Не хочу об этом слышать.
– Послушай, я тебе еще кое-что скажу, это последнее: ты будешь только вести грузовик, тебе больше ничего не придется делать, понимаешь? Вести грузовик, и все. Мы с Полуночником берем на себя все остальное. Только вести грузовик – больше никто тебя ни о чем не просит. Будешь словно слепая и глухая.
– И чокнутая.
– Ради бога.
– Если я правильно поняла основную идею, – подвела итог Камилла, – мне придется вести грузовик, а вы с Полуночником будете сидеть рядом и подбадривать меня, потом мы отыщем Массара, я как бы случайно перееду его, Полуночник вспорет ему брюхо от шеи до паха, – ну, чтобы совесть была чиста, – потом то, что останется от Массара, мы сдадим в полицию, а сами вернемся сюда, зайдем в кафе и закажем по большой порции супа с салом.
Солиман заерзал на стуле.
– Все не совсем так, как ты говоришь…
– Что-то около того, – закончил его мысль Полуночник.
– Найдите другого водителя фургона, – отрезала Камилла. – Кто обычно им управляет?
– Бютей. Но Бютей остается в Экаре: должен же кто-то присматривать за овцами. К тому же у Бютея жена и двое детей.
– А у меня никого.
– Если угодно, то да.
– Поищи себе кого-нибудь другого для своего дурацкого road-movie.
– Своего дурацкого чего? – озабоченно спросил Полуночник.
– Road-movie. Это по-английски. Это означает что-то вроде перемещения по дороге.
– Ладно, – смущенно произнес Полуночник. – Мне не нравится, когда я не понимаю.
– Камилла, никто в деревне не захочет нам помочь, всем наплевать на Сюзанну. Но ты же ее любила. Жандарм Лемирай ее тоже любил, но ведь у него помощи не попросишь, верно?
– Мы не можем, – подтвердил Полуночник.
– Ты пытаешься сыграть на моих чувствах, Соль. Не стоит, – сердито сказала Камилла.
– А на чем мне еще играть? Я с тобой честен, Камилла: я играю на том, что ты любила Сюзанну, и на том, что у тебя есть водительские права. Если ты нам не поможешь, душа Сюзанны навеки останется в неволе, в этом чертовом зловонном болоте.
– Отстань от меня со своим болотом, Соль, у меня уже голова пухнет. Налей всем еще водки и дай мне подумать.
Камилла встала, перебралась к нетопленому камину и уселась спиной к мужчинам. Душа Сюзанны в болоте, сумасшедший безволосый Массар на пути в Англию, полиция бездействует. Привезти назад Массара, вырвать ему клыки. Почему бы нет? Сесть за руль грузовика, – подумаешь, всего-навсего сорок кубических метров» – вести его по горным дорогам шириной чуть больше шнурка. Если это так нужно…
– Что за грузовик? – спросила она, повернувшись к Солиману.
– Пятьсот восьмой, хороший, три с половиной тонны. Годятся права категории «Б».
Камилла вновь уставилась в камин, в комнате воцарилась тишина. Значит, сесть за руль грузовика. Полуночник и Солиман перестанут мучиться, Лоуренс не будет больше волноваться из-за волков. Пуститься в грузовике по следу душегуба. Смешно. Никаких шансов, пустая затея. А что? Остаться дома, ждать новостей, есть, пить, принимать участие в драматичной жизни семейства полевых мышей, ждать Лоуренса. Ждать, ждать. Забивать себе голову чем попало. Бояться. Запираться на ночь из страха, что появится Массар. И снова ждать.
Камилла вернулась к столу, взяла рюмку, пригубила.
– Ладно, пусть будет грузовик, – проговорила она. – Я заинтересована в том, чтобы отомстить за Сюзанну и найти Массара, но я против его убийства. Или я доставлю его в целости и сохранности или я вообще не поеду. Вам решать. Я сяду за руль грузовика, и Массар вернется сюда живым и невредимым, – если, конечно, мы его найдем, что маловероятно. В противном случае, если вам от этого станет легче, вы привезете то, что от него останется, включая шерсть, – но без меня.
– Ты хочешь сказать, что мы его заботливо сдадим с рук на руки жандармам? – вскричал Солиман, крайне огорченный.
– Это будет по закону. Распилить парня надвое – это превышает порог жестокости, допустимый между соседями.
– Нам, между прочим, наплевать на закон, – заявил молодой человек.
– Я в курсе. Дело здесь не только в законе. Речь идет о жизни Массара.
– Это одно и то же.
– Только отчасти.
– Нам на жизнь Массара тоже плевать.
– А мне нет.
– Ты требуешь слишком много.
– Дело вкуса. Или Массар живьем в комплекте со мной, или каша из Массара, но без меня. Мне каша никогда не нравилась.
– Мы все поняли, – отозвался Солиман.
– Хотелось бы верить, – сказала Камилла. – У вас есть время подумать.
