимаешь? Пропал. Ты сейчас полностью зависишь от нас. Если у нас будет достаточно информации, мы выиграем эту игру, и ты останешься цел и невредим. Если нам не хватит информации, мы
проиграем, и тебе тогда -- кранты. Без вариантов. И у тебя сейчас только один выход: работать на нас без отгулов и выходных дней. Я даю тебе две минуты, чтобы осмыслить свое положение и принять решение. Добавлю: фигура, о которой я тебя спрашиваю, кажется тебе очень крупной. Но это не так. В этой
игре задействованы такие тузы, что по сравнению с ними твой фигурант --просто таракан. И он будет раздавлен. Такова участь всех тараканов. А теперь думай. Время пошло.
Ровно через две минуты водитель сказал:
-- Согласен. Вы не даете мне выбора.
-- Не даем, -- подтвердил Мухин. -- Потому что и у нас самих выбора нет. Кто же он?
-- Кэп.
-- Кто такой Кэп?
-- Кличка. Его все так зовут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
-- Таким образом он дал понять, что представляет ФСБ? -- уточнил Мухин.
-- Вот именно -- дал понять, -- подтвердил водитель. - Никаких документов не показал, ни на кого не сослался.
-- А ты не спросил его документы?
-- Нет. Как-то неловко было. К тому же представил ему меня сам губернатор. Как я мог ему не доверять?
-- Продолжай, -- кивнул Боцман.
-- А нечего продолжать. Побазарили и разошлись. Я пообещал сообщать ему, если замечу вокруг губернатора что-нибудь подозрительное.
-- Он тебе дал телефон?
-- Нет. Сказал, что сам будет звонить.
-- Звонил?
-- Нет. За неделю -- ни разу. А потом пошла эта катавасия.
-- Какая?
-- Ну, выборы. Собрания, митинги, выступления по телевидению.
-- Когда он тебе позвонил?
-- Этот день я хорошо помню. Когда Комаров был зарегистрирован кандидатом в губернаторы. Все в конторе ходили и хохотали. У него не было ни одного шанса.
-- О чем тебе сообщил этот человек?
-- Попросил о встрече. Мы встретились в парке, в глухом месте. Он приказал мне отслеживать все, что связывает губернатора с Комаровым. И вообще все, что у нас станет известно о Комарове. Я пообещал. А мне что? Это же не военная тайна, верно?
-- Что ты ему сообщал?
-- Ну, время от времени он звонил мне домой или в служебку, и я передавал то, о чем у нас треплются -- больше и нечего было. А дня за три до того дня он приказал мне быть наготове и выполнить приказ, который он мне передаст -- либо сам, либо через посредника.
-- Приказ о сигнале?
-- Да.
-- Он передал его сам?
-- Да.
-- Опиши его, -- вмешался в разговор Боцман. -- Рост, вес, телосложение, особые приметы.
Водитель задумался. У него была хорошая зрительная память, и он неплохо запомнил таинственного незнакомца. Беспокоило его сейчас другое: стоит ли рассказывать про него этим парням, несущим в себе какую-то опасность, гораздо более серьезную, чем морду набить или даже покалечить в драке. Водитель всем своим опытным нутром чувствовал, что столкнулся с тем, с чем в жизни никогда не сталкивался, и самое разумное было дистанцироваться от этой опасной странности, вернуться в мирный и безопасный быт. Что для этого лучше: соврать этим парням или сказать правду?
-- Лучше не врать, -- словно бы угадав его мысли, подсказал Мухин. --Во-первых, нехорошо. А во-вторых, опасно. Мы же узнаем правду, согласен?
И водитель решился. Да что он мне, брат или сват? Опасность, исходящая от незнакомца, была мнимая: ну, формальности в анкете будут копать, да копай, копай! А опасность, исходящая от этих парней, была настолько
очевидной, что и думать о ней нечего было. Их дела -- не анкеты и туманные разговоры про иностранные разведки. Их дела вот они, тут, в метре -- боль и смерть. Да еще какая, твою мать, смерть! Если они не врали про этого Махмуд-хана, а очень не похоже, что они врали... Нет, не врали. По очень простой причине: им незачем врать. И если так...
