Поторопись, мы загоним его в ловушку!
Лакей кивнул и побежал по улице вниз.
– Идиот… вы уже загнали меня, – задыхаясь, пробормотал Лайам, глядя на удаляющуюся фигуру, и вздрогнул. А может быть, не загнали? Осененный догадкой, он завертел головой.
– Ты все равно не успеешь спуститься, Варрон тебя обойдет! – прокричал человек в желтом. Он уже покинул световое пятно и приближался к Лайаму в темноте. – Лучше сдайся сейчас, я убью тебя быстро!
Ну уж нет! Между скалой и домом обнаружилась лестница, уводящая вниз. Узкая, темная, страшно крутая, и все-таки – самая прекрасная лестница в мире! Лайам бросился к ней. Человек в желтом грязно выругался.
Кромешная тьма. Ступеньки щербатые, скользкие. Лайам споткнулся и едва не упал, но сумел удержаться, ухватившись руками за холодный камень скалы. Восстановив равновесие, он снова кинулся вниз, быстро перебирая ногами и стараясь не думать о том, какими опасностями чреват столь торопливый спуск.
Внизу виднелся свет, но далеко до него или низко – определить было нельзя. Поскользнувшись, Лайам грохнулся на спину и, считая хребтом ступеньки, поехал вперед. Остановившись, он с трудом поднялся на ноги и заковылял дальше.
– Стой! – гаркнул сверху фальшивый Берт, казалось, в самое его ухо. Испуганный беглец ринулся вниз, прыгая через ступеньки. «Шею свернешь, придурок!» Через две, через три, через четыре – напрягаясь, цепляясь за стенку, выкатывая глаза, Лайам прыгал и прыгал, пока не споткнулся, потому что лестница кончилась, и ноги ему отказали.
Он со стоном рухнул на мостовую, перекатился на живот и пополз на локтях прочь. Улица была освещена – поблизости располагались два здания с горящими фонарями. Краем глаза Лайам увидел, что к нему бежит человек в желтом, размахивая обнаженным клинком.
«Ну вот и все!» Он заскрипел зубами. Его прикончат без боя, как червяка. Лайам пополз дальше, ввалился в какую-то лужу… Встать на ноги не было сил.
– Я иду, господин!
Голос лакея доносился издалека. Как видно, Варрон был не очень проворен. Но в положении Лайама это ничего не меняло.
– Споткнулся, приятель? – к горлу лежащего прижалась холодная сталь. – Слабоват ты в коленках, а?
Лайам перекатился на спину и привстал на локтях. Скорей бы все кончилось. Небытие тоже отдых.
Человек в желтом свободной рукой откинул со лба прядь редких волос и ухмыльнулся.
– Ничего, это будет не больно!
Но внезапно глаза насмешника закатились под лоб, так что остались видны только белки, он покачнулся и рухнул на Лайама. Короткий меч, описав в воздухе дугу, со звоном ударился о мостовую.
«Мастер! Я тут».
Фануил завис в воздухе, вибрируя крыльями.
Лайам спихнул с себя мнимого Берта, с трудом перевалился на четвереньки и принялся шарить вокруг руками.
«А где второй?»
Он наконец нашел меч и встал.
«Ниже по улице, мастер».
Тощий лакей колотил в двери соседнего дома, с ужасом взглядывая на Фануила.
– На помощь, на помощь! Убийство! Мой господин убит!
Меч был легкий, с тонким клинком, превосходно отбалансированный. Лайам взвесил его в руке и склонился к лежащему человеку. За пояс того было заткнуто нечто вроде узких округлых ножен.
– Заткни дураку глотку! – велел он дракончику, а сам потянул за ножны; те вынулись довольно легко. Поверхность их была гладкой, приятной на ощупь, форма напоминала трость. «Так вот что стояло у них в прихожей!»
Лакей замолчал.
Лайам внезапно вспомнил о цилиндрике, из-за которого заварилась вся каша, и принялся лихорадочно ощупывать собственные карманы. Он вздохнул с облегчением: посылка была на месте.
Дверь, в которую колотился Варрон, отворилась, раздался испуганный вскрик. Немудрено испугаться, наткнувшись на неподвижное тело. Лакей просто спал, обездвиженный мелким заклятием, как и его хозяин, но кто, кроме Лайама и дракончика, мог о том знать?
«Надо бы его прикончить», – думал Лайам, глядя на фальшивого Берта. Но к первому вскрику присоединились новые голоса. На улицу выскочили трое мужчин, потом еще двое. Один указал на Лайама.
– Смотрите, убийца еще здесь!
«Мастер, пора смываться!»
Дракончик был прав. С мечом в окровавленных руках Лайам вовсе не выглядел жертвой. Однако он медлил, не отводя глаз от человека в желтом.
«Надо его прикончить!»
«Мастер, они скоро проснутся».
– Держите его! Стой, негодяй! – Человек в желтом зашевелился.
