Лоуренс обнял ее, погладил по спине. Ему доводилось слышать столько нудных историй о старухах, обернувшихся медведицами-гризли, о медведицах, превратившихся в снежных куропаток, о куропатках, в которых вселились неприкаянные человеческие души, что все эти басни до смерти ему наскучили. Человек всегда враждовал с дикой природой. А здесь, в крохотной Франции, люди и вовсе от нее отвыкли. Да к тому же Камилла так любит толстуху.
– Пойдем в дом, – тихонько сказал он, зарывшись лицом в ее волосы.
Камилла не стала зажигать свет, чтобы не пришлось снова вытягивать из Лоуренса каждое слово. Взошла луна, и все было видно. Камилла забралась с ногами в старое плетеное кресло, обхватила руками колени. Лоуренс открыл банку винограда в водке, положил десяток ягод в чашку, подал Камилле. Нацедил себе немного водки.
– Может, напьемся? – предложил он.
– Этой банки нам не хватит.
Камилла съела ягоды, бросила косточки на дно чашки. Она могла бы выплюнуть их в камин, но Лоуренс был против того, чтобы женщина плевалась косточками в камин, ведь она должна быть выше мужчин с их грубыми манерами и привычкой постоянно плеваться.
– Поверь, меня огорчает эта история, – проговорил он.
– Наверное, Сюзанна начиталась африканских сказок, – устало предположила Камилла.
– Все может быть.
– В Африке есть оборотни?
Лоуренс развел руками:
– Думаю, есть. Только там люди, наверное, превращаются не в волков, а в гиен или шакалов.
– Что ты еще мне хотел сказать?
– Она знает, кто он.
– Оборотень?
– Да.
– Скажи кто.
– Массар, парень, работающий на бойне.
– Массар? – воскликнула Камилла. – Господи, почему именно Массар?
Лоуренс смущенно потер щеку.
– Не молчи, – приказала Камилла.
– Потому что у него не растут волосы на лице и на теле.
Камилла твердой рукой протянула пустую чашку, и Лоуренс положил ей еще ягод.
– Что это значит – не растут волосы на теле?
– Ты видела этого типа?
– Да, один раз.
– У него действительно безволосая кожа.
– Я что-то не пойму. – Камилла помрачнела. – У него на голове растут волосы, как у тебя и меня. Челка весь лоб закрывает.
– Я имею в виду не это: у него нет волос ни на лице, ни на теле.
– Ты хочешь сказать: на ногах, на руках, на груди?
– Да, кожа у парня гладкая, как у младенца. Я, конечно, его не рассматривал, но мне показалось, что он даже не бреется.
Камилла прикрыла глаза, пытаясь представить себе Массара, когда он стоял тем утром, прислонясь к фургону. Она вспомнила, как ее удивили его белоснежные руки и лицо, он выглядел особенно странно рядом с другими, смуглыми охотниками. Да, может, у него действительно безволосая кожа.
– И что? – с сомнением произнесла она. – Что с того?
– Вижу, ты не очень разбираешься в оборотнях, да?
– Разумеется, не разбираюсь.
– И не сумеешь распознать его при свете дня.
– Нет. А по каким приметам я должна узнать его, беднягу?
– По этой примете. У оборотней нет волос на теле. А знаешь почему? Потому что они у него внутри.
– Ты что, шутишь?
– Почитай старые книги твоей еще более старой, съехавшей с катушек страны. Увидишь. Там так и написано. Большинству людей, живущих в сельской местности, хорошо это известно. И толстухе в том числе.
– Сюзанне.
– Сюзанне.
– И им известно также про этот фокус с волосами?
– Это вовсе не фокус. Это знак, которым отмечены оборотни. Другого нет. У него волосы внутри, потому что это человек наизнанку. Ночью он выворачивает себя налицо, и тогда шерсть оказывается снаружи.
– Значит, выходит, что Массар – что-то вроде шубы, вывернутой наизнанку?
– Да, если тебе так больше нравится.
– А зубы? Они у него тоже… двусторонние? Куда он их прячет днем?
Лоуренс поставил рюмку на стол и повернулся к Камилле.
– Ну что ты так разволновалась, Камилла? Это ни к чему. Bullshit. Это же не я придумал, это сказала толстуха.
– Сюзанна.
– Сюзанна.
– Да, ты прав, – признала Камилла. – Прости меня.