-- Записывайте, -- сказал водитель.
-- Мы запомним, -- успокоил его Боцман.
-- Лет тридцати пяти, самую малость выше среднего роста, среднего телосложения, очень хорошо тренирован. Не накачан, как нынче молодежь, а по-настоящему тренирован.
-- Почему ты так решил? - спросил Мухин.
-- Просто я видел, как он перепрыгнул через поваленный ствол липы. Я говорил, что первый раз мы встречались в парке. Так вот, он эту липу не стал обходить. Он просто взмыл над землей с места без всякого разбега и оказался на другой стороне. Потом, после встречи, я вернулся к этой липе. Раз пять
разбегался, чтобы перепрыгнуть через нее -- ни хрена. А он -- одним движением.
-- Вооружен?
-- Да, что-то под мышкой торчит. Что -- не знаю.
-- Вам с губернатором приходится бывать в МВД, в ФСБ. Видел ты его там хоть раз? -- задал вопрос Мухин.
-- Нет, ни разу. Даю дальше приметы, -- продолжал водитель. --Темноволосый, с легкой сединой, довольно коротко постриженный. Одежда обычная, не ширпотреб, но и не фирма. И есть особая примета, из-за которой его ни с кем не спутаешь. На левой брови -- небольшой шрамик. И как бы
продолжение этого шрамика -- на верхней левой губе. От этого у него всегда словно бы слегка насмешливое выражение. Такое, знаете, снисходительное. Думаю, что шрам на брови и на губе одного происхождения. Даже не знаю, чем можно так садануть человека, чтобы оставить такие памятки. Вот и все, что я
знаю.
Мухин некоторое время пребывал в задумчивости, а потом весело похлопал водителя по плечу.
-- Молоток, Костя. Ты сделал правильный выбор. Теперь только один, последний, вопрос, и уже ничто не сможет омрачить нашу дружбу.
-- Давайте, -- кивнул водитель.
Он уже не боялся никаких вопросов. Этого, со шрамом, как-то связанного с убийством Комарова, он уже сдал и чувствовал, что очень правильно сделал, а частные неясности, какие у этих ребят оставались, его ничуть не тревожили. Но вопрос, который он услышал, заставил его помертветь:
-- Кому, кроме этого малого со шрамом, ты сливал информацию о губернаторе?
-- Клянусь, никому!
-- Не клянись. А то будет очень больно. Гораздо больней, чем в прошлый раз.
-- Никому! -- с трудом шевеля губами, повторил водитель.
-- По-моему, ты не понял главного, -- рассудительно проговорил Мухин. -- Ты пропал, Костик. Понимаешь? Пропал. Ты сейчас полностью зависишь от нас. Если у нас будет достаточно информации, мы выиграем эту игру, и ты останешься цел и невредим. Если нам не хватит информации, мы
проиграем, и тебе тогда -- кранты. Без вариантов. И у тебя сейчас только один выход: работать на нас без отгулов и выходных дней. Я даю тебе две минуты, чтобы осмыслить свое положение и принять решение. Добавлю: фигура, о которой я тебя спрашиваю, кажется тебе очень крупной. Но это не так. В этой
игре задействованы такие тузы, что по сравнению с ними твой фигурант --просто таракан. И он будет раздавлен. Такова участь всех тараканов. А теперь думай. Время пошло.
Ровно через две минуты водитель сказал:
-- Согласен. Вы не даете мне выбора.
-- Не даем, -- подтвердил Мухин. -- Потому что и у нас самих выбора нет. Кто же он?
-- Кэп.
-- Кто такой Кэп?
-- Кличка. Его все так зовут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96