Лайам встряхнулся, досадливо крякнул, бросился обратно к лестнице и скрылся во тьме.
Он пробирался по Королевскому распадку к реке, тщательно оглядывая каждый проулок и обходя пятна фонарного света.
Пробираться во тьме было не очень легко, зато непроницаемый мрак помогал и ему оставаться практически незаметным. Это отчасти утешало, но Лайам непрерывно дрожал: мокрая шерстяная туника совершенно не грела. К тому же все тело его болело и ныло, а спина, вне сомнений, представляла собой сплошной багровый синяк. Жуткая холодина придавала болевым ощущениям особую остроту.
«Не скули! – прикрикнул на себя Лайам. – Хорошо еще, что ты пока жив. Впрочем, почему хорошо? Замечательно, даже отлично». Он приободрился и мысленно позвал:
«Фануил!»
Дракончик летел впереди, над крышами, высматривая дорогу.
«Да, мастер?»
«Ну… в общем, я тебе благодарен. За то, что ты вовремя прилетел».
Последовала длительная пауза. Потом Фануил отозвался:
«Тебе не стоило идти без меня».
Помолчав еще какое-то время, фамильяр спросил:
«Что будем делать теперь?»
Лайам тяжело вздохнул. Он как раз обдумывал этот вопрос и уже успел кое-что решить.
«Надо найти миротворца и заявить о гибели мэтра Берта».
Миротворцами назывались торквейские стражники, призванные следить за порядком в столице. Черно-белая армия в тысячу человек славилась нерушимой верностью присяге, закону и королю, их нарекли так веков пять назад в честь Миротворца – одного из главных богов таралонского пантеона. Регент, в то время управлявший страной, с легкостью обошел небольшую несообразность, возникавшую при расхожем употреблении высокого имени, повелев, чтобы в Торквее этот бог прозывался Всеблагим судией. Начальник же стражи с тех пор стал именоваться пацификом. Если звучность этого титула когда-то и царапала слух горожан, то времена те давно миновали, а за столичной стражей прочно закрепилась репутация людей справедливых и неподкупных. В дни, когда Лайам тут обучался, должность пацифика занимал некий Хирболд Уорден. Этот служака наделал немало шума, арестовав королевского фаворита, богатого и надменного аристократа, за избиение нищего побродяжки. Интересно, удержался ли он на посту?
Налетел ветерок, Лайама вновь затрясло, и ему стало не до пустых размышлений.
Прежде чем идти к миротворцам, надо поговорить с Кейдом. Его есть о чем расспросить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Лакей кивнул и побежал по улице вниз.
– Идиот… вы уже загнали меня, – задыхаясь, пробормотал Лайам, глядя на удаляющуюся фигуру, и вздрогнул. А может быть, не загнали? Осененный догадкой, он завертел головой.
– Ты все равно не успеешь спуститься, Варрон тебя обойдет! – прокричал человек в желтом. Он уже покинул световое пятно и приближался к Лайаму в темноте. – Лучше сдайся сейчас, я убью тебя быстро!
Ну уж нет! Между скалой и домом обнаружилась лестница, уводящая вниз. Узкая, темная, страшно крутая, и все-таки – самая прекрасная лестница в мире! Лайам бросился к ней. Человек в желтом грязно выругался.
Кромешная тьма. Ступеньки щербатые, скользкие. Лайам споткнулся и едва не упал, но сумел удержаться, ухватившись руками за холодный камень скалы. Восстановив равновесие, он снова кинулся вниз, быстро перебирая ногами и стараясь не думать о том, какими опасностями чреват столь торопливый спуск.
Внизу виднелся свет, но далеко до него или низко – определить было нельзя. Поскользнувшись, Лайам грохнулся на спину и, считая хребтом ступеньки, поехал вперед. Остановившись, он с трудом поднялся на ноги и заковылял дальше.
– Стой! – гаркнул сверху фальшивый Берт, казалось, в самое его ухо. Испуганный беглец ринулся вниз, прыгая через ступеньки. «Шею свернешь, придурок!» Через две, через три, через четыре – напрягаясь, цепляясь за стенку, выкатывая глаза, Лайам прыгал и прыгал, пока не споткнулся, потому что лестница кончилась, и ноги ему отказали.
Он со стоном рухнул на мостовую, перекатился на живот и пополз на локтях прочь. Улица была освещена – поблизости располагались два здания с горящими фонарями. Краем глаза Лайам увидел, что к нему бежит человек в желтом, размахивая обнаженным клинком.
«Ну вот и все!» Он заскрипел зубами. Его прикончат без боя, как червяка. Лайам пополз дальше, ввалился в какую-то лужу… Встать на ноги не было сил.
– Я иду, господин!
Голос лакея доносился издалека. Как видно, Варрон был не очень проворен. Но в положении Лайама это ничего не меняло.
– Споткнулся, приятель? – к горлу лежащего прижалась холодная сталь. – Слабоват ты в коленках, а?