Камилла встала, вытряхнула остатки винограда в чашку. Если есть не торопясь ягодку за ягодкой, можно постепенно расслабиться, хотя бы физически. «Пьяный» виноград приготовила Сюзанна. В комнате за кухней хозяйка Экара гнала водку из виноградных выжимок – жгучую воду, как называла ее Сюзанна, и количество этого крепкого напитка сильно превышало «предельную норму», установленную законом для владельцев виноградников. «Плевать я на нее хотела, на эту норму», – не раз говорила Сюзанна. Впрочем, ей никогда не было дела ни до каких норм, ограничений, налогов, квот, пошлин, страховок, инструкций, сроков годности и тому подобного. Ее управляющий Бютей следил за тем, чтобы хозяйственная деятельность в Экаре не выходила слишком далеко за рамки гражданского законодательства, а Полуночник – за тем, чтобы не было претензий со стороны санитарной инспекции. Камилла спрашивала себя, каким образом Сюзанна, которой переступить через общепринятые правила – все равно что лужу перешагнуть, могла присоединиться к тем, кто распускает упорные, а потому особенно опасные слухи об оборотне. Камилла завинтила крышку на опустевшей банке и прошлась по комнате, крепко сжимая в руке чашку. Разве что Сюзанна решила отныне придерживаться собственных правил, поскольку принимала в штыки законы общества. Создать свои правила, свои законы, дать свое объяснение событиям. Когда все местное население, сплотив ряды, ринулось ловить зверя, Сюзанна Рослен, противница всякого единомыслия, предпочла держаться в стороне. Она бросала вызов общности мнений, следовала иной логике – какой угодно, лишь бы не той, которой придерживались остальные.
– Она свихнулась, – подытожил Лоуренс, словно прочитав мысли Камиллы. – Она не от мира сего.
– Как и ты. Ты ведь живешь в снегах, бок о бок с медведями.
– Но я-то не свихнулся. Конечно, чудо, что этого не случилось, но я не свихнулся. Этим я отличаюсь от толстухи. Ей на все наплевать. Ей плевать даже на то, что от нее вечно воняет овцами.
– Забудь ты про этот запах, Лоуренс.
– Я ни о чем не забываю. Она опасна. Вспомни про Массара.
Камилла провела рукой по лицу. Лоуренс прав. Пусть Сюзанна несет околесицу про какого-то оборотня, это ее дело. Любой имеет право нести околесицу. Но обвинять человека – это совсем другое дело.
– А почему Массар?
– Потому что у него не растут волосы на теле, – терпеливо повторил Лоуренс.
– Да нет же, – устало отмахнулась Камилла. – Кроме волос, оставь ты в покое эти чертовы волосы. Почему ты считаешь, что она всю вину валит на него? Этот парень чем-то похож на нее, его тоже все сторонятся и никто не любит, он тоже одинок. Скорее ей бы надо его защищать.
– Вот именно, он слишком похож на нее. Они охотятся на одной территории. Она должна его устранить.
– Ты слишком много лет занимался гризли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Пойдем в дом, – тихонько сказал он, зарывшись лицом в ее волосы.
Камилла не стала зажигать свет, чтобы не пришлось снова вытягивать из Лоуренса каждое слово. Взошла луна, и все было видно. Камилла забралась с ногами в старое плетеное кресло, обхватила руками колени. Лоуренс открыл банку винограда в водке, положил десяток ягод в чашку, подал Камилле. Нацедил себе немного водки.
– Может, напьемся? – предложил он.
– Этой банки нам не хватит.
Камилла съела ягоды, бросила косточки на дно чашки. Она могла бы выплюнуть их в камин, но Лоуренс был против того, чтобы женщина плевалась косточками в камин, ведь она должна быть выше мужчин с их грубыми манерами и привычкой постоянно плеваться.
– Поверь, меня огорчает эта история, – проговорил он.
– Наверное, Сюзанна начиталась африканских сказок, – устало предположила Камилла.
– Все может быть.
– В Африке есть оборотни?
Лоуренс развел руками:
– Думаю, есть. Только там люди, наверное, превращаются не в волков, а в гиен или шакалов.
– Что ты еще мне хотел сказать?
– Она знает, кто он.
– Оборотень?
– Да.
– Скажи кто.
– Массар, парень, работающий на бойне.
– Массар? – воскликнула Камилла. – Господи, почему именно Массар?
Лоуренс смущенно потер щеку.
– Не молчи, – приказала Камилла.
– Потому что у него не растут волосы на лице и на теле.
Камилла твердой рукой протянула пустую чашку, и Лоуренс положил ей еще ягод.
– Что это значит – не растут волосы на теле?
– Ты видела этого типа?
– Да, один раз.
– У него действительно безволосая кожа.
– Я что-то не пойму. – Камилла помрачнела. – У него на голове растут волосы, как у тебя и меня. Челка весь лоб закрывает.
– Я имею в виду не это: у него нет волос ни на лице, ни на теле.
– Ты хочешь сказать: на ногах, на руках, на груди?
– Да, кожа у парня гладкая, как у младенца. Я, конечно, его не рассматривал, но мне показалось, что он даже не бреется.