Девушка уселась за синтезатор, надела наушники. Она для вида пробежала пальцами по клавишам, мозги ее бурлили, и она была за тысячу миль от симпатичного мышиного семейства. Броситься вдогонку за Массаром? Втроем, без всякой помощи, как потерянные? А кто они, как не потерянные?
Солиман махнул ей рукой, Камилла сняла наушники, подошла к столу. Слово взял Полуночник.
– Девушка, – важно начал он, – вам когда-нибудь приходилось давить пауков?
Камилла сжала кулак и положила его на стол между ладонями Солимана и Полуночника.
– Я раздавила целый вагон пауков, – ответила она. – Я разорила сотни осиных гнезд и уничтожила целиком множество муравейников, заливая их цементом и топя в реке. Я не собираюсь обсуждать проблему смертной казни с двумя чокнутыми вроде вас. Нет и еще раз нет, и всегда будет нет, даже через тысячу лет после того, как вас не станет.
– Ты говоришь, двое чокнутых? – переспросил Солиман.
– Да, она так и сказала, – подтвердил Полуночник. – Вели ей повторить.
– Повтори, Камилла.
– Два придурка, два чокнутых.
Солиман уже собрался встать и уйти, но Полуночник положил ему руку на плечо:
– Не горячись, Соль. Эта девушка не так уж не права. Подумай хорошенько, и ты поймешь, что она не так уж не права. По рукам, – заявил он, повернувшись к Камилле и протягивая ей руку.
– И никакой каши из Массара? – недоверчиво спросила Камилла, не торопясь протянуть руку.
– Никакой каши, – ответил Полуночник глухим голосом, опустив руку.
– Никакой каши, – словно эхо, недовольно повторил за ним Солиман.
Камилла кивнула.
– Когда мы отправляемся? – спросила она.
– Завтра будут хоронить мою мать. Значит, отправляемся после обеда. Бютей, наверное, успеет подготовить грузовик. Приходи завтра утром.
Мужчины поднялись, Солиман – грациозно и легко, Полуночник – тяжело, не сгибая спину.
– Еще кое-что, мы не обсудили один пункт нашего контракта, – остановила их Камилла. – Неизвестно, найдем ли мы этого человека. Если в течение десяти или тридцати дней поиски не дадут никаких результатов, что будем делать дальше? Не станем же мы следовать за ним по пятам всю жизнь, правда?
– Станем, если надо, всю жизнь, так-то, девушка, – ответил ей Полуночник.
– Что ж, ладно, – покорно согласилась Камилла.
XV
Всю ночь Камилла спала беспокойным, неглубоким сном, в мозгу теснились тревожные мысли и смутное сознание того, что в этой истории что-то не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Послушай, я тебе еще кое-что скажу, это последнее: ты будешь только вести грузовик, тебе больше ничего не придется делать, понимаешь? Вести грузовик, и все. Мы с Полуночником берем на себя все остальное. Только вести грузовик – больше никто тебя ни о чем не просит. Будешь словно слепая и глухая.
– И чокнутая.
– Ради бога.
– Если я правильно поняла основную идею, – подвела итог Камилла, – мне придется вести грузовик, а вы с Полуночником будете сидеть рядом и подбадривать меня, потом мы отыщем Массара, я как бы случайно перееду его, Полуночник вспорет ему брюхо от шеи до паха, – ну, чтобы совесть была чиста, – потом то, что останется от Массара, мы сдадим в полицию, а сами вернемся сюда, зайдем в кафе и закажем по большой порции супа с салом.
Солиман заерзал на стуле.
– Все не совсем так, как ты говоришь…
– Что-то около того, – закончил его мысль Полуночник.
– Найдите другого водителя фургона, – отрезала Камилла. – Кто обычно им управляет?
– Бютей. Но Бютей остается в Экаре: должен же кто-то присматривать за овцами. К тому же у Бютея жена и двое детей.
– А у меня никого.
– Если угодно, то да.
– Поищи себе кого-нибудь другого для своего дурацкого road-movie.
– Своего дурацкого чего? – озабоченно спросил Полуночник.
– Road-movie. Это по-английски. Это означает что-то вроде перемещения по дороге.
– Ладно, – смущенно произнес Полуночник. – Мне не нравится, когда я не понимаю.
– Камилла, никто в деревне не захочет нам помочь, всем наплевать на Сюзанну. Но ты же ее любила. Жандарм Лемирай ее тоже любил, но ведь у него помощи не попросишь, верно?
– Мы не можем, – подтвердил Полуночник.
– Ты пытаешься сыграть на моих чувствах, Соль. Не стоит, – сердито сказала Камилла.
– А на чем мне еще играть? Я с тобой честен, Камилла: я играю на том, что ты любила Сюзанну, и на том, что у тебя есть водительские права. Если ты нам не поможешь, душа Сюзанны навеки останется в неволе, в этом чертовом зловонном болоте.
– Отстань от меня со своим болотом, Соль, у меня уже голова пухнет. Налей всем еще водки и дай мне подумать.