Лайам перекатился на спину и привстал на локтях. Скорей бы все кончилось. Небытие тоже отдых.
Человек в желтом свободной рукой откинул со лба прядь редких волос и ухмыльнулся.
– Ничего, это будет не больно!
Но внезапно глаза насмешника закатились под лоб, так что остались видны только белки, он покачнулся и рухнул на Лайама. Короткий меч, описав в воздухе дугу, со звоном ударился о мостовую.
«Мастер! Я тут».
Фануил завис в воздухе, вибрируя крыльями.
Лайам спихнул с себя мнимого Берта, с трудом перевалился на четвереньки и принялся шарить вокруг руками.
«А где второй?»
Он наконец нашел меч и встал.
«Ниже по улице, мастер».
Тощий лакей колотил в двери соседнего дома, с ужасом взглядывая на Фануила.
– На помощь, на помощь! Убийство! Мой господин убит!
Меч был легкий, с тонким клинком, превосходно отбалансированный. Лайам взвесил его в руке и склонился к лежащему человеку. За пояс того было заткнуто нечто вроде узких округлых ножен.
– Заткни дураку глотку! – велел он дракончику, а сам потянул за ножны; те вынулись довольно легко. Поверхность их была гладкой, приятной на ощупь, форма напоминала трость. «Так вот что стояло у них в прихожей!»
Лакей замолчал.
Лайам внезапно вспомнил о цилиндрике, из-за которого заварилась вся каша, и принялся лихорадочно ощупывать собственные карманы. Он вздохнул с облегчением: посылка была на месте.
Дверь, в которую колотился Варрон, отворилась, раздался испуганный вскрик. Немудрено испугаться, наткнувшись на неподвижное тело. Лакей просто спал, обездвиженный мелким заклятием, как и его хозяин, но кто, кроме Лайама и дракончика, мог о том знать?
«Надо бы его прикончить», – думал Лайам, глядя на фальшивого Берта. Но к первому вскрику присоединились новые голоса. На улицу выскочили трое мужчин, потом еще двое. Один указал на Лайама.
– Смотрите, убийца еще здесь!
«Мастер, пора смываться!»
Дракончик был прав. С мечом в окровавленных руках Лайам вовсе не выглядел жертвой. Однако он медлил, не отводя глаз от человека в желтом.
«Надо его прикончить!»
«Мастер, они скоро проснутся».
– Держите его! Стой, негодяй! – Человек в желтом зашевелился.
Лайам встряхнулся, досадливо крякнул, бросился обратно к лестнице и скрылся во тьме.
Он пробирался по Королевскому распадку к реке, тщательно оглядывая каждый проулок и обходя пятна фонарного света.
Пробираться во тьме было не очень легко, зато непроницаемый мрак помогал и ему оставаться практически незаметным. Это отчасти утешало, но Лайам непрерывно дрожал: мокрая шерстяная туника совершенно не грела. К тому же все тело его болело и ныло, а спина, вне сомнений, представляла собой сплошной багровый синяк. Жуткая холодина придавала болевым ощущениям особую остроту.
«Не скули! – прикрикнул на себя Лайам. – Хорошо еще, что ты пока жив. Впрочем, почему хорошо? Замечательно, даже отлично». Он приободрился и мысленно позвал:
«Фануил!»
Дракончик летел впереди, над крышами, высматривая дорогу.
«Да, мастер?»
«Ну… в общем, я тебе благодарен. За то, что ты вовремя прилетел».
Последовала длительная пауза. Потом Фануил отозвался:
«Тебе не стоило идти без меня».
Помолчав еще какое-то время, фамильяр спросил:
«Что будем делать теперь?»
Лайам тяжело вздохнул. Он как раз обдумывал этот вопрос и уже успел кое-что решить.
«Надо найти миротворца и заявить о гибели мэтра Берта».
Миротворцами назывались торквейские стражники, призванные следить за порядком в столице. Черно-белая армия в тысячу человек славилась нерушимой верностью присяге, закону и королю, их нарекли так веков пять назад в честь Миротворца – одного из главных богов таралонского пантеона. Регент, в то время управлявший страной, с легкостью обошел небольшую несообразность, возникавшую при расхожем употреблении высокого имени, повелев, чтобы в Торквее этот бог прозывался Всеблагим судией. Начальник же стражи с тех пор стал именоваться пацификом. Если звучность этого титула когда-то и царапала слух горожан, то времена те давно миновали, а за столичной стражей прочно закрепилась репутация людей справедливых и неподкупных. В дни, когда Лайам тут обучался, должность пацифика занимал некий Хирболд Уорден. Этот служака наделал немало шума, арестовав королевского фаворита, богатого и надменного аристократа, за избиение нищего побродяжки. Интересно, удержался ли он на посту?
Налетел ветерок, Лайама вновь затрясло, и ему стало не до пустых размышлений.
Прежде чем идти к миротворцам, надо поговорить с Кейдом. Его есть о чем расспросить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76