Камилла прикрыла глаза, пытаясь представить себе Массара, когда он стоял тем утром, прислонясь к фургону. Она вспомнила, как ее удивили его белоснежные руки и лицо, он выглядел особенно странно рядом с другими, смуглыми охотниками. Да, может, у него действительно безволосая кожа.
– И что? – с сомнением произнесла она. – Что с того?
– Вижу, ты не очень разбираешься в оборотнях, да?
– Разумеется, не разбираюсь.
– И не сумеешь распознать его при свете дня.
– Нет. А по каким приметам я должна узнать его, беднягу?
– По этой примете. У оборотней нет волос на теле. А знаешь почему? Потому что они у него внутри.
– Ты что, шутишь?
– Почитай старые книги твоей еще более старой, съехавшей с катушек страны. Увидишь. Там так и написано. Большинству людей, живущих в сельской местности, хорошо это известно. И толстухе в том числе.
– Сюзанне.
– Сюзанне.
– И им известно также про этот фокус с волосами?
– Это вовсе не фокус. Это знак, которым отмечены оборотни. Другого нет. У него волосы внутри, потому что это человек наизнанку. Ночью он выворачивает себя налицо, и тогда шерсть оказывается снаружи.
– Значит, выходит, что Массар – что-то вроде шубы, вывернутой наизнанку?
– Да, если тебе так больше нравится.
– А зубы? Они у него тоже… двусторонние? Куда он их прячет днем?
Лоуренс поставил рюмку на стол и повернулся к Камилле.
– Ну что ты так разволновалась, Камилла? Это ни к чему. Bullshit. Это же не я придумал, это сказала толстуха.
– Сюзанна.
– Сюзанна.
– Да, ты прав, – признала Камилла. – Прости меня.
Камилла встала, вытряхнула остатки винограда в чашку. Если есть не торопясь ягодку за ягодкой, можно постепенно расслабиться, хотя бы физически. «Пьяный» виноград приготовила Сюзанна. В комнате за кухней хозяйка Экара гнала водку из виноградных выжимок – жгучую воду, как называла ее Сюзанна, и количество этого крепкого напитка сильно превышало «предельную норму», установленную законом для владельцев виноградников. «Плевать я на нее хотела, на эту норму», – не раз говорила Сюзанна. Впрочем, ей никогда не было дела ни до каких норм, ограничений, налогов, квот, пошлин, страховок, инструкций, сроков годности и тому подобного. Ее управляющий Бютей следил за тем, чтобы хозяйственная деятельность в Экаре не выходила слишком далеко за рамки гражданского законодательства, а Полуночник – за тем, чтобы не было претензий со стороны санитарной инспекции. Камилла спрашивала себя, каким образом Сюзанна, которой переступить через общепринятые правила – все равно что лужу перешагнуть, могла присоединиться к тем, кто распускает упорные, а потому особенно опасные слухи об оборотне. Камилла завинтила крышку на опустевшей банке и прошлась по комнате, крепко сжимая в руке чашку. Разве что Сюзанна решила отныне придерживаться собственных правил, поскольку принимала в штыки законы общества. Создать свои правила, свои законы, дать свое объяснение событиям. Когда все местное население, сплотив ряды, ринулось ловить зверя, Сюзанна Рослен, противница всякого единомыслия, предпочла держаться в стороне. Она бросала вызов общности мнений, следовала иной логике – какой угодно, лишь бы не той, которой придерживались остальные.
– Она свихнулась, – подытожил Лоуренс, словно прочитав мысли Камиллы. – Она не от мира сего.
– Как и ты. Ты ведь живешь в снегах, бок о бок с медведями.
– Но я-то не свихнулся. Конечно, чудо, что этого не случилось, но я не свихнулся. Этим я отличаюсь от толстухи. Ей на все наплевать. Ей плевать даже на то, что от нее вечно воняет овцами.
– Забудь ты про этот запах, Лоуренс.
– Я ни о чем не забываю. Она опасна. Вспомни про Массара.
Камилла провела рукой по лицу. Лоуренс прав. Пусть Сюзанна несет околесицу про какого-то оборотня, это ее дело. Любой имеет право нести околесицу. Но обвинять человека – это совсем другое дело.
– А почему Массар?
– Потому что у него не растут волосы на теле, – терпеливо повторил Лоуренс.
– Да нет же, – устало отмахнулась Камилла. – Кроме волос, оставь ты в покое эти чертовы волосы. Почему ты считаешь, что она всю вину валит на него? Этот парень чем-то похож на нее, его тоже все сторонятся и никто не любит, он тоже одинок. Скорее ей бы надо его защищать.
– Вот именно, он слишком похож на нее. Они охотятся на одной территории. Она должна его устранить.
– Ты слишком много лет занимался гризли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71