Камилла встала, перебралась к нетопленому камину и уселась спиной к мужчинам. Душа Сюзанны в болоте, сумасшедший безволосый Массар на пути в Англию, полиция бездействует. Привезти назад Массара, вырвать ему клыки. Почему бы нет? Сесть за руль грузовика, – подумаешь, всего-навсего сорок кубических метров» – вести его по горным дорогам шириной чуть больше шнурка. Если это так нужно…
– Что за грузовик? – спросила она, повернувшись к Солиману.
– Пятьсот восьмой, хороший, три с половиной тонны. Годятся права категории «Б».
Камилла вновь уставилась в камин, в комнате воцарилась тишина. Значит, сесть за руль грузовика. Полуночник и Солиман перестанут мучиться, Лоуренс не будет больше волноваться из-за волков. Пуститься в грузовике по следу душегуба. Смешно. Никаких шансов, пустая затея. А что? Остаться дома, ждать новостей, есть, пить, принимать участие в драматичной жизни семейства полевых мышей, ждать Лоуренса. Ждать, ждать. Забивать себе голову чем попало. Бояться. Запираться на ночь из страха, что появится Массар. И снова ждать.
Камилла вернулась к столу, взяла рюмку, пригубила.
– Ладно, пусть будет грузовик, – проговорила она. – Я заинтересована в том, чтобы отомстить за Сюзанну и найти Массара, но я против его убийства. Или я доставлю его в целости и сохранности или я вообще не поеду. Вам решать. Я сяду за руль грузовика, и Массар вернется сюда живым и невредимым, – если, конечно, мы его найдем, что маловероятно. В противном случае, если вам от этого станет легче, вы привезете то, что от него останется, включая шерсть, – но без меня.
– Ты хочешь сказать, что мы его заботливо сдадим с рук на руки жандармам? – вскричал Солиман, крайне огорченный.
– Это будет по закону. Распилить парня надвое – это превышает порог жестокости, допустимый между соседями.
– Нам, между прочим, наплевать на закон, – заявил молодой человек.
– Я в курсе. Дело здесь не только в законе. Речь идет о жизни Массара.
– Это одно и то же.
– Только отчасти.
– Нам на жизнь Массара тоже плевать.
– А мне нет.
– Ты требуешь слишком много.
– Дело вкуса. Или Массар живьем в комплекте со мной, или каша из Массара, но без меня. Мне каша никогда не нравилась.
– Мы все поняли, – отозвался Солиман.
– Хотелось бы верить, – сказала Камилла. – У вас есть время подумать.
Девушка уселась за синтезатор, надела наушники. Она для вида пробежала пальцами по клавишам, мозги ее бурлили, и она была за тысячу миль от симпатичного мышиного семейства. Броситься вдогонку за Массаром? Втроем, без всякой помощи, как потерянные? А кто они, как не потерянные?
Солиман махнул ей рукой, Камилла сняла наушники, подошла к столу. Слово взял Полуночник.
– Девушка, – важно начал он, – вам когда-нибудь приходилось давить пауков?
Камилла сжала кулак и положила его на стол между ладонями Солимана и Полуночника.
– Я раздавила целый вагон пауков, – ответила она. – Я разорила сотни осиных гнезд и уничтожила целиком множество муравейников, заливая их цементом и топя в реке. Я не собираюсь обсуждать проблему смертной казни с двумя чокнутыми вроде вас. Нет и еще раз нет, и всегда будет нет, даже через тысячу лет после того, как вас не станет.
– Ты говоришь, двое чокнутых? – переспросил Солиман.
– Да, она так и сказала, – подтвердил Полуночник. – Вели ей повторить.
– Повтори, Камилла.
– Два придурка, два чокнутых.
Солиман уже собрался встать и уйти, но Полуночник положил ему руку на плечо:
– Не горячись, Соль. Эта девушка не так уж не права. Подумай хорошенько, и ты поймешь, что она не так уж не права. По рукам, – заявил он, повернувшись к Камилле и протягивая ей руку.
– И никакой каши из Массара? – недоверчиво спросила Камилла, не торопясь протянуть руку.
– Никакой каши, – ответил Полуночник глухим голосом, опустив руку.
– Никакой каши, – словно эхо, недовольно повторил за ним Солиман.
Камилла кивнула.
– Когда мы отправляемся? – спросила она.
– Завтра будут хоронить мою мать. Значит, отправляемся после обеда. Бютей, наверное, успеет подготовить грузовик. Приходи завтра утром.
Мужчины поднялись, Солиман – грациозно и легко, Полуночник – тяжело, не сгибая спину.
– Еще кое-что, мы не обсудили один пункт нашего контракта, – остановила их Камилла. – Неизвестно, найдем ли мы этого человека. Если в течение десяти или тридцати дней поиски не дадут никаких результатов, что будем делать дальше? Не станем же мы следовать за ним по пятам всю жизнь, правда?
– Станем, если надо, всю жизнь, так-то, девушка, – ответил ей Полуночник.
– Что ж, ладно, – покорно согласилась Камилла.
XV
Всю ночь Камилла спала беспокойным, неглубоким сном, в мозгу теснились тревожные мысли и смутное сознание того, что в этой истории что-то не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71