— Многие подростки худенькие. А некоторое количество прыщиков есть у всех.
— Это не та худоба. У него вообще нет мускулов. И подбородок стесан. И уши торчат.
— Да ладно! Подбородок стесан совсем чуть-чуть. Заставь его отрастить бороду, если тебя это так волнует. А чтобы прикрыть уши, можно отпустить длинные волосы. Парни с длинными волосами, безусловно, сексапильны.
— И посмотри на его нос.
— Нос просто… нос у него… многие подростки худенькие!
В этот момент их перебил советник Дарли:
— Эмили, ты закрываешь глаза на очевидные факты. Если юноша красив, то он красив даже без бороды или длинных волос. Да, уверен, мы все признаём, что понятие красоты до некоторой степени зависит от личных вкусов каждого. — В юности Дарли мнил себя ловеласом и теперь, вырастив двоих сыновей весьма привлекательной внешности, чувствовал себя в достаточной мере специалистом, чтобы рассуждать на эту тему. — Но я также уверен, что мы согласимся: почтенный гость не привлекал бы такого внимания юных дам, не будь он принцем. Окажись он простым парнем… ну, я бы тогда сказал, что его внешность можно было бы описать словом, в чем-то схожим с… гм…
— Невзрачный, — подсказала советница Тэйлор.
— Да. Именно. К тому же возникает вопрос о наследовании.
— Что?
— Принц Хэл не является наследником первой очереди. Он третий сын, и трона ему не видать.
— А это-то здесь при чем? — удивилась Эмили. — Условие было — выйти за принца. О правах на престол вообще речи не шло.
— Нет, шло, — уперлась Кэролайн.
— Кэролайн права, — подтвердила Тэйлор. — Твоя матушка постоянно твердила об этом, Эмили. Она потратила немало времени, намекая на привлекательную внешность Хэла и его право наследовать трон.
Советница Тэйлор была вдова. Две ее собственные дочери почти неделю ухлопали на целование лягушек. Советница и сама как-то ночью улизнула на болото и чмокнула парочку. Признаваться в этом она, естественно, не собиралась.
Когда Эмили вызвали на заседание городского Совета, она упаковывала вещи к отъезду. Ей предстояло провести два года в ученицах у настоящего волшебника, и беспричинная, по ее мнению, задержка только усилила нетерпение.
— Может, это и подразумевалось, допускаю, — набросилась она на советницу. — Но на самом деле мама никогда не говорила, что принц окажется наследником престола. Исходя из этого, можно предположить, что она и о его внешности не распространялась. Может, маме он казался красавчиком. Может, она говорила в переносном смысле. Разве можно считать это договором?
— Безусловно, можно, — заявил советник Данбери, исполнявший роль прокурора. — Я уже доложил Совету, что, на мой взгляд, слова Аманды следует рассматривать как устный контракт. Уверен, она не допускала, что кто-то сумеет отыскать в целом болоте одну-единственную заколдованную лягушку, а значит, ей не придется подкреплять свои обещания делом. Факт есть факт. Твоя мать была могущественной и уважаемой волшебницей, но она не выше закона.
— Ага, конечно, — хмыкнула Эмили. — Теперь, когда она умерла, вы можете поливать ее как хотите. Будь она жива, вы бы так не говорили.
— Не сомневаюсь, она бы нас всех превратила в лягушек. Тем не менее, дабы мы могли считать условия контракта выполненными, должен присутствовать момент взаимного вознаграждения — то есть каждой стороне надлежит внести нечто ценное. Кэролайн уже вложила свой труд — продолжительную, тяжелую, неприятную работу — и заслужила нечто ценное в ответ.
— Но она же выйдет за принца! Что с того, если он немного невзрачный?..
— Ладно-ладно, — проворчал Твигхэм. — Не будем проявлять неуважение к молодому человеку. В конце концов, он особа королевской крови.
— Вот и я говорю. — Эмили обернулась к Кэролайн: — Многим ли из нас, простых людей, выпадает шанс выйти вообще хоть за какого-нибудь принца? Тебе следовало бы рассматривать свой стакан как наполовину полный, а не наполовину пустой.
— Мой стакан полон болотной воды, — огрызнулась Кэролайн. — И я бултыхалась в ней семь недель.
Поднялся Дарли.
— Совершенно очевидно, что…
— Очевидно, что пора сделать перерыв, — перебил Твигхэм.
— В первую очередь я хочу сказать, что…
— Перерыв, — отрезал Твигхэм. Он трижды стукнул по столу костяшками пальцев, призывая к порядку. — Объявляю перерыв. Встретимся здесь же через полчаса. Эмили, ты останешься со мной.
Положение старого пасечника в деревне было таково, что немногие решались ему перечить. Кэролайн вышла первой, намереваясь присоединиться к Хэлу во дворе. Шагнув за порог, она через плечо обиженно взглянула на Эмили. За ней последовали Дарли и остальные члены Совета. Как только за ними закрылись двери, дочь волшебницы повернулась к Твигхэму и жалобно взвыла:
— Но ведь они же все ко мне цепляются!
— Ты совершенно права, — кивнул старый пчеловод.
Будучи подростком, Эмили не привыкла, чтобы взрослые с ней соглашались.
— Права?
Твигхэм извлек из одного кармана трубку, а из другого — кисет с табаком. Он принялся сосредоточенно набивать и утрамбовывать табак в трубку — прием, к которому всегда прибегают курильщики, когда им требуется время, чтобы обдумать свои слова. Соображал старик, без сомнения, быстро, поскольку прервал процесс на середине и отложил трубку в сторону.
— Пойми, Эмили, твоя мать была искусной волшебницей. Ее глубоко уважали как во всем королевстве, так и в нашей деревне. Но не особенно любили.
— Ты ее любил.
— Люди боялись твоей матери, а в моем возрасте бояться уже особенно нечего. Приучаешься смотреть на вещи более отстраненно.
— Характер у нее и впрямь был не сахар, — признала девушка.
— Разбойники и грабители, стоило им узнать, что здесь водится выдающийся волшебник, предпочитали обходить нашу деревню за три версты. Так что мы получали от ее проживания среди нас кое-какие преимущества. Но Аманда и раньше нередко задевала чувства людей, а уж эта история с лягушкой, Эмили…
Твигхэм умолк и снова занялся табаком. Дочь волшебницы молча ждала, пока он раскурит трубку. Наконец старик глубоко затянулся, выпустил дым и продолжил:
— Аманда всех нас одурачила. Не знаю, заметила ли ты, но почти в каждой семье в Ручьях есть хотя бы одна девица. И каждая из этих девиц была бы не прочь выйти замуж за красивого принца. Ну и устроила же им твоя матушка развлеченьице! Все девицы, как одна, шлепали по грязи и целовали лягушек, выставляя себя на посмешище. И соответственно выставляли в смешном свете свои семьи. Знаешь ведь, как бывает в маленьких деревнях. Люди помнят каждую мелочь. Некоторые могут точить зуб поколениями. А теперь преимущество на стороне Совета, и они решили, что настал час расплаты.
— Ладно, хорошо. Я могу понять, что они не любили маму. Я могу понять, что они все несколько задеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59